— Расскажи о своих способностях! И не думай соврать, мои глаза видят правду!
Ранмару вздохнул и начал описывать своё додзюцу. Оно было похоже на Бьякуган, но не обладало круговым обзором. Оно было похоже на Шаринган, вернее, на Сайминган, так как позволяло создавать убедительные гендзюцу. Более того, эти гендзюцу были настолько совершенны, что позволили обмануть Шаринган! Ранмару мог создавать даже иллюзию кейракукей, так что, в теории, даже Бьякуган был перед ним бессилен. И последнее, что Ранмару пытался скрыть, додзюцу позволяло передавать чакру и оживить почти мёртвого человека.
Саске оставил тело Райги ради приманки для остатков бандитов. Он планировал "ненароком" проболтаться Караши и организовать засаду. Но теперь план придётся пересмотреть, труп запечатать, а на месте гибели организовать какую-нибудь фальшивку.
— Сакура, что с его ногами? — спросил Саске.
Сакура склонилась над неподвижным телом, её руки окутались зелёным сиянием диагностического дзюцу. Прошла минута. Сакура прекратила диагностику и глубоко задумалась. Киба и Акамару бросали нетерпеливые взгляды, но Саске сделал останавливающий жест, чтобы они не мешали.
— Очень странно. С его ногами всё в порядке. Нервные окончания и кейракукей в норме. Наблюдается атрофия мышц, но нет ничего, что мешало бы ему двигаться после серии упражнений. У меня есть теория, но она может оказаться ошибочной.
— Сакура, ты ирьёнин. Лучшего, чем твои теории, у нас нет.
— Полагаю, причиной инвалидности Ранмару стало раннее пробуждение додзюцу.
— Мои глаза? — воскликнул Ранмару.
— Верно. Использование додзюцу поглощает чакру. Если бы ты развивался планомерно и использовал свои глаза с осторожностью, было бы всё в порядке. Но так как ты не шиноби, и запасы твоей чакры мизерны, тебя быстро настигло чакроистощение.
Саске задумчиво хмыкнул.
— Дай угадаю! Из-за чакроистощения он чувствовал себя плохо, не мог двигаться, но всё равно использовал кеккей-генкай. Он не умер, так как вовремя падал в обморок. И это продолжалось достаточно долго, чтобы мышцы атрофировались, а он свыкся со своей инвалидностью.
— Да, я считаю именно так. Со временем его тело стало чуть крепче, но без упражнений телесной энергии в нём было немного. Он смог чаще использовать додзюцу, но о тренировках тела даже не задумывался.
— Тогда что мне делать? — спросил Ранмару.
— Изначально я собирался взять тебя с собой, — ответил Саске. — Ты был орудием Райги, а стал бы моим.
— Но я...
— Я передумал. У меня нет причин тебе доверять, я не могу взять тебя в свою деревню и позволить обрести силу. Ты с радостью помогал Райге убивать ни в чём неповинных шахтёров. Ты радовался, когда погибли твои односельчане. Ты планировал оживить Райгу, чтобы снова взяться за старое!
Последнее было броском куная наугад, но, судя по дёрнувшейся щеке, он угодил в цель.
— Но что теперь будет со мной? Вы меня убьёте?
— Это будет зависеть от тебя. И, возможно, от Караши.
* * *
Саске очень понравилась бабуля Саншо. Она была доброй участливой старушкой, радушно приняла команду и шахтёров, накормила вкусным, пусть и излишне острым карри. Она была знакома с Ли и Гаем-сенсеем и очень их уважала. Менее всего в мире Саске хотел огорчать её известием о смерти сына. Но дальнейшее зависело не от него.
Караши получил дополнительный шанс. Это было больше, чем мог рассчитывать кто-либо в мире, поэтому Саске надеялся, что Караши им воспользуется. Он был молод, ему не исполнилось и двадцати, так что мир не ограничивался бандитской шайкой, либо работой в закусочной. При желании он мог даже освоить чакру и стать настоящим шиноби — ни Ли, ни Гай-сенсей ему бы ни за что не отказали.
К сожалению, воспоминания ещё одного клона, скрытно созданного Саске, показали, что Караши подарок не оценил.
Команда Саске возвращалась к шахте, дабы сообщить шахтёрам, что они свободны. Их встречала целая толпа — откуда-то шахтёры узнали о столкновении. Среди встречавших были Караши и Рокусуке.
Саске мрачно скривился, когда увидел, что попытка Рокусуке о чём-то предупредить команду оказалась пресечена Караши, зажавшим ему рот. Саске дружелюбно помахал Караши рукой и направился в его сторону.
Когда они проходили под высоким скальным уступом, Караши вскинул руку и закричал:
— Сейчас!
Саске вновь помахал рукой и продолжил идти навстречу. Караши задрал голову и уставился на несколько огромных валунов, нависающих на уступе над горной дорогой.
— Ты искал их? — спросил Киба, высунув голову из-за одного из валунов.
Один за одним с уступа начали падать мёртвые тела. Кибе было дано задание обезвредить, но деяния этих ублюдков были столь отвратительны, что тот не стал сдерживаться.
Караши заозирался и попытался удрать.
— Далеко собрался? — раздался у него из-за спины голос Саске.
— Я... Я пошутил! Это была всего лишь шутка! — забегали глаза Караши.
— Ты сломал Санджоу ногу! — сказал пожилой дедуля-шахтёр. — И ты надеешься, что мы тебе поверим?
— Они бы меня убили, если бы я не подчинялся их приказам! — попытался возразить Караши.
Саске качнул головой.
— Ты добровольно пошёл в банду. Я позволил тебе исправиться, дал второй шанс. Но ты сделал иной выбор.
Шахтёры загудели:
— Правильно! Давайте переломаем ему ноги!
— Отомстим за всё, что сделала Семья Куросуки!
— Прикончим его, и дело с концом!
Саске окинул шахтёров строгим взглядом и вопли затихли.
— Да, Караши — преступник. Но это не означает, что преступниками будете и вы. Он сам выбрал свою судьбу, но я не дам бабуле Саншо похоронить своего сына!
— Вы его отпустите? — нарушил тишину удивлённый голос Рокусуке.
— Конечно нет! Он ответит за свои преступления! Караши, я послал сообщение в кабинет даймё, через пару дней прибудет конвой. Они заберут тебя. Возможно, ты будешь казнён. Но, возможно, тебя отправят на каторгу, и через какой-нибудь десяток лет ты сможешь вернуться.
Караши упал на колени и завыл. Сакура подошла к нему и ухватила за предплечье.
— У тебя будет возможность увидеть маму в последний раз. Мы дождёмся исполнителей в закусочной.
* * *
Саншо-сан встретила известия с неожиданным мужеством. Она не злилась на шиноби Конохи, ни в чём не обвиняла. Наоборот, была благодарна, что они сохранили жизнь её непутёвому сыну. Но от этой благодарности всё становилось только хуже. Караши был всем, что у неё было. И возвращения с каторги она могла и не дождаться.
При этом Саске не мог поступить по-другому. Караши сам выбрал свою судьбу, он сделал это дважды. И отпустить его, оставить на свободе, было бы плевком на могилы всех тех, кого закопала живыми банда Куросуки. Хорошего решения у ситуации не было, только плохие и ещё хуже.
Ещё стоял вопрос Ранмару. Несмотря на то, что тот помогал совершать самые чёрные злодеяния, он был ребёнком. Для шиноби это не было оправданием, но он не был шиноби. Ранмару не принимал прямого участия в убийствах, он никого не убивал, но без его помощи дела Райги не были бы настолько успешными. Осложняло ситуацию то, что парнишка понравился бабуле Саншо, та всячески за ним ухаживала и старалась его накормить.
Пока команда дожидалась конвоиров, Саске мучительно размышлял над решением проблемы. И ни один вариант не подходил.
Наконец, прибыли представители даймё, заковали Караши в кандалы и увезли в неизвестном направлении. А Саске всё никак не мог решить проблему.
Наконец, он понял, что дальше тянуть невозможно. Поэтому он позвал Саншо-сан и Ранмару и огласил своё решение, которое было лучшим изо всех худших.
— Ранмару, ты был соучастником множества преступлений. Тебя не оправдывает возраст, ты помогал убивать невинных людей. Но я готов дать тебе выбор.
— Выбор?
— Ты сказал, что разделишь судьбу Райги. Я могу оборвать твою жизнь, и ты присоединишься к своему мастеру. В конце концов, вы с Райгой — одно целое!
— Нет, Саске-сан, пожалуйста, не надо! О боже, о боже, о боже! Пожалейте, пожалейте ребёнка! — запричитала бабуля Саншо.
— Есть второй вариант. Ты останешься с Саншо-сан. Будешь помогать ей в закусочной. Тренироваться в ходьбе, чтобы не быть ей обузой. Ты заменишь ей Караши до тех пор, пока он не вернётся из тюрьмы. Ты заменишь ей сына, который не ценил её доброту...
— Я останусь с бабулей Саншо! — воскликнул Ранмару.
— Погоди, я не договорил. Но я не могу позволить, чтобы обладатель таких глаз оставался на свободе. Я не могу допустить угрозы своей деревне. Ты лишишься додзюцу!
Саншо-сан ойкнула и обхватила голову.
— Но... Но я не могу... Для чего бабуле Саншо слепой инвалид?
Саске покачал головой.
— Кто сказал, что ты будешь слеп? У меня есть два десятка подходящих глаз, а Сакура — отличный ирьёнин. Она произведёт трансплантацию. Какой бы выбор ты ни сделал, остаться в закусочной или умереть, глаз ты лишишься.
Ранмару зажмурился и зарыдал. Саске смотрел на эти слёзы и не испытывал ни капли жалости. Он и так предоставил маленькой мрази выбор больше, чем тот заслужил.
— Так что ты выбираешь? — спросил он.
Рыдания Ранмару прекратились, и он поднял заплаканное лицо.
— Я останусь с бабулей Саншо!
— Хорошо, — кивнул Саске и достал свиток, в котором были запечатаны тела бандитов. — Сакура, приступай.
Саске развернулся, они с Кибой обхватили за плечи Саншо-сан и вывели её на улицу. Раздался вскрик, после чего наступила тишина. Не прошло и десяти минут, как из закусочной вышла Сакура и вынесла на руках Ранмару. Его глаза были закрыты бинтами.
Сакура отдала Ранмару на попечение Саншо-сан, подошла к Саске, протянула ему свиток и два глазных яблока.
Саске стоял, смотрел то на глаза, то на напарницу, и внезапная идея раскалённой иглой пронзила ему мозг. Сакура изучает гендзюцу. Сакура обучается на ирьёнина. В команде не хватает сенсора. Решение всех этих проблем находилось у него на ладони. Да, использование додзюцу требует чакры, но Сакура далеко шагнула от той слабой дурёхи, что бесполезно таскалась за ними с Наруто. Трансплантация додзюцу требует немалого умения, но сенсей Сакуры — величайший медик в мире, способный устранить все возможные проблемы. Безымянное додзюцу умеет исцелять, оно может смотреть не только сквозь препятствия, но и заглянуть внутрь раненого человека. Гендзюцу этих глаз могут обмануть Шаринган, а значит, Итачи будет перед ними так же беззащитен, как и был Саске. Среди всех известных решений, это было идеальным.
— Скажи, Сакура-чан, — спросил Саске, — тебе сильно нравится цвет твоих глаз?
Сакура посмотрела на Саске, а затем взглянула на глазные яблоки у него на ладони. Её зелёные глаза округлились.
— Ты полагаешь...
— Да, я думаю, что красный цвет тебе тоже очень пойдёт.
Сакура лишь коротко кивнула.
Квест: "Освобождение Катабами Кинзан" выполнен. Награда: клинки Киба, неизвестное додзюцу.
Несмотря на успешное завершение миссии, всю обратную дорогу Саске мучил вопрос: какое бы решение принял Наруто?
Квест 22. Подчистка хвостов
Саске сидел в позе лотоса, зажмурив глаза. Можно было оставаться и с открытыми — никакой разницы в этой кромешной темноте не было. Он не знал, сколько прошло времени — может пара дней, может неделя, а может и несколько лет, время в этом месте измерялось лишь приёмами пищи, питьём воды, и походами в туалет.
Пищей служил бесконечный запас пищевых пилюль, вода поступала в небольшую каменную чашу, а местом оправления нужд служила неприметная дырка в полу.
В этом месте не было ни ветра, ни движения, ни звука. Иногда Саске перебирал пилюли, иногда шлёпал рукой по воде, а иногда — стучал кулаками по полу, лишь бы удостовериться, что он до сих пор жив, а не находится в каком-то странном безжизненном загробном мире.
Саске многократно успел пожалеть, что ввязался в эту авантюру, оказаться наедине с собой оказалось очень и очень тяжело. Тёплый воздух почти не ощущался кожей, камень был разогрет до температуры тела, поверхность его не была ни гладкой, ни шершавой.
В этом месте единственное, чем можно было заняться — это предаваться раздумьям, перебирать воспоминания, хорошие и плохие, и пытаться, безо всякого успеха, почувствовать эту демоническую мышь!
Все безопасные размышления были давным-давно передуманы, все планы пересмотрены и скорректированы, новые цели намечены. Теперь в голову лезли только тёмные мысли и кошмарные воспоминания, и лишь сила воли отделяла Саске от падения во тьму. Та же сила воли, упрямство и гордость, не позволяли Саске нажать тревожную кнопку. Ведь он решил превзойти ожидания сенсея и обнаружить всех восьмерых мышей!
Саске считал, что справится очень быстро. У него были все основания так считать, ведь он и только он знал, что именно ищет. Перед тем, как Хирузен-сенсей отправил его сюда — в старое цилиндрическое здание с куполообразной крышей, он позволил взглянуть на цель поисков, на восемь маленьких мышек, сидящих в просторной клетке. Более того, сенсей дал разрешение воспользоваться Шаринганом, чтобы Саске мог запомнить чакру этих мышей и впоследствии научиться сопоставлять визуальное представление с тем самым непередаваемым чувством, которое вырабатывается у каждого сенсора.
Реальность оказалась жестока. Бесконечность, проведённая с самим собой, во тьме и неподвижности. Подавленная чакра, не позволяющая ни тренироваться, ни использовать дзюцу, ни даже видеть сообщения Системы. Чёрные мысли из подсознания, полные горечи, ненависти и отчаяния. И ни одного проблеска мышиной чакры.
Саске сидел, сложив руки в печати концентрации, пытаясь ощутить хоть что-то, целые дни, годы и века. Он использовал ментальные упражнения, чтобы упорядочить свой разум, не дать себе рухнуть в безумие. Он думал и вспоминал, решал в уме задачи, играл в шоги и перемножал числа. Постепенно он впал в странное оцепенение, перемежаемое шорохами и шёпотами из углов, полотнищами тьмы, черней, чем кромешная темнота, и лицами родных, возникающих перед его глазами.
А потом он что-то почувствовал. Изначально он списал это чувство на очередные галлюцинации — маленький огонёк-не-огонёк двигался где-то у него над головой и пропал, стоило только открыть глаза и поднять взгляд. Но ещё через год неподвижности этот огонёк снова проявился. На этот раз Саске не стал отвлекаться, он отстранённо следил за передвижениями огонька и пытался понять, что же именно он видит. Концентрация на цели сделала огонёк ярче и чётче, а ещё через годы появилось чувство узнавания. Этот огонёк уж слишком напоминал то, что его Шаринган намертво запомнил, как мышь с номером 3, написанным на мохнатом бочку.
С этого момента дела пошли веселее. Саске смог сконцентрироваться на задаче, так как знал, что именно нужно. Со временем он обнаружил огонёк номер семь, затем номер пять, а уж потом и номер два. Дальше дело застопорилось. Чтобы опознать нужную мышь, ему нужно было сконцентрироваться именно на ней, а стоило вниманию рассеяться, как мышь терялась. Саске пытался охватить разумом нескольких из них, но задача оказалась неподъёмной. Прошла ещё одна бесконечность, пока Саске не смог удержать вниманием сразу двоих, троих, а затем и четверых.
