— Ты ничего не знаешь, глупый младший брат.
— Зато ты прямо-таки ходячая энциклопедия, — не удержался Саске. — Ты ошибаешься во многом. Во-первых, мои глаза совсем не такие, как у тебя, во-вторых, моими глазами смотрит отец, которого ты предал, ну а в-третьих, я знаю всё!
— Не Мангекё? — удивился Итачи.
Саске усмехнулся. Его зрачки, пылающие огнём Шарингана изменились, трансформировавшись в шестиконечную модель атома, которую пересекали чёрные лепестки с красными точками. Алая луна, проглядывающая сквозь тревожно несущиеся облака, повторила этот узор.
— Ну же, гений клана Учиха, что ты видишь в этих глазах?
— Ты сказал, "смотрит отец". Это значит... — задумчиво сказал Итачи, и тут его бесстрастная маска дала трещину. — Не может быть!
— Ещё как может! — с толикой самодовольства ответил Саске. — Я обладаю Вечным Мангекё Шаринганом. Но, как видишь, чтобы убить тебя, он мне не понадобился.
Итачи молчал, пристально вглядываясь в лицо Саске, и тот продолжил:
— Мне пришлось его активировать только для того, чтобы освободить и спасти члена моей команды. Если бы Фуу погибла, то Наруто стал бы ещё той занозой в заднице, к тому же, не стоит ради тебя портить послужной список. Возможно, после твоей смерти Сакегари остался бы лежать на земле. Но с этими духовными артефактами ни в чём нельзя быть уверенным. Моя сила не в Шарингане.
— И в чём же? — спросил Итачи.
— Дай подумать... — протяжно ответил Саске. — В обладании всеми пятью стихиями? В сендзюцу? Во владении множеством артефактов? В Магнетизме и стихии Дерева? В фактическом бессмертии? В команде, каждый из членов которой ненамного слабее меня, а некоторые меня превосходят? Сила — в правильной прокачке, глупый старший брат!
Итачи пристально вглядывался в лицо Саске, пытаясь увидеть разглядеть признаки лжи или неуместной шутки. Но Саске не было нужды что-то скрывать. Дело было даже не в том, что Итачи суждено умереть, ведь, как показывал опыт, с помощью некоторых дзюцу мертвецы тоже умеют выбалтывать секреты. Разумеется, Саске собирался позаботиться, чтобы Итачи никогда больше не заговорил, но теперь он достиг той силы, когда секреты перестают иметь какое-либо значение.
— Ты сказал, что знаешь всё, — наконец, ответил Итачи.
— Да. Сарутоби-сенсей, тот человек, чьё доверие ты тоже предал, рассказал мне правду.
— Хокаге?
— Да. Он посчитал, что я достаточно повзрослел, — Саске закинул руки за голову и поднял лицо к алой луне. — Знаешь, он не научил меня ни одному дзюцу, но лучшего сенсея пожелать невозможно.
Разумеется, Саске кривил душой. Хирузен-сенсей действительно не делал упор на техники, но несколько интересных дзюцу всё же показал и дал скопировать Шаринганом. Но Саске считал свои слова не ложью, а лишь литературным преувеличением: "почти не обучал ниндзюцу" звучало не так хорошо и слишком напоминало о Какаши-сенсее.
— Но кое-чего ты действительно не знаешь! — сказал Итачи. — Во время резни клана я был не один. Теперь тебе следует опасаться...
— Да, да, я знаю о ком ты, — небрежно махнул рукой Саске. — Тот второй обладатель Мангекё Шарингана, о котором ты рассказал сразу после того, как убил всех, кто был мне дорог.
— Ты не понимаешь всей опасности! Мадара...
— Мадара? Мадара Учиха мёртв! Его иссохший труп сгорел на моих глазах! Твой сообщник по предательству — самозванец! С тем же успехом назваться Мадарой могу даже я! Единственное, чего я не знаю, так это ответ на вопрос: "Почему?". Почему ты совершил предательство, зачем обрёк клан на смерть, зачем предал долг и доверие своего Хокаге?
Итачи наклонил голову и тихо ответил:
— Я это сделал, чтобы спасти тебя!
— Дерьмо! Для меня лучше бы было умереть в тот день, чем пойти по пути, на который ты пытался меня толкнуть. Погибнуть вместе с родителями, вместе с остальным кланом. Только благодаря тому, что в мою команду попал идиот, не знающий слово "невозможное", я стал тем, кем являюсь сейчас!
— Клан готовил восстание, я сделал всё для Конохи. Если бы я не принял такое решение, деревня, возможно, давно бы погибла.
— А знаешь, почему восстание вообще произошло? Что стало его причиной? Человек, с которым ты убивал тех, кто был мне дорог — именно он выпустил Кьюби. Вся деревня видела Шаринган в глазах биджу, вся деревня знала, что в тысячах и тысячах смертей их родных, друзей и соратников, виноват Учиха! Именно поэтому они ненавидели наш клан, и, честно говоря, я не могу их винить. Так что не надо о благе деревни! И не пытайся рассказывать, что ты шпионил за Акацуки!
— Но, тем не менее, это так.
— В таком случае, худшего шпиона невозможно представить. Мы не знали о Акацуки практически ничего. Ни сил, ни способностей, ни целей. Нападения на джинчурики деревни не просто произошли без предупреждения, но и даже один раз увенчались полным успехом. И отнюдь не твоя заслуга, что Наруто спасся. Знаешь Наруто? Да, это тот самый парень, чьи родители погибли в день нападения Кьюби, которых, по сути, убил тот же предатель, на пару с которым ты вырезал клан!
Саске почувствовал, что срывается на крик, и окружающая природа подчинилась его невысказанным желаниям. Небо закрыли грозовые облака из которых хлынули целые водопады воды, и одна за другой стали бить огромные ветвистые молнии. Земля вздыбилась, возникали и разрушались горы, огромные цунами смывали города, а извержения вулканов заливали мир океанами лавы.
Усилием воли Саске взял себя в руки.
— Сенсей всегда пытается видеть в людях лучшее, но, к сожалению, перед тобой не Сарутоби Хирузен. Сегодня ты умрёшь, а вскоре умрёт и твой сообщник. Хочешь знать, каково его настоящее имя? Учиха Обито. Тот самый Обито, что был напарником Какаши-сенсея. Ещё один предатель, ещё одна мразь.
Итачи молчал, опустив голову, переваривая обрушившиеся на него сведения. Но Саске не дал ему времени на раздумья.
— Теперь расскажи мне. Расскажи мне всё! Что толкнуло человека, которого я когда-то любил больше всего на свете, превратиться в чудовище? Я дарую тебе контроль над этим миром! Так покажи же мне это!
Саске не знал, возможно ли вручить управление Цукуёми кому-то другому, способно ли это дзюцу подчиниться обладателю других глаз. Он просто пожелал. В конце концов, если не получится, в этом будет вина только Итачи, который недостаточно старался!
У Итачи получилось. Мир дрогнул и замер. А затем перед глазами Саске стали проноситься сцены из чужой жизни.
Он увидел смерть Учиха Шисуи, отдавшего лучшему другу свой Шаринган. Снова увидел презрение, которым члены клана обливали Итачи. Видел рапорт Итачи Хокаге, видел советников, предлагавших хладнокровно вырезать клан, чтобы спасти деревню. У Саске сжались кулаки, хоть он и понимал мотивы этих старых пердунов.
А затем своё слово сказал Сарутоби-сенсей, в том видении выглядевший непривычно старым. Когда человек, чьё одобрение для Саске было самой важной вещью в мире, отдал Итачи приказ выиграть немного времени для подготовки к переговорам с Учиха, у него потеплело на душе. Он на мгновение задумался, как именно могли повернуться события, если бы Итачи послушался приказа, но тут же отогнал эти мысли. Саске прекрасно осознавал, что настоящий шиноби не должен жить прошлым.
Мир вновь моргнул и изменился. Теперь Саске и Итачи стояли перед храмом, где более молодой Итачи слушал приказ Шимуры Данзо, который, как он теперь знал, был когда-то главой одного из подразделений Анбу. Сцепив кулаки и скрипя зубами, он слушал, как тот отдаёт приказ на ликвидацию клана, шантажируя Итачи жизнью младшего брата.
А затем последовала длинная, кровавая и кошмарная сцена резни. Саске вновь смотрел, как перед глазами гибли родные и близкие, но на этот раз не испытывал ни ненависти, ни отчаяния. Его душу наполняла лишь печаль — после тех похорон он давно перелистнул эту страницу своей жизни.
Затем он увидел Итачи, преклонившего колено перед Хокаге, умоляющего защитить его, Саске. Сарутоби Хирузен говорил ободряющие слова, он назвал Итачи героем, Саске знал учителя слишком хорошо, видел за улыбкой презрение на этом добром морщинистом лице. И когда сенсей отвернулся и отправился прочь, оставив застывшего в поклоне Итачи смотреть ему в спину, уловить это презрение смог бы даже такой тугодум, как Наруто.
Мир застыл, словно огромная трёхмерная фотография. Итачи удивлённо поднял глаза, он не ожидал, что Саске решит отобрать контроль.
— Я понимаю тебя, — сказал Саске. — Понимаю двигавшие тобой мотивы, причины, заставившие совершить непоправимое.
Итачи попытался что-то сказать, но его рот открывался, не издавая ни звука — Саске не собирался давать ему слово.
— Ты совершил ошибку. Но, как говорил один из умнейших людей мира, мы — шиноби, и прекрасно знаем, что даже безобидные ошибки порой приводят к непоправимым последствиям. Ты предал клан, предал деревню, предал родителей и предал меня. Пусть ты и действовал из лучших побуждений, как тебе подсказывало твоё искажённое восприятие реальности, но мне на это плевать. Несмотря на то, что твоё тело умирает, ведь после таких ранений не может выжить никто, тебя ещё можно спасти. Более того, стоит мне сказать хоть слово, и Сакура тебя исцелит. Но я не скажу этого слова. Ты заслужил свою смерть. И единственное, о чём я сожалею, что на неё потребовалось слишком много времени. Теперь можешь говорить, я выслушаю твои последние слова.
Итачи внимательно посмотрел на Саске. Он молчал, подбирая слова. Наконец, когда он заговорил, его голос напоминал хриплое воронье карканье.
— Опасайся Мадары, кем бы он на самом деле ни был. И Данзо.
— Нет. Я не буду их опасаться. Они просто умрут.
— Данзо...
— Я его убью, а потом попрошу прощения у Сарутоби-сенсея. Это всё, что ты хотел мне сказать?
— Да. Прощай, младший брат.
— Прощай, тот, кто когда-то был моим старшим братом.
Мир Цукуёми исчез, сменившись знакомой развороченной поляной. Саске взглянул на лежавшего на земле Итачи и наклонил голову, тихо прощаясь, закрывая важнейший этап своей жизни. Внезапно Итачи шевельнулся и поднял дрожащую руку. Он сжал ладонь, вытянув указательный и средний пальцы, и поднёс их ко лбу Саске.
Саске помнил этот жест. Помнил, как когда-то брат постукивал этими пальцами его по лбу, демонстрируя любовь, покровительство и заботу. Но его брата больше не существовало, он погиб вместе с кланом. А Учиха Саске, чунин Конохагкуре но Сато, никогда бы не позволил подобное какому-то умирающему нукенину!
Саске взмахнул рукой, отбивая ладонь, после чего повернулся к напарнице, которая как раз заканчивала с Фуу.
— Сакура, у этого нукенина в глазницах ценное додзюцу. Ты знаешь, что нужно делать.
Саске встал, дождался, пока она не извлечёт из глазниц оба Шарингана и не поместит в небольшие сосуды. Он сделал знак отойти и медленно сложил шесть Ин.
Змея. Овца. Обезьяна. Свинья. Лошадь. Тигр.
— Катон: Великий Огненный Шар.
Струя пламени вылетела изо рта Саске и ударила в неподвижное тело. Учиха стоял посреди огненного ада бушующей стихии и смотрел, как тело Итачи обугливается и быстро превращается в пепел. Погребение с помощью дзюцу клана Учиха — единственная почесть, которую Саске был готов ему оказать.
Наконец, когда от Итачи не осталось и следа, тишину нарушил Наруто.
— Ну что, теперь всё закончено? — спросил он.
— Не совсем, — ответил Саске. — Остались два человека, которых следует убить.
Квест 42. Встреча старых друзей
Те, кто говорит, что месть ничего не решает, что она приносит лишь боль, увечит душу и выковывает новое звено бесконечной цепи ненависти, в отношении Саске сильно ошиблись. Саске чувствовал себя прекрасно, он, наконец, понял, что значит "настоящая свобода". Тело словно парило над землёй, в голове царило состояние кристальной ясности, а сердце билось в радостном ожидании чего-то нового.
Впрочем, возможно, те люди были правы, и месть действительно ничего не решала. Вот только убийство Итачи было не местью, а наказанием, воцарением справедливости, правильного порядка вещей.
В любом случае, на душе было очень тепло. Несмотря на множество незавершённых дел, Саске ощущал, что свободен, что перед ним открыты все пути. Поэтому глупая, абсолютно нарутовская улыбка не покидала его лицо.
Перемену настроения почувствовала вся партия. Сакура сделала несколько попыток с ним поговорить, но увидев, что Саске пребывает в своём собственном мире и отвечает невпопад, с неожиданной отвагой сделала к нему шаг и подхватила под руку. К их обоюдному изумлению, Саске не одёрнул её ни словесно, ни физически, а продолжал идти рядом, словно это самая естественная вещь в мире. И даже противный писк чакраброни ему нисколько не помешал.
Наруто повезло меньше — на него насела сразу толпа. Девушки галдели, спорили, обменивались словесными шпильками и требовали к себе полного внимания. Дозаэмон о чём-то переговаривался со своим клоном, и они весело фыркали от очередной неловкой ситуации, в которой то и дело оказывался Наруто.
Партия Саске состояла из опытных шиноби и могла передвигаться с огромной скоростью, но теперь, когда дела были завершены, продолжала идти неторопливым шагом, словно находясь на прогулке.
Саске небрежно обернулся, поймал взглядом глаза Карин, и...
Мир изменился. Он выцвел, превратившись в чёрно-белую негативную копию, а небо окрасилось в алый цвет. Тупая улыбка мигом сошла с его лица, и он спросил так же посерьёзневшую Карин:
— Что ты видишь?
— Он совсем рядом. Чакра, схожая одновременно с тобой и Наруто, довольно силён, чуть сильнее твоего брата, но никакого сравнения с Хошигаки Кисаме.
— Отлично, — кивнул Саске. — Покажи мне, где он.
Карин кивнула, и одно из деревьев в сотне метров прямо по курсу окрасилось алым.
— Предупредишь Наруто, или это сделать мне?
— Он в чакраброне, твоё гендзюцу не подействует.
— Он — да, клон — нет.
— Не стоит, я предупрежу. Все в курсе, только ждут сигнала.
— Отлично! Тогда приступаем.
Мир вновь вернулся к привычным цветам. Тут же раздался вопль Карин:
— Эй, дуры, подвиньтесь! Наруто-кун! Ты мне нужен!
— Отвали, сучка, он нужен нам всем!
— Мне нужнее, дурында!
Саске сжал предплечье Сакуры, и та удивлённо подняла глаза. Затем, сообразив, опустила веки. Учиха сделал несколько шагов, поднял руку, якобы почесать затылок. Получив условленный сигнал, клон Наруто выпрыгнул из окружения куноичи, в полёте складывая печати.
— Футон: Клинки Шторма!
Одновременно с этим заиграла мелодия Дозаэмона, а куноичи синхронно разбежались в стороны. Саске сделал два шага вперёд, сложив на груди руки, а Сакура и Наруто встали у него по бокам. Техника Наруто, состоящая из волны небольших лезвий, рассекла деревья, превращая их в кучу аккуратных чурбаков, оставляя на месте густых зарослей лишь множество низких пней.
Человек в плаще Акацуки и оранжевой спиральной маске свалился с разрезанного дерева и, нелепо взмахивая руками, рухнул на широкий пень, едва удерживая равновесие на носке одной ноги.
