— Как красиво! Я никогда раньше такого не видела!
Арслан и Фабио промолчали, они лунную дорожку уже видели, но тогда ни у кого из них в объятиях не было красивой девушки. Лера, улыбаясь, сказала:
— Да, не видела, конечно, наблюдать как кто-то целуется — интересно, но это быстро надоедает, вот вы и, не дожидаясь восхода луны, шли спать. К тому же у вас в горах такого не увидишь.
— В наших горах очень красивые рассветы и закаты! — возразила Румани и добавила: — В наших горах, горах Ичкерии, очень красиво! Моя страна — это зелёные долины, быстрые реки с чистой, прозрачной водой, которая не только может утолить жажду, но и исцелить многие болезни! А над долинами высятся каменные исполины, увенчанные снежными шапками, белыми, но в то же время искрящимися на солнце, как драгоценные камни! Нет ничего прекраснее наших гор! Нет ничего прекраснее моей родной Ичкерии!
— Согласна, рассветы и закаты в горах очень красивы, но на море они просто великолепны! — не стала возражать Лера, но пояснила, почему она осталась при своём мнении: — Но, как видишь, на море есть не только они, но и ещё кое-что, чего нет в горах. Если бы я умела рисовать, то только бы и рисовала эту красоту! А горы... у нас тоже есть горы, пусть не такие большие, как в твоей стране, но тоже величественные! К тому же у нас есть море! Тёплое и ласковое море, по красоте с ним ничто не сравнится! Моя страна — Далмация и нет прекрасней страны на свете!
— У нас тоже есть море, — немного обиделась Румани, но при этом голос девушки дрогнул, а она сама стала грустной, видно, с морем у неё были связаны не очень хорошие воспоминания. Лера кивнула, она знала, что родина Румани далеко от моря (не так уж и далеко, но от моря она отделена могучим горным хребтом) и оттуда девушку увезли по морю, девушку вольнолюбивую, как и любой представитель её народа, фактически увезли в рабство. Румани загрустила, видно вспомнив дом, да и луна поднялась высоко, лунная дорожка погасла, а с ней исчезло ночное волшебство, и все отправились спать.
Утром, как всегда, была тренировка под руководством Кара, который сделал Румани замечание. Сказав, что девушка невнимательна и пропустила несколько ударов. Получила замечание и Лера за отсутствие активности, она была в паре с Румани и старалась не очень наседать на сонную подругу. Лера была уже привычна к такому ритму, к тому же ей хватало нескольких часов, чтоб выспаться. А вот Румани выглядела уставшей, Кара, от которого ничего не могло укрыться, чуть заметно усмехнувшись, сказал, что для этих двоих сегодняшняя тренировка окончена, но он надеется, что завтра они будут в лучшей форме. Лера, воспользовавшись разрешением Кара, утащила подругу на кормовой балкон. Фабио, наблюдавший за Румани, хотел за ними последовать, но его удержал Арслан, который понял, о чём Лера хочет поговорить со своей подругой. Первой начала Румани, возмущённо заговорившая:
— О чём ты хотела со мной поговорить? Если собираешься в чём-то упрекнуть, то это бесполезно! Я люблю Фабио, а он любит меня! Да, ты можешь возразить, что бывшая наложница из гарема не пара блестящему офицеру и он может отвернуться от меня, но Фабио знает обо всём, что со мной было! Он сказал, что его это совсем не смущает и без меня он не мыслит жизни, и сделает всё, чтоб я была счастлива! Он обещал, что всё сделает для этого!
— Румани, я не собираюсь тебя ни в чём упрекать и, как твоя подруга, я буду только рада, если ты найдёшь своё счастье. Но как твоя подруга, я хочу тебе кое-что рассказать. Ты знаешь, кто такой Фабио Винетти? Он один из старших офицеров флота республики, но он, как ты заметила, не командует кораблём, а занимается штабной работой. Как ты думаешь, почему? Фабио — единственный сын Джузеппе Винетти, сенатора республики, не просто сенатора, а члена совета десяти и главы одного из великих домов Венеции. Не думаю, что твой Фабио сможет пойти против воли своего отца, а тот вряд ли одобрит такой выбор своего сына. Понимаешь, люди их круга редко когда заключают браки по любви, обычно это делается по расчёту: для приумножения капитала семьи или повышения своего статуса, то есть берут в жёны девушку с титулом, ради этого самого титула, — высказав своё мнение, Лера, глядя на растерявшуюся подругу, замолчала. У Румани выступили на глазах слёзы, но она упрямо сжала губы, собираясь что-то сказать, но Лера её опередила: — Ты хочешь сказать, что Фабио сделает всё, чтоб вы были вместе? Скорее всего, так и будет, но не всё зависит от него, Джузеппе не позволит своему сыну взять тебя в жёны, в лучшем случае ты будешь любовницей-содержанкой, да и то, только до тех пор, пока отец не подыщет Фабио невесту. В худшем случае, от тебя избавятся... нет, не прогонят. Ты просто исчезнешь. Если старый Винетти решит освободить своего сына от обязательств перед тобой — тебя убьют, и если за это возьмутся серьёзно, то я не смогу тебя защитить. Да, у меня уже есть в Венеции определённый вес, но я не настолько влиятельна, чтоб спорить с главой великого семейства.
— Но что же мне делать? — растерянно спросила Румани. Лера ответила так:
— Думать надо, думать! Мне в первую очередь! А то я что-то расслабилась. Приданое я тебе дам, но для брака по расчёту этого будет мало, хотя... может, и достаточно. Нет, всё же мало, тут надо зайти с другой стороны. Румани, а давай мы тебя княжной сделаем? А?
— Княжной из гарема? Гарема не султана, а всего лишь бейлербея? Кто в такое поверит? Кто поверит, что княжна... — начала возражать Румани, Лера махнула рукой, отметая эти возражения:
— В гарем не по своей воле попадают, в жизни всякое случается, а от шуток судьбы никто не застрахован. В гарем может и принцесса попасть, вот мы и сделаем вид, что ты княжна.
— Но это же не правда! В нашем роду не было князей! Мы бедные люди! Я не хочу обманывать Фабио!
— Так, тяжёлый случай, — покачала головой Лера и предложила: — Давай зайдём с другой стороны. У тебя в роду князей не было, но род твой знатен? В горах не знатных нет, так и скажем: твой род знатен, хотя и беден. Ладно, землю вы сами обрабатываете, крепостных, а тем более рабов у вас нет. А тебя не захватили в плен или каким-то другим образом похитили, а твои родственники сами продали, чтоб хоть как-то остальным детям, и не только им, выжить. Об этом рассказывать не будем, — Лера ещё раз покачала головой. Вздохнув, продолжила: — Да, действительно — тяжёлый случай. Но мы в таком ключе о земле ничего говорить не будем, разве что будто невзначай сообщим — твой знатный род владеет землями. Вот на этом и заострим внимание, мол, ты знатная, но очень скромная, остальное твой Фабио додумает сам. Ах, он не твой? Ещё не твой... да-а-а... действительно тяжёлый случай, ладно, я сама с ним поговорю. Никуда он не денется.
Фабио стоял ближе к корме у высокого борта и сквозь прорезь пушечного порта смотрел на море, обычно после своих утренних тренировок Румани подходила к нему. Конечно, день не ночь, всё на виду, тем более на верхней палубе целоваться не совсем удобно, вернее — совсем неудобно. Но можно взяться за руки и так стоять! Стоять с любимой девушкой! Думая о Румани, Фабио не заметил, как к нему подошла другая девушка и пристроилась рядом у прорези в борту. Фабио, увидев — кто к нему подошёл, вздрогнул. Хотя эта девушка с некоторых пор относилась к нему хорошо, но это была грозный адмирал, которая вполне может запретить одной из своих подчиненных общаться с человеком, вызвавшим её неудовольствие, а такое вполне может быть, после того как Румани уговорила его пойти на кормовой балкон. Вполне возможно, Бегич рассердилась, но той, кого называет своей подругой, этого не показала, а сейчас выскажет своё неудовольствие ему, Фабио Винетти! Выскажет сыну сенатора Венеции как одному из своих подчинённых! Девушка заговорила, и худшие опасения влюблённого юноши вроде как стали оправдываться:
— Я хотела бы поговорить с вами, сеньор Винетти, о моей подруге Румани, не буду называть имя её рода, оно слишком известно в тех краях, где она живёт. Не удивляйтесь, Румани не простая селянка, она младшая дочь... впрочем, не будем об этом, я хотела бы узнать, сеньор Винетти, насколько серьёзны ваши отношения?
— Наши отношения — это только наши отношения, и я не намерен их обсуждать с посторонними! — отвечая на вопрос, Фабио гордо расправил плечи, показывая, что он не собирается перед кем-либо отчитываться, пусть это будет адмирал и княжна одного из скадарских княжеств. Всё-таки он сын сенатора, главы торгового дома, единственный его наследник, а такие люди равны по знатности горным князьям, а по богатству многих из них превосходят. Лера улыбнулась и, примирительно выставив ладони вперёд, спокойно, даже доверительно сказала:
— Видите ли, сеньор Винетти, Румани мне не чужая, она моя подруга, близкая подруга. Мне не хочется, чтоб она снова страдала, на долю этой хрупкой девушки и так выпало слишком много испытаний, больше я этого не допущу и если я увижу, что вы хотите её обидеть, я вас убью.
— Э-э-э... как убьёте? — растерялся Винетти и, вспомнив, что случилось с Адольфо и Алонзо Изеринни, поинтересовался: — Вызовете меня на дуэль?
— Нет, Фабио, вызывать вас на дуэль не буду, — Лера взяла юношу за руку и тем же доверительным тоном, ласково улыбаясь, сообщила: — Я прикажу Мумбо или Мужонга тихо вас придушить и выкинуть за борт. А в Венеции скажу, что вы были очень неосторожны и вас волной смыло, или что-то другое придумаю.
Лера замолчала, выжидательно глядя на молодого Винетти, тот тоже молчал, не зная, что сказать. В этот момент к ним подошла обеспокоенная Румани, почувствовавшая что-то неладное. Лера, продолжающая ласково улыбаться, взяла свою подругу за руку и вложила маленькую девичью ладошку в ладонь юноши. Румани и Фабио растерянно смотрели на Леру, а та торжественно произнесла:
— Я не против, я очень даже за! Надеюсь, вы пригласите меня на свадьбу? А если ещё и подругой невесты, то я буду счастлива! Так как, пригласите?
Румани и Фабио переглянулись и одновременно кивнули.
Лера поднялась на капитанский мостик, куда её срочно вызвал Пидкова, не дожидаясь вопроса "К чему такая срочность", хмуро сказал:
— С "Ласточки" передали — нас догоняют, и это довольно большая эскадра. Похоже — нам не уйти, галера, захваченная в Аль-Искандерии, не даст этого сделать. Перегрузить с неё груз и снять людей, тоже не успеем.
— Петро несколько сгущает краски, скоро Отхоной, там сможем укрыться и посмотреть — что это за эскадра, — сказал Горанчич. Лера ничего не ответила, да и что можно сказать — с "Днипра" догоняющую эскадру ещё не было видно. Горанчич продолжил: — Это турки, я передал на "Чайку", чтоб шли к Отхоною и сразу входили в бухту, остальные пойдут следом.
Лера снова промолчала, только согласно кивнула — Дмитар Горанчич был опытным капитаном, знал и умел намного больше, чем молодая девчонка, волею случай ставшая его командиром. Промолчал и казачий атаман Пидкова, великолепный боец и бывалый морской волк, но только ходил он на быстроходных "чайках" (малых судах или больших лодках), опыта вождения больших кораблей у него не было, поэтому он полностью полагался на своего помощника. Через пять часов турецкие галеры стало видно и с "Днипра", идущие за ним корабли не закрывали обзор, так как эскадра Леры уже шла "уступом", подготовившись скрыться от преследовавшей эскадры в бухте Отхоноя. Первой в бухту вошла "Белая чайка", но шедший за ней "Днипро" этого сделать не смог — подняли цепи, перегораживающие вход в порт. Подняли почти перед самым форштевнем галеры, едва успевшей сбавить ход. Остальные корабли, последовав примеру "Днипра", тоже тормозили (там вовсю заливались боцманские дудки и гребцы налегали на вёсла, гася скорость). Корабли эскадры адмирала Бегич спешно разворачивались, вёсла снова вспенили воду, но время было потеряно. Что дало возможность преследователям значительно сократить расстояние.
— Они, что? С ума сошли? Так боятся турок, что совсем разум потеряли? — закричал Пидкова, при этом добавив ещё несколько слов, которые заставили Леру покраснеть. Покраснели и сопровождавшие девушку Линь и Винь, они хоть ещё и не знали как следует язык большинства команды "Днипра", но того, что поняли, оказалось вполне достаточно.
— Сигнальщик! Команда остальным кораблям — строй фронт! — теперь закричал Горанчич, видя, что ни Лера, ни Пидкова не знают, что делать. Им Дмитар пояснил своё решение так: — Мы не сможем уйти от турок на вёслах, убрав паруса, мы, собираясь входить в гавань, потеряли ход. А такой строй позволит задействовать кормовые пушки всех кораблей.
— Да, будем драться, — хмуро сказал Пидкова, сказал не только это, снова заставив покраснеть девушек. Выразив свои чувства капитан "Днипра", уже спокойно добавил: — Коли суждено погибнуть, так сделаем это весело, жаль только всего того, что у нас в трюмах, утопим ведь! Да и вас, атаман жалко... вам и другим девушкам жить да жить.
— Приказываю — поднять цепи! Генерал, скомандуйте! — произнёс тучный человек, вытирая платком пот со лба. Ранее белоснежный платок уже стал жёлтого цвета, что свидетельствовало о его длительном использовании или о том, что его владелец обильно потел, постоянно вытирая лицо.
— Но позвольте, сеньор сенатор, остальные корабли ещё не вошли в порт, а это... — начал возражать второй человек, одетый в генеральский мундир.
— Я приказываю! Выполняйте! Немедленно поднять цепи, дайте сигнал! — побагровел сенатор, генералу ничего не оставалось, как отдать соответствующее распоряжение, и после сигнала с центральной башни крепости, цепи были подняты. В порт успел войти только головной корабль — небольшой галеас, а галерам пришлось разворачиваться и уходить от нагоняющих их преследователей. Глядя на удаляющиеся корабли под зелёным флагом с белым крестом, генерал угрюмо сказал:
— Мы поступили бесчестно! Я не испытываю особого расположения к сеньоре Бегич, но после всего того, что она сделала для республики вы, сеньор Винетти, не должны были...
— Ваше мнение, сеньор Витрич, это ваше мнение и только. Я же, прежде всего, пекусь о благе республики! А пират останется пиратом, как бы он не старался показать обратное. Эта эскадра укомплектована бывшими пиратами и рабами и рано или поздно их сущность проявится! И тем разрушительнее это будет, чем большую силу этот сброд наберёт. Для республики это будет крайне не желательно, поэтому — чем быстрее с этими пиратами будет покончено, тем лучше будет! А эта девица, Бегич... к ней у меня нет никаких претензий, просто ей не повезло, она оказалась в неподходящее время и в неподходящем месте. Мне её даже жалко, такая молодая и красивая... талантливая и так закончить свою короткую... надеюсь, что её не убьют, возможно, она попадёт в гарем. Прискорбно, но что поделаешь, такова её судьба, — сенатор посмотрел вверх, изобразив скорбь. Но это длилось всего несколько мгновений, на лице сенатора появилось хищное выражение, и он приказал: — Генерал, вошедший в гавань корабль захватить, команду арестовать, а капитана сюда! Сейчас вы сами убедитесь в том, что пираты остаются пиратами, какой бы они флаг не поднимали.
