Гоблин неожиданно улыбнулся, в голосе слышались почти дружелюбное тепло и одобрение.
— А мы не торопим вас, мистер Поттер. Когда сможете, тогда и принесете. Я же поклянусь кровью моих потомков, — при этих словах Крис уважительно присвистнул, видимо, на эту клятву можно было положиться, — что узнаю все о дальнейшей судьбе интересующего вас древнего артефакта. Вы же, в свою очередь, свободны от всяких клятв и обещаний. Таким образом вы ничего не теряете даже в случае неудачи.
Мальчик не понял, откуда гоблин достал кинжал. Все кончилось быстрее, чем он смог осознать, что происходит. Вот они спокойно сидят в креслах, а вот Грабцверг уже протягивает ему окровавленную ладонь, после недавних событий Гарри мутит от одного вида крови, но он все же находит в себе силы стоять смирно, пока сухие шершавые пальцы наносят на лицо и шею ритуальные узоры темной, почти черной кровью. Затем мальчик по совету друга режет палец о тот же кинжал и проводит им по нижней губе стоящего напротив существа в знак принятия Клятвы крови, в глазах гоблина появляется одобрительный блеск.
Шаг был сделан. Но куда?..
* * *
День рождения Гарри праздновал на пустыре за городом, куда пришел еще с утра. Дядя Вернон и тетя Петуния ждали к вечеру каких-то особо важных гостей, но портить собственный праздник тяжким трудом, натирая до блеска паркет или готовя ужин, на который его все равно не пригласят, мальчик не собирался. Пусть Дурсли хоть раз сами попробуют поноситься по дому с тряпками. На траве лежал пергамент, одну сторону которого придерживала шоколадка (может же он в конце концов позволить себе маленький подарок в День рождения), а другую — локоть мальчика. Лист был расчерчен семью линиями, а получившиеся восемь полос испещрены множеством пометок, крестиков и вопросов. Способностями к изобразительному искусству никто из них не обладал, но оно и к лучшему: никто не узнал бы в беспорядочной мешанине символов схему Хогвартса.
Хуже всего было то, что они понятия не имели, кто и когда прятал меч. Крис говорил, что вроде бы он перешел к потомкам Гриффиндора. Но прямая линия угасла несколько веков назад, а существующие побочные, к одной из которых принадлежал Гарри, на артефакт могли претендовать лишь в определенных, строго оговоренных Кодексом обстоятельствах. Выходило, что меч не принадлежал никому, а значит, и пропасть мог куда и когда угодно. Гоблины утверждали, что он хранится в школе, но достоверность этих сведений подлежала сильным сомнениям. Никто из потомков знаменитого мага не связывал себя с возведенной предком школой, а уж хранить там семейную реликвию… Но родовой замок Гриффиндоров пал еще в тринадцатом веке, и меча там не обнаружилось. А сейчас на том месте даже развалин не осталось.
Вот и получалось, что искомый предмет мог находиться в Хогвартсе, но с тем же успехом мог лежать и в древнем позабытом кургане.
«Теплицы я говорил?» — взгляд безуспешно скользил по импровизированной карте, стараясь отыскать место для еще одной пометки.
«Ага», — безрадостно тянет друг.
«А под известными подземельями есть еще уровень?»
«Ага, — ленивый зевок. — По крайней мере был когда-то».
В самом низу листа появляется еще одна линия.
«Знаешь, как туда попасть?»
«Не-а».
Исписаный пергамент пересекли еще две черты, на сей раз вертикальные.
«А это что?»
«Ну, прибавил к гипотетическим подземельям возможную башню».
Когда-то наставник говорил, что в дневниках Основателей упоминалась еще одна башня, высотой втрое превосходящая Астрономическую. Она создавалась не как рабочее помещение, а в качестве громоотвода, поэтому была видна только при попадании в нее молнии, лишь тогда появляясь в доступной реальности. Надо ли говорить, что за всю тысячу лет все утверждения учеников, что им довелось увидеть башню во время грозы, не находили никаких доказательств. Несмотря на то, что молнии в замок и вправду не били, Гарри тоже сильно сомневался в существовании подобного сооружения. Что, впрочем, не помешало ему обозначить башню на карте.
Крис хмыкнул:
«Какая оригинальная идея: спрятать меч в не совсем существующее место. Тогда рисуй уже и предполагаемую сокровищницу, и тайную комнату Слизерина, и покои Когтевран, и вполне вероятный жертвенный зал, и дольмен где-нибудь поблизости… Ну и еще с сотню помещений, о которых никто не знает и вряд ли когда узнает».
Гарри тяжело вздохнул. Уныло обозрев получившуюся схему, в который раз убедился, что наставник был прав. Искать что-то в Хогвартсе можно было до скончания веков. Это все было бесполезно, надо бы сначала проштудировать книги по поиску и отслеживанию артефактов, а не тыкаться во все углы словно слепые котята.
Но он должен знать! За несколько часов до смерти отец вынес из Гринготтса тщательно оберегаемую семейную реликвию. Кому он мог ее отдать? Почему именно в тот день? Где теперь исконно принадлежащее Певерелам, а затем и Поттерам Сердце Мира? Это ведь один из древнейших артефактов, найденный — даже не созданный, найденный! — согласно полузабытой легенде, одним из первых магов этого мира. До сих пор никто не знает, как именно оно работает и для чего предназначено на самом деле.
Потерять такую реликвию… Непростительно. Это равносильно потере Чести рода! Позор, не смываемый даже кровью всех его представителей. Если только гоблины намекнут, что Поттеры больше не владеют Сердцем Мира, что Гарри Поттер не сумел его уберечь… Избавление магического мира от Волдеморта не перекроет этого и на десятую часть. Даже друг не зубоскалил по данному поводу, понимая серьезность происходящего. Род не прекратит своего существования, как в случае с потерей Чести, но положение его окажется хуже, чем у предателей крови или даже грязнокровок. Один из тех немногих неписаных законов, о котором никогда не говорят вслух, но который знают даже дети. Грязнокровки могли слышать упоминание о Чести, но они и приблизительно не понимали, что за этим стоит, а уж о существовании арканов они и близко не подозревали. Никто и никогда не открыл бы им тех тайн. Чтобы знать о них, надо принадлежать миру магов, а не болтаться в неопределенном состоянии между волшебниками и магглами. И эти ошибки природы, как называл их Крис (а после знакомства с Грейнджер Гарри невольно поймал себя на мысли, что готов с ним согласиться), еще смели требовать равенства.
О чем только думал этот раздолбай, его отец, когда вздумал вынести артефакт из Гринготтса?! Уж точно не о роде! Ну уж нет, Сердце Мира всегда принадлежало его семье, и Гарри вернет его себе, чего бы это ему ни стоило, какую бы цену ни пришлось за него заплатить!
Гарри раздраженно смял и поджег пергамент. Не спеша доел растаявший шоколад, затем снял майку, а после недолгих раздумий вывернулся из джинсов, что при его размерах оказалось пустяковым делом. Наверное, при желании он бы с легкостью из них выскочил. Солнце припекало спину, над головой с жужжанием носились крупные майские жуки, качались головки цветов и стебли трав, перед глазами деловито пробежал крупный черный муравей. Гарри прикрыл глаза. Его ведь никто даже не поздравил, кроме Криса, конечно. Особенно так называемые «друзья». Не то чтобы ему было до этого какое-то дело, но могли хотя бы вид сделать. Глупо было бы проспать весь День рождения, но делать что-то было лень, разве что…
Рядом примостилась кошка. Он не видел ее, но чувствовал горячий комок меха под боком, слышал ласковое убаюкивающее мурчание.
«Погладь кошку, Крис».
«Нафиг надо? Сам погладь, мне лень».
«Она с твоей стороны, а мне переворачиваться надо».
Друг неохотно шевельнулся. Провел ладонью по горячей шерсти, почесал за ушами, киса одобрительно заурчала громче и доверчиво потянулась за рукой. Гарри медленно улыбнулся. Попался! Наконец-то! Когда его сдавленные смешки начали беспокоить Криса, по-прежнему теребившего длинную шерстку, и тот осведомился, что такого смешного можно найти в бродячей кошке, Гарри не выдержал и расхохотался в голос.
И открыл глаза.
Еще никогда в жизни Крису не было так страшно.
Кошки не было. Под боком у мальчика вообще ничего не было. Рука Криса поглаживала траву.
Не мог, не мог этот ребенок создать такое! Иллюзия, полноценная тактильно-слуховая иллюзия! Да человек ли он вообще? Во все времена магов, способных наводить полноценные иллюзии, а не их жалкое подобие, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Да и то они достигали такого могущества лишь с десятилетиями, — десятилетиями! — практики. Крис готов был поклясться, что кошка была. Теплая, ласковая, пушистая, она только что урчала под боком, он все еще чувствовал тепло в ладони, даже зная, что ничего этого на самом деле не было.
«Что?.. Что это было?» — с трудом просипел он.
«Ну… Раньше ты мне всегда кидал картинки, но я тут подумал, я ведь тоже могу. Я придумал кошку и дал тебе».
Потрясающе, просто потрясающе! Это дитя не понимает, что только что сделало, даже не осознает своих возможностей! Какой же маг из него должен вырасти, какой невероятно опасный и могущественный маг! И это его идиот-Дамблдор отправил к магглам, чтобы Поттер не знал ничего о родном мире. Воспитанный магглами чистокровный маг, да еще и настолько сильный, обладающий гибким древним арканом, это еще хуже грязнокровки. Нет, это куда страшнее всех грязнокровок вместе взятых.
Но как объяснить ему, этому наивному ребенку, что только что он создал нечто совершенно иное, относящееся уже не к ментальным наукам, а к искусству, овладеть которым в совершенстве еще не получалось ни у кого?
«Нам понадобится одна книга. Ты просто… не делай так со мной больше, хорошо?»
«Не давать тебе придуманные образы? — с недоумением переспросил Гарри. — Но ведь получилось же! Я могу!»
Крис молчал. Сказать? Заставить его обо всем забыть?
«Ты навел на меня иллюзию».
«Что? Нет, это случайно вышло, я просто хотел передать тебе картинку как ты мне», — он хихикнул. Если он и впрямь способен создавать иллюзии, то… Когда-нибудь у них все-таки будет потолок как в Большом зале!
«Понял?! Да ни гхыра ты не понял! — взорвался наставник. — Ты хоть знаешь, что всех настоящих иллюзионистов я могу перечислить поименно?! То, чему учат в некоторых учебных заведениях, — жалкая пародия на настоящее искусство, не привязанная к конкретному физическому объекту, она тает за считанные секунды! То, что сделал ты… без привязи, без подготовки… без палочки…» — он резко ушел в подсознание, не закончив мысль.
Голова на мгновение закружилась, отдалась глухим звоном. Вот и позагорали. Вот и отметили День рождения. Ну навел он иллюзию и навел, что с того-то? Все равно они условно стоят между чарами и ментальной магией, а способности у него и к тому, и к этому запредельные, в чем уже никто не сомневается. Да у каждого десятого неплохие способности к ментальным наукам, другое дело, что не все могут позволить себе учителя, а особенно такого как Крис, с которым можно заниматься хоть круглосуточно. Ну не привязывал он эту воображаемую кошку к физическому предмету, не привязывал, но ведь не продержалась же она дольше минуты. И все равно это не слишком отличалось от их привычных тренировок, то же самое создание картинки, последующая шлифовка деталей и посыл в чужой разум.
И даже если это была настоящая иллюзия, что с того? Да, это очень редкий дар, и все же он, Гарри, не единственный, кто на это способен. Найдутся маги и посильнее, и поопытнее. Впрочем, развить внезапно открывшиеся возможности было бы совсем неплохо.
Домой он вернулся под вечер, осторожно поводя обожженными плечами, на которые была наброшена майка. Все-таки уснул на самом солнцепеке, не найдя интересного занятия. Тетка, уже в нарядном розовом платье, схватила его за локоть и торопливо втолкнула в комнату, велев не высовываться. Последние две недели Дурсли говорили только о будущей сделке, сулящей фирме дяди Вернона неплохую прибыль. Сегодня вечером в честь возможного заказчика, хозяина богатой строительной фирмы, они давали званый обед. Присутствовать на нем у мальчика не было никакого желания. Лучше посмотреть, не завалялось ли в Клети заживляющего зелья еще с тех времен, когда они с Крисом грабили Снейпа.
— Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось снизу напутствие дяди.
Но, как только замок щелкнул за его спиной, Гарри обнаружил в комнате незнакомого домовика. Длинные узловатые пальцы, покрытые царапинами и следами ожогов, комкали край грязной наволочки, круглые зеленые глаза таращились на Гарри. Заметив мальчика, он встрепенулся и поклонился настолько низко, что кончик длинного носа коснулся вытертого ворса ковра.
— Гарри Поттер! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость. — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…
Это было что-то новенькое. Раньше Гарри никогда не приходилось слышать о домовиках, самовольно покидающих хозяйские дома, чтобы с кем-то познакомиться. Может, выглядело это не слишком вежливо, но он так растерялся, что даже не поздоровался, а продолжал во все глаза пялиться на домовика. Добби, если мальчик правильно расслышал его имя, немного помялся, нерешительно и тихо попытался объяснить цель своего визита:
— Добби пришел… это трудно выразить… Добби не знает, как начать…
— Продолжай, Добби, — успокаивающе кивнул Гарри, чтобы поддержать гостя.
Но его слова привели к обратному результату: эльф съежился, глаза его беспорядочно забегали по комнате.
— Добби пришел, чтобы защитить, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей…
Защитить? Спасти? Гарри скептически оглядел маленькое существо. Пусть у домовых эльфов и была своя странноватая магия, вот только еще не было случая, чтобы они применяли ее против людей, если, конечно, те не угрожали непосредственно их хозяевам. Ему Добби точно не принадлежал, и заботиться о мальчике у него не было ни единого повода. Так от чего же смешной эльф собирался его защищать?
— Какая именно опасность мне угрожает? Когда и где это случится? Скоро? Здесь?
— Нет-нет, — существо отчаянно замотало головой, уши захлопали по впалым щекам. — Гарри Поттер должен оставаться здесь, где он в безопасности. Великий, несравненный Гарри Поттер — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность! Гарри Поттеру нельзя возвращаться в Хогвартс.
Ах, вот оно что. Разумеется, он здесь не останется, не взирая ни на какую мифичесую угрозу непонятно с чьей стороны. Слишком много у него дел в магическом мире, слишком много невыясненных вопросов и нереализованных планов.
