После происшествия с Троллем Гермиона наконец-то смогла подружиться, пусть это и два мальчика, один другого краше — ленивый и мямля, но всё же, друзья. Дни, недели, месяцы с тех пор, как прошли рождественские каникулы, пролетели молниеносно — я изучал алхимию и старательно пытался продвинуться дальше — к сожалению, крупных прорывов с тех пор больше не было и я понял, что слишком вырвался вперёд, пытаясь перегнать учебную программу Дамблдора. Поэтому на данный момент уверенно освоил всё то, что умел раньше. Количество испорченных ингредиентов снизилось с двадцати до одного на сотню, и это результат, скажу я вам. Потому что просрать дорогостоящий ингредиент было бы куда неприятней, чем дешёвку.
Я огляделся, пожал плечами и недолго думая, телепортировался сразу из кабинета в лабораторию. Незачем тут разводить политесы, время не ждёт — сейчас я приступил к изучению сложной науки о зачарованных вещах.
Волшебники очень любили зачарованные вещи — я бы даже сказал, у них все вещи зачарованные. Почти все. Это важная часть волшебного мира, изготовление таких вещей — важная часть как экономической жизни, так и просто быта. Конечно, далеко не каждый взрослый волшебник может похвастаться способностью создать, к примеру, безразмерную сумку или ещё что, но уж свои бытовые предметы зачаровать — мелочь.
Магия взрослых волшебников более стабильна и держится на предмете дольше, именно поэтому мало кто из детей способен создавать хорошие артефакты. Ещё важной частью этого процесса была алхимия, она превращала обычные вещи в волшебные, и для последующего зачарования они годились куда лучше, чем вещи немагические. У Дамблдора была обширная коллекция редких и интересных зачарованных предметов, некоторые из них весьма ценные, некоторые — почти мусор… если бы не их уникальные зачарования.
Как выяснилось, если я использую свою магию, то зачарование получается очень сильным, добавив к нему алхимическую обработку, можно добиться поразительных результатов… Но есть один нюанс. Как и в случае с зачарованиями других детей моего возраста, вещи, которые я наделяю волшебными свойствами, нестабильны. Если сравнивать с лекарствами — у них могут быть побочные эффекты, которые могут быть как хорошими, так и плохими. Это не позволяло мне создавать полноценные артефакты и отбросило меня с моей сильной, но слишком абстрактной магией, в начало пути.
* * *
Тревога застала меня в семь часов вечера, за созданием зачарованной посуды. Дамблдор поручил создать двести тарелок, которые нужны Хогвартсу. Праздничный сервиз Хогвартса должен обладать рядом уникальных и удивительных свойств, на мой выбор. Тревожный звоночек зазвенел в самом натуральном смысле — висящий тут рядом со столом колокол, настоящий корабельный колокол, века эдак восемнадцатого, истошно задёргался, зазвенел на все лады, путая ноты, это вывело меня из спокойного состояния. Я конечно не подозревал, что произойдёт что-то действительно неприятное.
Собравшись, я переместился на третий этаж, в запретный коридор. Что там такое — я уже слышал от Дамблдора, который очень хотел дать ученикам возможность применить знания на практике и обрести тем самым уверенность в себе. Совместные испытания усиливают дружбу, как он сказал. Это прямо таки детская телевикторина, в которой детишки лазают по канатам, прыгают по батутам и так далее. Я быстро прошёл к двери — она была распахнута настежь. За дверю виднелся жутко злой Пушок. Едва я вошёл, Пушок опустил все три головы вниз, стараясь не смотреть мне в глаза.
— Ну что, дружок, прошляпил нарушителей?
Пёселю было стыдно.
— Ничего, бывает. Нечего спать под музыку, мне тоже нравится спать под арфу, но не настолько, чтобы забывать о долге, — покачал я головой, — держи колбаску.
В моих карманах было много всего. Постепенно, я заметил, если складывать всё в карманы, они превращаются в некий вещевой хаос, карманы мне начали напоминать нечто невообразимое и легендарное — откуда можно достать практически всё, что только в голову может прийти. И даже то, что на ум точно не придёт.
Погладив пушка, я посмотрел вниз — сжал в руке комок света и пустил его вниз, под ярким светом в стороны мгновенно расползлись лианы. Ох, ну и плодятся же они — в темноте и холоде, а всё равно глазом моргнуть не успеешь — уже охватывают всё вокруг.
Пришлось прыгать вниз, помогая себе магией не разбиться, старый добрый аресто моментум, остановивший меня около пола. Дверь в соседнюю комнату была открыта настежь, за ней была пустая комната, в которой пованивало троллем. Несчастного, судя по всему, тут и держали. Дальше был зал, в котором валялись обломки шахмат — мне даже стало интересно, ей богу. А вот в следующем зале были двое — Гермиона и Невилл.
— И что же вы здесь делаете, позвольте спросить? — вошёл я, с подозрением смотря на двух наших «гениев». Парочка, как есть парочка.
— Гарри, — вскочила Гермиона, — профессор Снейп хочет украсть философский камень!
— Самый отъявленный бред, который я слышал в жизни. Хотя нет, теория вероятностей, пожалуй, всё равно лидирует, но и этот вариант тоже ничего, — улыбнулся я.
— Почему нам никто не верит!? — патетично воскликнула девочка.
В комнате, на минуточку, находился огненный проход и перед ним стоял стол. Склянки с зельями и видимо, это испытание приготовил Снейп.
— Потому что это идиотизм. Предвзятость — это очень мило, Гермиона. Снейп предвзят к вам, а вы — к нему, всё честно, разве нет? Постойте, а где ваш рыжий друг?
— Он пошёл к профессору и камню, — ответила Гермиона.
— Ну блин, вот чуть что — сразу Гарри, — вздохнул я, доставая свой меч, — сидите здесь, а лучше идите в стартовую локацию и ждите спасательной команды там.
Я шагнул в охваченную огнём дверь. Проход для меня безопасен — пара усилий магией и огонь уже не обжигает. За дверью обнаружилось интересное помещение, должен заметить. Нет, правда интересное — большое, круглое, словно арена цирка, с колоннами по кругу… От этого помещения у меня возникает смутное ощущение, что это какой-то древний церемониальный или ритуальный зал, внутренняя часть круга утоплена вниз, примерно на уровень пары ступеней, и это делает место похожим на микро-колизей.
В центре стояло зеркало, а так же происходило жаркое сражение. Ну… как сражение — скорее избиение несчастного рыжего существа странным существом, которое вселилось в затылок. Гермиона была права лишь в одном — крот и правда профессор, вот только это не Снейп. Квирелл. Я вызвал с помощью магического кольца с протеевыми чарами Дамблдора и вышел вперёд, к Квиреллу.
— А… — он отвлёкся, — юный мистер поттер.
— Избавь меня от диалога со столь омерзительным созданием, — хмыкнул я, — Эй, Уизли, ты там жив ещё?
Уизли что-то промычал.
— Да как ты смеешь! — профессор вскинул палочку и выстрелил магией, быстро произнеся формулу — авада, блин, кедавра. Я слегка сместился в сторону, ускоряясь с помощью магии и легко ушёл от атаки, профессор начал творить другие, более быстрые и невербальные чары — от следующего заклинания пришлось отмахнуться мечом, а вот круциатус — красный луч, похожий на лазерный, отдалённо, толстый и медленный слишком, я отразил клинком обратно в Квирелла. Меч с честью выдержал испытание непростительными заклятиями. Я взмахнул рукой и рыжего смело в сторону, к стенке. Жив будет — не помрёт.
Похоже, придётся вступить в бой.
— Ну раз вы настаиваете, сэр, то я вынужден указать вам на занимаемое вами место в пищевой цепи волшебного мира, — я козырнул ему клинком.
Позёрство — наше всё. Если проиграю — стыдно не будет, умру. Если выиграю — представлюсь толпе франтом. Хотя… какой нафиг толпе? Этому рыжему телу, бессознательно лежащему у стены? Будет ему и всем им урок — не суй свой нос в чужой вопрос — откусят голову. Хотя… нет, не пойдёт этим трём идиотам урок впрок. Но так хоть повеселились.
— Глупый мальчишка! — противник вскинул палочку и снова начал поливать меня заклинаниями — струями огня, льда, яркими шарами, лучами добра и многим другим — я уходил от его атак и готовил свою — но так чтобы сильную. Выставил вперёд руку и выстрелил режущим заклятьем — оно никакого действия не возымело, тогда я отбил несколько последних заклинаний в противника обратно и решил решить его в ближнем бою — надёжнее. Быстрая телепортация — пока враг не ожидает и взмах клинком. Вжуух, рука с палочкой упала на каменный пол, пинок и добавление немного магии — враг отлетел и врезался в большое, стоящее тут, ростовое зеркало, сбив его на землю, с грохотом разбившегося стекла. Я сформировал последнее заклинание — Мьёльнир. Названное так в честь оружия скандинавского бога — над противником появился сгусток магии и с огромной силой ударил его, магия стихии молнии — электричество плюс очень большой удар с силой тонн в пятьсот, раскололи каменный пол, во все стороны полетела пыль и щебень, заклинание практически мгновенно расплющило противника. Оно имело сильную сторону — не отражалось от щита как есть, а продолжало давление, пока не пробьёт — главное чтобы у атакующего хватило внимания и воли поддерживать такое могучее волшебное оружие. Удар пробил насквозь камень, я подошёл к краю провала и посмотрел вниз — внизу, как ни странно, оказалась… Ванная старост. Молот пробил её крышу и ударил рядом с ванной, в которой лежала симпатичная, в общем-то, девушка. Хотя девушки без одежды вообще симпатичнее, чем в ней. По крайней мере, в этом конкретном варианте — это была Джемма Фарли, староста Слизерина. Её худощавую фигуру я весьма серьёзно оценил, спрыгнув вниз с уступа.
— Мойся, мойся, я сейчас всё починю.
— Что здесь происходит? — Она начала мелко заикаться и побелела, вскочив и уставившись на разруху, учинённую заклинанием.
— Практический урок по ЗОТИ. И вообще, прикройся.
— Ой, — Она тут же прыгнула вниз, в воду, закрывшись руками, — теперь ты обязан на мне жениться.
— Ты уже третья, кто мне это говорит, — хмыкнул я, — в очередь!
* * *
*
Анонс: арка 4 глава 1 "Ах, лето красное, любил бы я тебя".
Примечание к части
**Примечания? Примечания!** Я обещал сделать сегодня выходной, но не удержался. Прошу прощения. Напомню так же своим читателям, что первый год обучения в большинстве своём прошёл в таймскипах от одного события до другого — в нашем случае Гарри не участвовал в детских приключениях и всё было не настолько весело, чтобы описывать всю повседневную рутину. Поэтому я сделал небольшой таймскип.
* * *
Ну что, друзья, проект по Бандикомпьютеру набирает обороты! Мы уже собрали больше половины суммы, чтобы у Банди был хороший, качественный компьютер. Заслужил ли автор хороший компьютер? Думаю, да. Автор неслабо подорвал здоровье, делая фанфики, нервы, опять же, многое другое... Теперь всё зависит уже от каждого читателя. То есть от вас, мои любимые. **Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249** **https://money.yandex.ru/to/410014117795315** Заслужил я или нет — не мне решать. Но я верю в лучшее.
>
4.1. Ах, лето красное, любил бы я тебя...
Всю троицу принесли в лазарет, тут и Дамблдор вернулся, справился о их здоровье и опросив меня как было дело, ушёл к себе, закрывшись в кабинете. Да и время уже было совсем не то, чтобы разбирать действия учеников.
Зато с утра пораньше Дамблдор прислал мне с домовиком записку и пришлось спешить в его кабинет, в кабинете присутствовал Снейп, а так же Макгонагалл и почему-то Флитвик. Помоны Спраут не было нигде. Как эти трое деканов сумели выкроить в своём графике свободное время — осталось для меня загадкой, поскольку, как правило, все были очень заняты — уже скоро экзамены. Завтра, если быть точным.
— А, Гарри, мальчик мой, заходи, садись. Итак, Северус, вернёмся к делу.
Обстановка в кабинете была нервная, нервное напряжение можно было пощупать пальцами, Макгонагалл то и дело переглядывалась с коллегами, Снейп хранил угрюмое молчание, взгляд его был тяжёл и суров. Флитвик наоборот, очень оживлён и не похоже, чтобы его происходящее сильно волновало…
— Профессор Дамблдор, вы считаете присутствие ученика на нашем совещании уместным? — своим неизменным тоном сухой старушки спросила Макгонагалл.
— Моего ученика, Минерва. Прошу не путать, Гарри не учится в Хогвартсе. К тому же… он единственный, кто может нам рассказать, как было дело и что произошло.
— Всё и так понятно, ни к чему слушать рассказы мистера Поттера, — отрезал с холодом профессор Снейп, — зеркало уничтожено, камень — потерян, Квирелл — оказался крысой. Это было ожидаемо.
— Я знаю, северус. Но нельзя было обвинить его лишь потому, что он единственный новый преподаватель. К тому же его зачарованный тюрбан не позволял мне увидеть его истинную сущность.
— Ваш нос что, тоже зачаровали? От него же разило чесноком и гнилью на сотню ярдов, — едко заметил Снейп.
— Северус, — угрожающе посмотрел на него Дамблдор, — Гарри, мальчик мой, всё, что произошло в той комнате — большой-большой секрет.
Конечно, конечно…
— Как скажете, сэр. Вы полагаете, что никто не будет интересоваться?
— Полагаю, нет. У покойного квирелла не было родственников или друзей. В него вселился дух Волдеморта, того самого, Гарри.
— В таком случае это меняет дело. Вряд ли кто-то будет поднимать шум. А что с зеркалом? И почему оно так важно? Вы же собирались устроить игру для трёх особо одарённых первокурсников, разве нет?
Дамблдор улыбнулся в бороду:
— Не всё так просто, Гарри. В этом году в школе хранился философский камень. Полоса препятствий нужна была лишь как видимость защиты для похитителя.
— И он на это клюнул?
— Не совсем. Как показала практика — Волдеморт не такой неисправимый идиот, как большинство волшебников. Главным же препятствием на его пути было зеркало ЕИНАЛЕЖ.
— Желание наоборот? — я вздёрнул бровь, — что это за зеркало и почему оно так важно?
Дамблдор прокашлялся, погладил бороду и рассказал мне:
— Давным-давно, одна великая волшебница, так же основавшая Хогвартс, Ровена Рэйвенкло, зачаровала зеркало. Зачаровала она его как сейф для хранения своих ценностей — в те времена Гоблины ещё не были в союзе с людьми и не было банка Гринготтс. Вернее, он был, но только для гоблинов и маленький. В те времена с ворами волшебники боролись по разному — зачаровывали ключи и двери, строили хитроумные ловушки, заколдованные ценности… Госпожа Рэйвенкло тоже внесла свою лепту в это дело — она зачаровала своё зеркало, так, чтобы оно показывало смотрящему в него его самое сокровенное желание. В зеркало можно было поместить предмет — лишь тот, кто не жаждал заполучить его, мог это сделать. Как ты понимаешь, законный хозяин предмета — это не тот, кто жаждет заполучить свою же ценность, поэтому извлечь что-то из зеркала было практически невозможно.
— Вот с этим я бы поспорил, сэр. Разве не может получить это любой, кто посмотрится в зеркало и не будет желать получить это?
— Хм… — Дамблдор задумался, — тут ты прав, зеркало не раз обманывали таким образом. Но против вора, который пришёл за драгоценностями, оно действовало идеально. Зеркало показывало им их самые сокровенные желания — богатства, власть, могущество… Это сейчас, в наш век, никого не удивишь ни фотографией, ни фотомонтажом, ни телевидением, ни чем другим, способным показать человеку что угодно. В те времена всё было по другому — люди плохо отличали реальность реальную и реальность вымышленную, поэтому зеркало было очень эффективно. Оно захватывало умы несчастных грабителей и лишало их рассудка, заставляло сидеть перед зеркалом и наслаждаться видами… Пока настоящие хозяева не подойдут и не свяжут их. Без счёта воровских жизней унесло зеркало ЕИНАЛЕЖ.
