Но перебраться через ров оказалось почти просто — предусмотрительный Верасена, верно, ожидавший чего-то подобного, размотал прихваченную в Безвозвратном Городе верёвку, сделал петлю и набросил её на торчавший на валу кол. После чего привязал к колу на этой стороне рва другой конец верёвки. Перелезть по ней через ров оказалось нетрудно — уж с физкультурой-то у Максима всегда было отлично, ну а об Вайми и Воронах и вовсе не стоило говорить...
Поднявшись на вал, мальчишка осмотрелся. Внутри крепости оказалось... уютно. Двор покрыт густой низкой травой, посреди него высокий помост, завешанный самодельного вида циновками. Перед ним внушительный очаг, в котором сейчас остался лишь размытый дождями пепел. За навесом некое сооружение, очень похожее на коптильню. На другой стороне от "входа" торчала сторожевая вышка. Её соорудили прямо на валу, чтобы с неё заодно можно было сигать в озеро, как догадался Максим. С другой стороны от коптильни стоял плетеный сарайчик, в нём, судя по запаху, хранилась копчёная рыба. Прямо на валу стояли корзины с какими-то плодами, уже давно сгнившими — они превратились в зеленоватую массу, пахнущую, почему-то, лошадиным навозом. Вороны тут же побросали их в ров, потом, скатившись с вала, осмотрели крепость. Под навесом не нашлось ничего, кроме кучи явно самодельных подушек, а вот в сарайчике и впрямь был запас круто закопчённой рыбы. Максим подумал, что в такой вот жаре она наверняка протухла... но Вайми тут же начал деловито жрать её, а к нему присоединились и другие. Рыба оказалась с душком — но после водянистых лесных плодов вкус её показался мальчишке потрясающим...
— Ночуем здесь, завтра утром выходим, — решил Верасена.
* * *
Но выйти утром, увы, не получилось. С ночи зарядил нудный дождь, по небу ползли низкие рваные облака. Потоки теплой воды рушились на прогретую землю и лес затянуло туманом. К тому же, рыба у Маахисов оказалась второй свежести — проще говоря, тухлая, и всё племя Воронов с ночи же мучилось животами. Один Вайми, видимо, привычный к такой вот еде, был свеж, как огурчик. Но и он весь день пролежал под навесом, положив голову на руки и глядя на дождь. Здесь, в безопасном месте, его охватила полная, до лени, расслабленность — вместе с приступом меланхолии. Вполне, впрочем, объяснимым: после заката он удрал в лес и полночи провел там, выслеживая возможно подбиравшихся к ним Хорунов. Дождь без грозы ночью — самая удобная погода, чтобы незаметно подобраться к кому-то, объяснил он с явным знанием дела...
Впрочем, Максим подозревал, что данный подвиг героизма Вайми совершил вовсе не из бескорыстной любви к мирному сну Воронов: он заметил за ним странную любовь к темноте, туману и непогоде. Стоило им всем объединиться — и Астер отправлялся в лес, видимо, просто удовольствия ради. По мнению Максима, он был слегка повёрнутым. Или даже не слегка — по дороге сюда Вайми рассказал ему, как упорно лез в грозу на самое высокое дерево, чтобы посмотреть, как выглядит молния с расстояния вытянутой руки. В конце концов его мечта сбылась — он очнулся на другом краю мира, но, по его мнению, оно того стоило...
Лишь к вечеру дождь прекратился и первые рассеянные лучи солнца пробились сквозь тучи, осветив склонившиеся под тяжестью мокрой листвы ветви деревьев. Вайми, очнувшись наконец от меланхолии, взобрался на сторожевую вышку и сел там, глазея на окружающий пейзаж. Максим, плюнув на скромность, поднялся к нему. Вайми покосился на него подозрительно, но возмущаться не стал, хотя вдвоём здесь оказалось тесновато, да и хлипкая вышка ощутимо потрескивала под тяжестью двух здоровых парней...
Какое-то время они молчали, осматриваясь. Вся листва вокруг влажно блестела, отовсюду доносился шум текущей воды. Над смоляной гладью озера поднимался туман. Низко над головой плыли растрёпанные рыжеватые тучи. Верхушки колоссальных крон золотились на солнце, но здесь, внизу, царил мягкий, удивительно приятный свет. И таким же приятным был воздух — очень теплый, влажный, мягкий, пахнущий сырыми цветами...
Максим изо всех сил вдохнул его, потом покосился на Вайми. Сейчас тот смотрел в сторону, и он видел лишь его тяжелые блестящие черные волосы, доходившие до спины.
— Слушай, а тебе не тяжело всё время ходить с такой гривой? — спросил он.
Вайми лишь хмыкнул, даже не обернувшись.
— Никогда в жизни не стригся. Это то же самое, что себе уши обрезать.
— И тебя никогда за лохмы не таскали?
Вайми хихикнул, так и не обернувшись.
— Таскали. Но обычно я, — он помолчал и вдруг вздохнул. — Знаешь, я лет до пятнадцати считал, что Найуо — это беспощадное, безгранично жестокое существо, которое даже за косу не дёрнешь — тут же ухи оборвёт. Зато потом...
— Девчонки в последнее время вообще меняются, — философски заметил Максим. — На вид всё вроде бы такое же, а посмотришь — сердце почему-то заходится...
Вайми вдруг хихикнул, и, не оборачиваясь, показал ему довольно-таки грязную ладонь.
— Отчего пять пальцев, а не шесть? И почему это красиво?
— Не знаю, — буркнул мальчишка.
Они вновь замолчали. Максим никак не мог понять своих чувств к Астеру. С одной стороны, тот явно не был обделён силой воли — мог полчаса провисеть на одной руке, а на чистой физической форме такое не проделать, это Максим хорошо уже знал и по своему спортивному опыту. С другой — вёл себя как испорченный ребенок. Или...
— Слушай, а тебе самому не противно? — вдруг спросил он. — Я же вижу, что ты просто придуриваешься со всеми этими древними табу, дурацкими выходками этими... Зачем?
Вайми лишь пожал плечами.
— Добродетель всегда подозрительна, порок же не вызывает желания смотреть вглубь. А я не люблю, когда в меня смотрят.
— А... смотрели?
— Смотрели, — Вайми наконец повернулся к нему. Физия у него была неожиданно хмурая.
— Маги?
— Угу.
— Слушай, а как можно стать... ну, магом? — момент был точно не самый подходящий, но другого могло и не представиться. На ногах, в лесу, не слишком-то поговоришь...
— Я не знаю — я ж тебе не маг, — буркнул Вайми. Потом смущенно покосился на мальчишку и всё же добавил: — Просто вот так, по желанию, магом стать нельзя. Нужны способности. Это во-первых. Во-вторых, их нужно ещё пробудить, а это ой как не просто...
— Надо много учиться?
Вайми насмешливо взглянул на него.
— И это. Но ещё нужны... всякие штуки. Магические.
— Кровь девственного дракона и другие сильно магические ингредиенты? — насмешливо предположил Максим.
Вайми лишь пожал плечами.
— Может быть. Это тайна же. Магам, знаешь, конкуренты не особо нужны. Магия — это ведь ещё и сила. Если же маг считает, что он тут главная власть, и ещё и крыша поехала на почве власти... это большая проблема. Потому что вместо ленивого короля-самодура можно получить непомирающего короля-тирана или даже короля-демона. А всё из-за добрых намерений — которыми вымощена дорога известно куда.
— А всё же?
Вайми вновь покосился на него — и вдруг ловко развернулся, свесив вниз ногу. Физия у него была... предвкушающая.
— Слушай, я могу рассказать. Ничего такого там нет. И никаких клятв с меня не брали — ни страшных, никаких. Но в обмен...
— Что?
Вайми ухмыльнулся.
— В обмен ты расскажешь мне о своём мире. Нормально, подробно. Как работают ваши машины, всё такое...
Максим пожал плечами.
— Идёт.
— Итак, обещание было дано, — сообщил Вайми. — Я запомню. Что же до меня... — он задумался. — Знаешь, там, снаружи, далеко не рай. Я был там в рабстве. Довольно долго, на самом-то деле. И было там... по-всякому. Иногда — слишком плохо, иногда... слишком хорошо.
— По три раза в день заставляли тортики жрать? — предположил Максим.
Вайми усмехнулся.
— Нет, зверски закармливать меня никто не пробовал, я и так от еды тащусь же... И в постель к прекрасной королеве меня тоже не ложили, если ты на это намекаешь. Просто... разные вещи. А рабство было самое обычное, то есть трудовое. Плантации разные полоть и поливать, всё такое...
— Тяжело было? — спросил Максим. Представить CЕБЯ в рабстве он просто не мог.
— Да уж песни петь как-то не хотелось, — Вайми вздохнул. — Скучно там было, вот что. До смерти. Хорошо ещё, что у меня фантазия... богатая. Выдумал себе в итоге целый мир, и в нём как мог развлекался, — он помолчал. — Это помогло мне не впасть в истерику от... внешних обстоятельств. Хотя желания убраться в место, где за задумчивость не дают плетью по попе это не отменило, конечно.
— А как ты тогда получил свои весьма интересные способности?
Вайми задумчиво взглянул на него.
— Да уж не в рабстве и не до. И... воспитательный процесс они, конечно, затрудняют, но невозможным его вовсе не делают. Я же не могу свои кошмары прямо любому в башку запустить. Нет. Я не маг же. Это ко мне кто-то лезть должен. Вот тогда да.
— А лезли?
Вайми вновь вздохнул, ещё тяжелее.
— Лезли, лезли. Не всегда даже со злом. Только вот в итоге... плохо им получалось. Хотя я-то ничего плохого не хотел. Но в итоге мне долго... объясняли, что строить свои миры — это здорово, но не за счёт чужих. Это не так просто было, но в конце... — он поёжился и замолчал.
— А как ты тогда в рабство попал? — наконец спросил Максим. — Ты же смелый, ловкий, всё такое...
Вайми усмехнулся.
— Когда я впервые вышел... в мир, я, знаешь, был юноша наивный. Но, по счастью, ещё и упрямый. Хотя вообще-то из любопытства я могу зайти... далеко, но если мне вдруг не понравится... будут большие проблемы. И не у меня.
— Из любопытства ты в рабство пошёл? — недоумённо спросил Максим.
Вайми вновь усмехнулся, явно вспоминая что-то.
— Я любопытный, конечно, но свободу всё-таки люблю. Нет, внешние ограничения, ошейники там всякие, я ещё могу стерпеть, если уверен, что могу сбежать или меня вытащат. А вот рабский морок — это конец, на самом-то деле. Так что если кто на тебя попробует такое наложить — лучше отбрыкивайся, как можешь. Я ж тоже не от весёлой жизни заготовил в себе неприятные сюрпризы для... желающих.
— Желающих украсть твою волю?
— Ага. Но лучше всего они в чужих иллюзиях работают. Второй личности, какую себе настоящие маги Разума заводят, как раз на случай, если кто-то попробует их под контроль взять, у меня нет, но Глубинное Сознание очень большое, с этим мне повезло, его не расширить же... Главная же хитрость в том, чтобы захватчик ничего не заподозрил, пока его самого не сожрут. Поэтому маги Разума или силу воли себе развивают — она же не даёт сознание захватить — или учатся мысли себе затемнять, чтобы в подсознании всё было, а в сознании нет. Ну и собственно ловушку настораживают, чтобы она в нужный миг выскочила, иначе ж смысла никакого. Если всё правильно сделано, то спасения нет.
— А ты? — спросил Максим. То, что он сейчас слышал, было попросту невероятно — и безумно интересно...
— Я? Второй личности у меня нет, я это говорил уже... Вот Глубинное Сознание — ну, подсознание — в самом деле... глубинное, — Вайми усмехнулся. — В смысле, даже если специально кому-то смотреть, то не разглядишь, что там. Но это от природы, а не. Такому мне не научиться...
— А... кошмары?
Вайми вдруг хмуро взглянул на него.
— Это не кошмары, а субличности... не вполне нормальные, скажем так, или даже очень ненормальные, которые могут копироваться в чужой разум, и фиг их оттуда выведешь — именно потому, что это не бред, а всё же сознание, пусть и совершенно психованное.
— И откуда у тебя... это? — спросил Максим.
— Они тоже... природные, — Вайми поёжился. — Что-то изначально было, а что-то завелось от... хорошей жизни. Просто когда я — это я, наверх они не всплывают, ну — обычно. Сами по себе живут, совсем. А вот когда я — уже НЕ я — они сразу всё сознание занимают. В смысле, моё. А если оно с чьим-то ещё связано — то и не только моё...
Максим поёжился. То, что он сейчас слышал, звучало попросту как бред... только вот он помнил дикий крик Мэцеё, помнил, как тот катался по земле и царапал себе голову, словно стараясь что-то вырвать из неё... Лучше не знать — что, подумал он.
— А почему ты тогда сам от них не свихнулся? — почти против воли спросил он.
Вайми усмехнулся.
— Это же МОИ кошмары, я привык... Ну и живут они там, в глубине, а наверх я их обычно не пускаю...
Они помолчали. Сквозь туманную дымку багряного заката пробилось низкое красное солнце, осветив мрачный лес, озеро и неугомонный, болтливый ручей. Максим невольно поёжился, несмотря на обнимавшее тело тепло. Мрачный пейзаж донельзя соответствовал тому, что он услышал...
— А всё же, отчего тебе в рабстве... слишком хорошо было? — он решил всё-таки переменить тему. — Так понравилось на чужого дядю впахивать?
Вайми насмешливо взглянул на него.
— Нет. Классическим рабством — с утра до ночи таскать воду и так далее, меня, знаешь, совратить не удалось — оттуда я сбежал при первой же возможности, и то, что при этом мне пришлось кучу народу положить — спать мне не мешает. Всё равно, если бы позже пришлось убегать — было бы ещё хуже. Им. Вот с неклассическим всё гораздо интереснее...
— Так понравилось по морде получать?
Вайми уже хмуро взглянул на него.
— От оплеух и затрещин я никакого удовольствия не получаю... но можно сделать так, чтобы получал.
— Это как? — ошарашено спросил Максим.
— А ты думаешь, что Хоруны — это мастера своего дела? — мрачно спросил Вайми. — Нет. Они просто волю отнимают. То есть, человек понимает, что он раб, но поделать ничего не может. А настоящий маг Разума может сделать так, что ты, дёргая сорняки или там навоз лопатой выгребая, думать начнёшь, что ты прямо мир этим спасаешь. Мечтать начнёшь, чтоб быстрей вечер и завтра на работу. И жить тебе будет весело и интересно, вот что самое страшное-то...
Максим ошалело помотал головой. Он сам не знал, как повёл бы себя, если бы на него наложили такое жуткое заклятие. Но всё же надеялся, что лучше, чем...
— А как ты оттуда сбежал-то? — спросил он. — Раз тебе так понравилось в рабстве этом быть?
Вайми вздохнул.
— А никак. Просто, знаешь, ТАМ рабство тоже далеко не все любят. На плантацию эту один маг напал... Джаннэт. Ну, не один, понятно, а с отрядом. Охрану конечно порешили, управляющего на сук, а нас, рабов то есть, освободили от морока. Меня потом ещё несколько дней трясло — всё не мог поверить, что я — я! — от прополки грядок тащился. Потом, правда, опомнился, напросился в отряд... Стал разведчиком. Меня, знаешь, много кому потом продавали, только вот это плохо для покупателей кончалось, — Вайми усмехнулся, мрачно... — Где-то меня друзья потом вытаскивали, где-то я сам убегал, а где-то вдруг восстание случалось... Вот такое рабство, знаешь, в самом деле было... интересное. Мы неплохо там по югу погуляли. Только вот рабовладельцы тоже, знаешь, не терпилы. Наняли Тантай — это маги-наёмники, хуже бандитов... Лагерь наш ночью сожгли, Джаннэта убили. Я сам еле ноги унёс. Брёл, сам не зная куда. Но повезло. Через месяц добрался до Лэйана — это порт в Вольных Землях.
