— Ой, а где сами статуи? Я так хочу на них глянуть, — воскликнула моя подруга.
— Спроси у своих знакомых, — я посоветовал.
— Дома оставила телефон.
Короче, поехали дальше по лесу. До темноты вместе катались, день-то короткий. Вечером позвонила, а потом рассказала:
— Я балдею с экспертов. Они эти статую разбили на куски, думали, в них что-то спрятали. Будут восстанавливать. Этих же статуй совсем мало осталось даже сейчас.
— Ну, зато убедились, что они настоящие.
— Гамма-излучением просветили б, и все. Хорошо хоть будут копии делать, — вздыхала историк. Фанатичка. Я поглядел на неё, особенно на поднимающиеся при каждом вздохе груди, и притянул к себе:
— А в субботу, 28 декабря, у нас корпоративный праздник. Встреча Нового Года. Директор решил, что лучше всего так сделать, потому что часть людей может опоздать из командировок. Покажем класс по танцам, ну и споешь.
— Отлично. В Москве оценили в караоке-баре, попробую.
— Лучше всех спела? Что пела?
И тут мне Флёр Райдекс рассказала, что было. Жду не дождусь того, как для своих споет. Правда, потом чуть не пролетел.
В понедельник её отправили на полевые работы на три дня, а я занимался камеральными работами. В четверг мне объявил начальник отдела, отводя в сторону глаза:
— Тут такое дело. Надо съездить в командировку с ночевкой. На четыре дня. Поедешь с Мишей и Гаврилой.
— Что, так срочно? Я же записался на корпоратив, думал, суббота самое то, потанцую, погуляю с Оксаной и всеми нашими, — я обиделся на такое дело. — И что мы наработаем в короткие дни?
— Ага, потом работать или в новогодние выходные, или на Крещенские морозы. Заказчики не могут ждать до февраля. Так что собирайся, — требовал Петр. — С твоей Оксаной без тебя найдется кому потанцевать.
— Лесков же не ходит на корпоративы, может, пусть он едет? — я предложил.
— Езжай ты, она и без тебя хорошо отметит, даже так будет лучше, — Сытин загорелся энтузиазмом.
— Я с остальными буду танцевать только после того, как станцую со своим Сашей медленный танец, — жестко сказала моя любимая. — И мне плевать, будет он или нет.
— Не понял, — удивился Володя Баженов.
— Если не будет, то ни с кем не буду медляк танцевать, — Флёр Райдекс стояла на своем. Она-то ласковая и добрая, на первый взгляд уступчивая, но иногда показывает баранье упрямство и танковый напор, хорошо хоть редко и по делу.
— Ну что ж ты так? Никто тебя не обидит, а Павел Васильевич даже лично домой подвезет или куда скажешь? — нервно проговорился, начальничек.
— Ах вот как? Тогда или мы вдвоем или придем, или не придем, — заявила Оксана так, что и слепой бы увидел в ней "железную леди".
— Это почти как в анекдоте, — засмеялась Нина.
— Надо ехать, принципиальная ты наша, — не уступал Дубровский, а сам подрагивал.
— Съезжу. И свою красавицу очень уважаю за такие слова, — я встал и поцеловал Флёр Райдекс. Она не постеснялась и довольно посмотрела на меня.
— Оксана, если я твоего Сашу уволю, то ты тоже уволишься? — спросил начальник отдела, задумавшись.
— Я могу хоть сейчас положить заявление на стол. Хотите? — ответила она.
— Нет, не надо. Саша, пойдем дам задания на вышки, — сдал назад Петр Андреевич. Что тут сделаешь... И все в другом конце области и двух соседних.
За сегодня мы одну отбурили, доехав к ней в обед. В пятницу сделали еще две.
Едем в гостиницу по местной дороге, отработав в глухой деревне на краю заказника. Скользко, темнеет. И дорога извилистая. Тут видим, как вылетает боком слева из-за поворота лесовоз, идущий в занос. И цепи лопнули... Потом все как в замедленной съемке. Летят на дорогу бревна, а она обледеневшая... Дядя Миша повернул руль вправо, и мы вылетели с дороги. Кабина чуть не до лобового стекла закопалась в снег, а наш УАЗ-Фермер едва не перевернулся через нее. Главное, ударились об землю передними колесами, и тут еще один удар, и сзади в кабину влетел град осколков закаленного стекла. И тут задние колеса рухнули на землю.
— Хорошо, что я сбоку сел, — дрожащим голосом пробормотал Гаврила.
— Хорошо, что я шестьдесят ехал, и скорость немного сбросил, — ответил охреневший водитель.
И было отчего: наша буровая установка почти влетела в кабину. Эта УДВ-25 весит килограмм триста, наверно. Её рельсы через деревянные шпалы прикручены к раме кузова, а сама установка на четырех болтах к этим рельсам, ну, железным уголкам с прорезями. Ну, блин, эти болты вырвало нахрен, когда мы приземлились, и установка врезалась в кабину. Труба, в которой шпиндель, задняя часть буровой, прошла над кабиной, центр установки вынес нам заднее стекло, а перед, где стоит маховик, врезался в передний борт и заднюю стенку под стеклом. Что по пути натворил, непонятно, но что командировке финиш, это как пить дать.
— Песец, отработали, — это уже я ляпнул. Хотел позвонить начальнику, но передумал, отложил это дело.
Вышли, смотрим. Колею пробили знатную через сугроб, обратно не выскочим. Лесовоз на боку лежит, рядом стоит водитель и оглядывается. Парочка легковушек подъехала и уехала, больше никого. Михаил Рыбалко подошел к водителю и спросил:
— Ну, как, скоро ваши приедут?
— Кто тут приедет. Никого пока не нашел, или не поднимают, или после чарки, — весь в трансе, махнул рукой водитель с лесовоза.
— Звони директору, он поможет, — я посоветовал.
— Ага, потом мне будут по ушам ездить...
— Ну не сразу же, а по цепочке.
— А хули тут делать. Вы как?
— Выкапываться будем, хорошо бы буксира, — обреченно ответил Миша.
— Пробуйте без него.
Вернулись мы к своей технике. В кунге жуткий бардак, все вперемешку. Я светил смартфоном, а водитель с бурильщиком наводили порядок. Когда сложили все, достали лопаты и пошли прокапывать дорогу. Дело было долгое и увлекательно, но проход таки вырыли.
Рыбалко попробовал выехать, но не одолел откос, как ни пробовал. Хорошо, что явилась техника на помощь лесовозу, и нас вытащили. Я так и не позвонил начальству, пока были на месте. Только у гостиницы сообщил, что только что выкопались, и машина немного покалечена. Ответ:
— Блин, чего ж так неаккуратно. Ладно, уже поздно, ночуйте и домой.
— А если бы там позвонил, сказал бы, чтобы домой ехали, и это полночи езды, — не промолчал Миша. Он, конечно, приврал, часа три-четыре ехать, но ночью! Я в ответ упросил его выехать утром пораньше, хорошо хоть, в выходной день рано утром дороги пустые.
Являемся на базу, а там разгружают продукты для корпоратива, и стоит рядом наш родной директор, спрашивает, неприятно удивляясь:
— Ну и чего приперлись? Вы же должны были завтра вечером вернуться?
— Дубровский вам разве не звонил, Павел Васильевич? Мы в аварию попали, — я так понял, что начальник отдела не предупреждал директора. — В канаву улетели, уклоняясь от лесовоза. Буровой станок сорвало с креплений, и побил сзади кабину, стекло вынесло, на запаске диск помяло, и по мелочи дел натворило.
— Неосторожно ездите, надо было аккуратнее.
— Павел Васильевич, нам штук десять бревен в лоб летело, куда было деваться, — аж взвился Михаил Рыбалко. — Нам или в кювет, или машина с нами всмятку.
— Заранее надо было тормозить, — не успокоился директор. Водитель демонстративно махнул рукой и промолчал.
— Привет! Чего не сказал по телефону, почему раньше приехал? — у порога спросила меня Оксана. Сама одета по домашнему, еще не готова.
— Хотел, чтобы сама увидела, что я в порядке. Мы в аварию попали, но пострадала только машина. Боялся, будешь беспокоиться, — я только сейчас объяснил.
— Я только что приготовила твой костюм. Саша, не забывай, откуда я. У меня опыт межзвездных экспедиций, мог по телефону сразу объяснить. Как хоть была авария, объясни, — спокойно объяснила Флёр Райдекс.
— Лесовоз нас должен был раздавить бревнами, но мы слетели в кювет. Машину надо ремонтировать, но доехали нормально, — блин, а самого дрожь берет от воспоминаний.
— Успокойся, все хорошо. Главное, что все остались живы и здоровы, — взяла моя красавица меня за руки, и я сразу успокоился. Как у нее получается?
Успели как раз вовремя. У входа почти никого не было, только лаборантка Галя курила. Сказала, толпа мужиков собралась в нашем гараже у УАЗика. Ага, точно стоят и обсуждают, и тут мы вдвоем заходим. У Оксаны вид скромный пока что: не ходит как некоторые в коротком платье с тонкими колготками в мороз.
— Саша, расскажи, зачем разбили машину? — спросил с усмешкой Карпов.
— Я же рассказывал, как. Сиганули в кювет, чтобы не таранить лесовоз с летящими бревнами.
— Не, ну ты объясни, зачем разбили машину. Специально, чтобы не работать в выходные? А про лесовоз всё придумали? — это уже стал издеваться директор.
— Полюбуйтесь! — я, начав злиться, достал телефон и показал фотографии.
— Ну, можно же было попробовать объехать, сманеврировать, — не хотел признавать неправоту директор.
— Только после вас, — я отмахнулся, но не получилось.
— Мне то зачем? Это вам надо было попробовать. Если бы не вышло, нашли бы другого жениха для Оксаны, — тут уж Карпов загнул.
— Пока у вас находятся только хамские шутки, — не выдержала моя любимая. — Пошли от них.
— Я не люблю черный юмор. Особенно про меня, — и потянул за локоть Оксану.
— Как бить машины, так умелец, а как отвечать, так за бабу прятаться, — пошутил Илья.
— Илья, гляди, договоришься, — я ответил, раздражаясь.
— Но, но, пошутили и хватит, — остановился Павел Васильевич. — Пойдем в зал.
Не сразу я и Флёр Райдекс туда отправились, по пути зашли в наш кабинет, где она сняла теплые лосины и сапоги, обув туфли на высоких каблуках. Ну и от верхней одежды избавились.
Банкет у нас был в бывшем актовом зале на третьем этаже. Заходим, и тут стало тихо. Моя красавица, оказывается, обычный образ боевой подруги и коллеги сменила на образ богини любви, и не только в одежде. Ага, королевская осанка и это с сексуальным коротким платьем и высокими каблуками. На её фигуру платье до середины бедра из стрейч-бархата с глубоким декольте при большой груди и красивых ногах. Я еще удивлялся, чего стало тихо...
Все, кто хотел, уже пришел. Некоторые привели с собой жен и мужей. Гена, например, и вовсе притащил с собой невесту, очень симпатичную шатенку, поджарую, но с грудью третьего размера. Ещё как-то распрягался, что подцепил королеву красоты местного масштаба. Представил её Катей. Сидела королевой, и тут дернулась, глянув на мою любимую. Вадим, наш пофигист, сказал за всех:
— Ты, Оксана, просто песец. Видон полный отпад, я даже не знал, что так шикарно можешь выглядеть.
— Я не могу на это смотреть, — махнул рукой Илья.
— Вы что? В кои-то веки нарядилась Оксана! — Татьяна Владимировна не промолчала.
— Ну не ходить же мне все время в штанах, — махнула смущенно рукой Флёр Райдекс. Моя роскошная брюнетка даже застеснялась внимания.
Знакомились, говорили нормально. Эта Катя только нервничала. Ире, кстати, было все равно. Столы у нас были раздельные для администрации с гостями, геологов, геодезистов и проектировщиков. Ну и парочка из ведущего с ди-джеем отдельно сидели. По знаку директора разлили шампанское, и он промолвил тост:
— Дорогие коллеги! Прошлый год был не таким уж и простым, но мы отработали в общем-то хорошо. Были серьезные успехи в повышении качества труда. Кое-кто ушел, но и новых людей принимаем на работу, в том числе и перспективную молодежь. Наша организация успешно работает и развивается, запланировано обновление производственных фондов на следующий год. Так что перспективы хорошие, и никаких политических и экономических потрясений не предвидится в следующем, 2014-м году. Желаю успехов в работе, личной жизни и прочих благ. С Новым Годом!
Выпили шампанского, и тут моя любимая ляпнула:
— Скучно не будет в следующем году.
— Кто бы сомневался, — не полез за словом в карман Илья. — Как всегда всё надо будет делать вчера, и по дурному объекты через раз.
— Я не про это, а в глобальном смысле.
— Ну сменится в Киеве власть, и что с того, первый раз, что ли?
— Много чего будет. Увидите, не думаю, что будет тихо и мирно как в первый раз, — отмахнулась Оксана.
Дальше молча закусывали. Карпов скомандовал наливать, а сам встал и объявил:
— Мы хорошо потрудились в уходящем году, но есть люди, которые достойны специальной годовой премии...
Стал называть фамилии, вызванные подходили, их поздравлял и вручал конверты с деньгами. Прошелся по отделу геодезии, проектировщикам, и потом отдел геологии.
Наградил начальника отдела, Илью и Татьяну Владимировну, лаборанток, потом Ирину:
— Ира у нас недавно работает, но уже стала хорошей чертежницей, не хуже нашей Нины. Прошу...
Дальше директор наградил наших бурильщиков и водителей: Володю Сухова и Колю, Степаненко Гену и Семёна Змеюкина. И произнес фразу:
— Всё, самых достойных наградили, давайте за них выпьем!
— Подождите! Вы никого не забыли? — возмутилась Татьяна Владимировна.
— Таня, не лезь, — одернула её начальница отдела геодезии.
— Я никого не забыл, и если кого-то не поощрил, значит, есть на то причины, — резко высказался Карпов.
— Извините, что вмешиваюсь, но, насколько я знаю, Сосновская Оксана, хороший умный специалист, — подал голос Игнат Сергеевич. А я его и не заметил!
— Я знаю. Потом как-нибудь, — не поддался директор. — Рано пока что.
Выпили шампанского, закусили. За другими столами разговаривали, за нашим больше молчали. Владимировна не выдержала:
— Что ты такого сделала, Оксана, что тебе премию не дали.
— Вы лучше спросите, что она не сделала, — ответил Илья, пошло улыбаясь.
Мы благоразумно промолчали. В первый перерыв пошли танцевать. Первый медленный танец был у меня с моей любимой. Мы были счастливы, слились в одно целое. Пару быстрых танцев, потом Оксана танцевала с Карповым, а я с Ирочкой. Почти как с ребенком, она же метр с кепкой и спортивная девочка. Третий медляк у меня был с Перовской Леной. Флёр Райдекс танцевала с Геной. Дальше я сразу ушел в туалет, и только потом узнал кое-что, что пропустил. Рассказываю от третьего лица.
После танца Степаненко стал выглядывать свою Катю, и не нашел. Оксана прицепилась:
— Гена, что такое?
— Владимировна сказала, что моя Катька в слезах схватила сумочку и убежала.
И они вдвоем вышли из зала. Гена выбежал на улицу, увидел идущую вдалеке Катю и догнал её, развернул и спросил:
— Что случилось?
— Изменник ты! Я всё знаю, завтра же заберу заявление! — и в слезах закричала девушка.
— Ты чего?
— Сам знаешь. Отстань!
Парень растерялся и стал смотреть вслед невесте. Тут его догнала Оксана, переобувшись в сапоги:
— Что такое?
— Меня обвинила в измене, не хочет слушать.
Ну эта роскошная брюнетка и рванула с места! Догнала Катю и с налёта толкнула в сугроб. Только девчонка стала подниматься, Оксана её лицом макнула в снег и спросила:
— Ты что творишь, дура?
— Не трогай меня! Тебе какое дело?
