Дружный гул и крики неудовольствия заставили замолчать представителя Германии, чьи последние слова, буквально потонули в возникшем шуме.
— Я лишаю вас слова, господин Брокдорф! Немедленно покиньте зал собраний. Эй, приставы, выведите на свежий воздух этого человека. У него явно не в порядке с головой. Он перепутал время, но не ошибся местом — прокричал негодующий Пуанкаре.
Подскочившие распорядители ловко подхватили под руки немецкого представителя и, не особенно церемонясь, вывели его вон. Когда Брокдорф проходил мимо сидевших британцев, яростно пожиравших глазами возмутителя спокойствия, Уинстон Черчилль, негромко, но очень слышимо произнес:
— После такой выходки никто не может обращаться с господами гуннами как с цивилизованными людьми.
Его тут же, одобрительным гулом поддержали французы с австралийцами, но русская делегация не проронила ни слова. Алексеев прекрасно знал истинную подоплеку начала войны.
Больше никаких инцидентов не произошло, после Пуанкаре, слово для выступления получили Вильсон, Ллойд Джордж, Орландо. Алексеев был самым последним из представителей Антанты, кому Клемансо предложил высказаться в начале встречи. Стараясь не замечать столь явной попытки принижения авторитета России, верховный правитель произнес хорошо выдержанную речь, в которой поздравил всех союзников с окончанием войны и заверил, что его страна видит будущее Европы исключительно мирным.
Вслед за ним слово потребовал представитель Канады, но председательствующий Клемансо решительным действием пресек его действия, объявив перерыв. От этих слов, чинно сидящее в Зеркальном зале собрание моментально превратилось в гудящий муравейник. Все общались со всеми, стараясь выяснить позицию собеседника по тому или иному аспекту и попытаться заручиться поддержкой "великой четверки" по важному для себя вопросу.
Сразу выяснилось, что единства среди собравшихся делегаций нет. Австралийцы выражали недовольство по поводу захвата японцами германских владений в Новой Гвинеи и Полинезии. Представители страны "Восходящего солнца" вежливо улыбаясь, с достоинством отвечали, что заняли германские колонии, выполняя свой союзнический долг, перед Антантой. Услышав подобное утверждение, австралийцы покрылись красными пятнами и гневно заявили, что весь союзнический долг японцев равнялся 320 убитых солдат. Ответ невозмутимого желтокожего союзника ещё больше распалил посланцев пятого континента. С невозмутимой вежливостью, господин Накамура разъяснил собеседнику, что столь низкие боевые потери говорят о высокой степени профессиональной подготовки их солдат.
Положение другого представителя великой азиатской страны Китая, было куда худшим. После падения империи Ци, страну раздирали революционные смуты и военные перевороты. Наследовавший верховную власть в стране, после отречения юного императора, генерал Юань Шикуй только на время смог притушить пожары сепаратизма. После его смерти в 1916 году потушенные очаги вспыхнули с новой силой, грозя окончательным развалом некогда могучей империи. Этим положением без зазрения совести воспользовались все великие страны.
Британия претендовала на верховья Янцзы, французы с территории Вьетнама ввели свои колониальные войска в приграничные провинции южного Китая. Японцы объявили Ляодунский полуостров своим владением и поддержали маньчжурского генерала Чжан Цзолиня объявившего о создании независимого государства со столицей в Мукдене.
Вслед за этим вновь забурлили сепаратисты Внешней Монголии и Синьцзяна тайно поддерживаемые русскими эмиссарами, главные центры которых были в Чите и в городе Верном. Оттуда на китайскую территорию поступали деньги и оружие.
Не отставали от своих союзников и американцы, которые облюбовали себе район Шанхая, куда отправили небольшую эскадру крейсеров для защиты своих сограждан и государственных интересов. Общую картину дополняли постоянные склоки между Пекином и китайскими генералами противостоявшие центральной власти в лице Сунь Ятсена.
Посылая свою делегацию в Париж, вождь китайского народа надеялся, что тем самым несколько остудит и притормозит захватнические планы великих стран по окончательному разделу своей страны. Представитель Поднебесной так же мило улыбался, как и его азиатский собрат, но в отличие от него он мог только предлагать заключение союза с Пекином, против других стран, твердо придерживаясь, старого как мир правила. Чтобы спасти слабое государство может только ссора сильных государств между собой. Пока особых успехов у китайцев не было, но они не отчаивались, видя отсутствие единства среди великих держав, что придавало им уверенность в успехе в будущем.
Разъединение между участниками конференции чувствовалось буквально во всём. Так греческая делегация выражала недовольство, что сербы, приглашенные на это торжество, имели большее число представителей, чем дети Эллады. Канадский премьер выражал недовольство присутствие делегации Ньюфаундленда как самостоятельного представительства британского доминиона, что сильно подрывало позиции Канады в этом содружестве. Итальянцы желали непременно войти в "великую четверку", говоря, что это было обещано им Клемансо перед самым открытием. Не отставали от них в своих желаниях и бельгийцы, повторяя то же самое слово в слово, только заменяя французского премьера английским. Президент Вильсон смотрел на всё это со стоическим терпением, с нетерпением ожидая завтрашнего дня, когда можно будет обсудить создание Лиги Нации.
Однако следующий день, принес ему сплошное разочарование. Мелко мстя американскому лидеру за его жесткое навязывание программы переговоров, Ллойд Джордж, Клемансо и Орландо, буквально утопили инициативу Вильсона в долгих и мелочных обсуждениях. Европейцы обсуждали и обсасывали каждую мелочь, каждый малозначимый пункт в проекте устава Лиги наций предложенной американской стороной, вызывая в душе Вильсона глухой гнев и горечь в своём бессилии перед европейскими крючкотворами. По несколько раз за день, он был вынужден покидать зал заседаний, удаляясь на свежий воздух, по настоянию своего врача.
В отношении американских предложений, русская делегация заняла выжидательную позицию. Напористость президента Америки в навязывании своих пунктов заседаний была неприятна Верховному правителю, но и играть на руку европейцам генерал Алексеев не собирался.
Разногласия продолжились и на следующие дни. Европейцы в принципе были не против создания Лиги наций, поскольку громогласно провозгласили лозунг о не допущении возникновения новой мировой войны. Все были за, но только с большим числом оговорок. Так большое негодование вызвал отказ американцев иметь в Лиге наций экономический отдел, главной задачей которого, по мнению британцев должно было быть оказание экономической помощи членам лиги.
На данный момент эта экономическая помощь виделась европейцам в списании их военных долгов. Англичане и французы очень надеялись на это, поскольку кроме своих долгов, во время войны они приняли основное бремя и русского долга, оставив Алексееву какие-то пятьдесят с хвостиком миллионов долларов. Эти справедливые пожелания с точки зрения европейцев вызвали у американской стороны бурный гнев. Экономический советник президента господин Дэвис, заявил, что эти долги священны, и он не позволит обобрать свою страну во имя высоких идеалов.
Столь резкое агрессивное заявление вызвало ответную реакцию со стороны европейцев. Уже на другой день во всех парижских газетах появилось развернутое интервью прибывший в составе британской делегации, директор Английского банка лорда Канлифа. В нем британец назвал примерные цифры головокружительной прибыль американцев от их военных поставок. При этом Канлиф, не преминул напомнить, что Америка захватила германских торговых кораблей общим тоннажем вдвое больше, чем потеряла от военных действий.
Подобная скаредность заокеанского союзника моментально снизило популярность Вильсона в Европе. Глухо заворчали парижане, ещё вчера так мило улыбавшиеся иностранным гостям. Ради бесперебойного снабжения участников конференции необходимыми продуктами, французские власти были вынуждены затянуть пояса, что в первую очередь сказалось на жителях столицы. На этом фоне беспроигрышным шагом было решение русской делегации отказаться от своего бесплатного снабжения. По приказу генерала Алексеева продукты для русской делегации закупались на столичных рынках, и из общего рациона были демонстративно исключены всевозможные деликатесы.
Парижские газеты сразу ответили статьями, в которых загадочный "северный сфинкс" к неудовольствию Клемансо был представлен в самом выгодном для России свете. Из-за взятого на себя огромного русского долга, французский премьер испытывал к восточному союзнику исключительно негативные чувства.
Кроме экономических противоречий, в проекте Лиги наций были серьезные политические разногласия вокруг права наций на самоопределение. Англичане первыми увидели, что этот пункт при умелом обращении может превратиться в огромный таран, с помощью которого можно будет расколоть британскую колониальную империю. Поэтому британская сторона всячески стремилась изменить этот опасный для себя пункт в проекте устава, что так же встретило яростное сопротивление со стороны президента Вильсона.
Французы незамедлительно поддержали англичан, поскольку имели свою колониальную империю и опасались того же, что и островитяне. Парируя выпады госсекретаря Лансинга на незыблемость американской точки зрения, Клемансо колко подметил, что принцип равенства среди людей не применим к неграм и желтым проживающих в самой Америке. Кроме этого премьер поинтересовался, распространяется ли доктрина самоопределения на индейцев, южные штаты, не говоря уже о филиппинцев, мексиканцев и пуэрториканцев, находившихся под протекторатом Штатов.
Все эти колкости и подковырки нагоняли на Вильсона скуку и уныние. Сторонник открытой дипломатии, он желал "реформировать мир" всего за несколько дней интенсивной работы и вернуться домой с победой, что бы заняться предвыборными делами. Вместо этого, американский президент все прочнее увязал в дипломатической говорильне.
— Собрать в одной комнате тридцать делегатов для обсуждения и споров в отношении деталей мирного договора является преступной тратой времени — возмущался Вильсон госсекретарю Лансингу после очередного неудачного, по его мнению, дня заседания конференции — они напоминают мне провинциальный американский клуб кройки и шитья.
— Я полностью согласен с вами господин президент. Не стоит ли вам вновь приметить экономический козырь, так хорошо сыгравший в самом начале переговоров.
— Право мне не хотелось прибегать к нему Морис, но упрямство наших партнеров не оставляет нам выбора. Однако повторное открытое давление окончательно обрушит наш рейтинг в Европе необходимо более тонко сыграть. Вы меня понимаете?
— Прекрасно господин президент. Думаю, стоит провести утечку информации через доктора Грейсона о вашем намерении перенести конференцию в Швейцарию. Клемансо очень не хочет этого и будет вынужден пойти на уступки.
Сделанный Лансингом ход оказался удачен; Клемансо сразу отказался от прямого конфликта сразу стал делать подачки заокеанским партнерам. Узурпировав власть председателя конференции, он предложил изъять проблему Лиги наций, из прямых обсуждений передав её судьбу в руки экспертов, а проблемой репараций и выработки мирного договора с Германией займется "Комитет десяти", среди которых будет доминировать, пять великих стран; США, Англия, Франция, Россия и Япония.
Вильсон остался доволен подобным исходом дела, абсолютно не подозревая, что активно льет воду на французскую мельницу. Тигру было очень важно, что подобная инициатива, вполне устраивающая Францию, шла не от него самого, а от американцев, новоявленных участников мировой политики.
Отдав на откуп вопрос Лиги наций экспертам, союзники приступили к более важным с их точки зрения вопросам, а именно к германским колониям, что больше всего волновало англичан и французов. Пока Вильсон присутствовал на заседаниях экспертов, европейцы через "Совет десяти" поручили державам, имеющим территориальные претензии, подать их шестидневный срок. При этом опытный адвокат британского колониализма Ллойд Джордж умело, играя на прежних заявлениях американцев, что им не нужны колонии, без особого труда добился от госсекретаря Лансинга согласия, что германские колонии Германии возвращены, не будут.
Как только это было зафиксировано на бумаге, европейцы вздохнули свободно. Пусть американцы настаивают на мандатном управлении захваченных территорий, эта демократическая вывеска ничуть не меняла сути дела. Одновременно с этим стали обсуждать будущее Германии и здесь возникли ощутимые разногласия среди союзников. США, Англия и Россия не желали того ослабления Германии, на котором настаивал Клемансо.
Его предложение созданию Рейнланда и ограничению выпуска германским заводами определенных видов продукции не встретило, понимая среди бывших союзников. Добившись перевода трофейных германских военных кораблей в Скапа-Флоу, Англия успокоилась, поскольку более не было силы способной угрожать ей новым морским вторжением.
Американцы были крайне против введения ограничений для немецкой промышленности, так как были пайщиками многих предприятий и заводов. Русские так же имели свои большие виды на Германию и не собирались потакать французам в их желании, обезопасить свои границы водами Рейна, которые, по словам Клемансо "должны стать тем барьером, за которым французская нация будет чувствовать себя спокойно".
Япония, не видя для себя особой выгоды в этом вопросе, полностью устранилась от игр европейцев. Аналогичную позицию заняла Италия и Греция, они были полностью сосредоточенны на новых территориальных приобретениях в Европе. Только Бельгия оказала Клемансо поддержку в германском вопросе, но этого голоса была крайне мало.
Не добившись понимания по этой проблеме, французский премьер перешел к вопросу о репарациях, где встретил ощутимую поддержку союзников. По докладу лорда Канлифа Германия была в состоянии выплатить репарации в сумме 38 миллиардов фунтов стерлингов, учитывая при этом в первую очередь золотой запас рейха, находившийся под контролем русских войск. Данная сумма очень впечатлила присутствующих, и было решено разделить репарации среди пяти стран пострадавших от германского нападения. Франция, как самая пострадавшая из союзников, требовала себе долю в 56 процентов, с чем категорическим не были согласны англичане, бельгийцы и русские, оценивающих ущерб своего боевого союзника максимум в 50 процентов.
Следующим особо пострадавшим была признана Бельгия, на долю которой приходилось 20 процентов общих репарационных выплат, остальное было поделено между Англией и Россией, оценив нанесенный им ущерб как 20 и 10 процентов, соответственно. Япония вновь поддержала англичан и русских в дележе репараций против позиции французов, получив от каждой из сторон заверение о поддержке японской стороны при дележе тихоокеанских немецких колоний. Встретив стойкое сопротивление, Клемансо предложил отправить вопрос на доработку экспертов и вновь занялся колониями, поскольку истекал срок подачи претензий на германское наследство.
