— Не то, чтобы я так боялся Цукуёми, Саске-кун, но не стоит! — небрежно махнул рукою Орочимару. — К тому же, сомневаюсь, что ты пришёл потешить моё любопытство.
— Вы правы. Я пришёл к вам посоветоваться.
— И я внимательно слушаю.
— После боя я имел возможность поговорить с Кьюби. Некоторые вещи, о которых он рассказал, привлекли моё внимание. Оказывается, Йондайме, когда запечатывал Кьюби, разделил его, а одну из половин запечатал в себя.
— Пусть этот факт не является общеизвестным, но за боем наблюдало достаточно людей, так что ничего нового ты мне не сказал.
— Сейчас нашей деревне противостоит серьёзный противник, и нам нужны любые преимущества. Кьюби очень сердит на Акацуки, он решил сотрудничать с Наруто. И чем сильнее джинчурики, тем сильнее деревня.
— Правильно ли я понял, ты хочешь, чтобы я применил Эдо Тенсей, воскресил Минато-куна и принудил его запечатать в Наруто вторую половину Кьюби?
— Принудил? Акацуки — угроза деревне. Намиказе-сама — лояльный шиноби, отдавший за деревню жизнь. Как только он узнает о текущей ситуации, то всё сделает сам. К тому же, призвав его, вы усилите деревню ещё одним шиноби каге-уровня.
— Саске-кун, когда я сражался с сенсеем во время Чунин Шикен, то видел тебя за пределами барьера.
Саске понятия не имел, куда Орочимару клонит, поэтому осторожно ответил:
— Это был мой теневой клон, но вы правы, за боем я наблюдал.
— Если ты помнишь, когда я использовал Эдо Тенсей, появились три гроба.
— Да, но сенсей использовал Теневое Клонирование Сюрикена и один из гробов был уничтожен.
— Это не совсем так. Неудача случилась по другой причине. Эдо Тенсей призывает душу шиноби из Чистого Мира. Но когда я совершал призыв, души Намиказе Минато там не оказалось, поэтому дзюцу не сработало.
— Йондайме жив? — изумился Саске.
— Ку-ку-ку, нет, что ты! Он мёртв. Только его душа находится не там, где ей полагается быть. Чтобы победить Кьюби, Минато использовал одно из запретных дзюцу. Он привал Шинигами и запечатал Кьюби с помощью его силы. К сожалению, использование подобного дзюцу имеет немалую цену — шиноби платит своей душой. Теперь душа Минато-куна находится в плену у Шинигами. А вторая половина Кьюби — вместе с ним.
Саске опустил голову. Это были очень неприятные новости.
— Простите, Орочимару-семпай, что отнял ваше время.
Учиха поклонился Саннину, развернулся и направился к выходу.
— Подожди, Саске-кун, — раздался голос Орочимару.
Саске остановился и повернул голову.
— Я сказал, что пока он находится в животе у Шинигами, нельзя призвать Минато-куна с помощью Эдо Тенсей. Но ничего не говорил насчёт того, что его нельзя из этого живота выпустить.
* * *
— Правильно ли я тебя понял, Саске-кун, — спросил Орочимару. — Ты хочешь, чтобы я имплантировал тебе клетки Шодай Хокаге?
Саске неторопливо шёл по улицам Конохи рядом с Саннином, пребывая в неожиданно расслабленном, несмотря на свалившиеся проблемы, расположении духа.
— Во-первых, Орочимару-семпай, я не хочу, чтобы вы мне что-то имплантировали. Во-вторых, просто интересуюсь теоретической возможностью.
— Которая имеет под собой самое практическое основание. Ведь если ты слышишь положительный ответ, тогда, наверняка, попросишь об услуге. И это будет вторая услуга, которую ты хочешь, чтобы я тебе оказал.
— Вторая?
— Первая — воскрешение Йондайме.
Саске ухмыльнулся. Подобные трюки могли сработать на ком-то из наивных первокурсников Академии, но даже Наруто не воспринял бы их за чистую монету. Ну, наверняка бы не воспринял.
— Э-э-э, нет. Воскрешение Йондайме было вашей, и только вашей инициативой. Вы, как лояльный шиноби Конохи, хотите помочь деревне, не только усилив нашего джинчурики, но и поставив могущественного шиноби на её защиту. Я — патриот, как и вы, Орочимару-семпай, мы оба желаем Конохе процветания. Но от этого не получаю ни малейшей личной выгоды.
— Конечно! — неожиданно легко согласился Орочимару, беззаботно махнув рукой. — Оставим в стороне Йондайме и Кьюби, вернёмся к твоему Мокутону.
— Гипотетическому Мокутону, — поправил Саске. — Нет никакой гарантии, что он появится.
— Если хочешь, я могу подобную гарантию дать. Когда-то давно я проводил очень интересный эксперимент. Из шести десятков образцов один, как оказалось впоследствии, получил кеккей генкай. Его генетическая структура изменилась, став идентичной Хашираме Сенджу.
— А что было с остальными?
— К сожалению, они были не настолько удачливы.
— Вероятность выживания чуть больше полутора процентов? Не заинтересован. Как по мне, даже Проклятая Печать была неоправданным риском.
— Ну прости, Саске-кун. Касаемо выживания, ты не учитываешь один фактор.
— Камень Гелель?
— Совершенно верно. Сила Камня является внешней, она не зависит ни от чакры, ни от метаморфоз генома. Так что, уверен, что в твоём случае, вероятность выживания повысится процентов до восьмидесяти.
— Всё равно, — мотнул головой Саске. — Даже если вдруг я проявлю особую доверчивость и наивность, предположив, что не утрачу Камень в процессе, этот вариант мне не подходит.
— Не подходит?
— Одной из моих целей является возрождение клана Учиха. Заметьте, Учиха, а не Сенджу.
— Ладно. Теоретически, я могу модифицировать печать. Раз ты не хочешь идти простым путём имплантации генома, я действительно могу поместить туда клетки Хаширамы-сама. Но возникнут серьёзные последствия.
— Я не боюсь последствий.
— Речь не идёт о последствиях для тебя. Дизайн печати не предусматривает отдельного пространства для хранения. Это пространство заменяется некой общей структурой, позволяющей мне возродиться, случись что-то непоправимое. И если я внесу изменения, подобной возможности неотвратимо лишусь.
— Постойте, Орочимару-семпай! Но ведь вы говорили, что больше не собираетесь захватывать моё тело!
— И я не врал! Но, сам понимаешь, обстоятельства могут измениться и заставить действовать очень решительно. Твоё тело — мой самый успешный проект! Я, конечно, могу от него отказаться, но это будет тебе немалого стоить.
— Орочимару-семпай, давайте внесём ясность. Во-первых, пока что мой интерес — чисто теоретический. Во-вторых, если вы, вдруг, решите захватить моё тело, я приложу все усилия, чтобы вас уничтожить. А в-третьих, вы и так мне очень серьёзно задолжали. Или вы считаете, что Камень Гелель — какая-то не заслуживающая внимания мелочь? В таком случае, я спокойно найду ему хорошее применение.
— Что ты, Саске-кун, — рассмеялся Саннин. — Я очень ценю твой подарок. К тому же, я — человек науки, всегда готовый открыть новые горизонты. Мне и самому интересно, какие модификации Печати Небес можно произвести без смерти носителя. Но мы с тобой отвлеклись от главного. Мы на месте.
Саске осмотрелся по сторонам. Перед ними возвышалось величественное здание с красной черепичной крышей, массивными колоннами и ведущими внутрь широкими каменными ступенями.
— Орочимару-семпай, вы серьёзно? Храм Узумаки?
* * *
Саске не настолько интересовался делами Наруто, чтобы обшаривать каждый угол деревни в поисках наследия Узумаки. Об этом храме он, конечно, знал, но ни разу внутри не был. И вот теперь ему представилась возможность посетит это место в очень примечательной компании.
Внутри храм не впечатлял. Несмотря на то, что за этим местом, очевидно, иногда присматривали и убирали пыль, оно было заброшенным и обветшалым. Доски пола потемнели, драпировки выцвели и зияли прорехами, а бронзовые элементы не только потеряли блеск, но и покрылись зелёными пятнами.
Центральное место храма занимал не алтарь, а стена, на которой ровными рядами висели театральные маски. Саске это показалось странным, что Узумаки почитали театр Но настолько, что возвели его в предмет культа. Он не знал, для чего Орочимару привёл его именно сюда, но это место пустовало, а значит, подходило для различных нечестивых ритуалов ничуть не хуже, чем любое другое.
Неподалёку от стены масок трудился Кабуто. Он ползал по расчищенному участку пола и вычерчивал на нём сложную печать, схожую с раскинувшей крылья птицей. Саске понимал, что это очень ответственное занятие, поэтому не стал его отвлекать. И лишь когда Кабуто закончил, Учиха с ним вежливо поздоровался.
Кабуто встал, подошёл к двум деревянным гробам, прислонённым к стене. Он оторвал от одного из них полоску офуда, запустил внутрь руку и выволок за горло трепыхающегося Зецу. К полному изумлению Саске, рука Кабуто изменила цвет и пропорции, став огромной когтистой лапой. По лице Якуши-сана расползлись чёрные пятна, а склера одного из глаз стала чёрной. Саске вопросительно взглянул на Орочимару — он не знал, что Кабуто тоже обладает Проклятой Печатью.
— Понимаешь, Саске-кун, ценность разума Кабуто-куна была столь велика, что я не мог себе позволить рискнуть его жизнью. После того, как я добавил некоторые дополнительные факторы, вероятность успешной установки Проклятой Метки многократно возросла, став практически стопроцентной. Так что я с лёгкостью пошёл на риск.
— Вы воспользовались силой Гелель, — уверенно сказал Саске. — Скажите, Орочимару-семпай, вам не стыдно? Вы, получив от меня такой ценный артефакт, всё равно пытаетесь говорить о какой-то оплате за ваши услуги?
— Думаешь, смог бы отказать мне в просьбе?
— А вы полагаете, что меня к чему-то принудили ваши угрозы? Или считаете, что моей силы воли не хватило бы для постоянного удержания Печати Защиты от Зла, а Сарутоби-сенсей не сумел бы вам помешать?
— Ку-ку-ку, ты прав. Но мы — шиноби, так что должны использовать каждое преимущество. Ты мог бы уступить, так что попробовать всё равно стоило.
Саске не ответил. Он с интересом смотрел, как Кабуто укладывает Зецу в центр печати и прибивает кунаями с привязанными к рукоятям офуда его конечности к полу. Наконец, когда и руки, и ноги белого уродца оказались надёжно зафиксированы, Кабуто поднял взгляд, блеснув в полутьме очками.
— Всё готово, Орочимару-сама! — сказал он.
— Прекрасно! В таком случае, можем приступать.
Орочимару подошёл к стене масок и вытянул руку. Рука превратилась в длинную змею и начала скользить между масок.
— Раньше я даже не подозревал об этом месте, — сказал, не оборачиваясь, Орочимару. — Но тренировочное путешествие, которое мы предприняли с Кабуто-куном, принесло очень интересные плоды. Удивительное дело, но немалую помощь оказал Джирайя — очень пригодился его опыт в фуиндзюцу. Мы посетили множество мест, одним из которых был остров с разрушенной скрытой деревней. Честно говоря, я не ожидал найти там хоть что-то стоящее, ведь после гибели Узумаки это место было тщательно разграблено. И без Джирайи...
— Орочимару-сама, мы бы справились и сами! — заявил Кабуто. — Просто нам бы понадобилось чуть больше времени! К тому же, ему повезло!
— Возможно ты прав, а возможно и нет. Не стоит строить бессмысленные теории. Так вот, Саске-кун, мы с Джирайей нашли интересный свиток, рассказывающий об одном очень-очень интересном артефакте. О, а вот и он! Я чувствую эту зловещую силу.
Рука-змея Орочимару обернулась вокруг одной из масок и сняла её со стены. Змеиный Саннин встал перед начерченной на полу печатью с трепыхающимся Зецу и приложил маску к лицу.
Внезапно по храму пронёсся сильный порыв ледяного, пробирающего до самых костей ветра. Волосы и одежда Орочимару развевались под его порывами, а тело окутывало облако голубой чакры. Он раскинул в стороны руки, и за его спиной возникла громадная призрачная фигура. Существо, которому она принадлежала, было одето в просторный белый балахон, цвет кожи был мертвенно серым, а лицо с острыми чертами полностью повторяло маску на лице Орочимару. Из густой белой гривы существа торчали два острых рога, а хищные заострённые зубы сжимали танто, казавшийся небольшим только в сравнении с этим исполином.
— Смотри, Саске-кун, такое нечасто увидишь, — сказал Кабуто.
— Я правильно понял, это...
— Да, это Шинигами. Смотри.
Огромная рука с заострёнными ногтями и тонкими узловатыми пальцами вынула изо рта нож. Шинигами вскинул руку, вонзил клинок прямо себе в живот и потянул за рукоять. Разрез не кровоточил, кровь вместо этого плеснула из живота Орочимару. Саске напряжённо наблюдал, как из Шинигами вырывается голубой комок чакры, похожий на призрачный огонёк, делает круг под потолком храма и зависает над печатью.
Раздался стук — маска Шинигами упала на пол, после чего его гигантская фигура растворилась в темноте. Орочимару припал на колено, зажимая хлещущую кровью рану. Несмотря на Камень Гелель, она и не думала закрываться.
— Кабуто, пора, — сказал Саннин.
Кабуто кивнул и подошёл ко второму гробу. Он вновь оторвал офуда, снова активировал Проклятую Печать и вытащил ещё одного Зецу. И этот урод сильно отличался от предыдущего. Тело его было настолько густо покрыто символами, что казалось не белым, а тёмно-серым. Зецу покрывало несколько грубых шрамов, а в груди зиял глубокий разрез. Но дыхание Саске перехватило отнюдь не от этого. В обоих глазницах — той, которой Зецу обладал изначально, и второй, сделанной явно искусственно посреди бугрящейся уродливой плоти на второй половине лица, сияли алым светом два Шарингана с тремя томоэ.
— Орочимару-семпай! — возмутился Саске. — Я так и знал! Вы всё-таки подменили глаза на похоронах! Вы украли Шаринганы!
— Ку-ку-ку, с твоей стороны было очень безрассудно уничтожать такую ценность! — ничуть не смутился Саннин. — Я просто помог тебе удержаться от ошибки!
— Удержаться? Вы осквернили наследие моего клана! И вам придётся постараться, чтобы искупить свою вину!
— По-моему, я именно этим и занимаюсь! — непринуждённо сказал Орочимару, указав сначала себе на живот, а затем на первого Зецу.
— Мы это уже проходили! Вы помогаете не мне, а деревне! И, насколько я вижу, действуете в собственных научных интересах. Так что вы мне должны! Дважды!
— Саске-кун, какие могут быть долги между нами, учениками одного и того же великого человека?
Учиха внутренне возликовал. Момент, когда он мог бы предъявить претензии и хоть как-то повлиять на Орочимару, был упущен ещё тогда, на самих похоронах. Единственное, чем он мог подкрепить свои слова — личной силой. Но нападение на лояльно шиноби деревни было глупостью по множеству причин. Он не только не смог бы обосновать свои претензии, не только выставил бы себя в чёрном свете, но и, честно говоря, не был так уж уверен в победе. А теперь Саннин сам давал ему карт-бланш на свои услуги. Конечно, этим подразумевалось, что Саске тоже не откажет в просьбе, но вся прелесть ситуации заключалась в том, что именно ему предстоит решать, не переступает ли Орочимару границы разумного.
— Как замечательно, что это сказали именно вы, Орочимару-семпай! — улыбнулся Саске. — А, кстати, зачем вам второй Зецу?
— Ку-ку-ку, смотри!
Кабуто вытянул свою серую лапу, приподымая химерного Зецу над землёй. Орочимару открыл рот, из него вылезла змея, сжимающая в пасти бирюзовый камень. Она метнулась к Зецу и вложила камень в разрез у того на груди. Разрез медленно закрылся. Орочимару втянул язык, после чего снова открыл рот, распахнув челюсть на немыслимую ширину. Змея, вылезшая на этот раз, была огромной, уродливой и сильно напоминала гротескную копию самого Саннина.
