Саша тоже не стал исключением. Один из изрядно подвыпивших горожан набросился на него с кувшином в руках. Соколов нагнулся и перехватил руку, в результате чего пьяный, перемахнув через него, плюхнулся на пол и что-то произнёс на лающем языке. Абориген попытался встать, но так и не сумел, а Андрей и Саша поспешили к лестнице, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю.
Больше сюрпризов не намечалось. На втором этаже было спокойно, если не считать значительного шумового эффекта, который производили "веселящиеся".
Саша постучал в дверь. Подозрительный голос Фрэнка спросил:
— Кто там?
— Свои.
Дверь открылась, пропуская их.
— Что у вас тут за балаган? — спросил Саша, переходя за порог.
— Не знаю, мы не выходили. Ну, что? — ответил Жан.
— Транспорт будет, — ответил Андрей, когда вошёл и закрыл за собой дверь. Тише не стало. — Завтра на рассвете отправляемся.
— Только бы выспаться... — ответил француз.
— Не думаю, что они смогут так долго, — указывая назад, сказал Булдаков и усмехнулся...
-
День двадцать восьмой.
О. Эртикноу, Хевимская Империя.
Утренний город был совсем иным, нежели тот, что встретил их вчера: он поражал своей тишиной и покоем. Морозный утренний воздух был прозрачен. Лиловые лучи просыпающейся звезды только-только загорались на горизонте, чтобы вскоре осветить спящий город. Пожалуй, нет ничего лучше, чем идти по тихим улицам и глядеть в небо, когда никакие заботы не отвлекают от красоты природы, и впереди лежит целый день. Саша не видел ни одного знакомого созвездия, но всё же что-то в душе шевельнулось, напомнив о детстве. Он вспомнил родной Новгород, его древний кремль и Софийский Собор, памятник тысячелетию Руси, как пришедшие в наше время весточки из прошлого. Здесь прошлое было вполне реально: редкие прохожие, облачённые в туники, крохотные грязные домишки.
Порт в контраст шумел. Не было вчерашней сутолоки, но всё же, то тут, то там проходили люди, звучали окрики, приказы. Ветер пригнал морской воздух, Александр поёжился: становилось слишком холодно. Они направились к причалу, где их должен был ждать транспорт.
Саша пожалел, что у него не фотоаппарата. При рассвете в корабле было что-то сказочное. Он словно сошёл со страниц книг и теперь величественно покачивается на волнах. Лучи играли, отражаясь от корпуса, и рисовали на нём мягкие линии отражённого света.
Саша слышал, как Андрей тихо произнёс:
— Красота...
Погрузка ещё не закончилась, но несколько мешков у трапа говорили, что она вот-вот будет завершена. Работали всего четыре раба, а два матроса присматривали за ними. Ещё один человек стоял на палубе и смотрел на город. Саша узнал в нём капитана. Тот глянул на четвёрку и крикнул:
— Проходите.
Они поднялись по трапу на борт. Капитан подождал, пока Андрей не подошёл к нему с мешочком.
— Здесь всё, — произнёс он, отдавая деньги.
— Отлично.
— Вы не будете проверять?
— Зачем? Я вам верю, — сказал капитан, — но плавание будет недолгим. Думаю, к вечеру мы будем в Эрении. Пойдёмте, я покажу, где можно устроиться.
Войдя в дверь в хвосте корабля, они спустились вниз. Хозяин лично проводил гостей в каюту.
Комната была небольшая, но довольно приличная. Здесь господствовала чистота, хотя и немного пахло рыбой и тиной. Запах был неотъемлемой частью интерьера.
— Уверен, вам здесь понравится, — улыбнулся капитан. — Если что-нибудь потребуется, меня можно найти на палубе...
Корабль отправился спустя час. Сперва почувствовалось, что судно слегка качнулось, сверху стали доноситься окрики, монотонно застучали барабаны, задавая темп гребцам. Саша думал, что раньше так поступали только на военных кораблях, но сравнивать всё же было некорректно.
Под скрип переборок Александр поднялся наверх. По бокам на вёсла налегали рабы, по центру, глядя за ними, ходил туда-сюда крепкий человек и бичом, похлёстывая им тех, кто осмелился нарушить темп. Капитана Саша заметил тут же. Тот стоял с другой стороны судна и переговаривался с матросом. Завидев гостя, он что-то сказал парню и подошёл.
— Не боитесь?
— Чего?
— Как чего? Море вокруг, и ни клочка суши...
Саша вспомнил, что люди этого мира не очень жалуют воду, особенно, если её много. Видимо, поэтому развитие судостроения шло очень медленными темпами.
— Нет, мы люди привыкшие.
— Что ж, я хотел предложить вам обед в моей компании. Вы не откажитесь?
— Отказываться от предложения хозяина — плохой тон, — искусственно улыбнулся Соколов.
— Если бы вы отказались, пришлось бы выбросить вас за борт, — пошутил капитан. Саша в ответ подумал: "Не сомневаюсь. Странный у вас юмор..." — Я пришлю за вами. Хорошо?
— Да.
Саша посмотрел на бесконечную морскую гладь. Солнце уже взошло достаточно высоко, но всё же было до сих пор морозно. Высокая влажность усугубляла ситуацию: воздух казался ещё холоднее. Он решил, что зря вышел и поспешил спуститься, но не только из-за холода. Саша чувствовал себя неуютно среди барабана и рабов. Претила такая жестокая эксплуатация и обращение к людям. Через всё это когда-то прошла и Земля, когда-нибудь и здесь заговорят о правах человека. Сейчас даже самые отъявленные мерзавцы были не такими как сто лет назад. Люди разительно изменились, но это не было революцией. Всё проистекало медленно и плавно. Попытаться изменить систему он был не в состоянии, да и не стремился. Его сейчас больше всего волновали день сегодняшний и успешное завершение плавания...
-
В каюте даже не было окон, и все откровенно придавались безделью, прислушиваясь к шагам на палубе и барабанному бою. Андрей закрыл глаза и старался ни о чём не думать. Может быть, половина Академии и действительно считала его ненормальным (что, конечно, являлось преувеличением). Да, ему порой тяжело смотреть на мир и постоянно думать о том, о чём все остальные вспоминают только в сложные моменты жизни или в беседе. Ну, какой нормальный человек в обычной жизни руководствуется философскими принципами и постоянно забивает их себе и другим в голову? Странно, но в детстве, он считал это в порядке вещей и очень удивился, когда узнал, что порою люди живут чем-то иным. С тех пор прошло немало времени, и Булдаков побывал в разных переделках, но он был таким и не собирался отказываться от себя. Можно сказать, что это сало принципом. Возможно...
— Андрей, у тебя нет никакого дежа вю? — неожиданно спросил Саша.
— Да вроде бы нет, а что?
— А у меня такое ощущение, что мы всё проходим по новой...
Андрей подумал: действительно, было какое-то сходство с тем, что они прошли, попав в этот мир, и, что самое интересное, Кэтрин снова оказалась отделённой от них водой...
В дверь постучали, прежде чем Андрей успел ответить, пришлось идти открывать. На пороге стоял мальчик, больше никого не было.
— Капитан зовёт вас в свою каюту, — сказал он. — Я отведу.
— Мы сейчас, ответил Булдаков и прикрыл дверь, пока все, на всякий случай, брали оружие.
Мальчик ждал их, сидя на грязном полу. Завидев, что дверь открывается, он вскочил и пошёл вправо по коридору. Они последовали за ним.
Каюта капитана оказалась в хвосте корабля.
— Здесь, — сказал мальчишка и убежал.
Андрей постучал и открыл дверь.
Каюта капитана была раза в два больше той, которую дали гостям. Она была заполнена картами, какими-то трофеями. На стене висели мушкеты и два меча у щита ярко-голубого цвета, цвета моря. Пол был устлан ковром, не очень дорогим, но вполне хорошего качества. Андрей отметил, что капитан не отказывает себе в комфорте. Наверняка, многое из здесь находящегося стоило баснословных денег. Удивило его то, что каюта имела ещё один выход, к которому вела небольшая лестница. Вероятно, он вёл на палубу.
"Хорошо придумано: в случае чего, сразу в гущу событий".
Сам капитан, глядя в окно, сидел за столиком, на котором стояло несколько чарок и кувшин с вином. Увидев гостей, он оторвался от созерцания моря и предложил:
— Проходите, садитесь.
Как они узнали позже, капитана звали Роас. Он оказался человеком общительным, точно таким, каким представлял его Булдаков, и рассказал немного о себе и о своём корабле. Саша зря его опасался. Роас не боялся высказывать своё мнение и никогда не уходил от ответа.
— Честно говоря, не ожидал такого гостеприимства, был приятно удивлён вашим приглашением, — признался Андрей. — Сейчас это редкость.
— Да, люди стали алчны. Думают только о себе. Всё, что их интересует, лежит отнюдь не в духовной сфере.
— Вы верующий?
— Спасите меня Боги, — засмеялся капитан.
— А вы?
— Трудно сказать однозначно, — ответил Андрей, ему не хотелось расспросов на эту тему. Роас, как будто почувствовав это, спросил о другом:
— А почему вы плывёте в Эрению? На Праздник Лета вы уже опоздали.
— Вообще наша конечная цель — Хевим, — не моргнув глазом, соврал Булдаков.
— Хотите быть поближе к центру?
— Да.
— А что? Здешняя жизнь скучна?
— Не то, чтобы скучная... В Хевиме больше возможностей, всё-таки центр Империи. Согласны?
— А-а, понимаю. Многие едут туда, но вот моё мнение: хорошо там, где душе легче. Хевим — очень большой город, суетный. А мне лучше здесь, на море, вдалеке от проблем, хоть и Приграничье неспокойно, зато — свобода. А что нового на Эртикноу? — внезапно поменял тему капитан.
— Сменился Проконсул.
— И кто стал новым?
— Вэкки.
— А-а... Знаю этого типа, точнее, слышал о нём. По-моему он — совершенный кретин. У него всё самое умное находится в животе. Думаю, желудок даёт добрую половину его туловища. Вы не видели его?
— Видели разок.
— Тогда вы должны знать, что он ест, даже когда спит. Как вы считаете?
Андрей отмолчался, лишь пожав плечами. И у стен тоже есть уши. На счёт Вэкки он имел своё мнение, недавно вкусив все прелести его "гостеприимства". Видимо Роас оценил жест как согласие и продолжил:
— Вот, и я об этом говорю. И ещё считаю, что этим и ограничивается власть над периферийными землями. Они жируют и им наплевать на народ. Вы согласны? Да, конечно же, согласны! Другого мнения быть не может. Интересно, как они могут удерживать такую территорию, имея на постах таких людей?
— Вы говорите о них, как о правителях других земель. Как о чужих.
— Да так оно и есть! У них своя жизнь, а у нас своя.
— Вы бы хотели сделать мир лучше?
— Пусть этим занимаются те, кому это надо.
"Вот! Вот она, самая ужасная ошибка человечества. Безучастие", — подумал Андрей
— Пассивность — медленная смерть, — изрёк Андрей.
Капитан задумался, он отпил вина и сказал:
— Не наша смерть, но вы правы.
— Тогда чья?
— Их, он указал наверх.
"Ошибаешься, мой дорогой друг, вместе с ними умрёте и вы, такое было уже не раз".
— Вы не согласны? — спросил Роас.
— Позвольте с вами не согласиться.
— Почему?
— Приведу простой пример. У нас есть судно, корабль — это государство. Капитан — его глава. Если на корабле глупый капитан, то он просто потопит судно, погибнув и сам, и погубив весь экипаж.
— Интересное сравнение.
— Так вот, если команда слепо будет следовать за правителем, то и она уйдёт под воду.
— Да-да, я понял. Но тогда становится вопрос: если каждому человеку дать право делать всё, что он хочет, то это будет уже не команда, а сброд.
— Да, вы правы, будет толпа. Всегда нужно искать равновесие.
Андрею хотелось закончить эту полемику как можно скорее, прежде чем капитан спросит: "Где выход?" и тема растянется на часы. Он глянул в окно, пытаясь определить скорость.
— Когда, говорите, мы прибудем в Эрению? — спросил он, переводя взгляд обратно.
— Вечером.
— Ну, значит, только вечером посмотрим на Праздник Лета. А что ещё интересного там будет? — спросил он, как бы вскользь. Сначала он подумал, что капитан стал исключением из правил, но сейчас понял, что ошибся. Роас был достойным сыном своего мира и не хотел смотреть вперёд, хотя и скрыто протестовал, но вяло, безучастно. И этот протест был направлен против толстосумов, а не против системы. Систему он считал идеальной. Впрочем, ломка системы всегда приводила к огромным жертвам, и здесь ничего нельзя поделать — таков закон революций, и это всегда следует иметь в виду.
Роас продолжал говорить, но он больше его не слышал. Булдаков видел, как обращались с рабами. Он прочувствовал это на себе и понимал этот мир даже лучше, чем многие из его обитателей.
Андрей подумал и усмехнулся: "Вечно лезем, куда не просят. Да и вообще, кто сказал, что мы всегда правы? Пытаюсь продвинуть свои истины в чужом монастыре. Но какое я имею право осуждать их и почему я это делаю? Иллюзия добродетели оборачивается страшной катастрофой для мира. Всему своё время и всему своё место, как говорится. Просто мы здесь чужие..."
-
Как и обещал капитан, город Эрения показался на горизонте вечером. Сначала он был размытой светлой чертой, потом стали различимы отдельные огни домов. Лиловое солнце уже закатывалось за линию горизонта, и от этого вечерний город казался ещё более красивым и манящим.
Поблагодарив капитана, они спустились в порт, сканер на этот раз работал плохо.
— Что за напасть! В самый нужный момент он тормозит! — в сердцах тогда бросил Саша, украдкой поглядывая на монитор.
— Слишком много объектов, — предположил Жан.
"Искатель" всё изучал территорию и, возможно, действительно от обилия информации не спешил её выдавать людям, хотя было ещё два варианта: либо аборигены повредили его, либо это злой рок, как проклятие, преследовавшее с самого начала.
Веселье шло вовсю. Праздник уже давно начался, как и говорил капитан Роас. То тут, то там попадались подогретые радостью люди. Слышалась музыка, некоторые голосили песни и плясали, падали от чрезмерного количества выпитого, храпели.
Уже имея небольшой опыт в поиске гостиниц, они быстро нашли одну, которая располагалась в порту. Хозяин вежливо проводил новых постояльцев в комнату на втором этаже и, забрав оплату за день, удалился.
Только закрылась дверь, Саша глянул на сканер, он обработал только девяносто четыре процента площади. "Ориентировочное время сканирования: 4 минуты", — горело на экране. Саша пожалел, что сгоряча поставил на максимум, для начала можно было ограничиться километровой зоной. Да, он слишком торопился...
Однако счётчик ошибся, что происходило крайне редко. В течение следующих двадцати минут они отдыхали после морской прогулки, лёжа на кроватях. Короткую передышку необходимо было использовать.
Саша с надеждой ждал сигнала, впрочем, не только он один. Когда же прозвучал, и голограмма заполнила всё помещение, а на самом краю, который соответствовал центру города, зажглась точка, то у него перехватило дыхание. "Она здесь!" Это было самое радостное известие, которое ему пришло в этом мире за последнюю неделю. Затем радость сменилась тревогой, но всё же теплилась надежда, что всё устроится, всё будет как надо.
