— Ну, когда они вернутся-то? — уже в тысячный наверное раз озвучил Борька общую мысль.
— Да прямо вот сейчас и вернутся, — оптимистически ответил Юрка. — С Хорунами вместе.
— Да ну тебя! — Борька даже отмахнулся от него, словно от мухи. — Хоруны давно все на дно толчка нырнули, чтобы не быть растерзанными ордами бешеных пионеров...
— Хватит! — рявкнул вдруг Димка. — Помолчите наконец. И без вас на душе тошно...
Друзья насупились и замолчали. Но на душе у Димки в самом деле было тошно. Квинсы ушли в разведку уже неделю назад — и как раз этим вечером обещали вернуться. Точного срока они, понятно, не назначили — часов у них не было, а те, что были у землян, в местных 36-часовых сутках оказались совершенно бесполезными фиговинами. Но вечер, собственно, уже наступил, и теперь были возможны... варианты. Может быть Квинсы и вовсе не вернутся, загуляют в здешних дремучих лесах, как гуляли в тех, на севере, подумал он. И это будет ещё лучший исход. В самом деле, что им стоит продать наивных "дураков-чужаков" Хорунам? За редкие тут ништяки или просто шутки ради? И ждёт их по пути в Безвозвратный Город засада... А может и того хуже — выйдут вот Хоруны к береговому их лагерю, возьмут в заложники девчонок — и всё. Вообще. Полностью и окончательно...
Мальчишка яростно помотал головой. Сейчас он клял себя последними словами за то, что послушался Сашку, послал на разведку эту банду воров и мародеров, и теперь принимает буквально адские муки, чувствуя себя последним лохом, кретином и предателем. Надо было Льяти в лес загнать, мрачно подумал он. Небось, не переломился бы, засранец. Или самому с ребятами пойти. А теперь...
Теперь от невозможности что-то изменить Димка буквально лез на стенку. Машка в лапах Хорунов стояла прямо как живая. Очень хотелось послать пару быстроногих мальчишек туда, в береговой лагерь, проверить — но туда же два дня, да и назад никак не меньше. А радио нет. И даже почтовых голубей в этом мире завести как-то не додумались...
Димка вновь помотал головой. Делай, что должно, случится, что суждено, — он никак не мог вспомнить, где слышал эту фразу, но она пришлась очень даже к месту. Дел в самом деле было дофига — набрать в лесу драфы, наварить анмы, как называлось зловредное квинсово зелье, наделать маленьких специальных луков и стрел к ним, выучить всех хоть как-то из них стрелять, наделать колчанов, наделать налучей... вот вроде и несложные дела, но только сегодня к вечеру и справились. Более-менее. Хотя Волки и старались, да и он им зевать не давал — просто чтобы не сойти с ума от всяких таких мыслей и заняться хоть чем-то...
Мальчишка вздохнул. С Волками, увы, всё тоже было не так просто. Когда он, Димка, выкликнул добровольцев, которые останутся в лагере с девчонками, вызвалось сразу человек сорок — раза в два больше, чем он решил оставить. Эту проблему он решил очень просто — велел добровольцам рассчитаться на первый-второй, а каждому второму идти с войском. Волки подчинились — но осадочек, как говориться, остался. Димка разбил их на десятки и назначил десятниками мальчишек посмелее. Весь экипаж "Смелого" разошёлся по сержантам — но толковых командиров всё равно не хватало. То есть, желающих командовать хватало, а вот с толком... И жратвы осталось всего на две недели — если чертовы Квинсы не вернутся, они смогут ждать их дня три-четыре максимум, а потом придётся с позором валить назад, в Столицу... или завтра же утром самим идти на Хорунов, вообще наугад. И, словно всего этого мало, где-то тут бродит отборный отряд Метиса, и цели его и поныне совершенно неясны — то ли он за них, то ли как раз совсем наоборот...
Димка вздохнул. До чего же гадко, когда от тебя ничего не зависит, в тысячный уже наверное раз подумал он. Сидишь, словно какой-то Робинзон Крузен у моря, и ждёшь, повезёт тебе... или нет. И невольно начинает казаться, что КТО-ТО смотрит на тебя и оценивает — достоин ты, чтобы тебе повезло? Или нет? И сразу вспоминаются все глупости, которые тут натворил, — как, бросив Машку, попёрся с друзьями в лабаз, как, пусть невольно, навёл Морских Воришек на идею напасть на "Смелого", как чуть ли не на брюхе ползал перед надменной "Аллой Сергеевной"... тошно вспоминать даже. Только вот — это было. Никуда не денешься.
Наверное, учиться жить нормально с тяжким грузом ошибок — это и есть повзрослеть, вдруг подумал он. Но, блин, как же не хочется жить нормально с таким вот, становиться равнодушной ко всему свиньей...
Димка ещё раз вздохнул и посмотрел назад. Лагерь разбили за холмом, там, где, вскоре впадая в Грань-реку, протекала обычная степная река — ручей скорее даже, метра в три ширины. Волки, закончив дневные дела, вопили и плюхались в заросшей редким камышом заводи. Не все, правда, — некоторые угрюмо бродили туда-сюда или сидели на склоне, глядя на западный лес. Сомнения снедали не одного только Димку. Даже погода все эти дни, как назло, стояла какая-то странная — даже живущие здесь далеко не первый век только головой качали. Никто и не помнил такого: то такая жара, что и нагишом вспотеешь, — и вдруг, откуда ни возьмись, тучи и пронизывающий ветер, да ещё и с дождём! К вечеру прояснеет и вновь тепло, и ночь, кажется по всему, должна быть чистой и тихой, ан нет! Ни звезд, ни лун — всё затянуто, и по степи гуляет вой ветра. Но только ли от ветра этот вой?..
Сегодня же погода, кажется, устоялась. С раннего утра не было ни облаков, ни ветра. К полудню припекло, как никогда здесь. Мальчишки скинули одежду и всё равно обливались потом. Тени нигде не было — только у речки и можно было отдышаться. Не принёс облегчения даже закат. Жара оставалась такой же тяжёлой. В полном безветрии, в звенящей, недоброй тишине багровое пыльное солнце уходило в низкую, невесть откуда пришедшую тучу, а на востоке небо, хотя и оставалось чистым, пылало неземным фиолетовым сиянием. Жутко, словно тебя живьём вставили в написанный недобрым художником пейзаж...
Юрка, между тем, бездумно почесал задницу, и Димка вдруг усмехнулся. Шиан Та, понятно, поначалу выдавать секрет своего зелья отказался наотрез, заявлял даже, что они могут хоть на медленном огне его жарить — но, поломавшись всего-то пару часиков (Димке уже почти всерьёз хотелось и впрямь устроить ему что-нибудь такое) всё же дал себя уговорить. Димка, правда, доверять ему не стал и решил первую же порцию проверить. На роль добровольца сразу же вызвался Юрка, и Борька влепил ему стрелу в зад...
Анмы оказалось ядрёное и через минуту мальчишка отрубился. Правда вот противоядия-лхора под рукой не нашлось. Секрет его знали одни только Нурны, которые жили, мягко говоря, далеко — и Юрка провалялся полдня, беспомощно лупая глазами, а потом ещё дня два бродил вялый, как варёная крыса, но постепенно всё прошло...
Димка тоже невольно почесал то место, куда угодила стрела Квинсов — ранка давно зажила, но на её месте остался маленький твёрдый шрамик. И у Юрки теперь будет, подумал он. На всю жизнь. А я бы так наверное не смог — стоять и ждать, когда мне в задницу воткнётся не иголка шприца, а маленькая, но вполне настоящая стрела. Не такой всё же я герой... И Сашка молодец — в тот раз у моря не удрал, не испугался, что ему злодеи-Квинсы китайскую казнь сделают, перевернул их, мерзавцев таких, с головы на ноги... вытряс из Шиана секрет этого самого анмы... а дома ведь, бывало, я на него свысока посматривал... да и не один только я...
Мальчишка вдруг усмехнулся. Если бы мне кто пару месяцев назад сказал, что я проверну натуральную революцию и буду запросто руководить отрядом в четыре сотни ух — я бы ему эти самые ухи надрал, подумал он. За враньё. А в то, что поведу ребят на настоящую войну с настоящими рабовладельцами — и сам бы не поверил...
В голове у Димки вдруг словно что-то щёлкнуло. Изводивший его всю неделю страх треснул и куда-то осыпался. И он почти не удивился, заметив, что Грань-реку переходит вброд десяток зелёных фигурок...
* * *
Димке страшно хотелось со всех ног ломануть вниз, узнать новости — но он всё-таки сдержался. Шли Квинсы спокойно, погони за ними явно не было, а значит, и ему спешить не надо, потому что... ну, в общем, потому что...
Но прошло, пожалуй, ещё минут десять, прежде чем Квинсы поднялись на холм. Вид у них был сейчас донельзя смешной — ниже пояса вода смыла краску, и низ у них сейчас был золотисто-коричневый, а верх — темно-зелёный. Только вот смеяться никому почему-то не хотелось...
Добравшись до них, Квинсы сели на траву. Теперь стало видно, что они очень устали. Несколько минут никто ничего не говорил. Солнце наконец зашло и весь мир вокруг стал фиолетовым, словно он смотрел на него через цветное стекло...
Димка вдруг поймал себя на том, что просто боится узнать новости. Вот скажут они, что Машка уже в рабстве, и... и... и...
— Ну? — тут же спросил он, словно прыгая в пропасть.
— Жуткое там место, — ответил Шиан. — Звери там... следят. Мы еле ноги унесли... Да и просто — жуткое. Хоруны храм Поющего Червя построили, а там...
— Заметили вас? — перебил Игорь.
Шиан отрицательно мотнул лысой зелёной головой.
— Не. Мы же всё же церрасинские воры, не кто-нибудь.
— И что там? — не утерпел всё же Димка.
— Нету там Хорунов. Едва десяток их остался, за рабами следить, а остальные все куда-то на север ломанули. Замунгов тоже нет. Ни одного.
— Серого с Тошкой ловить и Андрюху, — сразу же понял Борька. — На помощь нам надо...
— Нет, — резко сказал Димка. — Нет, ребята. Пойдём на Безвозвратный Город. Завтра же утром. Как решили.
— Да ты... — начал Борька, поднимаясь.
— Да, я, — согласился Димка. — Ребята, вы хоть понимаете, что нам опять так повезло, как не бывает? Хоруны же всё равно узнают, что мы к ним идём. Но из города теперь не выйдут, некому. И засад всяких не устроят. И вообще...
— Ага, повезло нам — крепость голыми руками штурмовать, — тут же буркнул Юрка. — Лестницы-то нечем делать.
— Крепость — это как раз фигня, — сказал Льяти. — Маахисы мне рассказывали, как Хоруны их крепость штурмуют — под вал ставят в два ряда рабов, один на другом, а по ним уже сами они на вал лезут. Волков много же, а стена у Хорунов всё же не очень высокая, в два роста. И рва перед ней нет. Поставим ребят друг на друга, и привет. Будет нам живая лестница.
— А что, это идея, — загорелся Димка. — Сделаем пирамиду, как в цирке, в тыл — два взвода стрелков. Хорунов со стены сшибём стрелами, залезем, откроем ворота... и всё. Их-то там всего десяток — а нас сто шестьдесят. Какие бы они ни были вояки, мы их задавим кучей и свяжем.
— Ага, а рабы? — сразу же сказал Юрка. — Хоруны ж на нас их натравят — и что?
— Угостим всех анмы, потом напоим драфой — и всё. Зря, что ли, всю неделю старались?
— Думаешь, всё так вот просто будет? — хмыкнул Игорь. — Припрёмся мы к городу — а там весь набор. И девы в плену.
— Если мы тут телиться будем — точно будут, — зло сказал Димка. — Выходим завтра утром, как решили. Всё!
— Ага, возьмем мы этот город — а к нему всё их племя припрётся, на замунгах, — не унимался Юрка.
— А ты как их встречать хочешь — за каменной стеной или в лесу, на ровном месте?
Мальчишка задумался... и вдруг широко ухмыльнулся.
* * *
Файму вдруг замерла, подняв руку ладонью вперёд, и Антон тоже замер, уперев руки в колени и изо всех сил стараясь отдышаться. Три дня этого похода вымотали его почти до смерти. Мешкать Файму в самом деле не стала. Маахисы неслись по лесу, словно лоси, и земляне едва за ними поспевали. Хотя дорогу она выбрала очень удачно — по водоразделу, где лес был не так густ, как в лощинах между холмами, идти всё равно было... тяжело. Не столько даже идти, сколько пробираться через заросли и бурелом. Вэрка то и дело подавал ему руку, помогая подняться или спуститься с очередного упавшего ствола, словно какой-то девчонке, но Антон уже так устал, что почти не возмущался. Тем более, что на ровных местах Вэрка порой толкал его в спину так, что мальчишка на "внешней тяге" пробегал несколько шагов. Обидно, конечно, — но и оставаться в этом мерзком лесу лишней минуты ему не хотелось. Даже безо всяких там Хорунов. Слишком уж тут было жарко, душно, сыро — в общем, гадко. И вот, Файму почему-то решила остановиться...
Антон выпрямился, вглядываясь в лес. И тут же удивлённо замер — с дерева-гиганта впереди соскользнуло что-то некрупное, отпустило лиану, вышло на свет...
Неожиданный гость был невысоким, худеньким парнишкой с рыжими волосами и с такими тонкими чертами лица, что напоминал девчонку. Всего-то лет тринадцати на вид, почти голый — в одном плетёном пояске с каким-то фартучком. И с пустыми руками — хотя на этом самом пояске висел свернутый в спираль длинный толстый лист, к концу которого был привязан камень — не то бола, не то что-то вроде кистеня. Но даже несмотря на это он выглядел каким-то напуганным. Причем не сейчас, а, так сказать, постоянно.
— Ты кто? — сразу же спросила Файму. Похоже, что и её эта странная встреча удивила.
— Юока, — парнишка нелепо боднул головой, словно пародируя поклон. — Я из Бродяг.
— А, — в одну эту букву Файму ухитрилась вложить минимум тонну презрения. Антон вполне мог её понять. По слухам, Бродяги были самым забитым во всей Ойкумене племенем, одичавшим в наибольшей степени — вплоть до сыроедения и преобладания собирательства над охотой. И служили объектом для агрессии со стороны любого, кому вздумается эту агрессию проявить. При взгляде на Юоку в это легко верилось. — Чего тебе от нас надо-то?
— Помощи, — вздохнул Юока. — Мы хотим выйти из леса.
— А что ж раньше не вышли? — тут же удивилась Файму. — К нам, хотя бы? Мы же вас искали! Не одну сотню лет!
— Время же пришло, — удивился Юока. — У вас Ключ.
— Откуда вы зна... — Файму прикусила язык. Антону даже показалось на миг, что сейчас она от изумления плюхнется на свою роскошную круглую попу. Увы, напрасно.
— Нам всем сон был, — как что-то совершенно очевидное сказал Юока. — Про Ключ и про вас. И про Хорунов. Они сюда идут. Злые очень. И... их звери. Не одни только замунги. Другие звери тоже. Они чувствуют, где Ключ.
— Так, — Файму деловито помотала головой и видимо опомнилась. Дурой при всех своих заскоках она всё же не была. — И когда здесь будут?
— Не знаю, — Юока беспомощно пожал плечами. — Знаю только, что не будет нам больше жизни в этом лесу. Ни сейчас, ни потом. Так вы нам поможете?
— Конечно, — сразу же решила Файму.
Юока кивнул. Потом вдруг поднял голову — и из его рта вырвалась длинная, совершенно птичья трель — Антон и внимания бы на неё не обратил, если бы не видел, кто свистит...
Сверху отозвались несколько таких же трелей, потом с деревьев вниз соскользнул ещё с десяток фигурок, похожих на Юоку, — тощие, с длинными, чуть ли не до пояса, русыми лохмами. Тоже почти голые, только в поясках и фартучках. И совсем без оружия. У Юоки была хоть примитивная бола... Но на их фоне он смотрелся едва ли не Ильей Муромцем. Антон вздохнул. Привалило же счастье...
