Демократия, ядрена матрена, либерастия. О сексе — изо всех дыр. А вот финансы — табу. Формы проявления свободы — обсуждаются свободно. Формы её обеспечения — нет.
Кстати, общая закономерность. "Христос воскресе" — каждый год, громко и со всех амвонов. А вот налоговая льгота при импорте спиртного...
Каждый социум старательно выстраивает свою систему табу, запретов. А потом старательно их нарушает. Классический пример — евреи. Заключили договор с самим богом. С единственным, по их же собственному мнению. А потом постоянно пытались этот договор нарушить. За что и получали по тыковке. В смысле: по кипе. В результате имеем "Ветхий завет" — основу трёх мировых религий. Перечень противодоговорных действий и последующих взысканий.
* * *
— Ну... Ещё в Чернигове.
— Груди не выросли? Не болят?
— Как не болеть? Каждый-то день то Ивашка, то Николашка крутят. А вчера и ты сам... Куснул больно... вот сюда. А ты чего спрашиваешь? Ой... Ванечка, ты что думаешь? Что я... Не праздна? Да? Ой, господи, да как же... да не... ой, стыд-то какой... А от кого? Ванечка, я тебе сыночка рожу. Хочешь? Правда, здорово будет?
Ага. Здоровее не бывает. В ту неделю её пятеро... осеменяли. Муж, половчанин, "людолов", я, Степко. В живых только я один остался. Поэтому и вопрос ко мне — "хочешь, сыночка рожу". Хоть какая иллюзия защиты себя и ребёнка. Только в 13 лет отцом стать...
— Причём здесь стыд. Посмертный ребёнок. От твоего законного мужа. Ты же сама рассказывала, как в тот день, когда на поганых наскочили, ты с утра перед Храбритом сиськами трясла, как он тебя в постель опрокинул.
— Так-то оно так... Только вот люди скажут... Вдова, а с брюхом.
— Ничего не скажут. А Акиму, батюшке твоему, второй внук, пожалуй, и в радость будет. Ладно. Пошли к обозу.
И снова: "ходу, ножки резвые, ходу". В "под крышу дома твоего".
Конец седьмой части
Часть 8. "Кесарю — кесарево, слесарю — слесарево"
Глава 38
Говорят, что женщинам свойственен географический кретинизм. Не только женщинам. Мне тоже. Только посидев с записными книжками Николая, я понял, какой крюк мы сделали. Между верхними левыми притоками Десны и верхней Угрой вёрст двадцать. А я попёрся чёрте куда: на запад к Лоеву, по Сожу до Смоленска, потом вдоль Днепра... А вон она — прямая дорога: по Десне вверх до Елно.
Этот городок в моей России называется Ельня. Там Жуков немцев бил. А до него генерал Раевский, ухватив за руки своих малолетних сыновей, шел впереди своей дивизии на французов.
Взял бы на "людоловском" хуторе лодочку и грёб бы себе вверх по Десне. И Марьяша была бы не такая... отвязанная. Если бы успел убраться, если бы смог выгрести, если бы не попался половцам или другим "людоловам"... И не было бы со мною ни Ивашки, ни моей легенды о "рюриковизне". Николашка бы помер в том логу, Елена Ростиславовна в девочках осталась бы... Много чего не было бы. Да только и чего-нибудь другое повстречалась.
"Свинья грязи найдёт". А попаданец — приключений.
* * *
Что такое "маргинал" моим современникам примерно понятно. Можно ещё по этому кругу: люмпен, отброс, чужак, временщик, набродь... Новогородцы говорят "сволочь": то, что надо с народного собрания сволочь и в реку выбросить.
Существо без понятных целей, ограничений. Без понятий, без понимания. С непонятными страхами, с чуждыми желаниями. "Собака бешеная": боится воды и света, а палки — нет. Есть не может, а слюна капает.
Попаданец — всегда маргинал. Асоциальный тип с ненормальной психикой. Все знают — тут ямка, один попаданец прёт. Ну и вляпывается. Все кашу гречневую кушают, а он про "бланманже" вспоминает. Ну и в морду.
Может, какой конкретный попаданец и не искатель приключений. Всяко бывает, всякие несчастия даже и с нормальными с людьми случаются. Но при таком уровне "инакости" приключения его сами ищут. И находят.
* * *
Хватит о себе любимом плакаться, займёмся географией.
Нормальная дорога — прямо на юг, на Елно. Но мне нормальные дороги заказаны — подарок княжны.
Ух как она меня сильно одарила. С таким подарком даже во сне просыпаешься в холодном поту: а не болтанул ли чего во сне? От всего можно отпереться: и от Давидова "лбом в стену", и от постельных игр с княжной. А вот от этих цацек... И бросить жаль.
Другая дорога — севернее. На Вязьму. Ещё не город — речка такая. Дальше в Волжскую систему. Мне туда не надо. Оттуда выходить южнее — тоже морду поколешь.
Поколешь, потому что здесь уже ельнички пошли густые. Согласно названия — Ель-ня. И... бездорожные. Вот мы и топаем себе между востоком и югом. Юго-восток как общее направление. С отклонениями и возвратами. Были бы лодки — шли бы по рекам. По речкам-речушкам. А вот возами...
Тут речки маленькие: таких террас, как вдоль Сожа, нету. Берега топкие, болотистые. Чуть в сторону — либо болото непролазное, либо такой же лес. Либо — два в одном.
Почти пять сотен вёрст от Смоленска до Дорогобужа вдоль Днепра мы прошли за пять дней. Полторы сотни с Днепра на Угру, но напрямки — одиннадцать.
* * *
Нет, надо Илье Муромцу памятник ставить. Да не с двуручным мечом, а с путейским молотком. Это тебе не Рамаяна с Калевалой, не Шах-Наме с этим... "В тигровой шкуре". Вот какие герои нужны русскому народу. И плевать, что он по имени — еврей, по названию места рождения — татарин. Он по делу своему — русский, он мосты строил, дороги торил. Во всём этом. В России. Исконно-серемяжно-многонациональной.
Это пусть другие заморачиваются — почему нос с горбинкой, зуб со щербинкой, глазик с косинкой... Почему-то все на физиономию смотрят, а не откуда руки растут.
А нам — пофиг. В каком колене какая рыжина. У нас, как у кирпича на прогулке: "Главное — чтобы человек был хороший". Во всех землях чужаков гнобят и давят. А у нас... А у нас земли... хоть ешь. Пришёл и работай.
Князь литовский Довмонт — от родни в Литве чуть не голым убежал, Приняли. Князем Псковским. Теперь вон — православный святой. И есть за что.
Два главных столпа русской поэтической словесности. Один из эфиопов, другой из шотландцев.
Кто этих скоттов в мире знает? Даже современники мои из англоязычных, о Бернсе так... слышали. Ещё и посмеивались: "Да какой же он англоязычный? Ты его оригиналы посмотри — там не английский язык, а меканье сплошное".
Посмотрел — правда, не английский. А у нас — чуть не народные песни.
"Из вереска напиток забыт давным-давно.
А был он слаще мёда, пьянее чем вино".
С детства помню.
"Великий русский художник Айвазовский родился в бедной еврейской семье".
Да плевать где родился и откуда вышел. "Из тех же ворот, что и весь народ". Важно — чем стал. Стал гордостью русской — значит и сам русский.
Слово "русский" не существительное — прилагательное. Прилагается к хорошему человеку. Смотришь галерею портретов героев войны 1812 года. Немцы, французы, англичане, итальянцы, грузины, армяне, сербы, молдаване. Все дрались, все головы складывали. Разница только в нумерации возле фамилии. Багратион — первый, Остерман — четвёртый, Иванов — пятнадцатый.
И это не только дела Петра Великого. О касимовских татарах слышали? Русь после Золотой орды с их помощью собирали. А про то, как первую победу над шведами в Северной войне башкиры сделали? А как в той же первой Отечественной французы звали татар и башкир "купидонами"? — Это ж нонсенс: с луками и стрелами против кирасир и драгун всей Европы. Вся Европа и смеялась. До первого боя. Потом насмешников закопали. Французских остряков да от башкирских стрел да в русскую землю.
С самого начала, с Кия, Щека и Хорива Русь была, как бы это сказать... этнически разнообразной. Вот идут Аскольд и Дир по Днепру, выходят к Киеву.
Лавреньевская летопись:
"И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упращаста и реста: "Чии се градок?". Они же реша: "Была суть 3 братья: Кии, Щек, Хорив, иже сделаша градоко-сь, и изгибоша, и мы седим, платяче дань родом их, козаром"".
"Родом их, козарам". Основатели Киева — хазары.
Только хазары совместили тюркский язык с иудаизмом. Имя младшего брата в тройке отцов-основателей — Хорив — еврейско-хазарское. От библейского Хорива (буквально "сухой", "пустой", "разорённый" — гора в Аравийской пустыне; восточный хребет Хорива называется Синаем).
Вот и великий русский богатырь Илья Муромец по имени — иудей, по месту рождения — село Карачарово — татарин. Хазарин, одним словом.
Как начался "русский интернационал", так всю историю и продолжался. Конечно, были некоторые придурки, которые пытались эту "генеральную линию" русского менталитета поломать. И названия себе придумывали красивые: "патриоты", "почвенники", "государственники", "хранители национального русского духа"...
Фигня это все. Солженицын хорошо показывает, на примере 18 века, как в западных губерниях тем же евреям то запрещали торговать, то разрешали. Запрещали — продавцы просили, разрешали — просили покупатели. Потому что всякий "товарный шовинизм" — всегда повышение рыночных цен. Бьёт по всем, торгу не помогает. Просто делать надо лучше.
Так с самого начало и пошло. Да и потом...
Был парень. Чисто английский лорд. Юз. Но — незаконнорожденный. Родня в родном Альбионе парня до того довела... "А пошли вы все". Приехал в Россию. На пустом месте построил шахту, железную дорогу, банк, фирму мирового масштаба. Город. Юзовка. Вон он, Донецк, стоит. Миллионный город. В городе розы. По три куста на каждого жителя. В голой степи.
На Руси как в Америке времён Дикого Запада. Можешь? — Иди и делай. Место есть. Разница только в отсутствии шестизарядного "уравнителя". Не любят у нас убивать. Жалко. То есть, конечно, напросишься — огребёшь. Но просто так... Есть и иные способы унять. По Достоевскому, например. Посадить в муравейник. До полного и окончательного умерщвления плоти. Как в приговорах испанской инквизиции: "по мере возможности без пролития крови".
* * *
О чем бы ещё глобальном поразмыслить, глядя как мужики воз из прогнившей гати вынимают? Колесо ушло не по ступицу — телега на брюхо села. Ну, разгружаем.
Не езда — одно мучение. Тут две речки — Осьма и Усьма. Не знал раньше. И теперь их названия знать не рвусь. А мы — между. Между речек, как... между ног. Болтаемся. В болотинах. Кони заморены, дороги тут... русские.
"Ой ты, русская дорога,
Три загиба на версту".
Три загиба — это уже магистраль. Это уже уровня федеральной трассы. А вот когда воз из одной ямины вытянул, а он тут же в соседнюю сел, а ты за другим возом пошёл. Чтобы его в освободившееся... дерьмо переставить.
Николашка сачкануть вздумал: коня кнутом огрел.
Дальше его Ивашко грел. Тем же кнутом. По всему окружающему лесу. И правильно: конь дело делает — воз тянет, а сказать не может. За что ж его бить? А ты, дурень лядащий, и не тянешь, и разговариваешь — тебя и бить. Кони хоть посмотрят да отдохнут пока.
Но и в этих местах люди живут. Мало, редко, но — есть. Веси маленькие. Пять дворов — уже много. Нивы и пажити — соответственно. И всё упрятано. Сам бы и не нашёл. И дорог не видно. Но мы же — "нехожеными путями". Да и сами местные вылезают поговорить. Хмыкают на наши возы глядючи. На Марьяшу, на барахло наше косятся. Но — разговаривают.
Интересное дело: что в двадцати-тридцати верстах от них — не знают. А вот что Ростик к Олешью пошёл — в курсе.
Причина простая — соль.
* * *
Большая часть соли на Руси привозная, Крымская. Местные говорят: "поганская". В общем-то, правильно говорят. Где бы её на побережье не взяли — везут-то ее через Дикое Поле.
Чумацкий шлях — это не Млечный путь по-украински, это система дорог с Черноморско-Азовского побережья на Русь. Через Степь. Соль возят возами. Возчики называются "чумаки". До самого конца Запорожской сечи народное уважение к людям этой рискованной профессии было не меньше чем к казакам. И те, и другие под смертью ходят.
Только казак с саблей, позднее — с пистолем. А у чумака только хворостинка волов погонять. И в любой момент любой степной ватажок может ему голову оторвать. Степнякам соль — бесплатно. Отобрали соль — радуйся, живой остался. Разворачивай волов за новой порцией. Только и солеварам надо платить. А если твоя плата тоже половцам приглянулась?
Да хоть что глянулось — хоть сапоги, хоть котелок, хоть ножик сало резать. Поэтому идут чумаки в поход как на паперть подаяние просить — старые, рваные, босые. Только волы — коней поганые заберут. Никакого оружия — хворостинка да дубинка. Молодёжь не берут — угонят в рабство. Многие увечные — та же причина.
Наскочат половцы, всё барахло перевернут, раскидают, что глянулось — заберут. Дальше поскачут, хохоча. Если не дурные. Если дурные — могут начать и игры играть:
— Спорим, я со ста шагов первой же стрелой этого землееда положу? Даже если он бежать будет и прятаться?
— А я с одного удара от плеча до пояса развалю? Спорим?
Умные ханы таких буйных притормаживают. От чумаков польза есть — пусть ходят. Но это пока в Степи мир. А Ростик пошёл на Низ. Не в Степь, в Олешье. Но... А тут ещё Изя Черниговский с половцами на Русь лезет. Совсем плохо: а ну как выскочат эти поганые с Руси битыми? Да начнут злобу свою на путниках безответных вымещать?
Вот и не пошли этой весной чумацкие возы за солью. А с середины лета степь выгорит, ни коням, ни волам хода нет. Сиди возле воды, радуйся, что в пекло июльское лезть не надо.
Нет подвоза — цена вверх пошла. "Трест который лопнул". Только без такой весёлой концовки. А без соли... Ладно — щи. А грибы пойдут, а осенняя заготовка? Рыба-птица?
Соль ведь не только приправа для вкуса, не только естественное дезинфицирующее средство, без которого здесь всякое употребление пищи животного происхождения чревато. Это ещё и главный консервант. Без соли на зиму запасов не сохранить. А без запасов...
* * *
"Готовь телегу зимой, а сани летом". А если эти "сани" самому не сготовить?
Вот и выходят мужики из леса к прохожим, интересуются:
— А не соль ли привезли?
Нам старуха в Смоленске добрый запас дала. С полкило. Вроде бы и не так долго ехать собирались, но — "домашняя дума в дорогу не годится".
Ещё одна русская народная — производная от наших же дорог. И наших дум.
Уже на второй день пришли в весь. В большую — аж на пять дворов. Ну, местные и стали... торговаться. Сперва разговоры:
— Кто да что? Ладно ль за морем, иль худо? А нет ли сольцы на продажу?
Потом разговор пошёл уже круче:
— На что вам два коня с телегами? По нашим-то дебрям и ножками не все проходят. Некоторые, которые сильно несговорчивые, и пешком в болотах тонут.
Хорошо, что у Марьяши ума хватило сразу к возам отойти. Ивашка за саблю только цапнуть успел — а уж у его горла вилы качаются. Так себе вилки, деревянненькие. Но прижать можно. А вторыми и в живот... И Николашку за грудки крепко взяли. К стене прижали, и пояс рвут — кису ищут. А другие — к возам сразу.
