-Хлюп... хлюп... хлюп...
Гриффиндорка почувствовала, как у нее начинает опять потихоньку болеть голова от давящей, непроглядной тьмы, тишины и от звука равномерно падающих в кувшин капель.
"Почему здесь так темно?"
Захотелось плакать, чтобы хоть каким-то образом дать себе разрядку. Соленая жидкость навернулась на глаза, но Гермиона смахнула ее рукой и глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Сейчас не время распускать нюни. Она же гриффиндорка...
Сон навалился совершенно незаметно. Хотя, скорее не сон, а дремота. Девушка скрутилась на каменном полу, как могла, чтобы получше сохранить тепло и, склонив голову, задремала. Видения, хаотичные и едва уловимые, проносились перед внутренним взором, тут же исчезая, будто в плотной стене тумана. Девушка не успевала даже уловить о чем они.
Тело непроизвольно съехало вниз по стене, Гермиона свернулась на полу в позе эмбриона. Сон стал глубже.
"Огромный, но плохо освещенный зал. Факелы на стенах сильно чадят, отчего потолок почти весь грязный и закопченный. Посреди зала прямо на полу сидит человек, голова его опущена вниз, поэтому лица не видно, только лохматая, густая грива черных как смоль, спутанных волос...
-...Ты мало что уже можешь сделать, поэтому лучше ты расскажешь все сам...
Человек на полу чуть пошевелился, вздыхая, но тут же замер, будто движение мышц доставляло ему неприятные ощущения.
-Ничего не изменится от того, что ты молчишь... Разница лишь в том, какая участь при этом будет ждать тебя... какая смерть будет тебя ждать...
Свистящий полушепот, будто голос самой Пустоты... самой Тьмы... исходит из некой черной массы у дальней стены. Смутно там угадываются контуры большого, похожего на трон кресла... и Нечто, сидящее в нем... с ярко-багровыми, как угли догорающего камина, глазами...
-Смерь... быстрая, безболезненная или... долгая, мучительная, нескончаемая... Выбор за тобой!..
Сидящий на полу еще раз слабо пошевелился, повел плечами и пробормотал нечто неразборчиво. Однако, Чудовище, сидящее в кресле его прекрасно поняло.
-Хорошо... Ты сделал свой выбор. Что ж... как предсказуемо... Круцио!
Человек на полу молча затрясся, как в лихорадке, под Пыточным проклятием. Его пальцы заскребли по полу... оставляя на сером граните длинные, глубокие борозды. Заклинание наверняка доставляло несчастному чудовищную боль, однако от него не исходило ни звука.
Примерно через пятнадцать минут, Темному Магу это явно надоело.
-Фините! — прошипел он. Тело его пленника распласталось на полу лицом вниз. — Что ты скажешь о... Сектусемпра! Gloria Magnum Ette!
В первый раз за все время человек закричал, хрипло и надсадно, будто взвыл раненый зверь. На его теле образовалось множество длинных надрезов, из которых тут же тугими струями принялась хлестать кровь. Однако второе заклинание остановило ее, прижигая раны чем-то вроде кипящей смолы, от чего вся кожа пленника стала походить на печеное яблоко. Он не двигался, только еле слышно стонал.
-Гм... Круцио!
Чудовище не давало ему передышки, новые волны боли захватили тело. Разум не мог бороться с такой силой, не мог заставить поверить себя в то, что на самом ничего этого нет, что ЭТА боль нереальна. Человек захрипел и в конвульсиях откинулся на спину. Стало видно его лицо: сплошь заросшие черной щетиной щеки, мокрые от пота виски и лоб... а также два его безумных, горящих желтизной глаза... Глаза Гарри Поттера..."
-Гарри!.. — Гермиона вздрогнула, будто от удара и проснулась. Сердце сильно стучало, отдаваясь пульсом где-то в горле, перед глазами стояли красные пятна, — Гарри!
-Встать! — прозвучал над головой грубый голос. Красные, расплывчатые тени чуть пошевелились. Девушка часто заморгала, силясь что-нибудь разглядеть перед собой. Чьи-то огромные руки без всякого почтения схватили ее за запястья и заставили подняться, правда тут же отпустили. Гермиона прислонилась плечом к стене. Зрение прочистилось, теперь она видела, что перед ней стоят два человека в одежде и масках Упивающихся Смертью, а красные пятна — это свет на концах их волшебных палочек.
-Иди! — рявкнул близстоящий к ней Пожиратель и чуть посторонился, пропуская гриффиндорку вперед себя.
-И что б без шуточек, — противным хрипатым голосом предупредил Гермиону его напарник.
Стараясь не замечать уже становящуюся привычной боль в затекших мышцах, Гермиона прошла вперед несколько шагов. Ноги дрожали от усталости и нарастающего страха, отчасти связанного с только что посетившим ее... сном? видением?..
Ее повели какими-то длинными запутанными коридорами. Пожиратель, шедший сзади гриффиндорки что-то беспрестанно бубнил себе под нос, будто читал заклинание. Гермиона уловила пару слов и поняла, что это и впрямь Заклятие Проводника. Значит, ее конвоиры сами не так уж и хорошо знали эти подземелья.
Мелькнула мысль бежать, однако девушка тут же отмела ее как, не практичную, так как одна, без волшебной палочки и малейшего представления, где она находится, Гермиона просто не имела никаких шансов выбраться отсюда. Оставалось только покорно следовать туда, куда ее вели.
~*~*~
-Круцио! Круцио!.. Ebena Fatum!
Гарри чувствовал себя уже на пределе, еще чуть-чуть и он просто не выдержит... сойдет с ума...
-Фините!.. — голос мучителя прозвучал совсем тихо и тут же, не давая передышки, злобно выкрикнул, становясь на мгновение очень похожим на обыкновенный, хотя и полный ярости человеческий голос. — Лигилименс!
Однако разум того, кого он пытал, несмотря ни на что, был плотно закрыт ментальным щитом, а отрывочные мыслеобразы, которые изредка удавалось уловить, не представляли особой ценности.
-Лигилименс!.. ЛИГИЛИМЕНС! — Темный Лорд раз за разом направлял палочку на своего пленника, выкрикивал попеременно то Пыточные проклятия, то различные другие заклинания, пытаясь пробиться в его мозг, но все безрезультатно.
"Старый магглолюб прекрасно натаскал свою шавку! Будь ты проклят, Дамблдор!.."
Постоянные, то физические, то ментальные атаки доводили Гарри до состояния некого полуобморока. Он держался из последних сил, потому что знал, стоит дать слабину, и тогда уже ничто не спасет ни его, ни Гермиону... ни многих других людей, по несчастливой судьбе связанных с ним, Гарри Поттером.
Юноша напрягся под очередной волной боли. Раз за разом сдерживаться становилось все труднее, сознание, оглушенное пыткой, постоянно норовило погрузиться в спасительное забвение, однако этого нельзя было позволить.
Гриффиндорец попытался несколько раз перевоплотиться в Зверя, так было бы гораздо легче, и даже, может быть, появился бы шанс на побег, но ему будто что-то мешало... плотный барьер, несокрушимая стена...
-Фините! — в который раз прозвучало это слово. Гарри по привычке уже приготовился к ментальному удару или же новому заклятию, но ни того, ни другого не последовало. Он незаметно вздохнул с временным облегчением.
"Что на этот раз?.."
Гарри слышал чьи-то шаги и смутно догадывался о том, что сейчас будет, но всеми силами желал, чтобы его догадка не оправдалась.
Однако, когда с потоком воздуха до него донесся знакомый цветочный аромат, юноша не выдержал и тихонько застонал от боли... от душевной боли.
"Гермиона... Он привел Гермиону..."
Тут же раздался женский вскрик удивления и ужаса. Юноша вздрогнул, проморгался от красной пленки в глазах и поднял голову. Чуть справа от него стояли два внушительного вида Пожирателя и держали за руки бледную, растрепанную Гермиону. Из одежды на ней была лишь одна юбка и блузка, перемазанные склизкой грязью камеры. Волосы девушки сейчас на самом деле напоминали воронье гнездо. Впрочем, Гарри подозревал, что в данный момент он выглядит еще хуже нее, причем намного.
Гермиона просто стояла, от ужаса не имея возможности произнести хоть слово. Она не могла поверить, что этот человек, лежащий на полу и есть Гарри. На нем практически не было одежды, только какие-то лоскуты, являвшиеся остатками брюк, еле прикрывавшие ноги. Тело все было бордово-коричневым от запекшейся крови и корок гноя. Единственным менее всего пострадавшим участком тела была голова: лишь несколько, правда, очень глубоких рубцов пересекали левую щеку. Этот человек лежал в какой-то странной позе, что говорило о том, что у него имеются переломы. Из-под черной завесы спутанных в колтун волос на Гермиону не мигая глядели два желтых, светящихся глаза.
-Г...ер...рми...о..на... — проскрежетал чей-то голос, больше напоминавший рычание. Девушка с ужасом поняла, что это ее имя, и что произносит его именно этот лежащий перед ней, зверски изувеченный человек.
-Ге...э...рмио...на!..
Девушка вдруг побледнела как полотно, пошатнулась и упала прямо на руки стоящим рядом Упивающимся.
Волдеморт, молча глядевший на все это, громко и жутко расхохотался, в его смехе явственно слышалось безумие садиста. Упивающиеся тупо стояли, держа обмякшую девушку за руки и не зная, что делать.
-Приведите ее в чувство! — прошипел Темный Лорд, наконец успокоившись.
Один из Пожирателей тут же направил волшебную палочку на Гермиону и суетливо пробормотал:
-Энервейт!
Девушка чуть слышно застонала, приходя в себя.
-Ну что ж, пытки на тебя не действуют, Гарри, ты стал слишком силен... Но что ты скажешь на счет того, чтобы пригласить к нашему маленькому развлечению твою дорогую подругу, мисс Грейнджер?..
Юноша не двигался и никак не выразил своих чувств, хотя внутри у него все дрожало от ярости... и страха за Гермиону. Однако он не стал показывать этого, так как знал, стоит даже намекнуть и у девушки не останется ни шанса на то, чтобы выжить. А теперь, когда она рядом, Гарри просто поклялся устроить побег, если не себе, то хотя бы одной Гермионе.
И все же, как он не старался, Темный Лорд все же что-то заметил, почувствовал. Волдеморт нехорошо осклабился, в глуби не его красных глаз полыхнуло огнем. Он вдруг резко взмахнул рукой, и Гермиона отлетела к дальней стене, сильно стукнувшись об нее спиной. Тут же ее запястья были скованы стальными браслетами и плотно прицеплены к серым камням стены. Ноги Гермионы не касались пола, руки были сильно разведены в разные стороны, поэтому кандалы больно впивались в кожу, оставляя на ней кровоточащие, саднящие раны.
"Гермиона! Гермиона! ГЕРМИОНА!.." — сознание завопило в ужасе, заставляя сердце больно стучать в груди, буквально захлебываясь кровью, но Гарри заставил себя внешне сохранять маску полной отрешенности и даже некоторого безразличия. Волдеморт это начинало злить и одновременно настораживать, так как он ожидал, как минимум бурных проявлений ярости в свой адрес, а получил... полную апатию.
"Может мальчишка не такой уж и сильный, как я думаю... и пытки повредили ему мозги?"
Темный Лорд взмахнул волшебной палочкой, произнеся заклинание не вербально. Девчонка Грейнджер громко закричала, когда невидимый нож полоснул ее по ребрам, тут же на пол полились потоки крови. Гарри Поттер никак не отреагировал, лишь тупо глядел в ее сторону.
"Похоже, что я и вправду немного переборщил с Пыточными проклятиями для Поттера!.."
Еще один луч полетел в сторону Гермионы, она опять не смогла сдержать крика, все ее мышцы скручивало и выворачивало.
"Господи, помоги! Мерлин! Дамблдор! Хоть кто-нибудь!.." — мысли бились в голове Гарри, а кровь шумела в висках, застилая глаза красной пленкой. Он сам не замечал, как организм спешно пытался залатать себя, как под толстым слоем кровавой корки мышцы, органы и кости медленно и незаметно восстанавливались.
Волдеморт посылал в Гермиону все новые и новые проклятия, она билась и кричала, слезы, смешиваясь с кровью, текли у нее по щекам. Юноша лежал на полу в нескольких метрах от нее, однако не имеющий возможности помочь ей.
Однако это продолжалось не долго. Темный Лорд, видя, что никакого эффекта это не производит, в ярости швырнул еще пару лучей в гриффиндорку и опустил палочку. Девушка обвисла на руках, кровь сочилась из множества порезов на ее теле, вынося из организма последние силы.
-Лигилименс! — рыкнул Волдеморт, заклинание ударило в Гермиону, однако, как и в предыдущий раз с Поттером не принесло никаких результатом — гриффиндорка держала крепкий блок.
"Дьявол бы их всех побрал!.. А что ты скажешь, Поттер, если я убъю твою подружку?!" — Волдеморт уже занес палочку для Убийственного Проклятия, однако вдруг резко остановился.
-Derox!
Кандалы, стискивающие запястья Гермионы исчезли, девушка упала на пол и больше не шевелилась.
-Ты все равно все мне расскажешь, Гарри... Рано... или поздно, — проскрежетал Темный Лорд. — Увести их. И запереть в одной камере.
Пожиратели сковали Гарри заклинаниями, подхватили бесчувственную Гермиону и потащили их обратно в подземелья.
Когда дверь камеры с грохотом за ними закрылась, юноша позволил себе вздохнуть и чуть расслабиться, давая отдых травмированному телу. Но стон Гермионы заставил его подняться и посмотреть, как она.
Девушка была в ужасном состоянии, в гораздо более худшем, чем то, когда их бросили в эту камеру в первый раз. Всю ее кожу покрывали множественные мелкие и крупные раны, большинство из которых уже правда успело покрыться корочкой. Глаза ее были закрыты, а лицо, бледное от потери крови и перенесенных только что пыток, было сведено болезненной гримасой. Губы Гермионы были синеватого цвета и очень сухими, она беспрестанно шевелила ими, будто пыталась что-то сказать и не могла произнести ни звука.
"Ей надо дать попить..." — подумал Гарри и тут же услышал в тишине камеры звук падающих капель. Он быстро, насколько позволяло его состояние, прошел в ту сторону и наткнулся на уже известный кувшин. Кое-как дотащив его до Гермионы, юноша поднял ее голову и дал немного воды. Девушка тут же закашлялась, но потом принялась жадно пить. Гарри практически силой пришлось отбирать у нее кувшин, так как, несмотря на беспамятство, Гермиона вцепилась в него обеими руками.
Парень сам сделал несколько глотков воды, затем отнес кувшин на место, предусмотрительно подставив его под тонкую струйку, стекающую со стены.
Он вернулся на место и, прислонившись к стене спиной, обнял Гермиону, положив ее себе на колени, как мать своего ребенка. Гарри закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего мира, чтобы хоть немного дать отдохнуть изнуренному организму. Вне его ощущения сфокусировались на существе, которое он так заботливо и нежно держал в своих объятиях.
"Все хорошо... Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю... а пока... нужно отдохнуть"
Глава 24. "Мой самый близкий враг"
Сколько прошло часов или уже дней, Гарри не знал. Гермиона давно пришла в себя и теперь просто с отрешенным видом сидела у юноши на коленях, уткнувшись лицом ему в плечо. Она иногда дремала и, просыпаясь, говорила даже, что ей снился хороший сон. Однако чаще всего девушка дрожала от холода и начинающейся лихорадки, вызванной сильной потерей крови и ледяным холодом камеры. В этом каменном мешке не было ничего, только один единственный кувшин да голые пол и стены, все мокрые и склизкие, покрытые наростами плесени и прелого мха.
