— Неужели Волдеморт не осознаёт данную дилемму?
— Должен бы, но его требования остаются неизменными. Никаких других проблем, связанных с его благополучием, я не заметил, но после своего возвращения он и не делал ничего, требующего серьёзных усилий. Если предположить, что в ритуале была сделана ошибка, то он скорее всего заставил бы меня искать её причины и способ устранения.
— Разве такое возможно? — поинтересовался Дамблдор.
— Возможно, но не так просто, — ответил Снейп. — Единственный подходящий способ — это повторный ритуал, но я сильно сомневаюсь, что ради этого Тёмный Лорд будет готов снова умереть.
— Определённо, нет, — согласился директор. — Волдеморт никогда никому не доверял настолько, чтобы добровольно вручить в его руки собственную жизнь. Возможно мы сможем понять, была ли допущена ошибка, а у меня есть основания полагать, что так и было. Сейчас к нам присоединится Гарри Поттер, и с его разрешения я хотел бы показать тебе воспоминание о воскрешении Волдеморта, которое он демонстрировал мне ранее. Мне любопытно, придёшь ли ты к такому же выводу, как и я.
— Очень хорошо. — Снейп сел и стал ждать появления Гарри. Его ум сейчас был слишком занят, чтобы даже думать о своей неприязни к сыну Джеймса Поттера. Через несколько минут Дамблдор встал из-за стола и практически тут же раздался стук в дверь.
— Войдите, — откликнулся Дамблдор. Дверь открылась и показался Гарри. Он некоторое время выглядел удивлённым присутствием профессора Снейпа, хотя и пытался скрыть свою реакцию. — Спасибо, что пришёл, Гарри. Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, сэр. Боль от Круциатуса почти прошла.
— Превосходно, — обрадовался Дамблдор. — Я хотел бы попросить твоего разрешения показать профессору Снейпу воспоминание того, что произошло на кладбище. Это очень важно, иначе бы я не просил.
— Почему? — подозрительно спросил мальчик. Пусть Дамблдор и доверяет Снейпу, но Гарри-то определённо нет.
— У нас есть основания полагать, что во время ритуала что-то пошло не так, и это может помочь нам убедиться.
— Тогда ладно, — согласился Гарри после нескольких секунд раздумий. Он помнил тот роковой вечер, но не мог припомнить ничего, что могло бы нарушить ритуал. В ретроспективе он был немного разочарован своим поведением в той ситуации, хотя не так уж и много он мог ещё там сделать. Трое подошли к Омуту Памяти Дамблдора, где уже кружилось готовое к просмотру воспоминание.
— Если не хочешь, Гарри, ты не должен просматривать это снова, — сказал Дамблдор.
— Нет, всё в порядке, — заверил его мальчик. — Идёмте. — Они склонились над чашей и почувствовали, как сознание переносится в воспоминание. Гарри увидел раннего себя, уже связанного для подготовки к ритуалу. Он снова наблюдал, как Хвост опускает Волдеморта в котёл и добавляет «кость отца», в то время как его прошлое «я» изо всех сил пытается освободиться. Снейп просматривал сцену с большим вниманием, а Дамблдор, уже видевший это ранее, наблюдал за реакцией других.
— Плоть слуги... с готовностью отданная... оживи своего господина.
— Питер, остановись! — закричал Гарри. — Пожалуйста, не делай этого!
— Слишком поздно, Гарри, — ответил Хвост и снова поднёс нож.
— Ты не должен этого делать! — Гарри всё ещё надеялся, что мужчина изменит своё решение.
— Но сделаю. Ты же видишь — у меня нет выбора. Если я этого не сделаю, он меня убьёт.
— Я спас тебе жизнь! Ты мой должник, — прокричал Гарри, хотя и знал, что его слова мало что значат.
— Это так не работает. — Хвост отвернулся и снова приставил нож к запястью. Он закрыл глаза, словно собираясь с мужеством, а затем со всей силы протолкнул лезвие через плоть и кость своей руки. Отрезанная кисть упала в котёл, и Хвост взвыл от боли.
Вскоре после этого воспоминание закончилось и наблюдатели покинули Омут Памяти. Когда они снова расселись, Дамблдор посмотрел на Снейпа, предложив тому высказать свои мысли об увиденном.
— И всё-таки Петтигрю ошибся, — произнёс зельевар. Дамблдор улыбнулся и кивнул этому комментарию, в то время как Гарри смотрел на обоих в недоумении. Он не заметил никаких очевидных ошибок Хвоста, но опять же, он не был знаком с ритуалом, поэтому, возможно, там и было что-то, что он не заметил.
— Но что он сделал не так? — спросил наконец Гарри.
— Последние ингредиенты зелья требуют не просто кости, плоти и крови, но и то, что те будут взяты соответственно без согласия, с готовностью и насильно, — объяснил Дамблдор. — А что Петтигрю сказал перед тем, как отрезать себе руку?
— Что у него нет выбора, и Волдеморт убьёт его, если он этого не сделает, — ответил Гарри, начиная понимать.
— Именно. — Дамблдор выглядел счастливым. — Его слова свидетельствуют о том, что он действует по принуждению, а не добровольно, как того требует ритуал.
— Так что, Хвост никогда бы не смог провести его правильно? — спросил Гарри.
— Полагаю, что смог бы, — пояснил Дамблдор. — При добавлении в котёл плоти важное значение имеют эмоции. Если бы ты не пытался отговорить его от этого, возможно, он и не задумался бы о том, почему отрезает себе руку, и всё пошло бы по плану. А теперь ты, кажется, невольно серьёзно ослабил Волдеморта.
— Ослабил? — недоверчиво спросил Гарри. — Когда мы сражались, он не казался слабым.
— Глупый ребёнок, — прервал его Снейп. — Неужели ты веришь, что для победы над тобой Тёмному Лорду нужна вся его сила? Снова проявляется высокомерие Поттера.
— Северус, к сожалению, прав, — печально произнёс Дамблдор. — Даже в ослабленном состоянии Волдеморт остаётся, вероятно, самым могущественным волшебником в мире.
— Но не сильнее же Вас, верно? — спросил Гарри.
— Нет, даже сильнее меня, — не согласился Дамблдор. — Я конечно один из наиболее могущественных волшебников, это верно, но моими главными силами в дуэли всегда были мастерство и творческий подход. Волдеморт же располагает такой силой, что ему редко приходилось полагаться на что-либо другое. Эту его ключевую слабость тебе неплохо бы запомнить.
— Альбус, Вы действительно думаете, что поощрять Поттера к конфронтации с Тёмным Лордом разумно? — поинтересовался Снейп.
— Конечно же нет. И, Гарри, я надеюсь, ты понимаешь, что я имел в виду не это, — ответил директор. — Однажды ты станешь готов встретиться с ним лицом к лицу, но до тех пор ты должен сделать всё, что в твоих силах, дабы избежать этого.
— Я понимаю, профессор, — согласился Гарри. Дуэль с Волдемортом ясно показала ему, что пока он не готов сражаться с ним, и трудно предсказать, когда будет готов. Даже перед тем, как услышать пророчество, он считал целью своей жизни борьбу со злым волшебником, убившим его родителей. Теперь же, когда он знал наверняка, что это его судьба, Гарри понимал, что ему придётся сделать для этого всё, что угодно.
— Спасибо за предоставленную нам возможность посмотреть воспоминание, Гарри, — сказал Дамблдор. — Не забудь, через несколько часов начнётся праздник окончания года. — Мальчик понял, что его выпроваживают, и собрался уходить.
— Никаких проблем, профессор, увидимся там, — ответил он и вышел из комнаты, оставив Дамблдора и Снейпа наедине.
— Тёмный Лорд набирает силы, — сказал Снейп через несколько минут после ухода Гарри. — Он что-то планирует, но я не знаю, что именно. Сейчас, когда Фаджа сняли, а нового министра ещё не выбрали, Министерство стало уязвимой мишенью.
— Временным министром назначен Руфус Скримджер, — ответил Дамблдор. — До следующей недели он вполне способен удержать ситуацию под контролем.
— Скримджер — шут, и Вы это знаете. Более того, Тёмному Лорду это тоже известно, — проворчал Снейп. — Помяните моё слово, Альбус, к концу недели начнётся открытая война.
— Мы мало что можем сделать для предотвращения этого, Северус.
— Атакуйте его немедленно. Через несколько дней тех временных преимуществ, которые Вы пока что имеете, уже не станет, — умолял Снейп директора.
— Время для этого неподходящее. Мне этот факт не нравится так же, как и тебе, но я не могу его изменить. Сейчас мы плохо подготовлены для выступления против Волдеморта. Сначала нам нужно заручиться всей возможной поддержкой, — объяснил Дамблдор. — Я сожалею, Северус, но это должно быть сделано.
— Очень хорошо, но запомните, что я Вас предупреждал, — разочарованно ответил Снейп. Дамблдор кивнул, показывая, что принимает во внимание его точку зрения, после чего зельевар встал и покинул кабинет. Директор чувствовал беспокойство своего шпиона, но считал, что всё делает правильно. Время для наступления придёт позже, сейчас не тот момент. Это было лишь одним из его трудных решений как лидера Ордена Феникса, и он знал, что оно станет не последним.
* * *
Через несколько часов праздник окончания года был в полном разгаре. В подобных случаях домовые эльфы Хогвартса старались сделать всё от них зависящее, чтобы студенты и учителя хорошо провели время. Эльфы наслаждались этим временем года, ведь за ним следовало лето, а для них это означало пару месяцев тщательной чистки и уборки, которую невозможно было провести в окружении сотен детей. Несмотря на то, что считали некоторые густоволосые участники кампании в защиту прав эльфов, сами эльфы в действительности любили такую жизнь и невероятно гордились своей работой.
Все с удовольствием поглощали праздничную еду, за учительским столом присутствовали все профессора, и даже Снейп, ненавидящий подобные мероприятия. Он о чём-то переговаривался с соседями и наблюдал за студентами, дабы убедиться, что в последнюю минуту те не создадут каких-нибудь проблем. К счастью, по сравнению с другими в недавнем прошлом, праздник в этом отношении проходил культурно. Близнецам Уизли каким-то образом удалось превратить мантии квиддичных игроков всех факультетов в гриффиндорскую форму с надписью на спине «Гриффиндор — Чемпион!». Жертвы этой шалости возможно были бы и злее, если бы им не напомнили, что через несколько месяцев они снова смогут участвовать в своей любимой игре, а не наблюдать за турниром избранных. Это привело к импровизированным встречам команд всех четырёх факультетов, на которых капитаны потребовали, чтобы в следующем году игроки были готовы побеждать.
После того, как Анджелина Джонсон — новый капитан Гриффиндора (для Оливера Вуда этот год был выпускным), наконец закончила выдавать практические инструкции на лето, Гарри направился к своему обычному месту за столом, где его уже ждали Гермиона и Невилл.
— Мне кажется, Джонсон брала уроки у Вуда! — сказал Гарри, усевшись. — Она бы устраивала нам тренировки всё лето, если бы могла.
— Думаешь, в следующем году мы покажем себя хорошо? — спросил Невилл. Хоть он и не был таким фанатом игры как Рон Уизли, ему нравилось смотреть матчи.
— Должны бы, — ответил Гарри. — Единственным слабым местом останется вратарь. Такого же таланта как Вуд мы ни за что не найдём. Он был настолько хорош, что его в этом году даже пригласили играть за Паддлмор Юнайтед. — Невилл кивнул, соглашаясь, а затем снова вернулся к своему обеду. Гарри поднёс было вилку с едой ко рту, когда двери Большого зала вдруг распахнулись, заставив всех слегка подпрыгнуть от неожиданности. Увидев того, кто открыл двери, он выронил вилку и выпрыгнул со стула.
— Сириус! — закричал он и рванул к крёстному, ни капли не волнуясь о том, что это происходит на глазах остальных студентов.
— Привет, детёныш, — сказал Сириус, обнимая крестника. — Это было слишком долго, но теперь я свободный человек и мы можем осуществить все наши планы.
— Знаю, — ответил Гарри, разжимая объятия. — Не хочешь присесть к нам?
— Конечно, — рассмеялся Сириус. — Я уже кучу лет не сидел за гриффиндорским столом. На самом деле, в последний раз это было на пиру в честь окончания седьмого курса. МакГонагалл тогда пинками прогоняла нас с Джеймсом из зала и угрожала, что не позволит нам выпуститься.
— А что ты сделал? — спросил Гарри, зная, что для такого должна быть серьёзная причина.
— Гарри, почему ты сразу подумал, что это я нарушил правила? Вздор! — Сириус засмеялся и они пошли назад к столу. — В конце концов, угостить Снейпа «Конфундусом» мог кто угодно. Веришь, нет, он думал, что его мантия горит. А МакГонагалл даже не потрудилась проверить наши палочки, просто предположила, что это были мы.
— Так кто же это сделал?
— Лунатик! И ему всё сошло с рук, представляешь? Думаю, это была последняя наша шалость в школе, — ответил Сириус, присаживаясь. Остальные гриффиндорцы смотрели на них странно: было необычно, что взрослый сидит за ученическим столом. Сириус, казалось, не обращал внимания на их взгляды и воздавал должное ближайшей доступной пище. — Я так соскучился по хогвартской кухне, — сказал он между укусами.
— Немного лучше того, что подают в Азкабане? — спросил Гарри.
— Ты даже не представляешь! — усмехнулся Сириус. — Одного этого было достаточно, чтобы заставить меня сбежать оттуда. — Гарри рассмеялся, а потом заметил, что Дамблдор смотрит на них странным взглядом, в то время как МакГонагалл над чем-то смеётся.
— Сириус, а ты предупреждал Дамблдора, что собираешься появиться здесь?
— Конечно, нет. В чём бы тогда было удовольствие? — ответил тот. Всю оставшуюся часть пира они продолжали весело разговаривать, и Гарри ещё сильнее захотелось провести лето с Сириусом. Раньше у них было мало возможностей поговорить один на один, ведь после того, как Гарри обнаружил его невиновность, Сириусу снова пришлось отправиться в бега. Хоть они до сих пор прекрасно ладили, небольшая часть Гарри задумалась над тем, что будет, когда они начнут жить под одной крышей.
Мысли Гарри были прерваны, когда профессор Дамблдор поднялся со своего кресла и подал всем знак, чтобы успокоились. Видимо он хотел произнести свою обычную речь.
— Прошёл ещё один год в Хогвартсе... — начал директор, — и прежде всего, я должен поблагодарить всех за любезность и гостеприимство, проявленные к нашим гостям из Дурмстранга и Шармбатона. Я по-настоящему горжусь всеми вами! Турнир Трёх Волшебников стал для вас неожиданным событием, но всем вам превосходно удалось справиться с такими изменениями. Давайте также поприветствуем обоих наших чемпионов: Седрика Диггори из Хаффлпаффа! — Седрик встал и помахал рукой. Все, в том числе и слизеринцы, хлопали ему. — И победителя турнира, Гарри Поттера из Гриффиндора! — Гарри улыбнулся и тоже встал, в то время как студенты аплодировали его победе. Их реакция на него была примерно такой же, как и на Седрика, за исключением того, что слизеринцы отказались ему хлопать.
