Я непонимающе выгнула брови:
— Убережет от чего?
— Просто убережет, — улыбнулась неизвестно чему Мелисса. — Впрочем, надеюсь всем сердцем, что беречься тебе не придется.
Повисла долгая, неловкая пауза. Элани начала ерзать на месте — кажется, после того как мы получили ответы, сидеть здесь ей стало скучновато. Да и Мелисса уж больно значительно поглядывала на открытую книгу на столе... Я вздохнула:
— Огромное вам спасибо за информацию и советы, эстиль Мелисса. Вы очень мне помогли. А теперь — не могли бы вы открыть портал обратно в мою комнату?
— Конечно, конечно, — закивала с облегчением королева. — Рада была помочь тебе, милая.
Вспыхнули голубые искры. Элани вежливо попрощалась и шагнула в портал. Я же чуть задержалась, оглянувшись напоследок.
— У меня один вопрос остался... вспомнила тут. Эстиль Мелисса... Мне стало так неудобно под ее пристальным взглядом, что я чуть было не передумала спрашивать. — В одной из этих книг я прочитала стихотворение. Оно очень перекликается с моими собственными мыслями, но только грустное очень. Скажите, может случиться так, что оно... сбудется?
Мелисса отвернулась, скрывая выражение глаз. Искры мельтешили все быстрее, сливаясь в одно яркое пятно — пронзительно-голубое, как чистое весеннее небо.
— Это всего лишь слова, Найта. И сбудутся ли они — решать тебе.
Вспышка.
Остаток дня мы с Элани провели порознь. Нескончаемый поток пустой болтовни, который обрушивала на меня рыжая певица, утомлял сильнее марафонского бега. Моя бедная голова не выдержала такого издевательства, и я, на законных правах отговорившись плохим самочувствием, сбежала в апартаменты князя. Здесь, среди ставших уже привычными вещей, мне наконец удалось расслабиться.
Кольца я отложила в рюкзак и в самый дальний угол памяти — с ними все уже было определено. Раздам подругам, действительно, пригодятся... Визит к Мелиссе решил одну проблему и приоткрыл для меня другую: что делать с князем?
Вот уж точно — одно лечим, а другое...
После той отповеди на улице приморского городка мои восторги несколько поутихли. Но сейчас, когда позади было третье испытание и долгие часы в зале переговоров, а князь пропадал где-то по своим делам, я ощутила всю полноту зависимости от опасного, непостижимого и, как следствие, бесконечно обаятельного Максимилиана. То случайное стихотворение из книги Творящей дало мне полное представление о том, что я буду чувствовать, когда он исчезнет из моей жизни навсегда. И дело было даже не в какой-то неземной любви. Нет. Я попросту привыкла. Впала в зависимость от его присутствия, от чувства защищенности, которое давала эмпатическая связь. От его запаха, в конце концов...
Трава, разогретая солнцем.
Взгляд искоса и жесткие пальцы, так ласково касающиеся моих встрепанных волос.
Раньше, целую бесконечность назад, я думала, что люблю Дэриэлла. Да и сейчас мое сердце наполнялось теплом, когда я вспоминала спокойного целителя, непоколебимого в своем тихом бунте против аллийских традиций. Но все это было не то и не так. Друг, учитель... Пусть и самый-самый красивый, но все-таки просто друг.
А Максимилиан...
Впрочем, довольно об этом. Иначе я сойду с ума раньше, чем он вернется. В конце концов, даже если он уйдет, то у меня будет достаточно времени, чтобы найти его вновь. Равейны моего ранга не стареют и не болеют.
— О чем задумалась, Найта?
Я и не заметила, как он пришел. И... мне кажется, или в последнее время Ксиль действительно перестал называть меня 'мелочью'?
— А то ты не знаешь, — улыбнулась я. Максимилиан опустил ресницы — жест не кокетливый, а прячущий насмешку.
— Ты же не думаешь, что я спросил просто так, из вежливости?
Он сел на ковер, прислоняясь к моим ногам.
— С тебя станется...
Мы немножко посидели молча. Максимилиан положил голову мне на колени и закрыл глаза. Странное ощущение появилось — как будто щекотка по спине, но не совсем. Двигаться не хотелось, а хотелось провести рукой по его волосам, прочувствовать, как шелково гладкие, прохладные пряди скользят между пальцами, будто вода. Потом — погладить шею, в том месте, где кожа слегка покраснела от воротника. Коснуться...
Лицо обдало жаром.
— Как провел день? Если не секрет, конечно, — спросила я, когда молчание стало невыносимым.
Князь заметно оживился. Видимо, давно ждал этого вопроса, не терпелось поведать о своих подвигах... Прямо как Хэл после экзамена.
— Ваши равейны меня очень удивили. — Он открыл глаза и хотя смотрел снизу вверх, ощущения были прямо противоположные. — Эта их модель ситуации... Правильнее было бы назвать это моделью мира. Они учли все: мой рассказ, документы, известия из городов, показания свидетелей. Сначала это был просто образ, охватывающий события прошлого. Но ваши дамы из Триграммы Времени что-то наколдовали, и он начал изменяться... Подробностями утомлять не буду, все равно сам до конца не понимаю, но их аналитические выкладки потрясающи. — В голосе его прозвучало искреннее восхищение. Тоненькая, ядовитая иголочка ревности кольнула в сердце — хотелось, чтобы князь так же говорил обо мне. — Одна идея пригласить в наш замечательный союз еще и аллийцев чего стоит... Аргументируют они это так: у инквизиции нет сил и возможностей провернуть все это в одиночку, значит, они действуют сообща, скорее всего, с младшими расами — людьми, перевертышами и прочими. Более того, модель устойчива, только если ввести в нее третью силу, направляющую действия смотрителей.
— Ага, злобные демоны, которые стремятся нарушить мировое равновесие, — хмыкнула я. — Похоже на сценарий заокеанского фильма.
— Сплюнь и постучи, — от души посоветовал Максимилиан и, зажмурившись, перевернулся на бок, прижимаясь к моим коленям щекой. — Если в этом деле замешаны Древние, то шансов у нас маловато. Древние — весьма неприятные типы.
Если теперь откроет глаза — увидит в лучшем случае мой живот.
От этой мысли почему-то сладко потянуло под ложечкой.
— Неприятные, да?.. — машинально переспросила я. Мысли завертелись в голове разноцветной каруселью. — Как шакаи-ар... Кстати, а вы правда считаете себя потомками Древних или это просто сказочки?
— Ну какие сказочки, если мой дед был из Древних, — фыркнул князь, и я почувствовала тепло его дыхания даже сквозь плотную ткань юбки. — А вообще... Шакаи-ар — давние потомки неких сущностей, переброшенных с другого плана бытия. С другой стороны, так же можно утверждать, что мы произошли от аллийцев, в которых вселились потусторонние духи. В конце концов, вся наша физиология и внешность построены по образу и подобию аллийцев.
— А как же два сердца и прочее? — засомневалась я. — И 'живые' волосы? У вас тоже нервные волокна в них есть?
Рука потянулась к его прядям сама собой.
— Будешь смеяться, но у первых шакаи-ар и волосы были аллийские. Но с тех пор, как самым многочисленным народом стали люди, кое-что изменилось, — вздохнул Максимилиан. — От наших же предков Древних из первой и второй волны мы унаследовали только регены... И, пожалуй, менталитет. Но это и есть главное. А сколько там сердец — неважно, все равно жить будем, даже если оба остановятся...
— Получается, что от каждой расы вы берете лучшее? — развеселилась я.
Князь хмыкнул и опять завозился. У меня начала кружиться голова — пока слабо и даже приятно, но такая реакция на безобидные действия немножко пугала. Дэйр часто касался меня или обнимал, но такого я не чувствовала никогда.
Впрочем, с Дэриэллом мы не виделись больше двух лет.
— Не лучшее. Самое распространенное. По сути, кто мы? Хищники... — Он наконец поднялся и сел рядом, с явным удовольствием скаля клыки. Я машинально отодвинулась подальше, и Ксиль рассмеялся. — Это сейчас мне ничего не грозит, а вот у молодых шакаи-ар шанс не вернуться с охоты весьма велик. Вот и приходится сливаться с толпой.
Я спрятала улыбку за ладонью.
— Ты только не обижайся, Ксиль... Но тебя-то уж точно в любой толпе можно отличить и от человека, и от аллийца.
— Да ну? — Ксиль сощурился. — А если так?
Князь поднялся на ноги и глубоко вздохнул. Сначала ничего не происходило, но затем он начал меняться. Молочно-белая кожа порозовела, приобретая вполне человеческий оттенок. Волосы потускнели. Когти постепенно укорачивались и светлели, пока не стали неотличимыми от обычных человеческих ногтей, разве что немного длиннее, чем обычно бывает.
Казалось, Ксиль даже стал ниже ростом и шире в кости, потеряв хрупкое, на грани женственности, изящество.
— Как тебе? — улыбнулся Максимилиан. Такая милая, открытая улыбка. И никаких аномалий с клыками. Просто симпатичный мальчик — может, мой одноклассник или сосед.
Не веря своим глазам, я встала с кресла, заглядывая в это странное, изменившееся лицо. Даже вертикальные зрачки, наследие Древних, стали обычными, круглыми.
— Кое-что ты пропустил, — улыбнулась я, проводя ладонью по теплой щеке. — У людей не бывает таких синих глаз.
— Да, проблема, — погрустнел Максимилиан. — Аллийские гены, чтоб их...
— У тебя есть родственники-аллийцы? — заинтересовалась я.
— Моя мама была очень необычной, — невнятно пояснил Максимилиан. И снова оживился: — А хочешь, покажу, какой из меня получается аллиец?
— Валяй.
Максимилиан встряхнулся и, откровенно рисуясь, провел рукой по волосам. Черные пряди тут же взвились непослушной копной, ниспадая аж до самой талии. К коже вновь вернулась сверхъестественная белизна.
Я уселась обратно в кресло, с удовольствием наблюдая за перевоплощением. Аллиец из Ксиля получился что надо. Экзотичный и яркий. Только сейчас я заметила, что разрез глаз у князя типично аллийский, как и фигура. Обычно впечатление портили только относительно короткие волосы — до линии талии, немыслимо для приличных аллийцев, ведь стрижка для них была болезненным делом — и когти с клыками. А сейчас до настоящего аллийца ему не хватало только...
— Высокомерие, — припечатала я. — Ты, Ксиль, слишком дружелюбный и симпатичный в любом облике. Аллийцы такими не бывают, ну разве что в Кентал Савал. Так там люди рядом живут, смешанных браков много.
— Эх, ни одна маскировка не совершенна! — засмеялся Ксиль, возвращаясь в прежнее 'хищное' состояние. — Но, согласись, если не знать наверняка, кто я, то в толпе от других не отличишь. В крайнем случае, притворюсь полукровкой. Тебе ведь понравилось представление?
— Мне нравится все, что ты делаешь, — со вздохом призналась я.
Максимилиан заметно помрачнел.
— Кстати, если ты еще не знаешь, то сообщаю, что Тантаэ обещал меня уронить с башни, если я еще хоть раз затащу тебя в свою спальню.
Я покраснела, недоумевая, с чего бы он вдруг заговорил об этом.
— Но мы же просто спим вместе... И вообще, так нужно было!
Князь пристально на меня посмотрел:
— Скажи, Найта... А если бы это не было нужно, ты ночевала бы у себя? Или не побоялась бы сплетен?
— Ну что за вопросы ты задаешь... — пробормотала я, уставившись в пол. 'Ты же эмпат, ты же знаешь, что и когда можно спросить, а о чем лучше промолчать...' — вертелось в голове. Сейчас я точно была не готова отвечать на такие каверзные вопросы — по спине еще бродили мурашки, а голова сладко-сладко кружилась. — Мне пора, Ксиль. Спокойной ночи. Приятно было поболтать...
Я попятилась к двери.
Ксиль внимательно смотрел мне вслед, и в его взгляде нельзя было прочитать абсолютно ничего. Просто пустота космическая. И звезды, ага.
Я бежала по темным улицам сломя голову. Пытаясь убежать... От кого? От Максимилиана с его вопросами? От дурацких слухов? От себя?
Нет, так нельзя. Это плохо, неправильно. Равейны не следуют правилам, равейны нарушают приличия, равейны плюют на слухи.
Плохая из меня равейна.
Привычные, почти на уровне рефлексов действия успокаивали. Теплый душ — очень-очень долгий, почти на час. Расчесать мокрые волосы. Открыть окна. Выключить свет.
Спать и не думать.
Не думать о том, что где-то далеко, на другом конце города, в огромной пустой комнате сидит князь с синими до черноты глазами, который задает такие вопросы, от которых хочется провалиться сквозь землю.
— Не так уж далеко, Найта.
Я расслабилась, чувствуя, как он обнимает меня поверх одеяла. Вот так, просто. Если закрыть глаза, то можно представить, что мы в 'коконе', где-то на королевском Пути, и вокруг — тысяча и одна опасность, спасти от которых может только он.
— Зачем ты пришел, Ксиль?
Он рассмеялся — тихо... и щекотно, потому что уткнулся опять мне в шею. А нос-то холодный...
— Я подумал, что Тантаэ ничего не говорил насчет твоей спальни.
Действительно...
Когда утром я открыла глаза, Ксиля не было рядом. Вот и гадай теперь, приснился мне вчерашний разговор или нет.
Под ладонью что-то зашуршало. Записка. И, похоже, от князя. Надеюсь, не прощальная...
Доброе утро, Найта!
Я знаю, что вставать рано ты не любишь, поэтому не стал тебя будить. Когда проснешься, советую пройти в зал Совета, там тебя ждет нечто интересное. Тебе понравится... Ну а после полудня нам предстоит небольшое путешествие, так что готовь доспехи.
К.
P.S. Если ты еще не научилась затягивать корсет, я всегда к твоим услугам.
'Корсет' от доспехов я надела-таки самостоятельно, пусть и после долгих мучений. Нашелся там один шнурок, который можно затянуть двумя пальцами. Князь наверняка о нем знал, просто мне не сказал. Зараза.
Есть совершенно не хотелось, поэтому приготовления много времени не заняли. Я покидала в рюкзак немногочисленные вещи, заплела косу и — бегом по еще не проснувшемуся городу, туда, где на холме высился Замок.
Редкие прохожие бросали на меня уважительные взгляды. Наверное, принимали меня за взрослую равейну, да еще и 'бойца', раз уж я сподобилась надеть не платье, а доспехи. Невольно подумалось, что надо было мне раньше наплевать на этикет и ходить в них. Кучу нервов бы сэкономила.
После духоты спальни ароматный утренний воздух кружил голову. Я не чувствовала земли под ногами, как будто я не бегу, а лечу. Словно вот-вот случится что-то замечательное. Сейчас. Совсем скоро...
Город промелькнул перед глазами, как одно большое светлое пятно. Я одним махом взлетела по ступенькам. Пьянея от окружавшей меня магии, все же отметила краем сознания, что все это ужасно напоминает первый день в Замке-на-Холмах, до погружения в память князя. Сдается мне, что сегодня ночью он что-то проделал с моим сознанием. Стер грусть и удушающий страх перед будущим, позволил снова погрузиться в его волшебные, нечеловеческие сны. Пусть всего на одну ночь... на целую ночь. И за это я скажу ему спасибо. Потом.
Белые коридоры, темная зелень. Быстрей, быстрей, туда, где меня ждет...
Высокие резные двери распахнулись от мощного телекинетического импульса. Я вихрем ворвалась в зал и застыла.
Она стояла посреди зала, непреклонно скрестив на груди руки. Такая, какой я всегда ее себе представляла, какой я помнила ее эти несколько недель. Величественная, гордая. Выше меня на целую голову. Непослушные волосы сколоты блестящей заколкой. В темных-темных зеленых глазах — облегчение и обещание нагоняя.
