Пожалуй, даже больше, чем у целителя.
— Хорошо. Спасибо за информацию, я... проверю. — Сказать всю фразу без единой запинки у меня не вышло, слишком уж перенервничала. — Это все, о чем вы хотели поговорить?
Тантаэ качнул головой и поймал мой взгляд. Я поежилась. Нет, все-таки красные глаза, хоть винного, хоть вишневого оттенка — это немного слишком.
— Нет, — со странной интонацией произнес князь. — Но второе вытекает из первого, поэтому я не мог оставить ваш статус за скобками.
— Продолжайте, пожалуйста.
Он не стал затягивать.
— Помнится, в беседе вы упоминали, что Максимилиана приняли здесь как вашего гостя? — Я кивнула. — А знаете ли вы, что при таком раскладе вся ответственность за то, что может натворить этот — скажу прямо, временами — идиот, ляжет на вас?
— Нет.
— Более того, каждая равейна, и эстаминиэль не исключение, может пригласить за всю жизнь только одного гостя, который не является членом ее семьи.
— Этого я тоже не знала, — убито признала я. Не то чтобы я собиралась кого-то еще приглашать, но сам факт... Неприятно. Получается, Ксиль все прекрасно знал и воспользовался?
— И еще... — Лицо князя стало на редкость невыразительным. — Возможно, это не мое дело, но обычно этим правом пользуются, чтобы приглашать совершенно определенную категорию людей. Поэтому большинство обитателей Замка будут считать Максимилиана вашим близким другом.
— Близким другом?
— Возлюбленным, — тактично ответил Тантаэ.
— Но это неправда!
Я отчаянно покраснела. Ай да Максимилиан! А еще 'репутация'... Не хочу, чтобы про меня какие-то сплетни ходили. А уж если мама узнает...
По спине у меня мурашки пробежали.
— Правда или нет, но то, что он ваш гость, дает вам на него определенные права, — так же ненавязчиво и деликатно продолжал просвещать меня Тантаэ. — Но я бы не рекомендовал вам пользоваться ими. Максимилиан — мальчик красивый, но с весьма свободным поведением. Он об этом эпизоде скоро и не вспомнит, а вам придется начинать свою взрослую жизнь с разочарования.
Мне очень хотелось сказать что-то вроде 'Это не ваше дело!' или 'Не читайте мне нотаций!', но я проглотила недовольство, выдохнула для успокоения и произнесла твердо:
— Спасибо за совет. У меня и в мыслях не было рассчитывать на какие-либо отношения с Максимилианом.
— Значит, вы — редкое исключение, Найта, — улыбнулся Тантаэ неожиданно тепло, и все мои претензии к нему испарились под лучами симпатии. Он был совершенно непохож на Ксиля — невыдержанного, склонного к интригам, жестокого... и невероятно обаятельного. И красивого. Очень. И...
— Она ребенок еще, Тай, — засмеялся Максимилиан, проводя рукой по моим так и оставшимися спутанными после сна волосам. Я вздрогнула — приближения Ксиля я не заметила. — Защищаешь мою честь от посягательств?
На лице Пепельного князя появилось сложное выражение — и досада, и сердечное тепло, и явное желание еще раз приложить Ксиля об стену.
— Такого защитишь, пожалуй, — нейтрально заметил Тантаэ и добавил снисходительно: — Ведь доиграешься когда-нибудь.
— Уже не успею, Тай, — ровно возразил Максимилиан, неожиданно помрачнев. — Так что какая теперь разница? Дай мне хотя бы повеселиться.
Тантаэ быстро отвернулся. Если бы он не был шакаи-ар, я бы подумала, что он хочет таким образом спрятать чувства.
— Как бы тебе ни было плохо, Ксиль, — произнес он глухо, и в голосе сквозило тщательно скрываемое напряжение, — ты не имеешь право на... некоторые поступки.
— Решать мне, Тай.
— Конечно. Тебе. Не ошибись, Ксиль. Некоторые поступки... роняют на самое дно.
— Я там уже был. И ты тоже.
Я только и делала, что переводила взгляд с одного князя на другого, но сейчас они напоминали зеркальные отражения друг друга — одинаково спокойные внешне, но с бешено кипящей энергией внутри. Не отступало чувство, что их спор касается и меня, но вот каким образом? Не спрашивать же прямо... Впрочем, почему нет, это же шакаи-ар.
— О чем вы? — встряла я робко. Но Ксиль только вновь беспечно потрепал меня по волосам и улыбнулся:
— Ни о чем, малыш.
— Все в порядке, Найта.
Тайны, опять тайны...
— А... хорошо. — Все слова у меня вылетели из головы. Хотелось тихо пересидеть некоторое время в незаметном уголочке, не думая ни о чем, но нужно было разобраться с новой информацией и понять, что со всем этим теперь делать. — Простите, я... ну, пойду. Спасибо большое за разъяснения, Тантаэ.
Он кивнул, не отводя взгляда от Ксиля.
— Не стоит благодарности.
Выбитая из колеи чередой неожиданных откровений, я бездумно шла по улицам. Постепенно нарастало ощущение, что город вымер — ни одного человека не попалось на пути, ни одного открытого дома. Словно бытие дало мне время на передышку и осмысление случившегося.
Я опомнилась только тогда, когда влетела в зал, где вчера принимали Ксиля. Сейчас зал пустовал. Лишь две странные девочки с кукольно невыразительными глазами сидели друг напротив друга — как будто в молчанку играли. Да еще перед зеркалом, в котором отражалось ночное небо, расположилась на подушке маленькая темноволосая женщина в облаке черного шифона.
Интересно, она?..
— Икёдзи, Эфемерат Девяти Отражений, — представилась она, не оборачиваясь, словно прочитала мои мысли. — У тебя вопросы или ты решила присоединиться к Совету?
— Вопросы... А это правда? — вырвалось у меня помимо воли.
— Что именно? — улыбнулась эстаминиэль — неуловимо, одними уголками губ и глазами. Взгляд ее был по-прежнему устремлен в глубины зеркальных отражений, где царила звездная, ясная ночь.
— Что я, ну... — Смелость моя сразу куда-то подевалась. Мне казалось, что я выгляжу крайне глупо, а если спрошу какую-нибудь нелепицу, то и вовсе опущусь в глазах королевы на самое дно. — Я думала всегда, что ранг у меня седьмой, равейна, ну, или на крайний случай аш-равейна, или каэль, или аш-каэль... Хотя нет, на четвертый ранг я и не претендовала, только если мечтала... ну... В общем, мне сказали, что у меня первый ранг. Это правда? — выпалила я на одном дыхании, покраснела до ушей и вжала голову в плечи, будто удара ожидала.
— Разве ты еще не осознала себя? — Королева наконец соизволила обернуться. В темных раскосых глазах мелькнула искорка отдаленного интереса и погасла, как падающая звезда в ночном небе. — Странно... Впрочем, так бывает. Возможно, — она улыбнулась хитро, вмиг став похожей на сказочную лису, — возможно, ты из тех людей, что верят не себе, а чужим словам? Что ж, тогда... — Она резко встала, и зеркало схлопнулось в одну сияющую точку, как обычное заклинание. — Да начнется Совет!
В зале словно солнце зажглось. От неожиданности я сощурилась. Световые линии выгнулись, образуя знакомые фигуры — условно-магические, не геометрические. Тетраграмма, луч, триграмма, сфера, снова триграмма и снова луч, три пересекающихся треугольника... В ключевых точках стояли эстаминиэль — спокойные, будто до тех пор они просто скрывались, но слышали весь разговор и начало Совета не стало для них неожиданностью.
Я находилась в центре четырехлучевой звезды — пока пустой.
— Приветствуем новенькую, — улыбнулась Икёдзи. Она оказалась одной из вершин совмещенных треугольников. Все правильно, она — одна из девяти сестер Иллюзиона, вернее, Эфемерата Девяти Отражений. Пора бы уже привыкнуть к правильному названию. — Давно среди нас не появлялось подобных тебе, Dei'a-Nattiee. Мы рады.
Dei'a-Nattiee. Свет и тьма.
О, бездна...
— Столько лет прошло с тех пор, как погибла Шивари... Пятьдесят, шестьдесят? — задумчиво продолжала Икёдзи. — Она была молода, почти как ты. Эстаминиэль света и тьмы не живут долго. Ваша судьба — всегда бежать за бурей, а настигнув ее — гасить.
Я судорожно сглотнула, но в горле пересохло. Будто песка наелась... Да, о Дэй-а-Натье ходило много слухов. Те темные и светлые, у кого ранг был низким, просто вечно влипали в неприятности, как мамина подружка Айч из Приграничного. С увеличением силы и проблем становилось больше. Если сравнить мир с человеческим организмом, то Дэй-а-Натье были бы лейкоцитами — они также устремлялись навстречу захватчикам-вирусам.
Например, Древним.
— Хочу домой, — вырвалось у меня искренне.
По залу разнесся шелестящий смех.
— Зачем отрицать свою суть, девочка? — пропела одна из Триграммы Искусств, черноволосая девочка-подросток в накидке-пончо.
'Не хочу быть лейкоцитом! — рвалось у меня с языка. — Хочу быть какой-нибудь маленькой бесполезной косточкой, про которую человек за всю жизнь обычно не вспоминает!'
Все это было ужасно неправильно, хотя и логично. У меня не наблюдалось с детства склонности ни к одной из Сфер, а значит — ко всем понемножку. При инициации я находилась в фокусе звезды и поэтому не могла 'скатиться' в одну из активных стихий. Эфемерат Девяти Отражений — это особый образ мыслей, как у Айне, например. Способностей к искусству у меня нет...
Но почему не жизнь или смерть, к примеру? Тогда я могла бы стать целителем, как Дэриэлл, и учиться у него уже по-настоящему, а не только алхимии и общим заклинаниям. Вот мама — эстиль Сферы Смерти, часть ее способностей передалась и Хелкару, поэтому он учится на факультете некромантии. Но Элен может лечить людей прикосновением, как Дэриэлл. А Сфера Света и Тьмы — это просто яд, которым травят крыс с других планов. 'Темная кровь' — это абсолютный растворитель, свет разрушает сами связи между предметами и явлениями...
'Не хочу этот дар!'
Внутренности у меня скрутило от отчаяния. Все равно что узнать, что у тебя неизлечимая болезнь.
— Что ж, неудивительно, что Северного князя привела именно ты, — улыбнулась между тем Танцующая. Кажется, она была рада тому, что я оказалась эстаминиэль Сферы Света и Тьмы. — Все Дэй-а-Натье беспокойные. Шивари тоже была такой.
— Но я не хочу! — перехватило дыхание.
— Тогда не используй силу, — равнодушно предложила пожилая дама в черном, из Сферы Души. — Не учись ее контролировать, живи, как обычный человек. Но рано или поздно, она сама тебя найдет, Найта, эстаминиэль Ар-Нейт. И мало тогда никому не покажется.
— Ар-Нейт? — эхом переспросила я, чувствуя, как подкатывают слезы.
— Шивари так называла себя.
Ar-Nieih. 'Та, что отрицает тьму' или 'ночь, отрицающая себя'. Замечательно. Ну, хоть что-то общее есть у нас теперь с Ксилем. Он 'шакаи-ар' — 'хозяин ночи'. А я теперь буду 'отрицающая ночь'. То-то мы характерами не сходимся.
Улыбка у меня вышла немного нервной.
— Вижу, ты уже оправилась от шока? — с едва заметной иронией спросила Риан.
Хотелось бы знать, а остальные девочки тоже стали... эстаминиэль? Насчет Феникс я бы не удивилась, Этна — тоже весьма вероятно, хотя ей пророчили эстиль. Но Айне и Джайян... Они определенно были ранга каэль. Kayel — буквально 'та, что твердо стоит на ногах', но не более того. Не 'хозяйка'-эстиль и уж точно не 'госпожа всего сущего'. Но если Феникс своей силой при инициации вытянула до первого ранга и меня, самую слабую, то уж остальных-то точно.
Представляю, что сейчас творится в осажденном Зеленом. Четыре необученные эстаминиэль в замкнутом пространстве... Жителям не позавидуешь. И тем более — инквизиции.
Пока я размышляла, Риан обвела взглядом зал и предложила:
— Раз уж мы все здесь собрались, думаю, есть смысл дослушать конец той истории. Кто-нибудь, сходите за Северным князем и этим, как его... вторым, в общем.
— За ними уже послали, госпожа, — тихо ответил невысокий парень с растрепанными волосами. Скорее всего, один из искателей, маг на побегушках. — Ваша внучка приведет их.
Танцующая нахмурилась:
— И что же ей на месте не сидится? Сказала же, не лезть в неприятности, опекать девочку. Ох, Элани, Элани... — пробормотала она.
Я встрепенулась, услышав знакомое имя. Но не успела додумать интересную мысль насчет рыжеволосых бардов без капли магического таланта и не слишком похожей на них эстаминиэль, как двери зала бесшумно распахнулись и на пороге появились князья в сопровождении Элани. Она аккуратно прикрыла створки и так же незаметно уселась на один из подоконников, затененный плетущими растениями. Князья прошли в центр зала. Я заметила, что Тантаэ, несмотря на свой явно доминирующий статус, держался чуть позади, предоставляя Максимилиану право вести переговоры. В руках у Пепельного князя, сейчас больше напоминавшего квалифицированного и исполнительного секретаря, чем воспитателя Ксиля, была аккуратная стопка бумаги — от старой и пожелтевшей до совсем новой, а еще небольшая коробочка.
Риан сделала знак рукой, чтобы я подошла к шакаи-ар. Энтузиазма это у меня не вызвало. Не то чтобы работать в связке с Ксилем было неприятно, но вчерашнее происшествие, когда я слишком глубоко зацепила чужие эмоции, по-настоящему напугало меня. Хорошо еще, что Максимилиан все вовремя понял и ограничил контакт.
Да и ночевать после очередного 'погружения в память' опять придется в его комнате, а этого — в свете того, что рассказал Тантаэ, — мне совсем не хотелось. Если мама узнает...
Максимилиан, очевидно, считал мои мысли и успокаивающе улыбнулся, а потом как будто между прочим обратился к королевам:
— А обязательно и сегодня слушать меня через посредника-равейну? Вы все еще не доверяете?
Он не напирал, не угрожал, не жаловался — просто интересовался.
— К сожалению, обязательно. И речь тут идет уже вовсе не о доверии, — с явным сожалением качнула головой Риан, которая снова взяла на себя обязанности парламентера.
— О чем же тогда? — полюбопытствовал князь.
— О лучшем понимании ситуации, — неожиданно ответила одна из девушек, стоявших рядом с Икёдзи. — Двуликая Сферы Души, — указала она на пожилую даму в черном рядом с Риан, — сохраняет в своей памяти подробную кальку с описываемых событий. На ее основе мы, Эфемерат Девяти Отражений и Триграмма Времени, составляем нестатичную модель произошедшего. Решение по вашей просьбе, князь, во многом зависит от того, каким будет развитие этой модели.
— И обилие правдивых и эмоциональных деталей сыграет мне на руку, — задумчиво продолжил Максимилиан и искоса взглянул на меня из-под длинных ресниц: — Придется тебе все-таки потерпеть, Найта.
— Можно подумать, что я руками и ногами упираюсь, — проворчала я, вкладывая в протянутую руку свою ладонь.
Северный князь насмешливо улыбнулся.
'Вообще-то я имел в виду наш предстоящий совместный ночлег, а не считывание памяти'.
'Мерзавец'.
'Скажи уже что-нибудь новое'.
'С моей мамой ты будешь объясняться сам', — пригрозила я, и Ксиль рассмеялся, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Риан.
'Встречей с отцом соблазненной девушки мне уже грозили, а вот с матерью...'
'Между прочим, Элен — эстиль Смерти'.
'Смерть, дорогая моя, это не то, чего я боюсь. Привык уже'.
Отвечать на это мне было нечего.
На сей раз Максимилиан был куда более осмотрительным. Когда контакт начался, я не полностью ушла в переживание давно минувших событий, а словно застряла где-то посередине. Частью сознания я внимательно следила за происходящим в зале, слушала вопросы королев, вступала то и дело во вспыхивающие дискуссии. А частью — снова и снова погружалась в прошлое. Лица, имена, сложные цепочки взаимосвязей выстраивались перед глазами.
