Удивительно, но позаимствованную из кабинета химии щелочь Берг вылил на свою рану на ребрах, даже не поморщившись. Потом он так же хладнокровно вычистил канцелярским ножом поврежденный участок и позволил мне наложить не слишком умелую повязку — честно говоря, на этом этапе я уже заработала устойчивое чувство тошноты, совершенно недостойное ученицы целителя.
А затем Митчелл наконец открыла переход — и думать на посторонние темы стало резко некогда.
Переход... Вообще-то все эти термины — не более чем условность. Со стороны это выглядит так: мы проходим через голубую арку и попадаем... в тот же город. Но пространство словно раздвигается.
Как сейчас.
Я встряхнула головой и подошла к окну. Пейзаж за стеклом вроде бы не изменился, но там, где раньше были глухие тупики, появились широкие улицы и разномастные дома — маленькие, похожие на пряничные, и настоящие усадьбы. Грязный и пыльный человеческий город теперь утопал в зелени, от которой и получил свое имя. Клены, рябины, высокие серебристые тополя, девичий виноград, оплетающий стены... Ровные асфальтовые дорожки серыми языками врезались в буйную зелень. А дальше, за чертой многоэтажек, в 'темном' квартале полыхало оранжевое зарево.
Огонь до небес.
— Там... дерутся? — с ужасом выдохнула я. Мне стало нехорошо.
— Скорее обороняются, — с хищной улыбкой поправил меня Максимилиан. — Хотя я не прочь присоединиться к драке.
Слепящие языки вспыхнули и опали. А я услышала крик. Прямо в своей голове — как будто иголку воткнули в затылок.
Феникс!
— Куда?!
Князь попытался ухватить меня за шиворот, но я отмахнулась от него, как от котенка, и кинулась бегом — по улице, через низенький забор, держась за нити, как за поручень. Мир вокруг поблек, выцвел, изумрудная зелень — до пыльно-тусклой сизости, небо посерело, и только огонь оставался ярким и жарким.
Пространство сминалось передо мной, шло складками, словно ковровая дорожка — в один прыжок пересечь площадь, дернуть за нити — и перемахнуть через трассу...
Держись, пожалуйста. Я иду.
Наверно, так выглядел ад из человеческих религий. Крики, грохот и шипение раскаленного камня. Магия, разлагающая органику, иссушающая влагу, поджигающая воздух... Шакаи-ар не было видно, равейн тоже — но их присутствие ощущалось рядом, за барьером, за пламенем до небес, за сказочной огненной рекой.
Быстрее, еще быстрее... Туда, где пылает невозможно ярко алая звезда... Ближе — и она принимает очертания человеческой фигуры. Ближе — и...
Жирная, черная сажа оседала на спутанных прядях — легких, серебристых... Нет, уже просто серых от грязи.
У человека в черном — черный пистолет. И Феникс — на мушке.
Что-то внутри надломилось, будто замерзшая ветка под тяжестью снега, и сила выплеснулась наружу — волной темноты, едкого тумана, от которого огненные реки застывают, а камень трескается. А в голове у меня звучит, как молитва, как древнее заклинание:
Я — все слезы невыплаканные, крики замолчанные; я ветер горький, ветер черный и сушащий; я — глоток воды, что у губ жаждущего песком обернется...
На мгновение у меня помутилось в голове, и я пришла в себя уже у самых баррикад — наполовину оглушенная и растерянная.
— Феникс, я здесь! Феникс!
Меня буквально втянуло внутрь — силой настолько огромной, что противопоставить ей было нечего.
Внутри, за кольцом из горячего камня, царила такая тоска, что горло перехватывало. Последний оплот города — усталые, отчаявшиеся женщины с упрямо поджатыми губами. Многие были мне знакомы — например, Фелисс, древняя, как мир, лекарка. Она пыталась обработать длинную рваную рану на спине бледной рыжеволосой девушки... Боги, это же Этна!
— Что с ней?
Я задыхалась, но не от долгого бега — от страха.
— Осколком врезало... Бах — и все... Никто не понял даже ничего.
Несколько секунд мы с Феникс просто смотрели друг на друга. Но времени было мало, чудовищно мало, и вскоре инквизиция напомнила нам о своем существовании ударом воздушных жгутов. Каменная пыль осела на лицах.
— Давай 'лучом', — неожиданно для самой себя предложила я. — Чур, я фокус.
Глаза Феникс, всегда наивно-голубые, сейчас напоминали обжигающий пепел — серые и сухие. Ни слезинки. Только вот когда она взяла меня за руку, пальцы у нее дрожали. Недолго. А потом сквозь меня прокатилась волна нестерпимого жара, едва ли не плавящего кости. Она смешалась с отголосками жутковатой силы, еще бродящей в моей крови, — и выплеснулась в небо.
Остальное помнилось урывками.
...чужая магия испаряется под напором пламени Феникс, как капля воды на сковородке — с протестующим, озлобленным, беспомощным шипением...
...Риан танцует — взаправду танцует, и клинок в ее руке — настоящий, сияющий, белый, и смерть вокруг нее — настоящая, с широко раскрытыми пустыми глазами, запорошенными пеплом...
...мы с Феникс переглядываемся — слов не надо, все ясно и так — и бежим к очередной баррикаде с разных сторон. На сей раз инквизиторы не атакуют — обороняются...
...вибрируют нити под моими пальцами — туго натянутые струны, на которых я не умею играть, но дергаю, дергаю, и кто-то вдалеке падает, шокированный отдачей от заклинания...
А потом я вдруг оказалась где-то за линией битвы — одна, со сбитыми коленками и мучительной головной болью. Крик Феникс отдавался в ушах.
— Найта! Ты... — выдохнула она обвисая на моих плечах и сбившимся дыханием щекоча голую шею. — Я нашла, ну... Наших. Там пиргит, что делать?
Каких 'наших' пояснять не потребовалось. Айне и Джайян! У смотрителей... И если дело только в пиргите...
'Максимилиан! Мне нужна твоя помощь! И найди кого-нибудь еще из своих!'
Отклик пришел без промедления. Конечно — Ксиль ведь обещал быть 'на связи'.
'Стойте на месте, сейчас буду. Все в порядке, Найта?'
'Ну, насколько это возможно...'
— Сейчас подойдут, давай пока отдохнем. — Я уселась на чудом уцелевшую лавочку. Где-то недалеко шла битва, но сюда, слава богам, никто не совался. — Ну, рассказывай, как ты здесь?
Феникс растерянно подергала серебристую прядку.
— А... э-э... Ну, там сначала они просто говорили, говорили... Это нельзя, туда не ходи... Угрожали по-всякому... Потом я... это... поняла, что с нами случилось там, на поляне. Сила и все такое... А потом сказали про какое-то испытание, и что тебя надо вернуть, и что нас всех убьют, если мы их не будем слушаться...
Ага, 'они' — это инквизиция. А 'мы', кажется, равейны, сообразила я. Айне рассказывала о чем-то подобном во время сеанса связи.
— Ну, и меня все достало. Ну, и я пошла на это дурацкое испытание, — продолжала Феникс. — Там какой-то поединок был. Ну вот, прихожу я туда, и они говорят — бей, типа. Ну, я и ударила.
— И? — Кажется, я уже знаю окончание этой истории.
— И я сломала стены, — тихо созналась подруга, длиннющим ногтем ковыряя лавочку. Внизу уже образовалась небольшая горка щепочек. — И они испугались и отпустили меня. Не стены, в смысле, а смотрители. Дня три их даже на улице не видели. Испугались, наверно. А потом началось... кошмар, ага.
— Что?
Феникс поежилась:
— Ночью пришли, ну, к самым слабым. И забрали. Насовсем.
Я осторожно дотронулась до ее плеча. Тонкая ткань шикарной прежде блузки стала теперь шершавой от осевшей пыли и пепла.
— Мы вернем их. Прямо сейчас.
— Думаешь? — тихо спросила Феникс, смаргивая несуществующие слезы. Тяжело ей пришлось...
— Ага, — растерянно откликнулась я.
— Надеюсь, у вас есть план, а не только похвальное намерение освободить подруг, — послышался рядом вежливый голос с неразличимым оттенком иронии. Меня тут же подкинуло на ноги.
— Тантаэ? Ой... здравствуйте.
Я с облегчением плюхнулась обратно на лавку. Феникс настороженно рассматривала князя блестящими, как у лесного зверька, глазами.
— Не стоит вести себя так беспечно, Найта. А если бы это был враг? — улыбнулся Тантаэ.
— Ну, я бы, наверно, очень огорчилась, — подумав для вида, ответила я.
Ближайшие кусты захохотали... то есть, разумеется, не сами кусты, а их временные обитатели-кланники.
— Прости, мелкая, но вы так мило беседовали, что я не решился вас прерывать, — ухмыльнулся Максимилиан. На темной ткани его водолазки отчетливо виднелись влажные пятна.
— Ты не ранен? — подхватилась я с места.
— Нет, что ты, — рассмеялся Ксиль, небрежно растирая пятна пальцами. Белая кожа окрасилась ржавым. — Это чужая. Ты кланников у меня просила? Вот они. — Он широким жестом указал на своих спутников. — Идем?
— Да, сейчас. — И я быстро повернулась к Феникс со словами: — Знакомься, это князь Максимилиан из Северного клана. Рядом с ним Рейвен, а это Берг и Этан, правильно?
— Эйтан, — с усмешкой поправил меня высокий смуглый мужчина с темно-русыми волосами.
— Простите, Эйтан, — повинилась я, радуясь, что правильно вспомнила имена остальных. Ксиль, зараза, ни движения не сделал, чтобы помочь мне представить всех Феникс. — А это Шеан и Теа... простите, я сейчас вас не различаю.
— Я Шеан, — быстро откликнулся наиболее чумазый брат. — Это, ясен пень, Теа.
— Очень приятно познакомиться. — Феникс картинно присела в реверансе. — Правда-правда, приятно, — добавила она совершенно серьезно, а взгляд у нее стал заинтересованным.
— Ну и чудесно, — подытожила я, стараясь не думать о природе интереса своей подруги и о том, что ее всегда тянуло на блондинов. Особенно таких — высоких, сероглазых и открытых. — Все они из Северного клана. А это — князь Тантаэ, из клана Пепла Времени. — И тихо, только для Феникс, добавила: — Самый серьезный из всей компании.
— Польщен. — Тантаэ улыбнулся краешком губ. Я покраснела. Мог бы и сделать вид, что не слышит.
— А это, как вы уже поняли, эстаминиэль Феникс, мастерица огня. Она обнаружила место, где держат пленников, — скомканно закончила я процесс знакомства всех со своей подругой.
— Ага, типа того, — подтвердила она рассеянным кивком. — Только идти надо быстро, а то я, слышала, как смотрители говорили про какие-то порталы. Ну, вроде как они их через них хотят того...
Максимилиан не стал ее дослушивать, только удостоил пристального взгляда и коротко махнул рукой, увлекая всех в переулок. Наверное, князь не захотел терять время и просто считал мысли. Феникс не возмутилась, и я тоже промолчала.
Логово инквизиторов обнаружилось через пару кварталов отсюда, почти на окраине. Старое кирпичное здание заброшенного завода, расположенное на человеческом плане города. Обычно здесь было тихо и спокойно, но сейчас внутри явно что-то происходило.
— Вперед!
Я рванулась к воротам, вспоминая странное ощущение, которое вело меня во время сражения. Но Ксиль бесцеремонно сцапал меня за шиворот.
— Куда! Жить надоело? — рявкнул Северный князь. Черты лица у него неприятно заострились. Я невольно сжалась, втягивая голову в плечи и подспудно ожидая, что он вот-вот вцепится мне клыками в загривок, как рассерженный кот непослушному котенку, и хорошенько встряхнет. — Там наверняка засада, — смягчился Максимилиан, видя мой испуг. — Идти надо скрытно и с разных сторон. Держим телепатическую связь, атаку начинаем одновременно по сигналу.
— Телепатия? Но мы же не умеем поддерживать мысленную речь, — растерялась Феникс, от задумчивости забывая о своей привычке манерничать и вставлять через слово 'ну'.
— Связь мы берем на себя, — быстро ответил князь. — Поэтому делимся на две... Нет, лучше на три команды. В первой будем я, Найта и, конечно, Тантаэ. Ты не против, Тай? Идем через главный вход. Во второй — Феникс, Рей... — Князь внезапно поперхнулся. Произошла секундная заминка, в течение которой кланники — все, кроме Тантаэ, снисходительно наблюдающего за детской возней, — яростно переглядывались. Потом Максимилиан продолжил: — Итак, во второй пойдет Феникс, а сопровождать ее будут Шеан и Теа, и только попробуйте что-нибудь отколоть, придурки! — шутливо погрозил он, но глаза у него были серьезными. — Раскрывайте крылья и давайте через чердак. Рейвен, Берг, Эйтан, — попробуйте войти с южной стороны, там должен быть запасной вход. Вопросы есть? Тогда начали.
Рейвен с компанией тут же исчезли, буквально растворившись в воздухе. Я даже ущипнула себя за локоть, не поверив глазам. Затем один из братьев — кажется, Теа — с неизменно вежливым 'вы позволите, эстиль' подхватил Феникс на руки. Пахнуло озоном, и за спиной у обоих братьев раскрылись туманные крылья, густо-коричневые с золотистым отливом. А я-то думала, что у всех шакаи-ар они одинаковые... Два смазанных от скорости пятна исчезли в небе, и у ворот остались только мы с Максимилианом и расслабленно-спокойный Тантаэ.
— Один только вопрос, Максимилиан. — Пепельный князь безмятежно отвел с узкого лица синие пряди и сощурился. — Почему ты поставил меня в одну команду с собой? Не логичнее ли было бы добавить в третью команду хотя бы одного князя? Баланса ради.
Максимилиан улыбнулся, солнечно и беззаботно, как улыбаются люди перед тем, как сказать гадость.
— Прости, Тай, но я не хотел ослаблять их. Ребята привыкли надеяться на себя, и прикрывать тебя им некогда. Ты не воин, Тай.
— Ясно.
Вишневые глаза неуловимо потемнели. Когти хищно шевельнулись. Лицо у него при этом оставалось каменно-невозмутимым. У меня по спине мурашки пробежали.
— Тай... — досадливо протянул Максимилиан. — Не начинай заново. Давай наконец признаем, что ты великолепный делец и дипломат, а драки лучше оставить мне. Так я за тобой хоть присмотреть могу. Ты же не хочешь, чтобы я нервничал? Тай? — Ксиль доверительно заглянул Тантаэ в глаза и вдруг прижался к нему всем телом, обвивая руками, как плющ. Мои брови поползли вверх.
Пепельный князь чуть скованно взъерошил черные вихры Ксиля. Тот замер на секунду и медленно положил голову ему на плечо. Рука Максимилиана сползла со спины — ниже, ниже...
Я мучительно покраснела. Тантаэ вздохнул, и на лице его появилось выражение бесконечного терпения.
— Теперь я, пожалуй, понимаю, что ты имел в виду, когда говорил о моей излишне навязчивой опеке, — произнес Тантаэ после затянувшейся паузы, не прекращая поглаживать Ксиля по волосам.
— Исправишься? — хмыкнул тот.
— ...но все равно твои фокусы по степени опасности не идут ни в какое сравнение с...
— Тай! — возмущенно вскинулся Ксиль, нарываясь на щелчок по носу. Я уже давно не знала, куда себя девать от смущения. Вроде бы ничего такого не происходило, ведь шакаи-ар не придавали такого значения прикосновениям, как люди, но все равно в воздухе витало нечто такое...
— Вы еще поцелуйтесь! — ляпнула я и искренне пожелала себе откусить язык. Фразу глупее и неуместнее специально не придумаешь.
Максимилиан фыркнул и шагнул в сторону, выпутываясь из объятий.
— Мы оба хороши, — признал он, вскрывая когтем ворота. Тантаэ замер с невозмутимым выражением лица, никак не комментируя произошедшее. — Этот не может даже собственных кланников силой окоротить, но лезет в драку, я в полудохлом состоянии берусь его защищать... Хорошо, что хотя бы часть резерва сейчас восстановил.
