Гарри встал и подошел к двери.
-Ничего, сэр. Я все равно собирался зайти сейчас к Гермионе. Поужинаю у себя в Комнате, думаю, Добби не откажет принести мне что-нибудь.
-Ну, ладно. Иди.
Директору осталось лишь дождаться кивка, подождать пока за юношей закроется дверь, после чего можно тяжело вздохнуть, снять очки, потереть усталую переносицу и закрыть глаза, поддавшись утомленности и чувствам.
Это было трудное время.
~*~*~
Колдомедик сдержала слово, через три часа в Комнате появился донельзя радостный и почтительный Добби, кланяясь и беспрестанно повторяя "сэр Гарри Поттер, который освободил Добби", домовик передал сообщение мадам Помфри, в котором говорилось, что "мистер Поттер может навестить мисс Грейнджер, если обещает вести себя тихо и не расстраивать пациентку".
Не дослушав монолог Добби до конца, Гарри сорвался с места и быстрее ветра понесся в больничное крыло.
С трудом восстановив дыхание, юноша повернул дверную ручку и вошел в палату.
Гермиона полусидела в кровати, ее лицо было немного бледноватым, но спокойным.
-Привет, — негромко сказал Гарри и осторожно сел на стул возле девушки.
-Привет... Как дела? — полушепотом отозвалась она.
Ответом послужило недоумевающее, а потом веселое лицо Гарри. Через мгновение юноша уже громко хохотал. Когда смех прекратился, он мягко и нежно взглянул в глаза девушки и сказал:
-Гермиона, тебе уже лучше, да? Я так рад!
-Как ты это определил?
-Ну, раз ты опять спрашиваешь как дела у МЕНЯ, значит с тобой уже все в порядке, — лукаво сказал гриффиндорец.
Гермиона тоже рассмеялась.
-Да, ты пожалуй прав. Но ведь твоя... проблема гораздо хуже моей. Моей, как таковой, вообще не существует.
Смех сменился серьезностью.
-Я теперь, как ты мне недавно сказал, в безопасности, мне ничего не грозит. Никто не грозит... — пальцы девушки непроизвольно сжали край одеяла. Этот жест не укрылся от Гарри.
-Да, Гермиона. Он тебе больше никогда не сможет причинить никакого вреда. Он далеко... В Азкабане. Подонка посадили на пять лет, — металлически спокойно и уверенно сообщил юноша.
-Азкабан... Но там так... страшно!.. — пробормотала девушка, нервно сглатывая слюну.
-Он заслужил Азкабан, — жестко, почти злобно, — Эта сволочь заслужила отсидеть с дементорами всю жизнь, но долбаный министр магии решил, что и пяти лет будет достаточно!.. Знаешь, Гермиона... я хочу извиниться.
Брови девушки взлетели вверх.
-За что? Ты же спас меня! Спас от... от того, что хуже смерти!
Плечи гриффиндорки поникли, она повыше натянула одеяло и закуталась в него.
-Я хочу извиниться, — твердо продолжил Гарри, будто не заметив ее слов, — Гермиона, прости меня за то, что пришел так поздно.
-Нет, ты пришел вовремя, Гарри! Еще бы несколько минут и... — она запнулась.
-Еще несколько минут и эта мразь... он бы... Я ХОТЕЛ ЕГО УБИТЬ ТОГДА! Убить! Убить! УБИТЬ!! Разодрать в клочки!
Кровь стукнула в голову, в глазах заплясали языки пламени, руки сами сжались в кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони. Гарри сделал несколько глубоких вдохов, силясь успокоиться. Однако, ярость и жгучая, накаленная до бела ненависть к Майку Уоришу, посмевшему..! Ненависть била в виски, заставляла вздуться мышцы. Гарри почувствовал, что теряет контроль над собой.
Вдруг мягкая теплая ладошка сжала его запястье, и по всему телу будто пробежал электрический разряд. Юноша почувствовал, как кровавая пелена сходит с глаз, ярость перестает распирать мозг и тело, словно труха переспелый гриб.
-Гермиона, — прошептал Гарри и тут же повторил низким, нежным голосом, — Гермиона...
В карих, блестящих глазах юноша увидел такую же ответную нежность и любовь. Гарри почувствовал, что готов, как бы это банально ни звучало, свернуть горы, разметать стотысячную армию, сразиться с Волдемортом и всеми его Пожирателями разом лишь за один ее взгляд, за одно лишь ее легкое, как дуновение летнего ветерка, прикосновение. Он почувствовал, что еще немного и он просто заурчит, как довольный кот, рядом с ней.
-Я бы убил его, Гермиона... и я почти сделал это... — прошептал он, все еще не смея оторвать взгляд от ее лица, — Он почти сдох... Но в самый последний момент прямо из ниоткуда появился Дамблдор. Знаешь, я думал, что в Хогвартсе нельзя аппарировать. Наверное, Дамблдор и впрямь величайший волшебник современности... Появившись прямо за моей спиной, он тут же послал в меня несколько сильных заклинаний. Я не успел среагировать, меня отбросило в сторону от аврора, я не мог пошевелиться... Дамблдор еще немного пошептал над ним, потом создал портал. Не знаю, куда, но думаю, что или в Минестерство, или в Святого Мунго... Если бы я мог, я бы прикончил Уолиша.
Гарри замолчал и наконец отвел глаза в сторону, пальцы Гермионы легонько поглаживали его запястье.
-Он больше никогда не сможет навредить тебе, Гермиона! — сказал Гарри, — Никогда. И никто больше не сможет! НИКТО. Я не позволю, — чуть тише, но уверенно и твердо закончил он.
Девушка не нашлась, что возразить или просто ответить. Вид Гарри явно указывал на то, что это не пустые обещания. Это одновременно и пугало, и приносило чувство благодарности к нему.
От какой-либо реакции на только что услышанное Гермиону как всегда освободила мадам Помфри, ворвавшаяся в палату с грозным лицом.
-Молодой человек! Я же сказала десять минут! А вы уже сколько здесь сидите?! А ну кыш отсюда!
-Пока, Гермиона, — пробормотал Гарри, улыбаясь, и ловко прошмыгнул мимо целительницы, по пути наколдовывая по всему периметру больничного крыла букетики свежих, влажных лилий.
~*~*~
Гермиона поправилась через несколько дней. Однокурсникам ее отсутствие объяснили как несчастный случай в библиотеке ("на мисс Грейнджер упал книжный стеллаж" сказала МакГоннагал. Студенты только качали головами и говорили: "Чего и следовало ожидать! Слишком много времени она проводит в этой библиотеке!..").
Практически никто не заметил внезапного исчезновения аврора Уолиша, а кто заметил, тот не придал этому факту особого внимания. В Министерстве дело решили не предавать огласке по причине, как они официально сказали Дамблдору, нежелания опозорить лучшую студентку Хогвартса за последние пол века. Хотя, вернее сказать, они просто не хотели, чтобы на кого-нибудь из доблестных министерских авроров пала тень.
На том дело и закончилось.
Каждое утро можно было увидеть в больничном крыле Гарри Поттера. Он был молчалив и хмур. После пары не слишком приятных заклятий, бывших ответом на вопросы типа "Как дела Гарри? А что ты тут делаешь?", студенты перестали беспокоить юношу. Обычно Гарри заходил в палату, садился рядом с кроватью Гермионы, говорил несколько негромких фраз и уходил, не забыв перед этим наколдовать кучу букетов по всему помещению (цветы всегда были разными). Пару раз зашел Рон, но пробыл не слишком долго (под дверью больничного крыла "поскуливала" очередная его девушка).
После выписки Гермионы, Гарри сопровождал ее везде, куда бы она ни пошла. Впрочем, настолько незаметно, что только сама девушка знала (догадывалась) о его присутствии. Это было так ненавязчиво и одновременно так успокаивающе, что Гермиона была только рада. Мадам Помфри — добрая женщина, она залечила все синяки и ссадины на теле гриффиндорки, однако вылечить страх в ее душе целительница не могла. Девушка старалась не попадаться на глаза ни одному из авроров, патрулировавших школьные коридоры, тем более, что Уолиш был не единственным, кому приглянулась не броская на первый взгляд гриффиндорка. Конечно, молодые "охранники" проявляли симпатию и к другим девушкам Хогвартса (многие из которых, к слову сказать, были очень даже не прочь), однако, в отличии от иных студенток, мисс Грейнжер явно не горела желанием иметь такие отношения.
Гермиона стала скрытной, неразговорчивой и вообще очень тихой. Нет, на уроках по-прежнему пальма первенства по ответам на все вопросы оставалась за ней (Гарри не собирался отнимать у нее титул "Самой Великой Выскочки", как ее называл Снейп). Девушка перестала общаться со многими студентами, мало появлялась в Большом зале и в гостиной. На все расспросы Гермиона резко и сухо отвечала: "Я занимаюсь. Готовлюсь к ЖАБА. В библиотеке". Обычно после такого от гриффиндорки отставали даже самые прилипучие и любопытные.
В конечном счете, Джинни как то раз сказала:
-Нда... Права была моя мама, когда сказала, что "С кем поведешься, от того и наберешься...".
Комментировать как-нибудь свои слова младшая Уизли не собиралась. Да это было и не нужно, потому как все и так понятно. Гермиона сама иногда задавалась мысленным вопросом:
"Я и вправду стала так похожа на Гарри?"
Обычно тут же приходила мысль:
"Наверное, похожа..."
Но грустно или неприятно почему-то не становилось. Наоборот, в душе загоралось нечто, вроде маленького огонька, как от свечки. Нечто крохотное, почти невесомое, но очень реальное. И так каждый раз, когда она думала о Гарри.
"А почему, собственно, наша похожесть — это плохо? Совсем наоборот. И ведь не только я переняла привычки и поведение Гарри (кстати, очень сильно изменившееся за этот год), но и сам Гарри стал походить на меня. Да хотя бы то, что он целыми днями просиживает в библиотеке, вместо того, чтобы, как раньше, гоняться за этим дурацким снитчем!..
От таких рассуждений на душе стало еще теплее и приятнее. Пришло ощущение некой... целостности, может быть. Единства...
От размышлений девушка была грубо оторвана чувствительным тычком локтя под ребра.
-Гермиона!.. Пошли уже! — раздался откуда-то сбоку недовольный голос Парвати Патил.
-Что?..
-Идем! Урок уже закончился, а нам еще нужно убрать это всё, — раздраженно буркнула Парвати и отвернулась. Гермиона рассеянно посмотрела вокруг, из-за своей задумчивости она даже не заметила, как практически все уже покинули класс (к слову, только что у семикурсников гриффиндора и Хаффлпаффа закончился урок Заклинаний). В кабинете оставались лишь несколько замешкавшихся однокурсников и профессор Флитвик, который, негромко попискивая себе что-то под нос, пытался разобраться со всем тем хаосом, что натворили ученики.
Весь кабинет был в ужаснейшем состоянии (сегодня на уроке они проходили заклятие Преобразования... тренировались на различных жидкостях...). Так что заявление Парвати о том, что им "нужно убрать это всё" было не более, чем пустой болтовней, лишь бы только задеть гриффиндорскую старосту. Все в школе знали, что сверхскрытный, но от этого не менее привлекательный (мягко сказано) Гарри Поттер из всех студентов предпочитает общаться лишь с одной Гермионой. Многих это совершенно не устраивало, особенно девушек, все еще не терявших надежды и видов на Мальчика-который-выжил. Близняшка Патил из Гриффиндора не исключение.
Работать в паре с Заучкой-Грейнджер ее поставил совершенно недальновидный профессор Флитвик, который, похоже, даже не догадывался о "положении дел" вокруг персоны Поттера. Или же считал их пустяком.
Гермиона с великой радостью работала бы вместе с Гарри, но так как юноша своими темпами изучения предмета перегонял однокурсников в знании Заклинаний как минимум лет на пять-шесть, Флитвик всегда давал ему отдельные от всех задания повышенной сложности. И каждый раз приходил в восторг от его умений. Однажды профессор даже сказал об этом МакГоннагал и строгая, сухая, не допускающая фамильярностей, Минерва позволила себе гордо, радостно улыбнуться и сказать:
-Да, Фелиус. И я рада, что Гарри учится именно на моем факультете.
Однако у ткани есть две стороны: лицевая и изнаночная. С изнанки не все так гладко, можно заметить и кривой шов, и некрасиво вылезающие нитки, и косо пришитую материю.
Точно так же было и с Гарри. Найдя расположение одних, теряешь дружбу других. Юноша добился уважения и даже некоторой покровительности со стороны учителей (хотя совершенно не стремился к этому), практически породнился с замком, с Запретным Лесом, вновь "нашел" Гермиону, нашел любовь к ней в своем сердце и ответное чувство. Но с такой же неуловимой быстротой и точностью Гарри потерял все, чем была его жизнь ранее: друзей, квиддич, походы в Хогсмит всей толпой, легкое, беспечное существование (только сейчас он понял, насколько просто и ясно все было раньше, и как извилисто и сложно стало теперь).
И все же, у него была его жизнь. Его новая, но не менее яркая, наполненная чувствами и красками, жизнь. Не такая, какой она была совсем недавно, но даже лучшая, более объемная и полная. Друзья, квиддич, Хогсмит? Зачем это все, когда у него есть Гермиона, Хогвартс и Запретный Лес? Только это новое — свежее, больше, красочнее и грандиознее прежнего!
Стоит ли обретение нового мира потери старого? Стоит ли?
"Наверное, стоит" — думал Гарри каждый раз, когда беззвучно крался по полутемным коридорам замка или вдыхал чуть морозный запах осеннего леса, смешенного с цветочным запахом волос Гермионы.
Сейчас Гарри терпеливо ожидал девушку неподалеку от кабинета Заклинаний. Он уже готов был пойти проверить, все ли в порядке, но к его великому облегчению, дверь открылась и из класса буквально выбежала разъяренная Парвати Патил, а следом за ней спокойно вышла Гермиона. Девушка была чуть бледнее обычного и выглядела сердитой. При каждом шаге гриффиндорки, ее густые пряди резко "подпрыгивали" вверх и также стремительно опускались обратно на плечи и тяжелую школьную сумку за спиной.
Гарри нахмурился, но не подошел к ней, так как не хотел лишний раз навязываться с расспросами. Гермиона сама расскажет все, если сочтет это необходимым. Или же Гарри может узнать суть произошедшего каким-нибудь другим путем... Например, аккуратненько покопаться в голове у Парвати (недавно Дамблдор намекнул юноше на то, что тому бы не мешало заново взятся за окклюменцию, можно даже самостоятельно. И Гарри последовал совету директора, только плюс к этому решил прихватить из Рыцарской библиотеки дюжину книг по легилименции. Никогда не знаешь, что может пригодиться завтра!). А можно и не совершать таких сложных маневров, а просто попристальнее последить за "окружающим обществом" и его отношением к Гермионе.
Так рассуждал Гарри, идя по дороге к подземельям, где следующим уроком были Зелья. Задумавшись, он не заметил, как почти буквально уперся носом в мрачную дверь снейповского кабинета. Вокруг еще никого не было, значит Гермиона и другие ученики еще где то "в пути". Гарри развернулся на каблуках и бесшумно побежал в обратном направлении.
Взглянув на наручные часы, он понял, что добрался до подземелий меньше, чем за минуту, поэтому было не удивительно, что одноклассники отстали, ведь они не знали такое количество тайных проходов и не обладали никакими сверхнормальными способностями.
Гарри усмехулся сам себе, представив, что бы было, если бы все ученики в Хогвартсе были, как он!.. О! Бедный Снейп!.. Его ночные бдения стали бы абсолютно тщетными.
Улыбка на лице стала еще шире, но тут же исчезла, сменившись настороженностью. Гарри резко остановился и инстинктивно вжался в темную нишу, вглядываясь и вслушиваясь. Со стороны пустого класса в конце коридора слышались приглушенные звуки какой-то возни или, скорее, борьбы. В тишине раздалось несколько ударов, затем приглушенные всхлипы и негромкий голос, почти шепот.
