— Понятно...
— Оксана, что такого плохого в том, чтобы жить в роскоши, носить бриллианты? — не понимала Ира.
— Ирочка, дело даже не в них, а в том, что тогда начинается соревнование, у кого больше и у кого дороже предметы роскоши. И, пока не станешь первой в мире, душу будет сжигать зависть к тем, у кого больше и лучше. И, это тяжело объяснить, но гордость за то, что сделал достойное дело, какой-то выдающийся предмет, это светлая разновидность гордости. А когда кому-то отомстил, у кого-то что-то отобрал, перед тобой унижаются, купил дорогую вещь или просто живешь по принципу: "Для того, чтобы мне было хорошо, надо чтобы остальным было плохо", это темный вид гордости. Главный признак это то, для чего у тебя достижение, тебе на пользу в ущерб другим или на пользу обществу. И вот что важно: при капитализме стимулируют людей на достижение причин темного вида гордости, а при коммунизме на достижения для светлого вида гордости. Даже если при капитализме кто-то добивается светлой гордости, это сводят к темной гордости в стиле "Главное не то, что разработал новое лекарство, а то, что благодаря этому стал богачом", — я объяснила то, что в мое время было общеизвестной истиной. Но не сейчас, что и подтвердила наша старушка:
— Ну ты и объяснила. Наши идеологи из КПСС до такого не додумались. Голова!
— Оксана, ты что, думаешь, что буржуи специально так делают? — спросил Илья Сытин.
— Не совсем. Это действует коллективное сознание их системы, ее логика и идеология. Это как в случае с планом Даллеса: сам фальшивка, но он действует. Потому что для России, если она под властью марионеток иных капиталистических государств, такое развитие событий является естественным. Правда, в конце девяностых проявилась другая тенденция в России, стали действовать желающие быть на равных в мировой политике с США и Евросоюзом.
— Ты думаешь? — спросила Татьяна Владимировна.
— Уверена, тенденции четко видно, но их мешают разглядеть тем, кому не надо, различными методами. И то, что они есть, показала Русско-грузинская война.
— И откуда ты взялась такая умная? — прицепился ко мне Илья.
— Не знаю, но здорово похожа на героиню книги "Час Быка" Фай Родис, — проговорился мой любимый.
Я замялась, но тут Светлячкова сказала:
— Оксана молодец, что берет пример с такой героини.
— Она вообще замечательная, — сказал Александр, глядя влюблено на меня. — Я только рад с ней путешествовать.
— Оксана, лучше путешествовать по интересным местам, чем работать, а ты тут сидишь, — попробовала взять реванш Ирочка.
— Сама работа мне в удовольствие, если интересная. Туризм не весь является познавательным и достойным времяпровождением. Лежать на пляже или находиться в отеле, где все включено, это только отдых, полноценным путешествием не является. Прилететь в Турцию, чтобы сидеть в отеле и ходить только на пляж это не то.
— Каждому свое. Но ты, Оксана, странная, не наш человек, — удивленно сказал Илья.
— Потому она мне нравится по характеру, — заявил гордо Саша, обнимая меня и дыша перегаром. — А в следующем году мы в Грецию съездим, пока не знаю, куда.
— Только я сама выберу тур, — я обрадовалась. Все же в мое время меньше сохранилось от памятников Античности.
— Можно и в Египет, — предложила Ира. — Или Тайланд.
— Много есть интересных мест, — я ответила, вспоминая свою прошлую жизнь.
Долго говорили на эту тему, и мужчины пили. Женщины воздерживались, даже Светлячкова.
Расходились потихоньку. Когда уже мой Александр и Илья были сильно пьяные, Илья снова вспомнил:
— Саня, ты меня уважаешь?
— Конечно уважаю.
— Так расскажи, как познакомился, какая там история вышла.
— Илья. Извини меня, но не могу.
— Почему? Не уважаешь меня?
— Ладно, без подробностей. Я спас Оксане жизнь, а потом с ней сошлись, — признался мой любимый.
— Все с тобой понятно, она впечатлилась, а ты воспользовался, — сказал Илья.
— У нас все взаимно, и хорошо уживаемся, — сказал мой Александр, а я кивнула головой.
— Молодцы, — похвалила нас Светлячкова. — И не слушайте всяких там...
— Почему бы не сказать, если правда. Вместо того, чтобы читать детективы, которые жизни учат, фантастику читает, космосом интересуется. Мне не надо знать, и я не знаю названий спутников Юпитера или там Сатурна, а Саша дурак, потому что интересовался и знает много про космос, — рассказывал Илья, а я смотрела на него без уважения. — Ты же, надеюсь, не такая?
— Я и большие спутники Урана все знаю. Миранда, Ариэль, Умбриэль, Титания, Оберон. Хотите сказать, что я дура? — мне не понравился подход Ильи, а он замолчал, удивляясь.
— Я уже почти не интересуюсь, потому что основное узнал и успокоился, — сказал мой дорогой.
— Вы друг друга стоите, — заявил Илья. — Наливай.
— Вот потому я и живу с Сашей, — я улыбнулась и поцеловала его за ухо.
Мой Александр и Татьяна Владимировна выпили по чуть-чуть вина, а Илья полную рюмку водки. И потому Сытин прямо на своем рабочем месте заснул, а я и Светлячкова навели порядок после посиделок. Мой дорогой попробовал помогать, но я его отстранила, видя его состояние.
Саша, сильно пьяный, в моей помощи, чтобы дойти домой, почти не нуждался. И холодной водой лицо помыл, и сам шел до вокзала, с трудом держась на ногах, и в поезде старался не заснуть, хотя я страховала его. А в родном городке пешком шел до дома, хотя ему было очень тяжело. Утром я со стороны посмотрела на то, как Александр страдал после вчерашнего, хотя я ему и облегчила жизнь.
На следующей неделе директор попробовал нам обоим испортить жизнь.
Александр:
Утром проснулся, и было мне нехорошо. Но великолепная моя подруга позаботилась, чтобы быстрее ожил. Большая бутылка минеральной воды была у кровати. На завтрак предложила куриный суп, который сварила рано утром, и в котором были крошеные вареные яйца, и еще открыла банку маринованных помидор.
— Я в Интернете вычитала, как быстрее вылечить, — объяснила.
Я бы пива выпил, но пусть так. И быстро помогло, лучше, чем пиво или рюмка водки.
На улице прогулялись, потом я запустил полузаброшенную игру "Цивилизация-4. Эпоха огня", у которой на рабочем столе не было ярлыка. Историчка подсела и стала разглядывать процесс. Попросила показать цивилопедию и дерево технологий. И тут понеслось...
— Для начала следует отметить то, что технологии несколько перепутаны, например, технология "Алфавит" относится к Средневековью, хотя на самом деле это Бронзовый век...
Рассказывала, рассказывала, а потом попросила разрешения сама поиграть. Сначала на самой маленькой карте без противников, а потом на большой карте с другими цивилизациями с опцией "вечный мир". Ворчала по поводу неточностей и ошибок, например, сначала по поводу диких зверей в статусе варваров, а потом из-за невозможности переговоров с городами варваров, но играла увлеченно. О технологии "Астрономия" сказала, что фактически появилась еще в позднем Каменном веке, активно развивалась в Египте и Элладе, потом был застой до великой троицы Коперник, Галилей и Кеплер.
В понедельник все, кто был на пьянке, молчали, заранее покатываясь. Бурильщики спрашивали, почему была пьянка, а геологи готовились к зрелищу удивленных лиц. Наконец, прибыл директор и спросил:
— Ну как, Саша, уже похвалился?
— Пока нет, ждал всех.
— Так чего ждешь, пора, — сказал, посмеиваясь Карпов.
Ну я и показал фотографию Оксаны, причем выбрал очень говорящую: у нас дома в огороде занимается прополкой, одетая в футболку, джинсовые минишорты и хозяйственные перчатки, и на заднем фоне моя машина во дворе. Все удивлялись такому повороту. Витя сказал:
— Была у меня первая жена, так полоть грядки или мусор вынести, она ни за что.
— А Оксана с нами лопатой работала, не отвиливая, — рассказал Гена.
— Хорошую бабу нашел, — сказал дядя Миша.
После такого обмена мнениями Павел Васильевич сказал:
— Оксана, едешь в командировку с Семеном и Витей на всю неделю, бурить под два жилых дома. Напоминаю, жить дешевле в квартире, сдаваемой на сутки. Станкевич, едешь на объект по реконструкции здания вместе с Мишей и Гаврилой, и тоже на неделю. Так что будет тебе секс с окопами вместо Оксаны, а за ней Витя присмотрит.
И все заржали как кони.
— Я вам забыла сказать, Павел Васильевич, уголовное дело на меня по превышению пределов самообороны закрыли, не доводя до суда, — рассказала моя любимая.
— Что такого устроила, и почему не рассказала?
— Не захотела хвалиться. В прыжке ногой ударила одного буйного посетителя бара, который ко мне приставал и избил охранников.
— За один удар ногой и уголовное дело? — не поверил директор.
— Почему бы и нет, если ребра загнала в легкое, — тут уж я сказал.
— Вместе были?
— Да, вместе, мне тоже от того козла попало, — я объяснил. Все удивленно слушали.
— Павел Васильевич, я не готовилась к командировке с ночевками, нет ни одежды домашней, ни запасного белья, ни полотенца, ни мыла, — пожаловалась Флёр Райдекс. — Можно мне на служебной машине домой съездить?
— Нет, нельзя, — уперся Павел Васильевич.
— Не переживай, на квартирах есть и мыло, и полотенце, а нижнее белье купишь, — утешил Петр. — Вообще советую тут иметь на случай командировки.
— Хорошо, учту.
На том и закончили с нами разговор на планерке, перешли на другие темы. Улучив момент, я сказал любимой:
— Это нам небольшая подстава.
— Я поняла. Не переживай за меня.
— Я стараюсь, хотя и понимаю, что ты самая лучшая в мире, и это факт, а не комплимент.
— Не надо мне так говорить, развращать похвалой, — обрадовалась Флёр Райдекс.
Я поехал в командировку с Михаилом Рыбалко и Гавриилом Сироткиным. Гаврила слабенький работник, когда надо с ломом и лопатой трудиться, так что мне и Мише пришлось отдуваться вовсю, устали как черти. Мы съездили без приключений, а вот у моей красавицы были проблемы, но пусть об этом сама расскажет.
Флёр Райдекс:
Поехала я с Виктором и Семеном в командировку на КамАЗе на целую неделю. К сожаленью, начальство только в последний момент сообщило об этом.
Как я и думала, командировка оказалась не очень приятной. Для начала Виктор включил музыку так громко, что не стало слышно рева двигателя. И музыка на бандитские темы. Я сделала тише, так обижались.
Пока они заезжали к себе домой собраться, потеряли полтора часа. Из города выехали почти в одиннадцать часов.
Еще Семён купил в дорогу большую бутылку пива. К обеду выпил, и еще купил в деревне по дороге. Рассказывал разные истории, не замолкая. Я слушала, не стараясь запомнить.
Квартиру я нашла заранее рядом с объектами, куда и приехали в половину четвертого. Было еще не поздно, и потому отметили командировочные удостоверения.
В квартире была неплохая кухня, я договорилась с мужиками, что сама на всех покупаю еду и готовлю. Они только себе спиртное, ну и мне дают деньги на еду, и посуду моют. Купили они две бутылки водки на двоих и упаковку пива. Я гляжу на эти девять литров и спрашиваю:
— Это вам до конца недели?
— На вечер, и может еще побегу, — хмыкнул Семён.
— И не жалко вам своих почек? — я удивилась.
— А что такого? С ними всё хорошо. Почки на химзаводах быстрее убиваются, чем пивом.
— Лучше бросай, — я только покачала головой, начиная готовить еду. Немного помогли, правда, с нарезкой.
А во время ужина стали пить, мне предлагали, но отказалась. Сказали, Татьяна Владимировна не отказывается, но не уговорили. Я поглядела на них и пошла глядеть телевизор. Чего их похвальбу слушать? Семён еще стал нагло врать, когда выпил, что с женой ночью по десять раз сексом занимались.
И ко мне стали приставать. Я, конечно, слегка сама спровоцировала, но выхода не было, в квартире было тепло. Потому и ходила в тех самых черных блестящих лосинах, которые Саша мне купил летом, они успели немного износиться, потому носила под штаны и сапоги, когда похолодало. Свитер тоже сняла, оставшись в футболке.
Мне надоели домогательства, и я ушла из кухни. Виктор и Семён еще и руками за меня начали хвататься, неаккуратно еще. Могла внушением остановить, но я уже поужинала и ушла из кухни. Смотрела телевизор у себя в комнате, потом взялась читать.
Лежу, никого не трогаю. Заходит пьяный Виктор, садится и начинает приставать. Я прошу уйти, сначала просто, потом использовала внушение, и Виктор пошел на выход. Семен увидел и спросил:
— Слабак ты, баба сказала, ты и пошел.
Он стал возвращаться, стиснув зубы, я хотела еще раз, но подумала, что не надо позорить перед напарником, ну и ногами со всей силы толкнула. Виктор улетел к стене, ударился и упал. Потом выполз из комнаты, пытаясь восстановить дыхание, пока Семён, разинув рот, глядел на нас.
Утром кое-как разбудила их в половину восьмого часов. Надо было бы раньше, но ведь ноябрь месяц, как-никак. Семен Петрович с трудом встал и первым делом, не отрываясь, высосал литр пива, что его приободрило.
— Блин, все болит, ребра и голова, — застонал Витя.
— Что, забыл, как вел себя вчера?
— Напомни, что такого было?
— Приставал ко мне, и я тебя ударила.
— Один раз?! — удивился водитель.
— Я перестаралась, ты отлетел так, что головой об дальнюю стену ударился, — я объясняла, что было вечером. — Семён, чего вообще он ко мне полез пьяный, отвечай честно.
— Дословно не помню. Я сказал, что ему обидно, что с тобой не может договориться, хотя многих баб перетаскал. А Витек сказал, что договорится с тобой, и мы поспорили.
— Не надо пить до свинского состояния, — я заявила, демонстративно обижаясь. — Федоров и Сироткин ведут себя лучше вас.
— Нашла с кем сравнивать.
— Запомните, если сегодня вечером еще будут такие домогательства, я позвоню Дубровскому и Карпову.
— Хорошо, не надо звонить, — пообещал Витя.
Собрались, позавтракали и пошли на работу. Виктора нежелательно было бы пускать за руль, но он сам выбирал, сколько пить, и близко ехать. Я, глядя на съемку, командовала, сидя в кабине, куда ехать и как становиться. Семён слушал, глядел, и спросил:
— Чего это ты из кабины не выходишь выносить точки?
— Я из кабины вижу, и длину машины знаю. Рамкой проверю только, чтобы ничего не повредить, и уточню место, — я спокойно объяснила.
— Никто так не делает.
— Я могу и делаю, — я ответила.
— Слушай, прекрасная маркиза, я тут рядом бурил, грунты одинаковые, один суглинок. Давай сделаем две скважины по диагонали, и на сегодня хватит, остальное нарисуешь, — предложил Семён Петрович.
— Я понимаю, что вы еще отравлены алкоголем, но обойдетесь. Видела я с Геннадием и Вадимом, как все резко может меняться, и как небольшой дом разваливается, потому что мало скважин, — я отмахнулась. — Делаем все, как положено.
— Ладно, если я прав, угостишь нас, — ответил Семён.
За короткий день поздней осени сделали одну продольную сторону дома. По центру вскрыли старое русло ручья, занесенное песком, и насыпной грунт был, остальное суглинок. Так что Петрович не очень ошибся.
