Я был на заседании Круга в Священной базилике, когда узнал о прибытии корабля работорговцев. И я опоздал. В порту мне сказали, что из двухсот двадцати рабов двести были куплены прямо у причала неизвестным покупателем и посажены на другой корабль, который отплыл на запад, в сторону Акрамбара. Остальные двадцать были куплены республикой для работы в порту. Одного из них я узнал — это был Нуки-Ари, бывший послушник храма Опира. Тот самый, что до сих пор служит мне. Это он провел тебя во дворец.
— Ты?! — Нуки упал на колени, когда узнал меня в нарядном, увешанном золотыми украшениями господине. — Преблагой Опир, неужели это ты?
— Встань, Нуки. Да, это я.
— Все думали, что ты мертв. Жрецы отпели тебя по обычаю, в храме.
— Я жив, как видишь. Как получилось, что вас продали в рабство?
— Разве ты не знаешь? — Нуки сильно заикался, когда говорил, а в глазах его блестел пережитый ужас. — Ах, прости, как ты можешь это знать...Нашего города больше нет. Две луны назад на Гелетаран напали кочевники-сифлаи из Восточной пустыни. Они сожгли город, а всех жителей или убили, или продали в рабство.
— Мои родители — ты знаешь, что с ними?
— Нет, прости, — тут Нуки вновь опустился на колени. — Прости, господин!
— Встань, я сказал! Мой отец, мать, братья — они погибли? Ну же, говори!
— Большинство мужчин погибли, защищая город от кочевников, — отвечал Нуки. — А когда Гелетаран пал, началась резня. Сифлаи брали в плен только молодых мужчин и женщин. Меня они оставили в живых потому, что я неплохо знаю их язык, и через меня они разговаривали с пленниками. Остальным рубили головы и складывали в кучи на рыночной площади. Там было много трупов, Аштархат. И много крови. Очень много, — Нуки поднял на меня сверкающие глаза. — Но я знаю, что Ванчуте жива. Она была со мной на корабле.
— Ванчуте? Где она?
— Ее купили для рабовладельца в Акрамбаре.
— Ты пойдешь со мной, я покупаю тебя, — сказал я и отправился к управителю Большого невольничьего рынка. Мое сердце сжималось от ужаса.
Управитель сразу вручил мне заверенный печатью список, где значились имена всех двухсот двадцати рабов, привезенных на корабле 'Рубиновый змей' в Зараскард. Я прочел список. Шестидесятым номером в списке значился 'Борашен, искусный кожевенник, сорока двух лет от роду', а сто двадцать четвертой была записана 'Ванчуте-Азири, двадцати трех лет от роду'.
Самая моя быстроходная галера, посланная в погоню за рабовладельческим кораблем, вернулась ни с чем. В тот день я разорвал на себе одежду, обрил голову и вымазал лицо смесью пепла и крови. Я лежал крестом на полу и выл — протяжно, бессмысленно и страшно. Два дня и две ночи я был по ту сторону жизни. А потом управляющий осмелился войти ко мне и сообщить, что господина Мастера причалов желает видеть какой-то незнакомец.
Человеку, ожидавшему меня в гостиной, было лет тридцать, он был в одежде из кожи и железной сетки и походил на воина — или разбойника.
— Сочувствую твоему горю, светлейший, — сказал незнакомец. — Я знаю того, кто купил рабов из Зараскарда. Этот человек называет себя Гурам, но это не его настоящее имя. Он не появляется в городе и все дела ведет через своих приказчиков. Если ты желаешь, я мог бы за плату помочь тебе встретиться с ним и отбить твоих земляков.
Конечно, я согласился. Рауф — так звали гостя, — взял пятнадцать талантов золотом и ушел. Он вернулся на следующее утро.
— Мне удалось узнать, что Гурам прячется в старой разрушенной крепости Шир-Джуз недалеко от Акрамбара, — сообщил Рауф. — Его люди рассказали мне, что у этого шакала большая охрана, и он никогда не покидает своего логова. Но если господин захочет, я мог бы найти нужных людей — всего за пять талантов.
Путешествие до Акрамбара заняло восемь дней. Еще день мы верхом добирались до крепости, где прятался Гурам. Крепость скрывалась в засушливой долине, к ней вела старая дорога, и на этой дороге нас встретили вооруженные люди — такие же наемники, одетые в дубленую кожу бородатые акрамбарцы с копьями и несколько полуголых обвешанных амулетами из человеческой кости чернокожих, вооруженных огромными луками.
— Поворачивайте обратно! — приказал их предводитель, но я уже принял решение. Первый бой оказался успешным. Рауф и его люди перебили работорговцев и оставили их трупы на дороге на поживу стервятникам и гиенам. Они были отличными воинами, Рауф и его наемники.
В самой крепости мы застали еще несколько работорговцев и прикончили их без пощады. Их командир, огромный сардианец в черной, подбитой волчьим мехом броне, дрался умело и яростно, убив трех из двадцати моих воинов, но Рауф свалил его метко брошенным метательным ножом, а потом добил ударом меча в шею. А дальше... я навсегда запомнил, что мы увидели в подземельях проклятого места.
Ту самую железную мельницу, о которой говорил мне Аширис. Ржавую от крови сотен уничтоженных в ней мужчин, женщин и детей, с огромными циркулярными ножами, к которым прилипли куски кожи и волосы жертв. В колодце под мельницей лежали кучи переломанных, почерневших, смердящих человеческих останков. Воздух в подземелье был будто пропитан запахом смерти. В другом подвале мы нашли клетки, в которых были живые люди. Гелетаранцы. Шесть женщин и шесть детей разного возраста. Изнуренные, тощие, с глазами, полными страдания. И со свежими укусами на шеях.
— Их увели в первый же день, — сказала мне заплаканная женщина, с которой я заговорил о своем отце и Ванчуте. — Увели в подземелье под главной башней. Пришел новый господин и сам отобрал их. Мы слышали их вопли. Наверное, с ними сделали что-то страшное.
— Их надо убить, — шепнул мне Рауф. — Они заражены Темным проклятием. Убить, а трупы сжечь.
— Нет, не надо! — Женщина услышала, кинулась наемнику в ноги, и прочие рабы на коленях поползли ко мне, протягивая руки. Но я уже не думал о них. Я понял, что опоздал.
— Убей их, — велел я Рауфу и бросился вон.
Во дворе я достал из ножен кинжал и хотел перерезать себе вены на руке, но Нуки остановил меня.
— Я виноват в их смерти, — крикнул я. — Отпусти.
— Нет, не надо, господин. Твои люди убили палачей. Ты отомстил.
— Не всем.
— Надо искать главного убийцу, — сказал Рауф, вышедший во двор. Меч у него был залит кровью до рукояти. — Он здесь, я чувствую его.
— Его зовут Аширис, — ответил я. — Нам не победить его.
— Мы уничтожим тварь, — возразил Рауф. — Я охотник Митары. Слышал о нас?
— Нет.
— А мы знали о тебе, Аштархат. Жаль, слишком поздно мы поняли, что затеял твой хозяин.
— Почему ты не сказал мне этого с самого начала?
— Я хотел, чтобы ты сам увидел дело своих рук и понял, кто ты и кому служил все эти годы.
— Я не хочу жить.
— Я убью тебя, Аштархат, но не раньше, чем мы отыщем твоего хозяина.
Вампира мы нашли в одной из верхних комнат единственной уцелевшей башни крепости. Аширис спал в золотом саркофаге царей Начальной эпохи, облаченный в царские одежды, и лицо его было цветущим и безмятежным, словно ему снились чудесные сны. Рауф отсек ему голову, и черная кровь брызнула на меня.
— А теперь мой черед умереть, — предложил я и опустился на колени перед охотником. — Убей меня. Я помогал этому чудовищу. Я погубил своего отца и любимую женщину. Я не достоин жить дальше.
Рауф кивнул и занес над моей головой свой меч, но Нуки опередил охотника. Он с воплем кинулся на Рауфа и ударил его по голове тяжелым бронзовым подсвечником, а потом долго бил уже безжизненное тело, пока я, опомнившись, не остановил его.
— Ты должен жить, господин! — шептал полузадушенный Нуки, вырываясь из моих рук. — Ты спас меня. Я не могу позволить, чтобы тебя убили! Ты должен жить...
Мне хотелось убить Нуки за то, что он не дал мне умереть — но я не смог. Потом я опомнился, и мы пошли вниз. Наемники, ожидавшие во дворе, не стали выяснять, как погиб их начальник, их гораздо больше интересовало обещанное золото. Пока они сжигали трупы рабов и тела Ашириса и Рауфа, я обыскал покои вампира. Филактерию с Черным нектаром я нашел в тайнике под саркофагом Ашириса. Нашел — и забрал с собой.
— И что было потом? — шепотом спросил Эсмон.
— С того дня прошло больше сорока лет. Целых сорок лет последней, четвертой жизни Аштархата. Жизни, в которой он из преуспевающего купца и тайного прислужника Темного превратился в правителя этого города и этой земли. В которой он сам стал Темным, отведавшим эликсир Маро. Я прошел через великое страдание и великое очищение. Но мои мучения ничто по сравнению с тем, что я обрел.
— Так ты...
— Да, капитан. Я превратил Круг больших господ в Круг Вечных. Я дал им не только власть, но и вечную жизнь. Семь Вечных — семь сосудов с нектаром, которые я разыскал по всему миру за эти годы. И мой Круг будет управлять этим городом столько, сколько я сочту нужным. За сорок лет Зараскард стал еще богаче и великолепнее. Во всем мире нет города равного ему. Мой народ все эти годы живет хорошо — сытно, спокойно и мирно. И это благополучие будет вечным, потому что я сам и Круг будут править им до скончания времен. Однако никто не знает, какие же три тайны всеми почитаемый правитель Аштархат все эти годы хранил от всех.
Никто не знает, почему каждый месяц, в один и тот же день, мой управляющий приходит на Рабский рынок и покупает шесть молодых женщин и шесть детей, которым тут же, прямо на невольничьем рынке, дарует от имени своего господина свободу.
И никто не знает о том, что все эти годы я собирал все, что имело отношение к историям о легендарном волшебнике Агалады по имени Маро. Любые древние тексты, записи, легенды — и не только. И что во время этих поисков я не раз и не два сталкивался с теми, кого тоже интересует Темный дар...
— А третья тайна?
— Она тоже связана с эликсиром Маро. Сорок лет я пытаюсь заполучить его формулу.
— Значит, эликсир...
— Да, и не только. Сам по себе эликсир драгоценен, но все дело в пергаментах, которые спрятаны с каждым из сосудов. На них фрагменты рецепта, и опытный алхимик сможет воссоздать эликсир, заполучив эти тексты. Я же не хочу, чтобы кто-то другой владел им и стал равным мне, Аштархату. — Правитель Зараскарда остановился. — Отдавать такую мощь в руки другого? Никогда! Теперь понимаешь, что ты наделал, Эсмон?
— Простите, государь.
— Мы пришли. Осталось последнее, что я хочу тебе показать.
Эсмон и не заметил, как они вышли в просторный, окруженный высокими стенами двор. По периметру стены ярко горели газовые факелы. В воздухе стоял какой-то странный запах. В дальнем конце двора Эсмон увидел двустворчатые железные ворота, застывших справа и слева от них стражников с мечами за спиной, а чуть дальше — уходящую под землю каменную лестницу, ведущую в новое подземелье. Командир стражи у ворот с поклоном вручил правителю зажженный факел, и Аштархат предложил капитану следовать за ним вниз, в подвал.
Когда они вошли, Эсмон огляделся и сразу почувствовал облегчение — это не темница, и не камера пыток. Просто подземный зал, причем совершенно пустой. Под низким потолком мерцала странная световая сеть, похожая на густую паутину, сплетенную громадным пауком. Неприятно пахло тлением. В самом центре зала располагалась вмурованная в пол квадратная железная плита, покрытая письменами.
— Что это за место? — спросил капитан, проходя вперед и осматриваясь.
— Это окончание истории, которую я тебе рассказал. — Аштархат вставил факел в поставец у двери. — Когда-то я принял решение за себя и свой народ. Когда мир погибнет — а это случится очень скоро, капитан Эсмон, — мой город и мой народ будет жить. Я говорил тебе, что в филактерии страшный яд. Да, так оно и есть. Но яд порой бывает и лекарством, нужно лишь знать, как воспользоваться им. Я отведал Черный эликсир и не умер. Все, кто переживут очищающее страдание Черного нектара, возродятся к вечной жизни, и Зараскард переживет конец времен. Я позабочусь об этом. Я до конца раскрою секрет Маро, потому что мои поиски оплачены смертью моего отца и моей любимой. Цена бессмертия непомерна. Она слишком тяжела для человеческих плеч. Я всеми силами хотел уменьшить ее, но не смог. Ты мог бы приблизить мою цель, но ты потерпел поражение. Что ж, не всегда боги благосклонны к нам, эльф. Надо принимать их волю. Теперь ты знаешь все об Аштархате. И я благодарен тебе за то, что ты выслушал мою исповедь.
Эльф хотел ответить правителю Зараскарда, но не успел — Аштархат нажал тайный рычаг, скрытый в стене у входа, железная плита под ногами капитана раскрылась, как пасть, и Эсмон рухнул вниз. Его последний вопль смешался со скрежетом гигантской железной мельницы, скрытой в колодце под люком и оборвался. В колодце хрустнуло, заскрежетало, противно чавкнуло — и Аштархат остановил механизм поворотом того же рычага.
— Этот был последний, — сказал он командиру стражи, ожидавшему его во дворе. — Вы забрали всех?
— Да, господин.
— Сколько всего моряков было на этом корабле?
— Тридцать, господин.
— Корабль Эсмона отбуксировать в доки. Теперь он послужит республике. Груз продать. И вот еще что, — Аштархат провел ладонью по лицу. — Отправляйся в Казематы и отбери тридцать рабов из новеньких. Предпочтение отдавай молодым женщинам и детям. Объяви им, что Круг Вечных даровал им свободу. Дай им по десять серебряных пайсов каждому и еды на три дня. Скажи им, что они могут свободно оставаться в Зараскарде или убираться прочь. Такова моя воля.
Глава 3
С залива дул ветер, полный свежести и чистоты. Варнак с наслаждением вдохнул пахнущий солью и пряными морскими водорослями воздух. Хороший нынче день. Тепло, хоть и сыро, и даром что на календаре зима. Даже не верится, что сейчас в Кревелоге лютуют морозы, и люди мечтают о весне.
Четыре дня в дороге прошли без приключений. В деревне лесорубов Варнак продал свою лошадь за два золотых местному трактирщику, а в обмен на седло и сбрую получил провизию, плащи из овечьей шерсти для своих сидов и право провести ночь в его корчме. Они поели и выспались в тепле и безопасности, и рано утром отправились на Лигарский берег. Варнак за эти дни ни разу не общался через Духов Камень с Батеем и Сигран. В этом не было особой нужды, да и энергии в камне осталось совсем мало. Источников силы на Грейском побережье нет, и зарядить камень негде. Но с Кайлани вчера он поговорил. Девушка сама вызвала его. Она была сильно взволнована, это по голосу чувствовалось. Рассказала о каком-то странном рыцаре-вампире, которого хотела убить — и не убила, потому что рыцарь оказался как бы и не вампиром вовсе, а чуть ли не наследником престола Кревелога. Что встретила его в Златограде, проследила за ним и спасла от Серых Братьев, которые, оказывается, хотели смерти этого рыцаря. И теперь они оба ждут его в Сорочьем Приюте. Разговор с Кайлани встревожил охотника. Во-первых, вся эта история оказалась связанной с Черным нектаром Маро — неведомый рыцарь сам признался Кайлани, что шесть лет назад его отравили именно этим ядом. Как получилось, что несчастный выжил и при этом не превратился, по его словам, в нежить, Варнак представления не имел — это еще предстояло выяснить. Во-вторых, девушка сказала ему, что убила в Златограде Серых Братьев. Во-третьих, говоря с Кайлани, Варнак внезапно почувствовал что ревнует ее к этому самому рыцарю, которого его напарница будто бы спасла от Серых Братьев. Кайлани просила его ничего пока не сообщать Наставникам — боялась, что Батей прикажет убить этого самого Эндре. С чего бы это такая внезапная симпатия к вампиру?
