— Сама.
Я оглянулась по сторонам. Где же примерочная? Лиссэ быстро сообразила, чем вызвано замешательство, и втолкнула меня в небольшой чулан с лавкой и зеркалом на стене. Я услышала, как она выпроваживает князя из комнаты.
— А вы пока можете посмотреть на образцы готовой одежды. Это в первой приемной, на прилавке.
— Лучше прогуляюсь на улице. Если, конечно, вы не возражаете.
— Нисколько.
Я быстро выпуталась из одежды и, помня тетушкины наставления, аккуратно сложила брюки и рубашку. Ха, пусть теперь попробует упрекнуть меня в безответственном отношении к вещам. Так, посмотрим на эти... доспехи. Я протянула было руку к штанам, но...
— Вообще-то сначала обычно надевают корсет, — доверительным шепотом сообщила мне наглая шакарская рожа.
Я рефлекторно дернулась, и рожа закономерно получила штанами — с размаху.
— Не дергайся, — поморщился Максимилиан. — Дай я тебе помогу.
— Но...
Глядя на мою смятенную физиономию, князь беззвучно расхохотался:
— Что ты жмешься к этой лавочке? Можно подумать, я тебя на озере не видел. Давай сюда корсет. Руки подними.
— Может, ты и видел, но Лиссэ об этом знать необязательно, — проворчала я, поворачиваясь спиной. Князь ткнул пальцем под лопатку, заставляя выпрямить позвоночник, и тут же одним движением затянул шнуровку, закрепляя концы в специальных зажимах.
— Она и не узнает. Я же сказал, что гуляю на улице.
— Хорошо, — легко согласилась я. — Странная какая-то куртка. Ни молнии, ни шнуровки, ни пуговиц.
— Там крючки специальные есть, — пояснил князь, нащупывая эти самые крючки.
— А снаружи не видно, — удивилась я.
— В идеале, когда оденешь и застегнешься, они вообще должны исчезнуть. И расстегнуться только по команде хозяйки.
— И откуда ты все знаешь? — беззлобно подколола его я.
Максимилиан скромно потупился, строя из себя невинность.
— Некоторые девушки, из тех, что думают, что у них есть я, тоже любят аллийскую моду. — Он ковырнул мыском паркет. — Иногда я им... помогал.
Я на секунду зажмурилась, представляя себе эту 'помощь'. И неожиданно прыснула, приходя к закономерному выводу:
— А ты, оказывается, типичный бабник!
— Я? — искренне возмутился Максимилиан, широко распахивая синющие и наглющие глаза. — Да ни в коей мере. Просто... Лиссэ идет, — оборвал он себя, выскальзывая из комнаты.
Спустя пару секунд в дверь аккуратно постучали.
— Милая, как ты там?
— Все в порядке, тетушка, — отозвалась я. — Уже почти оделась.
Я в последний раз кинула взгляд в зеркало. Затянутая во все черное, в перчатках до локтей и сапогах до колена с серебристой шнуровкой я напоминала себе героиню заокеанских боевиков. Дурацкое ощущение — на деле-то, как выяснилось, в битве мне удается только одно — под ногами путаться и в заложники попадать. Но сейчас только взъерошенные волосы и прищуренные глаза неопределенного светло-зеленого оттенка остались от той девочки, которая рыдала в побитом автомобиле на шоссе Зеленый — Бирюзовый. Я подняла волосы наверх, оглядывая высокий ворот. 'Надо будет проколоть уши', — неожиданно подумала я. И дала зарок: 'Если все закончится хорошо, обязательно это сделаю'.
— Найта, ты там заснула, что ли? — послышался из-за перегородки громкий голос князя.
— Нет, — буркнула я, отворачиваясь от темного стекла. Подхватила вещи со стула и откинула щеколду... Как, кстати, князь просочился в комнату?
Тетя верным псом сторожила дверь. Максимилиан успел удобно устроиться в кресле, бросая в ее сторону красноречивые взгляды.
— Тетушка... — неуверенно начала я, проводя рукой по ткани доспехов. Эльнеке ободряюще кивнула. — А как это может помочь, скажем, от удара меча... или когтей? — добавила я, глядя на вызывающий маникюр князя.
— Девочка моя, это же савальский шелк! — всплеснула руками Лиссэ. — Он меняет форму, только если изменения идут изнутри. А снаружи можно и тараном лупить, вряд ли на тебе останется хоть царапина. Но с шакаи-ар лучше все-таки не связываться, — неохотно добавила тетушка, скосив глаза в сторону моего спутника.
— А почему? — заинтересовалась я. — Это что, хуже тарана?
Вместо ответа князь ласково улыбнулся и медленно провел черным когтем по мраморной столешнице. Бледные пальцы казались почти расслабленными, но когда Ксиль добрался до края, от камня легко отделилась длинная узкая полоса.
— Я бы попросила вас, князь, аккуратнее относиться к предметам интерьера, — довольно прохладно попросила тетушка. Она казалась бы безмятежной, если бы кончиками пальцев не норовила коснуться складок ткани на рукаве.
На предплечье Эльнеке обычно носила всякие острые и ядовитые штуки.
— Страшно? — спросил Ксиль. Глаза его оставались серьезными.
— Страшно, — согласилась Лиссэ. — Страшно смешно. Подобные демонстрации — удел сопливых подростков.
— Уверяю вас, в следующий раз я не буду размениваться на демонстрации, — очень-очень мягко сказал Максимилиан.
— Большое спасибо за костюм, тетушка, — быстро затараторила я, глядя на замершую Лиссэ. — Он мне очень понравился. А что в том пакете?
Эльнеке встрепенулась, стряхивая напряжение.
— А, это? Подобающий наряд для визита в Замок-на-Холмах.
Ох, не нравится мне слово 'подобающий'!
— И что он собой представляет? — заинтересовался князь, видя, что тетя не спешит разворачивать упаковку.
— Вот на месте и узнаете, — мило улыбнулась Лиссэ. — А вот и обувь к нему. — И она сняла крышку с коробки.
Я онемела.
Максимилиан расхохотался.
Лиссэ Ашель Эльнеке самодовольно улыбалась.
— Это мне? — глупо спросила я, двумя пальчиками вынимая из коробки изящные серебристые босоножки. Пожалуй, даже слишком изящные для меня. — Тетушка, за что вы мне мстите? Я же все ноги переломаю, если вообще смогу встать!
— А по-моему, ничего. — Князь задумчиво подцепил обувку и вытянул из вороха бумаги. — Красиво. Эти серебряные листья... Как настоящие. А шнуровка похожа на тонкие ветки.
— А шпильки — на орудие убийства, — мрачно подхватила я. И добавила: — Между прочим, на выпускном балу каблук был сантиметров пять, и то я раз десять навернулась, прежде чем догадалась в кроссовки переобуться, все равно под платьем не видно... Но это раза в два больше!
— Эти босоножки, между прочим, носили три поколения дома Эльнеке, — довольно холодно заметила Лиссэ. — И ни одна девушка ни разу даже ногу не подвернула.
— Так то аллийки, — грустно возразила я. — Мне до вашей грации...
— Не спорь. Наденешь эти босоножки. Заодно научишься наконец носить приличную обувь, — отрезала тетушка Лиссэ. Я вздохнула, но послушно запаковала серебристое чудо обратно в коробку.
— Это все? — уточнил князь, оглядывая стол.
— Да, — кивнула Лиссэ. — Конечно, камень стоит гораздо дороже, учитывая, что одеяла я просто одолжила...
— Мой клан вполне может позволить себе подобную сделку. Камнем больше, камнем меньше, — равнодушно пожал плечами Максимилиан. И поднял на Лиссэ глаза сияющего, колдовского оттенка. Куда там несчастному сапфиру... — К тому же будет повод наведаться в Кентал Савал... Как-нибудь потом.
Лиссэ усмехнулась, тряхнув сережками.
— В таком случае, ровной дороги, князь. И до встречи...
Глава 7
— Попробуй еще раз.
Подтянуться. Поставить ногу. Поднять руку. Зацепиться. Подтянуться. Поста...
Ай, мама!
Укоризненный вздох.
— Попытайся еще раз, Найта. У тебя обязательно получится.
Я с трудом поднялась на ноги, отряхивая доспехи, и осмотрела склон, который мне предстояло штурмовать. Ямки и выбоины, с земли казавшиеся такими удобными, на деле представляли собой ловушки для начинающих альпинистов, особенно таких слабых и растяпистых, как я. Более того, в расщелинах встречались острые сколы, и если бы не перчатки, я давно бы уже стерла руки до крови.
Но я буду не я, если пожалуюсь Ксилю после того, что наговорила ему!
Впрочем, он не собирался дожидаться, когда я наконец пожалуюсь.
— Не хочу тебя расстраивать, малыш, но альпинист из тебя никакой. Даже когда ты прибегаешь к помощи магии, — задумчиво заметил Максимилиан. — Если так будет продолжаться, мы у подножия заночуем.
— Ну и хорошо, — ворчливо отозвалась я, тщательно копируя интонации тетушки Лиссэ. — Говорят, в горах воздух целебный. Всю дурь из головы раз и навсегда вышибает.
— Это если удастся сохранить голову на плечах, — усмехнулся князь. — А с твоими скалолазными навыками... — развел он руками.
Я вперила взгляд в землю.
— И что ты предлагаешь?
— То же, что и самого начала, — терпеливо откликнулся Максимилиан. — Свою спину в качестве средства передвижения.
— А если я случайно разожму руки?
— То случайно упадешь. Найта, не говори глупостей. — Он поморщился. — Даже при самых неблагоприятных условиях я успею тебя поймать. А вот если ты полезешь самостоятельно, то я тебе этого не гарантирую.
Я уныло уставилась на неприступные склоны.
Сутки. Как минимум сутки перехода... будем говорить прямо, висения... за спиной у князя.
Боги, судьба, небо или кому там обычно молятся — за что же вы меня так?
— За дело, — хмыкнул Ксиль. — Нечего было помогать мерзкому потомку Древних, то есть мне. Посмотрим, что еще в Замке начнется... Ладно, залезай.
А что мне еще оставалось делать?
Как выяснилось позже, скалолазание — дело нетрудное, но утомительное. Руки там затекают, ноги, в сон клонит... Укачивает еще, когда всякие князья принимаются играть с гравитацией.
Это если вы болтаетесь за чьей-то спиной, как туристический рюкзак. Что чувствует при этом сам 'турист', остается загадкой.
— О чем задумалась? — просто поинтересовался князь, осторожно карабкаясь по карнизу. На то, что простиралось внизу, я старалась не смотреть.
— О тебе, — честно ответила я. — А то ты не знаешь...
Максимилиан мило улыбнулся, вонзая когти в прочный камень.
— Знаю, конечно. Можешь считать это попыткой завести светскую беседу.
Я рассмеялась.
— Чтобы завести светскую беседу, нужен свет. А у нас тут — пародия на высшее общество.
— Не скажи, — покачал головой князь. — Когда-то я всерьез увлекался всеми этими аристократическими штучками... И вообще, у меня титул.
— У меня тоже, — хихикнула я. — Равейна, госпожа седьмого ранга Общей Сферы. А ты правда вел себя как аристократ? Я имею в виду, манеры, речь, балы, дуэли...
— Дуэлей и балов с избытком досталось, — сознался Ксиль. — Особенно дуэлей. Насчет манер — не знаю. Тантаэ мне всегда говорил, что в лучшем случае это можно было обозвать 'эксцентричностью'.
— А в худшем? — заинтересовалась я.
— А в худшем случае он вспоминал такие слова, какие отпрыску древнего и славного рода, пусть и фальшивому, знать вообще-то не положено... — прыснул Ксиль. И, отвлекшись, соскользнул на предыдущий выступ. — Бездна!
Я взвизгнула, впиваясь ногтями ему в шею. Максимилиан захрипел и одним рывком преодолел злосчастный карниз.
— Больше так не делай, — попросила я, придя в себя.
— Не буду. Если ты не будешь меня отвлекать.
— Могу и помолчать, — обиделась я. Нашел крайнюю...
— Не надо молчать, — улыбнулся Максимилиан. — Я имел в виду, что лучше буду слушать, а ты — рассказывать. Раз уж наоборот не получается.
— А о чем? — растерялась я.
— Например, о твоей жизни в аллийских пределах, — предложил князь, искоса кидая хитрый взгляд. — О друзьях, о семье... О друзьях семьи.
— Ты о Дэриэлле, что ли? — смутилась я.
— Можно и о Дэриэлле, — согласился Максимилиан. — Если больше не о чем. Ты часто гостила в Кентал Савал?
— Каждое лето, — вздохнула я. — Сначала мама стеснялась оставлять нас у Дэйра, забирала каждый вечер домой. А потом он ее уломал. Мол, зачем все время мотаться, детей беспокоить, ах, что вы, вы меня ничуточку не стесните... и все в таком же духе. И сначала мы остались у него на неделю, потом на месяц... Мама заезжала раз в пару дней, обедала с нами и снова отправлялась в лабораторию.
— Вы не скучали по ней?
— Скучали. Но потом опять-таки привыкли. В конце лета даже не хотелось уезжать... Знаешь, мы одно время думали, что Дэриэлл станет нашим папой, — улыбнулась я, вспомнив, как на полном серьезе обсуждала с Хэлом возможное замужество Элен.
— И что вы делали целыми днями? Скитались по лесам или третировали бедных пациентов господина целителя? — спросил Максимилиан. Зрачки у него при этом подозрительно расширились, выдавая глубокую заинтересованность. С чего бы такое внимание?
— Третировать больных нам не давали. Дэриэлл за этим внимательно следил. Его лаборатория и кабинет были на другом этаже. Да и там редко кто задерживался больше чем на день... С утра мы были предоставлены сами себе. Дэриэлл вставал очень рано и уходил в лабораторию. Занимался медицинскими исследованиями или алхимией.
— Постой, — перебил меня князь. — Он же целитель. При чем тут алхимия?
— Дэйр считает, что при лечении больного любые средства хороши. Магия, сила, зелья, даже антибиотики из человеческих аптек. У него, между прочим, три медицинских диплома. Ну, только в этом веке, — смутилась я, вспомнив пыльную коробку с бумажками на разных языках, в основном на мертвом романском, куда я частенько совала нос в отсутствие хозяина.
Услышав про дипломы, Максимилиан рассмеялся.
— Как же он умудрился проучиться двадцать лет в медицинском институте и не засветиться?
Я хмыкнула.
— Как-то умудрился. Не зря же он так любит джинсы, футболки и прочую человеческую одежду.
— Представляю себе — аллиец в джинсах! — фыркнул князь.
— Он и в джинсах неплохо выглядит, — возразила я.
— Лучше меня? — хитро сощурился Ксиль.
— Ну что ты все время на себя разговор переводишь? — искренне возмутилась я. — Не знаю. Вы оба красивые. И вообще, я не воспринимаю Дэриэлла... в таком ключе.
— А говорила, что любишь, — поддразнил меня князь.
— Ну, это когда было, — замялась я. — С тех пор уже сто лет прошло. Образно выражаясь, — быстро добавила я, глядя на расползающуюся улыбку собеседника.
— Дэриэлл тебя учил чему-нибудь? — внезапно сменил тему Максимилиан.
Я задумалась, не зная, как ответить. Учил, конечно. И магии, и алхимии, и как 'держать' больного. Вот только ученица попалась бестолковая...
— Не такая уж бестолковая. — Ксиль снова бесцеремонно залез в мои мысли.
— Хорошо бы, — вздохнула я. — Хэл младше меня на два года, а умеет в десять раз больше. Курсовую по некромантии недавно защитил...
— Твой брат — некромант? — поразился Максимилиан.
— А что здесь такого? — мигом ощетинилась я. Видимо, сказался большой опыт перепалок с аллийцами на эту же тему. — К твоему сведению, некромантия — довольно мирная наука.
— Это не некроманты, случайно, развязали Первую войну? — едко поинтересовался Максимилиан. Камни крошились под когтями, но князь всякий раз успевал перескочить на следующий выступ. — Или я что-то путаю?
— Путаешь, — спокойно отозвалась я. — Первую войну начали религиозные фанатики, почитающие Вечный свет, когда вторая волна Древних затопила западные леса.
