Потом прошлись по рассказам его дяди. Николай маленько покраснел, посмущался. Но без особого нажима подтвердил. И его — смолоду. И он — как постарше стал. А как иначе? Купцы идут долго. Баб с собой тянуть... И рискованно, и накладно. С местными — аналогично. Венерических на Руси нет. На туземку залазя, купец не головкой рискует, а головой. Потому что мужик на бабе... небоеспособен. А желающих купца пощупать — много. По сути, деньги взять можно только с купца. У остальных денег либо просто нет, либо они в обороте. Даже у князей серьёзной кисы нет. А украшеньица всякие... Опознаваемы, трудно реализуемы, крепко охраняемы.
Отчеканенное серебро хоть кунами, хоть монетами — лучшая форма актива по своей реализуемости-анонимности — только у купцов. Так что на них идёт просто форменная охота. И на дорогах, и в городах. А на что ещё ловить мужика, как не на смазливую бабёнку?
И насчёт нерешительности — правда. За Николая всегда другие решали: дед, отец, дядя. Теперь вот я буду. То есть подготовить сделку, исполнить, проконтролировать — сколько угодно, по высшему классу. Но вот что именно купить-продать, условия-ограничения, маршруты-стратегия... Не его.
Николай с собой на мой воз мешок притащил. Тяжёленький. Сидит чуть не в обнимку с ним. Золото там у него, что ли?
— Это что?
— Это... Книги.
— Книги? Какие книги?
— Мои. Сам написал.
Ёшкин кот, во наскочил — купец-беллетрист.
— Покажи.
Помялся, показал одну. Ну совсем не in-folio. И толщиной не очень. Но на бумаге. Редкий случай — вижу бумагу. Качество, правда... Но всё равно, оно самое — не береста или пергамент. Рукописная.
Я-то по прошлой жизни человек письменный. Мне без бумаги под рукой — и дико, и как-то... Даже просто думать без набросков, без хоть чирканья...
Сунул нос, начал разбирать: совсем даже не "Жития". То самое, что мне край нужно — описание здешних земель и дорог. Николай сперва сильно дёргался, но когда уловил мой восторг — ожил. Пока он с дедом ходил, тот заставлял его записывать каждый день увиденное. По чуть-чуть. Полезное в торговом деле. Потом отец эту манеру сохранил. А дальше Николай уже по привычке и сам записывал.
Вот, собственно говоря, из-за чего дядя и взъелся. Кто-то из "вятших", чуть ли не сам Ростик, прослышал об этом Николашкином "труде всей жизни" и захотел купить. Хорошие деньги предлагал. Дядя уже и согласился. А Николай — ни в какую. Оба — "впёртые". Вот так, потихоньку, дело до закупа и дошло. Не отдал бы Николай долг — пошло бы его имущество на покрытие. Вот это конкретно — по цене исписанной бумаги. Ну, а уж за какие деньги бы дядя продал...
Карт нет, планов местности, высот, рельефа... Есть длины. В днях перехода, но хоть что-то. Есть броды, волоки. Не схемы — описания словесные. Давай смотреть — что нас за Дорогобужем ждёт. Николай пошебуршил в мешке — нашёл две на эту тему. Он на Угру с разных сторон выходил в разные годы.
* * *
Тут место такое интересное. Три речки текут примерно параллельно друг другу, примерно в одном направлении — с севера на юг. Самая западная поворачивает под прямым углом и уходит на запад. Потом снова на юг. Называется Днепр. Пункт назначения — Чёрное море. Местные говорят — Греческое.
Самая восточная — Гжать называется, отклоняется к востоку, впадает в Вазузу, которая вообще уходит в обратную сторону на север и впадает в Волгу. Пункт назначения — Каспийское море. Местные говорят — Хазарское.
Средняя называется Угра. Впадает в Оку. Пункт назначения — тот же.
А чуть севернее, на Валдае, ещё интереснее: на расстоянии менее десятка вёрст друг от друга истоки Волги и Западной Двины. У последней пункт назначения — Балтийское море. Местные говорят — Вяряжское.
Вообще-то, ничего нового: "Москва — порт пяти морей". Но Москвы — города нет ещё. Привязывать магистрали к мегаполису — незачем. А тут вот на расстоянии меньше ста километров истоки, а главное — волоки почти всех главных рек. Переходы со всех основных транспортных магистралей. Отличный материал для построения чего-то под условным названием "транспортно-гидрографическая система Святой Руси". С дальнейшими расширениями и оптимизацией.
Есть с чем работать. Осталось только зэков набрать для Беломор-канала и Волго-Дона.
Угра со своими соседками выглядит как площадка для моделирования и отработки технологий. Можно поиграть с построением связей в маленькой транспортной системе. Разобраться с тем, как волоки работают, как у местных лодий с осадкой, прикинуть разницу между волоками и каналами. Смысл-то один: переход с одной магистрали на другую. А вот способ реализации — принципиально разный. Не строят на Руси каналы. Почему?
Затем перебраться на Валдай и, используя отработанные решения, качественно замкнуть глобальные трансгосударственные, регионально-континентальные магистрали. Если живой буду. Что бы выжить — надо добраться до хутора этого Акима Яновича Рябины. На Угре.
Угра... "Пояс Богородицы". Когда я сдуру это вслух ляпнул, Николай сразу насел: "Почему? Объясни". Пришлось увиливать, делать такое... начальственно-секретное лицо.
Есть у этой речки такое название. Точнее — будет. Через триста с лишним лет в РИ.
"Стояние на Угре" слышали? Мероприятие это относится к Куликовской битве, которая — Мамаево побоище, как "Сталинградская битва" к "Битве за Москву".
Аналог "Битвы за Берлин" в отношениях Руси и Степи состоялся (в РИ) в конце 18 века, носил характер спецоперации под дипломатическим прикрытием и потерями в личном составе не сопровождался. Выглядело это как ежедневная игра в кости между российским послом и последним крымским ханом. Посол проигрывал по маленькой. Очередной и последний Гирей радовался выигрышу и потирал "счастливые кости". Яд контактного действия с поверхности "счастливых" шестёрок и пятёрок всасывался в благородную ханскую кожу, а завещание о переходе Крыма к России из турецкого вассалитета уже было написано.
Одна из наиболее эффективных и бескровных операций российских спецслужб.
Аналогично было и на Угре. В смысле — бескровно и эффективно. И никаких тринадцатилетних мальчиков в первых рядах с копьями на плечах, чтобы не разбежались.
Московский Иван III своего противника — ордынского хана Ахмета просто переиграл. Кстати, именно этого Ивана современники первым назвали Грозным, а не его полубезумного внука. И знаменитая библиотека имени Ивана Грозного — тоже начата именно этим Иваном. И Софья Палеолог, последняя из семьи последнего Византийского императора — в Москве — это его жена.
Ивану с молодости досталось горяченького до "несхочу". Отца ослепили, огромный выкуп нужно в Орду платить, родня просто рвётся горло перервать. Он тогда ещё довольно молодым человеком был. Но ордынского Ахмета по вопросу ежегодной дани послал метко и выразительно.
Почти все советники, все старше его, шипели и возражали. Когда Ахмет собрался в поход — все дружненько уговаривать начали: "Не совладать. Бросай Москву, уйдём на Сухону. Там отсидимся. Как деды-прадеды". А парень был артиллеристом типа Петра Первого. Но умнее — умел не только пушки заряжать.
Для начала расколол союз Орды и Польши. Сумел натравить крымчаков на ляхов. И повёл очередной Гирей своих "людоловов" на поляков. Точнее, на тех же русских. Но под польской короной. Ахмет пришёл к Угре, а союзника-то и нет. Вот он и мотался вдоль Угры и Оки. А зеркально ему — русская армия.
Иван успевал и в Москву наведаться. Панику придушить. И братьев, которые против него мятеж подняли, унять и войска от них получить. И провернуть ещё одну спецоперацию. Сформировал достаточно мобильный и боеспособный отряд и отправил его по тому пути, как Святослав на хазар ходил: глубокий фланговый охват типа "по Волге — лодочкой". А Ахмет на Угру всех своих привёл, всё что собрал — в столице никого. Но — время. Пока дойдут, пока возьмут, пока весть сюда дойдёт... Татары звереют — конное войско прокормить тяжелее, чем русскую пехоту. И Иван классно сдал, слил информацию о собственном диверсионном отряде прямо в ставку ордынцев. Чистая правда. Ну, почти.
А за Угрой на берегу в ряд русские "тюфяки" разложены. Примерно как "катюши" перед контратакой на Курской дуге. И не то, что бы татары пороховое оружие сильно боялись, но вот кони степные... Не любят лошадки громких звуков. Вздрагивают они. Так вздрагивают, что и степные наездники с сёдел сыпятся.
И побежал Ахмет домой, спасать столицу. После несостоявшегося сражения и года не прожил — свои же прирезали. Как и Мамая после Куликовской битвы. А очевидцы, которые всех этих спец.игр не видели — увидели чудо.
Вот стояли два огромных войска и вдруг побежали в разные стороны.
"Богородица пояс свой в реку бросила. Не допустила смертоубийства".
Как разбежались солдаты с обеих сторон под Оршей в 41, когда "катюши" впервые дали залп.
Кстати о специальных операциях и диверсионных отрядах и их роли в историческом процессе. Такое ощущение, что и нормальные люди, а попаданцы особенно, кроме слов ОМОН и ниндзя в этой части ничего не слышали. А ведь где-то в нынешнее моё время была проведена самая выдающаяся операция по освобождению агента влияния.
Аналогов я не знаю. Аналогов по продолжительности последствий. 700 лет — это вам не захват президентского дворца в Кабуле. Или там... грохнуть муллу ковровым бомбометанием.
Дело было так.
Граф сицилийский захотел себе королевскую корону. На раздаче корон — император германский. Конкретно — лично Фридрих Барборосса. Цена сделки — сестричка графа по имени Изабелла. Дама хорошо в летах, дети есть, но замужем никогда не была. Берём даму и выдаём ее замуж за сына Барбороссы Генриха. Мальчик только-только начал проявлять интерес к противоположному полу. В самый раз: и научит, и носик вытрет.
Подписали, обвенчали, обмыли. Но не учли: у новоявленного короля куча его собственных бастардов. Король вскорости умер. Федя Рыжая борода — Барборосса, как и оговорено по брачному контакту, посылает в Палермо людей, принять под контроль имущество своего сыночка в форме наследства немолодой молодой. Поскольку из законных — она одна осталась. А незаконных, байстрюков... да они ж как тараканы — в каждом благородном доме толпами бегают. Но... сыскался сынок незаконнорождённый упокоенного свежеиспечённого короля — Танкред. Построил братьев, построил мятежных баронов. Кое-кого — больно. И на острове и на полуострове. Королевство же — Обеих Сицилий.
Зацапал тётушку, и очень аккуратно вышел из-под германского императора в лоно самого папы римского.
Вот однажды отправляет незаконный, но очень эффективный ещё граф, но уже почти король, свою тётушку из Неаполя в Рим. С соответствующей охраной и предварительной договорённостью. На предмет расторжения брака и последующего пострига тётушки в "невесты христовы". После чего Федя свои загребущие ручонки ещё имеет право почесать, но уже ни как не тянуть.
Тут по дороге, откуда не возьмись, Южная Италия, между прочим, появляется отряд швабских рыцарей... Немолодая молодая оказывается вскоре в объятиях своего законного и пылкого. А королевство Обеих Сицилий ложится под германского императора. Точнее: становиться частью фамильных владение этой самой германской фамилии.
Дальше была куча всего. Итальянские походы Наполеона и Суворова... так, эпизоды среди прочих последствий. Прикрыл эту лавочку только Гарибальди.
Ни ГРУ, ни ЦРУ ничего подобного даже близко.
Есть ещё одна акция... Сходная по долгожительству. Тоже — спец. Мирный договор между Англией и Португалией. Ему уже 600 лет. Может, по продолжительности и догонит.
Но это дела тамошние, европейские. На Руси своих примеров хватает. Когда Гоша Долгорукий с Изей Волынским бодались, случился эпизод... Высокопрофессиональный.
Гоша поймал Ивана Берладника. Где Суздаль, а где Дунай с Берладами — представляете. Но, таки — поймал. Остомысл Галицкий по поводу Ивана просто больной: "хочу, подари". Закручивается союз Суздаля с Галичем, и Гоша отправляет Ивана, естественно, под конвоем своему союзнику на дальнем западе. На блюдечке с голубой каёмочкой. А Остомысл высылает свою команду для "встретить и до места проводить". Место, как все понимают, застенок княжеского замка в стольном Галиче. С последующей скорой безвременной и скоропостижной.
Но тут на хвост галицкой команде падают волынцы. Изя не дремлет: "Союз — развалить. Ивана — освободить. Живым". Одновременно Ростик из Смоленска выдвигает свою группу. И вот четыре разведки на пространстве от Верхней Волги до Карпат устраивают взаимный поиск. С уничтожением враждебных и непричастных. Без всякой радиосвязи и спутникового позиционирования. Даже штабных топографических — нет. Исключительно на логике, психологии и знании местности.
Волынцы со смоленцами переиграли. Вытащили Ивана живым. Союз развалился, Иван снова в Берлады ушёл. Теперь вот он — захватил Олешье, а Ростик, его спаситель, идёт его оттуда вышибать.
В политике друзей нет. Есть только союзники. Временные. Иван — не Усама, но что-то бенладанское есть.
* * *
Глава 37
"Я не люблю российски лета
Пародьи итальянских зим".
Ну и дурак. Извините, Александр Сергеевич. А я вот люблю. Особенно, когда ноги уносить надо. Продолжительность светового дня позволяет качественно увеличить дистанцию дневного перехода. До Дорогобужа за день не добежать, но под сотню вёрст за день мы сделаем. Лишь бы кони выдержали.
Николашка снова загрустил. "А чего мне делать-то там?". А учить я тебя буду. И сам учиться.
"Нам учится — что с горы катится".
И горка мне маячит... с горнолыжный курорт мирового класса. При моей... даже не иноземности, а иномирности, ленинское троекратное можно вообще по кругу гонять без остановки. А чтоб закуп к господину уважения не потерял:
— Николай, ты инвестициями занимался?
— Чего?
— А инновациями? Ну вот, консалтинга с маркетингом не разумеешь, а туда же.
— Не пойму я, господине...
Вот так и правильно, уже и "господине". Но к крестному целованию — сегодня же.
— Вот и я про то же. Учиться тебе надо. Буду учить. И менеджменту, и свот-анализу. А ты будешь делать, что я скажу. Надо — пойдёшь "шишки лущить". Если прикажу. Но по делу — будем дело делать. Только осмотримся на месте. И не ной. Там какая-никакая усадьба. Хозяйство. И купить, и продать там найдётся чего.
Хозяйство. Э-эх, ерёма-солома, учили же в школе — "натуральное хозяйство". Из товаров закупаются только железо и соль. Всё остальное там же производится, там же потребляется. Неужто так все худо? Настолько запущено? Это, всё-таки, не боярская вотчина или баронский замок. Там, в крупном поместье, вообще почти всё внутри себя замыкается. Поглядим по месту.
И ещё куча непоняток вырисовывается. Вначале предполагалось, что я Марьяшу спасу, к папеньке ейному приведу, и даст он мне уголок тихонький, незаметненький для "вырасти и выучится".
Марьяшу-то я спас. Только она... несколько сильновато изменилась. Вон она, на втором возу рядом с Ивашкой на спинке распласталась, в глаза ему заглядывает, хихикает. А папенька у неё, как я по рассказам понял, человек твёрдых правил и принципов. Как бы он мне за спасённую дочку в таком состоянии... руки-ноги не повыдёргивал.
