— Вы хотите сказать, сеньора Бегич, что гарнизон Отхоноя слишком велик и там находятся морские силы значительно превосходящие наши? Выходит наша разведка опростоволосилась? Грубо говоря — села в лужу?
При этом адмирал грозно посмотрел на смутившегося и потупившего глаза Скорца. Тот ничего не стал говорить, только виновато развёл руками. Конечно, в неудаче этой затеи с захватом Отхоноя его вина — минимальна, ведь не он это всё планировал и организовывал, он простой исполнитель воли высоких правителей, но их тут, на "Святой Магдалине", не было, а он присутствовал! От более нелицеприятных высказываний и даже обвинений Скорца спасла Лера, сообщившая:
— Я имела в виду планы вашего командования, составленные на основе тех сведений, что накопала служба, в которой состоит уважаемый сеньор Скорца. Вот они-то оказались не состоятельны, как планы, так и служба, а высаживаться на Отхоной вам никто не помешает, причём это можно сделать прямо в порту, с ваших кораблей. Нет, конечно, вы можете провести десантную операцию по всем правилам, солдаты высадятся на труднодоступном участке, используя шлюпки, но зачем это вам надо? Можно же подойти к пристани и сойти на берег по трапу, как нормальные люди.
— Э-э-э... вы хотите сказать, что... — начал Витрич, глядя на улыбающуюся девушку, та пояснила, почему возможно всё то, о чём она говорила:
— Можете считать, что я вам привезла ключи от крепости, вообще-то, это должен делать комендант, но он не может — сидит под арестом. Я взяла его в плен, но поскольку он мне совсем не нужен, я передам его вам, вместе с крепостью, пушками и разными припасами. Но не всеми, там я кое-что взяла, сами понимаете — мне надо обеспечивать мою эскадру. Да, казну я тоже забрала, я же капер, значит мне полагается брать добычу, вот я её и взяла.
Глава восьмая. Сражение за остров и мальчик из гарема.
Лера стояла у окна кабинета коменданта Отхонойской крепости и любовалась видом на гавань и море. Любовалась не только живописным видом, но и своими кораблями. Эскадра адмирала Бегич уже насчитывала тринадцать кораблей, может, для кого-то это было бы и несчастливое число (хотя кораблей всего было четырнадцать, но не принимать же за боевую единицу небольшую фелуку), но Лера так не считала. Вот девушка и любовалась не только красотами, открывающимися с этой высоты, но и кораблями своей эскадры, представлявшей немалую силу: четыре больших галеры с сорока двумя парами вёсел, шесть галер с тридцатью шестью парами вёсел и две — с тридцати двумя парами вёсел. Это, конечно, не галеасы с их мощной артиллерией, но для абордажных боёв — самое то! Тем более что помимо усиленной абордажной команды (почти вдвое по сравнению со штатной численностью таких команд на турецких каторгах) в бою могли участвовать и гребцы, правда, такие многочисленные команды были не на всех галерах. Лера с гордостью оглядела свой флот, венецианские галеры хотя и были по размерам (не все) больше "Днипра", но имели всего по тридцать пар вёсел, а это значило, что бывшие турецкие каторги, ныне составлявшие эскадру адмирала Бегич, были намного быстроходнее! Это достигалось не только количеством вёсел, но и формой корпуса (у этих венецианских галер был более широкий корпус, так как они являлись транспортными судами), к тому же подводная часть каторг была обшита медью. Да и гребцов у Леры было больше, почти три смены, это если считать абордажные команды, которые, если было надо, тоже садились за вёсла. А вот на некоторых венецианских галерах, как и на всех турецких, гребцами были рабы. Такие венецианские галеры с гребцами-рабами обычно использовались как транспортные, и на них была только одна смена. На других — где гребцами были вольнонаёмные, которые могли участвовать в абордажной схватке, ставили больше пушек, и такие галеры были боевыми, но по конструкции они мало чем отличались от транспортных. По примеру венецианцев Лера поставила на свои галеры (не на все) больше пушек, больше чем было на турецких. Это да и то, что численность команды была почти в два раз больше, чем обычно, вроде должно было перегрузить галеры, но турецкие каторги строились с большим запасом (каторги только не предназначались для грузовых перевозок, но иногда это делали, в отличие от большинства венецианских галер, которые именно для этого были предназначены). Для ведения боевых действий венецианцы использовали галеасы, лучше вооружённые, к тому же галеас, в отличие от галеры, использовал вёсла только для маневрирования, а длительные плавания совершал под парусами.
Лера оглянулась, посмотрев на Консильери и Витрича, изучавших документы, которые она им дала в начале этого совещания. Совещания высшего командования воинских сил, захвативших Отхоной, совещания адмиралов и генералов. Лера усмехнулась — а как же, захвативших! Типа — мы пахали! Вообще-то, хотя остров и крепость захватила именно она, но адмиралом не являлась (хотя так и назвалась). Чтоб иметь право на такое звание, надо получить его официальное подтверждение от правительства какого-нибудь государства, в данном случае — Венеции. А для того чтобы именно так и произошло (чтоб венецианскому сенату не оставалось ничего другого, кроме как признать Бегич адмиралом с сохранением подчинения захваченных девушкой кораблей), Лера решила ознакомить Консильери и Витрича с документами, прихваченными ею у бейлербея Ардарии, и теми, что были у коменданта Отхоноя. Увидев, что адмирал и генерал продолжают внимательно изучать переданные им документы, Лера снова повернулась к окну.
На "Днипре", "Доне", "Звезде" и "Ласточке" уже были поставлены новые мачты и переделан бегучий такелаж. Эти работы выполнялись под руководством Горана Транковича, кораблестроителя-новатора. После переделки "Белой чайки", вопреки его ожиданиям, заказы на постройку новых или переделку старых кораблей у него не появились. Когда же Лера предложила ему должность плотника эскадры (по аналогии с корабельным плотником, так как ничего другого придумать не смогла), Транкович с радостью согласился. Вообще-то Лера планировала слегка переделать "Чёрную звезду" и "Чёрную барракуду", сделав их более мореходными. Но... человек предполагает, а... планы поменялись и Транкович остался без работы, а поскольку он не был бойцом, то его от захвата галер и других военных действий отстранили. Вот так он и ехал пассажиром на "Белой чайке". Уже на Отхоное мающийся от чувства своей бесполезности кораблестроитель-новатор предложил улучшить парусное вооружение галер, найдя всё необходимое для этого на складе в порту крепости. Лера, да и не только она, отнеслась к этому предложению очень скептически, но Дмитар Горанич, который, как оказалось, был с Транковичем хорошо знаком, согласился на такую переделку, Лера дала им на всё пять дней. Уложились в семь, но надо сказать, что работа велась полные сутки. Испытания "Звезды" так впечатлили остальных капитанов галер, в том числе и Леру, и команды, что все захотели такого же усовершенствования. На переделку Лера дала неделю, в неделю не уложились, шёл уже десятый день, но уже почти всё было сделано. На галерах были переустановлены обе мачты и добавлена третья. "Днипро", "Дон", и "Ласточка", переделанные как и "Звезда" в непонятно что, теперь не были похожи сами на себя. Транкович порывался ещё больше нарастить борта, но на такие радикальные переделки не было времени. Люди и так работали, полностью выкладываясь, а Транкович... казалось, вообще не спит. Но при этом мастер судостроитель был счастлив — он был при деле, его знания и умения оказались востребованы, при этом он мог воплощать в жизнь свои новации и никто ему не противился и не критиковал, наоборот, всё воспринималось с восторгом!
Леру от созерцания своих кораблей отвлёк хмыкнувший адмирал, видно, он дочитал документы. Пока его сухопутный коллега собирался с мыслями, адмирал высказал то, что подумал:
— Так вот о какой договорённости упоминал Скорца! Бейлербей Арберии обещал эмиссарам сената отдать Отхоной взамен какой-то услуги с их стороны, но своё обещание выполнять не собирался, наоборот! Намеревался обмануть и ударить моей эскадре в спину тогда, когда мы увязнем в штурме крепости! Интересно, какими силами он располагает или располагал? Я так понимаю, что корабли вашей эскадры, сеньора Бегич, это турецкие, вернее, бывшие турецкие. Не так ли?
— Именно так, все галеры моей эскадры — захвачены у турок. А у бейлербея было шестнадцать каторг, которые бы атаковали вас с тыла, ещё четыре были здесь, — назвала количество кораблей Лера и добавила: — Это кроме тех, что сюда ещё должны подойти. Вы же читали то письмо, вернее, его черновик, что было отправлено в Стамбул. Там бейлербей сообщал, что он заманил значительные силы венецианцев к Отхоною, и просил прислать ещё кораблей к тем, что есть. Думаю, эта эскадра должна вот-вот появиться.
Адмирал задумался, а наконец собравшийся с мыслями генерал задал вопрос:
— Что могли такого предложить бейлербею Арберии сенаторы, что он пообещал отдать такую сильную крепость? Это должно быть что-то очень ценное! Очень! Что бы это могло быть?
— Вы мне льстите, генерал, — улыбнулась Лера и, подавая своим собеседникам ещё несколько листов бумаги, пояснила: — Сенаторы пообещали бейлербею меня. Читайте, вот это я изъяла из личного архива бейлербея.
И снова две головы склонились над листами бумаги, а Лера продолжила любоваться гаванью, прибрежными скалами, крепостью, прикрывавшей вход в порт, над которой развивался красный флаг с золотым львом, ну и своими кораблями, как же без этого. Венецианские военачальники закончили чтение одновременно, но первым снова высказался адмирал, поинтересовавшись:
— Сеньора Бегич, я так понимаю, что вы нам предоставили кроме оригиналов на турецком ещё и их перевод на итальянский, но судя по пометкам на полях и завитушкам на буквах, это писал один и тот же человек. Так неужели при составлении этих писем сразу делались копии на итальянском? Не могу понять — для чего?
— Нет, копии этих писем при их написании, тем более на итальянском, не делались. Они были сделаны совсем недавно, но вы правы — это писал один человек. Сначала — под диктовку бейлербея на турецком, а потом — на итальянском, по моей просьбе. Спросите, кто это? Это — Зухра, наложница из гарема бейлербея, девушка, получившая очень хорошее образование. Как она оказалась в гареме? Это очень любопытная, но длинная история, если вам интересно, Зухра её потом расскажет, если захочет. А использовать свою наложницу в качестве секретаря?.. Бейлербею это показалось хорошей идеей. Наложница никому ничего не расскажет, так как из гарема её не выпускают, она всегда под рукой, на ночь ведь никуда не уходит, а великая мысль, которую надо изложить на бумаге, может прийти в голову в любое время суток. Ну и наложница — это как вещь, она как приложение к перу и чернильнице, своего у неё ничего нет, кроме того, что подарил её господин, но это вместе с жизнью он может отобрать в любой момент. Наложница знает, что если её в чём-то хозяин заподозрит, просто заподозрит, то её ожидает — падение с башни в море, падение зашитой в мешок! Вот так!
— И эта девушка... — начал Консильери, Лера кивнула:
— Да, она при первой же возможности сбежала из гарема, я в этом ей помогла. Теперь Зухра, а она очень грамотная и знающая много девушка, стала моим секретарём.
— Но это же подло! Это же низко! Это же грязно! — вступил в разговор Витрич, высказавшись о том, что прочитал, а не о том, о чём говорила перед этим Лера. Она вздохнула и ответила генералу:
— Это политика, а политика без грязи не бывает. Тем более что это большая политика, а в этом случае грязи будет намного больше, а подлость... ради блага своей страны можно пожертвовать отдельным человеком, а если он ещё и не гражданин республики, то в таком действии нет ничего зазорного. Благо Венеции, следовательно, выгода её нобилей — превыше всего. Я это прекрасно понимаю, поэтому не в обиде на сенат или только совет десяти, кто там принимал это решение, но категорически не согласна с этим. Единственный способ не быть разменной монетой — это заставить с собой считаться. Меня хотели обменять на остров, что же, этот остров республика получила из моих рук, но если эти игры будут продолжаться дальше, то... сами понимаете — со мной лучше дружить! У меня найдутся серьёзные аргументы показать, что это единственно правильное решение. Вот поэтому я и представила вам эти документы, очень надеюсь, что они будут переданы кому надо.
— Да уж, двенадцать боевых галер — сам по себе более чем весомый аргумент! А если учесть то, что вы успели сделать, то этот аргумент находится в более чем умелых руках, способных на очень многое, — задумчиво произнёс Консильери. Внимательно глядя на Леру, адмирал добавил: — Я очень надеюсь, что нам не придётся встретиться как противники.
— Это и от вас зависит, — обворожительно улыбнулась девушка, — постарайтесь пояснить сенату, что как друг я могу много полезного сделать для республики. Как друг, с которым можно долго вести дела. Если же меня снова попытаются в тёмную использовать для какой-нибудь выгодной сделки... сиюминутной сделки, то Отхоной долго не продержится!
— Вы что? Пытаетесь угрожать? Оборона острова построенная надлежащим образом... — набычился генерал, именно он должен стать комендантом крепости, а следовательно, венецианским правителем острова, поэтому и воспринял слова Леры как угрозу. Девушка снова улыбнулась и сказала:
— Не угрожаю, советую. И не забывайте, что я один раз уже взяла эту крепость. Но не беспокойтесь, второй попытки я делать не буду, штурмовать остров будут турки. Я просто не буду им мешать.
Лера улыбалась, Витрич смотрел на девушку из-под грозно сдвинутых бровей, пытаясь сообразить — как же отреагировать на её слова, а Консильери задумался. Адмирал понимал, что если эта девушка станет даже не врагом, а просто обидится, то сведёт на нет все выгоды приобретения Отхоноя. Если генерал думал, как бы более достойно ответить этой обнаглевшей девице, то адмирал пытался сообразить, что же ему сейчас делать? Если бы у этой девушки был один корабль, то можно просто подчинить её своим приказом, как обладатель каперского патента республики, она должна подчиниться, но у неё двенадцать больших галер! Вряд ли она согласится с таким вариантом, а пригрозить ей лишением патента... она может рассмеяться в лицо, заявив, что он ей не нужен! Что тогда делать? Помощь пришла неожиданно — распахнулись двери и в комнату ввалился капитан дозорной галеры, за ним маячила фигура более спокойного капитана фелуки, входящей в эскадру адмирала Бегич. Взъерошенный и запыхавшийся капитан дозорной галеры венецианской эскадры, закричал:
— Турки! Много! Огромный флот! Идут сюда!
Витрич и Консильери переглянулись, они этого ожидали, но всё же эта новость застала их врасплох. Вызвала растерянность даже не столько эта новость, сколько непонимание — что же предпримет Лера, ведь она не была подчинена ни адмиралу, командиру венецианской эскадры, ни тем более генералу, ранее командовавшему десантом, а теперь обороной крепости. Она вполне могла заявить, что сделала свою часть работы (и даже больше), после чего её эскадра просто уйдёт! Лера, приподняв бровь, посмотрела на капитана своего кораблика (фелуки), тот, не дожидаясь вопроса, лаконично ответил:
