Я вздохнула. Хотелось просто пожаловаться Лиссэ, переложить на нее все свои проблемы... Как в детстве.
— При всем. Это они спровоцировали инициацию. В Зеленом вообще случилось много странного. Максимилиан фактически вытащил меня из ловушки. Сейчас мы идем в Замок-на-Холмах, и нам нужно кое-что приобрести перед третьим испытанием.
Лиссэ вздрогнула, как от порыва ветра:
— Ты идешь по Пути королев?
Я кивнула.
— И два испытания уже позади? Что ж, мои поздравления, Нэй... — рассеянно пробормотала тетушка. — Но чем я могу вам помочь?
Князь скользнул к столику, перехватывая инициативу.
— Во-первых, сообщите в другие города, что инквизиция изолировала Зеленый. Не знаю, откуда ты об этом узнала, Найта, — обратился он ко мне, — но чем скорее придет помощь, тем лучше...
— Мне рассказала Айне, — прервала его я. Лиссэ заинтересованно наклонилась вперед. — Я пыталась связаться с ней, когда убежа... — Князь незаметно сжал мое плечо. — ... сбежала от князя на разведку, — быстро поправилась я. Лиссэ подозрительно сощурилась, но ничего не сказала. — Перед тем как связь оборвалась, я услышала, что за ней пришли смотрители.
— Все это очень скверно, — задумчиво опустила глаза Лиссэ. Князь улыбнулся, хищно сверкнув клыками.
— Тем более надо действовать быстро. Во-вторых, — продолжил он перечислять, — нам нужны припасы и теплая одежда. Такая, которая может пригодиться во время восхождения в горах — легкая, необъемная, с минимальным количеством чар. Срок — полчаса. Думаю, для оплаты хватит этого? — Князь небрежно вытянул из кармана потрясающей чистоты темно-синий камень. — Сапфир натуральный, не синтетический, — пояснил Максимилиан потрясенно замершей Лиссэ.
Вы думаете, тетушка была поражена богатством князя? Плохо же вы знаете торговку из дома Эльнеке... Я осторожно, бочком, начала пробираться к выходу. Уже у самых дверей меня настиг оклик Лиссэ:
— Неужели вы считаете, что я смогу подобрать одежду, достойную моей девочки, всего за полчаса?! На глаз?! — Лиссэ метнулась через всю комнату, хватая меня за руку. — Сюда, Нэй, моя сладкая. Тетушка подберет тебе что-нибудь получше... — ворковала аллийка, утаскивая меня в глубины дома. Я упиралась, но это было заведомо бесполезное действо.
— А как же я? — растерянно поинтересовался Максимилиан, в эту минуту как никогда напоминая просто красивого подростка, а не шакаи-ар.
— Как-как... — проворчала Эльнеке. — Вон там, на полке, лежат теплые вещи, подберите что-нибудь на ваш вкус. — И захлопнула дверь прямо перед его носом.
Небрежным жестом установив защиту от прослушивания, Лиссэ решительно направилась к высокому резному шкафу.
— А теперь рассказывай все, о чем умолчала раньше! — сухо приказала тетушка, снимая с полок аккуратные свертки. — При каких обстоятельствах вы познакомились, как моя дорогая Элен доверила тебя этому ничтожеству и чего он хочет за свою помощь. Не верю я в шакарскую благотворительность.
— Мама не знала, что я отправляюсь с ним. Да я и сама не знала... — покаялась я, послушно поднимая руки. Эльнеке закружилась рассерженным шмелем, снимая мерки и попутно тыкая в меня булавкой, когда я привычно пыталась втянуть живот, чтобы выглядеть стройнее. — Все началось с девятичасовой электрички, которой вздумалось уйти на десять минут пораньше...
Тетушка слушала меня внимательно, не перебивая и не задавая наводящих вопросов. Лишь иногда кивком указывала на образцы ткани, предлагая выбрать цвет или фактуру. Я тыкала пальцем в понравившийся кусок и продолжала рассказ. Судя по бурной деятельности, развитой тетушкой, мне следовало поспешить, и я старалась быть предельно краткой, излагать только факты, не оставляя места для личных впечатлений. И все же кое-что пришлось опустить. Вряд ли Эльнеке следует знать о наших с Ксилем разногласиях. Или о моей почти состоявшейся смерти.
Лиссэ явно чувствовала, что я что-то недоговариваю, но подловить меня даже не пыталась. Просто впитывала информацию, не делая вслух никаких выводов.
Только в самом конце, когда я уже охрипла, а готовые выкройки лежали на столе, тетушка сочла возможным оторваться от работы и дать оценку моим приключениям:
— Похоже, ты крупно влипла, милая моя. Шакаи-ар... От этих выродков добра не жди.
Еще месяц назад я готова была подписаться под этим заявлением, но сейчас гневно вскинулась, защищая Максимилиана.
— Неправда! Ксиль не такой. Он хороший, действительно хороший. А если и совершает что-то плохое, то только под давлением обстоятельств или сгоряча!
Лиссэ странно улыбнулась, глядя в сторону.
— Ты необъективна, Нэй. Если смотреть в лицо фактам, то выстраивается прямо противоположная картина. Ему плевать на твое благополучие, но пока ты необходима для исполнения каких-то его планов. Более того, ему необходимо также и твое абсолютное доверие. Я бы посоветовала тебе быть осторожнее, милая моя, но...
— Но, тетя...
— ... но ты меня не послушаешь, — грустно закончила Эльнеке. — А это значит, что ты выросла, дорогая, и будешь всеми силами бороться за свою любовь.
— Я не люблю его! — запротестовала я... и смутилась. — То есть люблю, но не по-настоящему. Просто он слишком красивый, слишком таинственный и несчастный, чтобы оставаться к нему равнодушной. Это не любовь, это влюбленность.
— Ненастоящей любви не бывает, — тихо возразила Лиссэ. — Как не бывает и простой влюбленности в семнадцать лет. Любовь бывает одна и на всю жизнь, а все, что после этого, — лишь поиски утраченного. Разве ты, которая провела все детство среди мудрых книг Дэриэлла, не поняла этого?
— Кстати, о друзьях детства, — с облегчением выдохнула я, цепляясь за первую попавшуюся тему. — Там, в подземных дворцах, я подобрала кое-что для Дэриэлла. Книгу. Вы не могли бы ее передать ему, когда будете в Дальних Пределах?
— Вот сама и передашь, — ворчливо откликнулась Лиссэ, вновь превращаясь из таинственной печальной аллийки в мою опекуншу из Кентал Савал. — А то взяла манеру: с кланниками амуры разводит, а у старого друга уже два года не показывалась. Да и внучку мою давно не навещала...
— Я обязательно вернусь, обещаю, — улыбнулась я тетушке Лиссэ. — И всех навещу — и Дэриэлла, и Ани...
— Хорошо бы так, да что-то не верится, — покачала головой тетушка, подталкивая меня к выходу. — Иди, а то князь, наверно, весь уже извелся.
— Еще бы, — фыркнула я. — Вы не спешили, когда снимали мерки.
— В этом деле нельзя спешить, — наставительно пояснила Лиссэ. — А постоять под дверью ему полезно.
Однако вопреки моим ожиданиям и тетушкиным надеждам князь вовсе не мерил комнату шагами, нервно тиская в руках платочек. Ксиль удобно устроился в глубоком кресле, закинув ноги на столик. Вдумчиво хрустя яблоком (судя по количеству огрызков — далеко не первым), он листал тяжелую книгу в металлическом окладе.
— Не знала, что вы ценитель поэзии, — вздернула аккуратный носик тетушка. Максимилиан ухмыльнулся, захлопывая фолиант.
— Ценитель — вряд ли. Скорее, оцениватель, — равнодушно поправил ее князь. — И с уверенностью могу сказать: аллийские поэты и в подметки не годятся человеческим бардам. Все-таки изобилие языков и диалектов делает человеческую речь богаче.
Лиссэ обиженно поджала губы:
— Ваш заказ будет готов через два часа. А пока, будьте любезны... — и выразительно кивнула на дверь. Князь, посмеиваясь, направился в указанном направлении. Я со вздохом пристроилась ему в хвост.
— А ты куда, милая? — рассеянно поинтересовалась тетушка, глядя, как я уныло топаю за князем. — Разве ты не останешься на чашечку чая? Беседа совсем не помешает работе.
Максимилиан не сказал ничего. Но на меня накатила отчетливая волна раздражения пополам с гневом и обидой. Неужели он так близко к сердцу принимает тетушкины уколы?
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. Напряженно прямая спина князя чуть расслабилась. — Максимилиан обещал отвести меня в кафе. — И шепнула Лиссэ: — Тетушка, не надо его злить. Вы здесь останетесь, а мне с ним еще к Замку идти.
Эльнеке сдержанно улыбнулась, опуская ресницы:
— В таком случае, не смею тебя задерживать.
'Будь осторожна, Нэй'.
'Да, тетя Лиссэ'.
Мы это не произнесли вслух, но обмена взглядами вполне хватило.
Только через полтора квартала от гостеприимного дома Максимилиан решился задать вопрос:
— Почему ты отказалась? Действительно из-за того, что не хочешь портить со мной отношения?
— Ты что, подслушивал? — Я возмущенно пихнула князя под ребра. Он лишь нетерпеливо отмахнулся:
— Так да или нет?
— Не сердись на нее, Ксиль, — попросила я вместо ответа. — Она просто за меня беспокоится. А если честно... — я подначивающе улыбнулась, — еще два часа вежливых расспросов о том, что нас связывает и что по этому поводу думает мама, я просто не выдержу!
Князь расхохотался и подхватил меня на руки, закружив над асфальтом. Поставил на ноги и обнял, зарываясь лицом в волосы.
— Найта, ты чудо!
— Чудо хочет кофе, — смущенно пробормотала я, выпутываясь из объятий, чем спровоцировала еще один приступ смеха.
— Будет тебе кофе, ребенок, — пообещал князь, вытирая невольно выступившие слезы.
Как оказалось, кофе в этом городке варили никудышный. Только в третьей забегаловке Максимилиан, придирчиво понюхав предложенный напиток, соизволил остаться и заказать обед. Спешить нам было особенно некуда, и мы расположились за угловым столиком, откуда открывался чудесный вид... нет, не на море, а на горы. Точнее, на гору.
Сейчас, в безжалостном свете дня, скалы, по которым должен был пройти наш путь, выглядели особенно удручающе. Чистый горный воздух позволял разглядеть, что по крайней мере до середины подъема нам не встретится ни одного дерева. А это значило, что прицепить 'кокон' будет некуда и спать придется на голой земле.
Высо́ты тоже не внушали оптимизма. Ясно было, что эту махину мы не одолеем не то что за один день — и за трое суток. Правда, Максимилиан уверял, что портал находится где-то на высоте двух третей от общего расстояния, но дела это не меняло: все равно придется ночевать в горах. Да еще последнее испытание, которое должно 'охладить пыл'...
— Боюсь, как бы мы не замерзли в прямом смысле, — задумчиво проговорил князь, ковыряя мороженое. Мороженое было замечательным — твердым, сливочным, с цельными ягодами вишни, политое густым сиропом, и есть его, размазывая по тарелке, — на мой взгляд, чистой воды издевательство. Но я со своей порцией, к сожалению, уже расправилась, а Ксиль, погруженный в нелегкие думы, игнорировал мои завистливые вздохи.
— Брось, — легкомысленно отозвалась я, отрываясь от созерцания чужой тарелки. — В аллийских тканях можно спокойно гулять по Северному полюсу, и максимум, что тебе будет грозить, — утомление от прыжков по снегу.
— А если холод — магический?
— Так не бывает! — засмеялась я. — Это причины заморозков могут быть магическими или естественными, а так холод — он холод и есть.
— Ну, не знаю, — с сомнением покачал головой князь.
— Ладно, если ты так боишься, я могу попросить тетю Лиссэ зачаровать пуховое одеяло на магическую непроницаемость, — сдалась я. Нет, как можно быть таким занудой! Или его так впечатлило второе испытание, чуть не рассорившее нас навсегда?
— Впечатлило, — отрезал Максимилиан, не давая мне задать вопрос вслух. И тут же, извиняясь, коснулся моей руки: — Я не хочу снова потерять тебя из-за собственной глупости или непредусмотрительности.
Я вздрогнула, роняя ложку.
— Я так важна для этой интриги с инквизицией?
— Если бы только это... — чуть слышно выдохнул он. — Не имеет значения. — Ксиль решительно поднялся из-за стола, не давая мне наклониться за прибором. — Тебе не кажется, что госпожа Эльнеке нас уже заждалась?
— Не кажется, — улыбнулась я, вспоминая Лиссэ. — Тетушка всегда все делает не спеша. Не удивлюсь, если у нее еще ничего не готово.
— Тебе виднее, — пожал плечами Максимилиан. — Кстати, давно хотел спросить: почему ты называешь ее тетушкой? Я всегда думал, что аллийцы не терпят такой фамильярности. Особенно от людей.
— Обычно не терпят, — вздохнула я. — Но здесь особый случай. Помнишь, я говорила, что раньше каждое лето проводила в Кентал Савал? Так вот, я довольно быстро поняла, что жители Дальних Пределов сильно отличаются от своих сородичей из столицы, Кентал Артей, или, скажем, Кентал Дарсиль. Они более простые, свободные, меньше подвержены условностям... В общем, очень напоминают представителей богемной среды из человеческого общества. Ну ты же сам видел Лиссэ. Хотя и среди своих родичей из Кентал Савал она считается весьма и весьма экстравагантной особой...
Я ненадолго замолчала, пытаясь вспомнить, что именно спросил князь.
— А насчет 'тетушки'... Видишь ли, она в большом долгу перед Дэриэллом. Когда-то он буквально вырвал у смерти Ани Эльнеке Сэртай, а она — единственная внучка Лиссэ, даже носит имя ее Дома. И поэтому, когда аллийцы сбились в разгневанную стайку и пошли объяснять целителю, что помощь помощью, а постоянно нянчиться с человеческими детьми — недостойно одного из Ллиамат, пусть и изгнанника, то Лиссэ из принципа поддержала Дэриэлла. И заявила во всеуслышание, что раз нянчиться с 'человечками' недостойно аллийца, то она с удовольствием примет этих замечательных детей в свою семью. Так что мы с Хэлом у нее что-то вроде приемных детишек или обожаемых племянников, — весело закончила я, вспомнив взъерошенную аллийку, отчитывающую своих сородичей.
— А Элен? — осторожно поинтересовался князь.
— Мама в Приграничном частенько занималась важными исследованиями и экспериментами и не всегда успевала следить за нами, — улыбнулась я. — Поэтому помощь Дэриэлла и Лиссэ в присмотре за такой беспокойной парочкой, как мы с братом, была очень кстати. Не торопись осуждать маму. — Я заглянула ему в глаза. — Она права по-своему. Да и одинокими мы себя не чувствовали... А сейчас я просто не представляю, как сложилась бы моя жизнь, не будь рядом Дэриэлла и... других.
— Я не осуждаю, — вздохнул Ксиль. — Просто когда мне нужна была помощь и присмотр, то все наши союзники разбежались. А кое-кто пытался даже добить меня, пока я не вошел в силу... Если бы не Тай... Впрочем, неважно. Идем, Найта.
Я послушно засеменила вслед за Максимилианом. Опять гляжу в спину, теряюсь в догадках: что у него на уме? Невольно вспомнилось, как я так же сидела на земле, наблюдая, как он скрывается в лесу, и пыталась хоть как-то вписать его в систему образов и стереотипов, как всегда делала с новыми знакомыми. Тогда я не смогла его понять... Не понимала и сейчас. Что есть маска, а что — истинное лицо? Кто он: холодный интриган, расчетливо охмуряющий меня из политических соображений, или порывистый подросток — да-да, именно подросток, несмотря на солидный возраст, — притворившийся равнодушным политиком?
И что, бездна, мне делать со своей идиотской влюбленностью?
— Ничего, — коротко ответил Максимилиан. — Я привык, что меня все любят. Это нормально.
