Меч без рукояти

Двадцатый день первого месяца 290 года от З.Э.

Найти таверну "Серебряный лебедь", в которой остановился Уэймар, оказалось нетрудно. По правде говоря, мне даже не потребовалось ничего спрашивать, я просто посидел в углу и послушал сплетни. Многие люди (скорее, даже большинство) всё ещё скептически относятся к идее о том, что юный мальчишка способен обладать магией. Но общий скептицизм, кажется, лишь побуждает тех, кто убеждён в истинности этих историй, говорить о них снова и снова.

Судя по всему, юного Ройса спешно отправили в изгнание, уж в этом-то подслушанным в таверне байкам верить можно. С другой стороны, то, что он убил целый отряд напавших на него дикарей одной вспышкой пламени, действительно вызывает сомнения. Отчасти из-за моего собственного опыта в использовании магии, а отчасти потому, что только идиот послал бы мага такой силы, да ещё вдобавок с законной претензией на свои собственные земли, в изгнание. Тем не менее, теперь у меня есть представление о возможностях предполагаемого новобранца (что-то, связанное с огнём), а также о его местонахождении.

* * *

Позже в этот же день стою рядом с "Серебряным лебедем" и рассматриваю элегантную вывеску. Интересно, как мне следует представиться?

[ ] Влечу в окно его комнаты в драконьей форме, когда никто не видит. Очень сильная заявка. Демонстрация своей собственной магии — это именно то, что может переманить на мою сторону подающего надежды заклинателя, который, должно быть, пока ещё совершенно не уверен в своих способностях и в путях их развития.

[ ] Напишите

115. Говоря о жизнях старых и новых

Двадцатый день первого месяца 290 года от З.Э.

Сейчас я нахожусь в обличье высокого рыжеволосого мужчины с тёмными глазами, который одет по моде Королевских земель (по крайней мере, так, как я смог её вспомнить). Со мной сир Ричард, он изображает представительного, но не слишком богатого рыцаря в доспехах и с плащом цвета морской волны. Сейчас нам предстоит пройти по тонкой грани, скрыв мою личность, но, при этом, не дав Уэймару возможности заподозрить обман. Так что признаки изгнания, притом благополучного, подойдут как нельзя более кстати.

Войдя в таверну, быстро замечаю долговязого темноволосого мальчишку в одежде иностранного покроя, который неловко качает в ладонях чашку с хмельным мёдом. Если бы мне предложили угадать, я бы сказал, что раньше он никогда не пил больше бокала вина по особым случаям и теперь не знает, как вести себя, когда можно покупать хмельное самому себе. Но то, что он не напился вдрызг, характеризует его довольно хорошо. Ведь у него достаточно проблем, которые можно утопить в вине.

Подходим к столу, за которым он, к счастью, сидит в одиночестве. Когда нас уже никто не услышит, спрашиваю на всеобщем, нельзя ли сесть рядом. Он с радостью позволяет. Интересно, почему? Просто потому, чтобы ещё раз услышать родной язык и увидеть знакомые манеры? Когда Уэймар представляется, отвечаю:

— Приветствую, добрый сир. Прошу прощения за то, что не отвечаю тем же, но вокруг слишком много зевак.

Уэймар горько усмехается:

— Лучше мне к этому привыкнуть, да?

Смотрит он на меня неуверенно, явно не зная, что я думаю обо всех этих слухах. Или, возможно, Уэймар считает, что я ничего о нём не знаю, и теперь жалеет, что сболтнул лишнее.

— У меня давно не было никаких новостей, кроме матросских сплетен... — сейчас надо сделать все возможное, чтобы укрепить знакомство двух благородных, оказавшихся в чужом краю. Так что обойдёмся пока без упоминаний волшебства.

На протяжении практически двух часов мы втроём обмениваемся новостями. К счастью, Уэймар не замечает, как я обновляю свою личину.

В основном я спрашиваю о том, что происходит дома, о вещах значимых и не очень. Среди всяких мелочей о жизни в Долине и о деяниях малоизвестных мне домов я узнаю, что у Узурпатора появился ещё один ребёнок, на этот раз девочка, и что горные кланы в Долине в последнее время осмелели. Когда Уэймар упоминает об этом, его глаза темнеют. Главное, не давить, последнее, что мне сейчас нужно — дать ему понять, что я тут только из-за его магии.

Даю ему пару-тройку советов насчёт Браавоса, говорю, где можно найти хорошие и относительно недорогие апартаменты, и даже называю имена и адреса вербовщиков нескольких компаний наёмников. Как только дело доходит до упоминания Септы-за-Морем (тщательно сохраняю нейтральный тон), Уэймар яростно заявляет:

— Теперь септоны нужны мне не больше, чем я им!

После внезапной вспышки гнева мальчик явно не в своей тарелке. Интересно, это от страха обидеть меня или из-за нечестивых слов по отношению к единственным известным ему богам?

К счастью, именно в этот момент вмешивается сир Ричард:

— Никогда не мог придумать какое-либо применение септонам, разве что засыпать под их бубнёж удобно.

Уэймар смеётся, но коротко и испуганно.

Нельзя упустить такой момент!

— Не буду скромничать и утверждать, что я не знаю о ваших проблемах, но вам действительно не стоит унывать. Те вещи, за которые вас изгнали, здесь, в Эссосе, куда более привычны, а значит, относятся к ним намного терпимее, — провожу рукой по столу прямо перед ним, на мгновение оставив на поверхности светящуюся метку, а потом усилием воли делаю её невидимой.

— Ты... — проклятие, слишком громко!

— Не здесь, — предостерегаю. — Я тоже оказался в схожем положении вдали от дома, и я хотел бы предложить пройти ко мне, если пожелаешь.

Видно, как Уэймар борется сам с собой. Он понимает, что уйти с парой незнакомцев, которые даже не назвали своих имён, вряд ли можно назвать самым благоразумным образом действий, но я уже пообещал дать ему ответы, которые он отчаялся найти сам.

Перед уходом он улаживает свои дела с трактирщиком, медленно произнося фразы на книжном высоком валирийском. То есть он даже не может говорить ни на одном из диалектов валирийского? К слову, это объясняет, почему он рискнул пойти с нами. Какой же дурак этот лорд Ройс, раз послал сюда мальчика даже без доверенного слуги, говорящего на местном языке?

Есть что-то во всей этой истории, что я упускаю из вида.

До Дома Ветров мы доходим окольными путями, чтобы точно сбить с толку праздных зевак — а возможно, даже профессиональных соглядатаев. Уже поздно и слуги легли спать, что, пожалуй, к лучшему, ведь нам предстоит откровенный разговор. Для начала провожу Уэймара на кухню и своими руками предлагаю ему хлеб с солью. Нужно показать, что отныне он мой гость и что у меня нет никаких враждебных намерений.

— Эм ... большое спасибо, — кажется, Уэймар прекрасно осознал смысл моих действий.

— Я бы предложил больше, но увы, готовка не входит в число моих талантов. Кроме того, есть вещи, которые следует скрывать от глаз простолюдинов, — это должно повысить его самооценку, к тому же это чистая правда.

— Теперь, когда всё улажено, могу ли я узнать, к кому я имею честь обращаться, сир? — спрашивает Уэймар после завершения ритуала.

Рыцарь Штормовых земель представляется первым. Но, похоже, что Уэймар не слышал о его доме. Возможно, он не успел настолько глубоко изучить геральдику. Ничего, мой-то он точно узнает.

Одним изысканным движением накладываю заклинание личины в последний раз, оставляя мои родные черты лица, но призывая красно-чёрный придворный наряд. Помнится, Рейегар любил носить что-то похожее. На груди красуется трёхголовый дракон моего дома.

— Визерис Таргариен, к вашим услугам, добрый сир. Прошу простить за магическую уловку, но мне было бы рискованно показываться в людном месте в вашем присутствии.

— Милорд, эм ваше величество... я имею в виду... — потрясённо отвечает он.

Что ж, мне определённо удалось впечатлить его своими магическими способностями.

Теперь бы ещё придумать, что предложить молодому Уэймару Ройсу.

[ ] Напишите.

OOC: Я не мог полностью отказаться от хвастовства, учитывая возраст Визериса и его личные особенности. Есть причина, по которой представление в виде дракона было первым из предложенных вариантов.

От переводчика: Ну что же, по крайней мере, знакомство прошло удачно...

116. Потенциал

Двадцать первый день первого месяца 290 года от З.Э.

— "Ваше величество"... да, я король по праву и по крови, но не по факту, ведь только дурак забывает о том, что трон покоится на мечах верных лордов... — на мгновение позволяю предложению повиснуть в воздухе, сажая семена будущей просьбы. — Мне не нужна клятва верности, лишь твои помощь и благоразумие.

— Помощь, милорд? — спрашивает Уэймар, собираясь с мыслями после моего признания.

— Когда-то это место было резиденцией общества исследователей. Собрание единомышленников желало раскрыть тайны, скрывающиеся за горизонтом, и, конечно же, извлечь из них выгоду. Теперь появилась возможность погрузиться в намного более загадочные и мистические тайны, путешествовать по миру в поисках утраченных знаний.

— Вы сможете научить меня большему? — в голосе мальчишки слышен лишь намёк на сомнение.

— Разумеется, я попробую, хотя если твоя магия схожа с моей, это может оказаться затруднительным, — отвечаю настолько искренне, насколько могу. Сдаётся мне, что разбить надежды Уэймара — самый простой способ потерять его расположение.

— Если мы похожи, то как это может оказаться более сложным? Я не понимаю.

Стараюсь как можно лучше объяснить ему мысли Лии о природе магии и способах её контроля, от врождённых способностей магических существ и непроизвольно внедряемых во сне заклинаний до магии, которую изучает сама Лия.

— Полагаю, я похож на тебя. Я получил магию сходным образом, во время нападения дикарей из горных кланов. Но мои слова, они не валирийские...

— Не хочешь показать? — спрашиваю с нетерпением.

Уэймар смущается (другого слова и не найти) и отвечает:

— Эм... Большую часть моей магии либо трудно увидеть, либо она разрушает вещи, — после этого он рассказал о возможностях своей силы.

Магия Уэймара

Круг 0: Морозный луч, Всплеск кислоты (4/день)

Круг 1: Огненный снаряд Келгора, Меткий удар (3/день)

Как только он закончил, я осмотрел полки и заметил крайне отвратительную вазу с узором из оранжевых солнц и пурпурных звёзд (неужели её создатель был дальтоником?)

— Можешь использовать это, чтобы попрактиковаться, — предлагаю, поместив сие оскорбление хорошего вкуса в центр комнаты.

Уэймар произносит пару слов на мелодичном, но незнакомом мне языке и указывает на вызывающую вазу. Из его пальца вырывается луч бледного льдистого света и, едва коснувшись вазы, разбивает её.

— Впечатляет... — это заставляет мальчишку слегка приосаниться. — Ты прав, это определённо не валирийский, и у меня тоже нет ни малейшего представления о том, откуда взялась твоя магия. Конечно, мы исследуем этот вопрос, если ты примешь моё предложение.

— Я... это звучит достаточно справедливо, и мне негде остановиться, а это щедрое предложение. Если бы только другие были такими же понимающими, — под конец фразы его голос обретает твёрдость.

— Хочешь поговорить об этом? — предлагаю я.

— Я обнаружил, что бывает полезно рассказать о своём первом убийстве, — подбадривает сир Ричард, — помогает взглянуть на вещи со стороны

Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Уэймара. Он рассказывает о сошедшей на него магии, о битве, страхе за свою жизнь, ужасе за жизнь другого человека, который не мог защитить себя. Об осуждающих глазах товарищей. Об остальном можно и догадаться: сомнения, неуверенность в себе, страх, который во многих отношениях хуже самой яростной битвы. В отличие от меня, он недолго чувствовал себя брошенным Семерыми, когда его спасла магия.

Кажется, мы похожи больше, чем я думал, вся эта история перекликается с моим собственным пробуждением силы. Этот мальчишка... нет, стоящий передо мной молодой человек вызывает у меня симпатию. Но вместе с тем какая-то часть моего разума продолжает бесстрастно вычислять, как лучше использовать это сходство, чтобы как можно крепче привязать Уэймара ко мне и моим делам, сердцем и душой. Это очень похоже на размышления древних вирмов из моих снов с расчётливым и безжалостным разумом.

Я бы хотел сказать, что это из-за первого побуждения я поделился историей, произошедшей в тот ужасный вечер четыре луны назад, но это было бы ложью. Я вижу в его глазах понимание и растущее чувство симпатии, и радуюсь как семенам потенциальной дружбы, так и той власти над ним, которая она мне даёт.

— Король послал убийц за вами обоими? — услышав об этой части моего прошлого, Уйэмар выглядит шокированным, даже взбешённым. — К ребёнку, который едва мог насчитать несколько дней именования?

Я не стал поправлять его, когда он назвал Баратеона королём. Кем бы ни был тот человек, именно он сидит на Железном троне.

И всё это, конечно, очень увлекательно, но я чувствую себя вымотанным, теряю фокус. Это не тот разговор, который я хотел бы вести, находясь не в лучшей форме.

Притворяюсь, что зевнул, потом краснею (это легко сделать, ведь технически на мне всё ещё личина). Важно показывать, что я тоже не железный, иначе он может вообразить, что я считаю его слабым.

Уэймар согласен примириться с тем, что кровати пока не перенесли в спальни. Правда, складывается впечатление, что если я хочу удержать его, то будет жизненно важным обеспечить ему лучший комфорт.

Двадцать второй день первого месяца 290 года от З.Э.

Занимается новый рассвет. Пора решать, как лучше познакомить Уэймара с нашей растущей группой.

[*] Представить Дени. У меня есть ощущение, что младшая сестрёнка в мгновение ока начнёт кормить его со своей миниатюрной ладошки.

[ ] Напишите.

ООС: Как вы можете видеть, общая манера манипулировать наложила отпечаток на личность Визериса. Он не может отказаться от того, чтобы побуждать других плясать под свою дудку, даже когда он не очаровывает их.

От переводчика: И вот таким образом в пати Визериса вступил, пожалуй, самый уэймаристский из её участников!

117. Сотрясённое основание

Двадцать второй день первого месяца 290 года от З.Э.

Перед тем, как мой новый гость спустился к завтраку, я уведомил о нём всех обитателей дома. Слуги восприняли это спокойно (ну, или по крайней мере притворились), в то время как Лия и Дени преисполнились любопытства (а сестра вдобавок изнывает от нетерпения). Пожалуй, лучше не гнать коней и, прежде чем говорить о магии, представить Уэймара Дени.