Рональд Уизли И Бремя Бессмертного

Снова сближаюсь, но не слишком быстро. Эмерик успевает среагировать и пытается нанести удар правой. Дальше — классика. Схватить его руку своей левой рукой, чуть отвести влево, а самому сместиться вправо и продолжить сближение, переводя его в удар коленом. Но на одном ударе я не остановился, проведя скоростную тройку. И, раньше, чем Хуч успевает остановить бой, ведь я специально закрыл от нее Эмерика своим телом, толкаю ганса чуть назад. А теперь можно и выпендриваться. Шаг назад, перенос массы, разворот на месте для набора инерции и удар ногой, как в анекдоте, пяткой в нос. Хотя нет, бил чуть выше, чтобы встряхнуть мозги в его черепушке. Эмерик падает на спину и больше уже не поднимается.

Хуч запоздало останавливает бой. Ван Дамм и Помфри бросаются к парню. Но с ним все в порядке, если не считать нокаута. Подумаешь — легкое сотрясение мозга. Для колдомедицины — пара дней работы в худшем случае.

Чувствую, как утихает вспыхнувший на какое-то мгновение адреналин. Нет. Мало. Слишком мало. Дайте десять Эмериков, пожалуйста, а то я только размялся.

Разворачиваюсь и подхожу к Снейпу, точнее к домовику, у которого беру воду. На этот раз пью. Северус, наконец, смог налепить на морду нечитаемое выражение.

— Вы были не совсем правы, профессор, на счет меня. Мои навыки и знания — это не талант, и не врожденные способности. Просто я всю жизнь прожил с воспоминаниями другого человека. Солдата. Воина.

— Не слышал о таком эффекте, но... Это, пожалуй, все объясняет.

Киваю. У меня на тебя есть кое-какие планы, Северус, так что посмотрим, разболтаешь ты эту мою маленькую придуманную тайну, или нет. Жаль, нет плаща, который можно было бы накинуть на плечо и пафосно покинуть зал. За неимением плаща просто снимаю вратарский шлем и кидаю на пол, затем туда же летят перчатки. На пальцах потемнение, легкие гематомы. Да и грудь начинает болеть. Молча покидаю зал, направляясь в больничное крыло, поваляюсь там в тишине, пока жду Помфри.

Глава 53

Помфри мня явно недолюбливает. Потому что Эмерик уже следующим утром жал мне руку, и не выглядел человеком, выхватившим днем ранее охапку пиздюлин и сотрясение мозга. А мне Помфри дала зелье и велела пить, а синяк намазала какой-то мазью и отпустила. Причем синяк не исчез, а просто перестал расти и болеть. На время перестал. И трогать его не стоило. А зелье оказалось просто укрепляющим, Снейп установил. Так что я дней пять буду испытывать дискомфорт, хотя уверен, что можно было снять синяк за вечер. Это типа мне в назидание, что ли?

Эмерик, к слову, поражение воспринял положительно. Сказал, что такого крутого соперника у него никогда не было, и теперь он знает, к чему стремиться. Никаких обид на меня не таил. Даже факт того, что я слегка обманул Хуч в конце, о чем ему потом сообщил Ван Дамм, он считал удачно реализованной тактикой, а не жульничеством. На что я ответил, что его маленький трюк жульничеством тоже не считаю. Эмерик предложил обменяться адресами и переписываться. Я немного удивился и ответил, что он не прекрасная барышня, чтобы с ним переписываться. Не совсем понимаю, о чем мы можем друг другу писать. Эмерик пообещал пригласить меня летом в гости, где он сможет показать мне боксерский клуб, в который ходит, и в котором я смогу побить не только его. И это уже было интересное предложение. Обещал подумать и адресами мы все же обменялись.

— Значит, месье Уизли, вы бы с охотой отнеслись к переписке с особой женского пола? — держа на лице снисходительную улыбку спросила одна из француженок.

Эта точно француженка, акцент слишком характерный. Ну и да, девушек хлебом не корми, дай посудачить на тему полов и отношений. В меру симпатичная, если сравнивать с девушками этого мира. Но, если быть совсем откровенным, пока я в этой жизни видел очень мало действительно красивых представительниц прекрасного пола. Ну, вон та третьекурсница с надменной моськой очень скоро станет красавицей. Но остальные... Полагаю, мне в них не хватает некой физической подготовленности. Некоторые куноити из моей прошлой жизни здесь бы вызвали фурор, в легкую собирая все призы всех конкурсов красоты. И, вероятно, стали бы великолепными актрисами. Полагаю, Ино бы к двадцати годам стала идолом красоты, и продержала бы этот титул пару десятков лет, вероятно. Как и Хината с Ханаби. Впрочем, тоже самое можно сказать о половине клановых куноити из основных ветвей. Да, я несколько несправедлив, сильно предвзят и субъективен. Да и еще лет пять, минимум — четыре, мне об этом думать рано.

— Конечно! Я как раз хотел выучить французский. А лучший способ — это общаться с носителями языка, — заявляю с невинным лицом.

Девушка ухмыляется:

— А почему именно с девушками?

Делаю удивленное выражение лица:

— Из-за почерка, конечно же! Вы видели, как парни пишут? Я же ничего не разберу, тем более, если на другом языке будет написано! — и, глядя невинными глазами на смешки в глазах молодежи, удивился. — А вы о чем подумали?

Невинная шутка удалась. Разве что англоговорящим гостям пришлось пересказывать ее своим друзьям. Махнув Эмерику на прощание рукой я уже собирался удалиться от благородной компании. Приятные разговоры заканчиваются, а школьная рутина продолжается, так сказать. Но успел сделать только два шага.

— Месье Уизли, — вновь окликнули меня.

Причем я едва не споткнулся, а знакомая боль в висках как бы предупредила. Влияние на разум. Любопытно. Разворачиваюсь, уже предполагая, что увижу. Да, отмеченная мной третьекурсница вышла немного вперед, и, мило улыбаясь, смотрела на меня. Боль в висках стала пульсирующей, и я без своего желания прошелся по девушке оценивающим взглядом. Ощущения примерно такие же, как от алкоголя. Возникает в голове навязчивый вопрос: "а почему бы мне не подкатить вот к этой красавице?", а остальные присутствующие как бы выпадают из поля зрения, точнее их присутствие становится незначительным. И это у меня еще есть некоторая защита. На неподготовленного мужчину, я полагаю, ее улыбка работает как удар по голове. Кувалдой. Подавил желание пустить слюни и вежливо улыбнулся:

— Мадемуазель, нас не представили.

Она наклонила голову на бок, слегка демонстрируя тонкую шею, а я подавил желание нервно сглотнуть. Моя защита не работает. Дайте ей пять минут наедине со мной, и я растекусь по полу аморфной лужицей. Ну ладно, десять минут. Через пять минут я уже больше не захочу сопротивляться и сам с удовольствием стану хоть лужицей, да вообще хоть чем. Закрываю глаза, прерывая зрительный контакт, становится легче. Хорошо, что я стою на дистанции и не чувствую запаха. Открываю глаза, но смотрю не на нее, а на других французов. И, словно через туман, слышу слова Эмерика.

— Разреши представить, мадемуазель Делакур.

И она подходит, протягивая мне руку для поцелуя. Сука! Да, запах. Я же знаю, что это обыкновенные... Ну ладно, дорогие духи. Если бы не боль в висках и не туман в голове, я бы, возможно, даже определил бы букет. Девушка всего в шаге от меня, смотрит мне в глаза, улыбается, держа руку для вежливого поцелуя. Тварь! Ухватываюсь за мысль о том, что она враг. Противник! Конкурент! Врага можно уважать за его силу. Но врагу нельзя покоряться! Никогда! Поэтому я улыбаюсь, зло и хищно, скорее даже скалюсь, как хищник, обнаруживший на своей территории незваного гостя. Сжимаю кулак. Есть хороший способ сбрасывать влияние — боль. Но сейчас не время и не место.

— Гарпия, — выдыхаю я, и не думая целовать девушке руку.

Делакур удивляется, а подошедшая француженка, с которой я до этого говорил, поясняет:

— Вообще-то вейла, точнее полувейла. Флер, — старшекурсница обратилась к Делакур и что-то сказала по-французски.

Влияние исчезло. Сучка магическая! Впрочем будет мне урок — не хрен слишком полагаться на защиту. Нет ничего невозможного, и моя защита так же не всемогуща. Закрываю глаза, дернув головой до хруста позвонков, мысленно успокаиваюсь, возвращая лицу отстраненную вежливость. Девушка, Флер, судя по всему, улыбается, теперь просто вежливо и немного снисходительно. Она что-то сказала старшекурснице, и снисходительность проявилась и в тоне голоса.

— Простите за этот маленький эпизод, месье Уизли. Мы хотели немного отыграться за поражение Эмерика. Но ваша сила воли впечатляет. Мадемуазель Делакур предлагает вам обменяться адресами. Она с радостью поможет вам овладеть французским.

Натягиваю вежливую улыбку, но едва сдерживаю раздражение, и чуть киваю, что не тянет даже на самый минимальный поклон:

— Я благодарю мадемуазель Делакур за великодушное предложение, но вынужден воздержаться. Предпочту найти для этой цели кого-нибудь другого. Прошу меня извинить, я опаздываю на занятия.

Разворачиваюсь, и, не прощаясь, ухожу. Как говорят британцы: "to take French leave". Старшекурсница за моей спиной, видимо, переводит мои слова Делакур. А та, судя по интонации, ругается. Да, сука, ты мне тоже не понравилась. Отличный способ заводить знакомых — сначала опускать их до пускающих слюней идиотов, а потом снисходительно предлагать переписку. Как всегда, за красивым фасадом скрывалась обычная стерва.

Зашел в туалет и умылся, окончательно сбросив лишние эмоции. Глянул на собственную рожу в зеркале. Нормально, все как обычно. Влияние этой гарпии лишь отчасти шло прямо в голову. Остальное — как-то иначе. При этом оказалось чрезвычайно действенным. Я понимал, что нахожусь под влиянием, но все равно едва мог сопротивляться. Придется изучать этот вопрос в дальнейшем. Внимательно изучать.

К началу занятия я все же успел. Хмурые взгляды индюка и ко. проигнорировал. Слизеринцы к моей победе отнеслись с вежливым равнодушием по большей части. Победа — это, конечно, хорошо. Но победа в таком вульгарном состязании, как рукопашный бой — это недостойно джентельмена. Вот и понимай этих аристократов, как хочешь. Хотя чего это я, дело не в том, какое было соревнование. Дело в том — кто был участником. Меня они к своей тусовке не причисляют, так что Эверт и Ребекка были правы насчет меня и Блейза с Ноттом. Отщепенцы, блин.

Падаю на привычное место, ожидая начала занятий. Очередное ЗОТИ, снова какая-то малоопасная тварюшка, каких десятки, если не сотни. Ну, в Британии десятки, остальных повывели уже давно. Слушаю в пол-уха, одновременно составляя карту зелий. Пока это единственное действительно сложное упражнение, которое мне доступно, и которое можно спокойно выполнять на уроке.

Ближе к середине урока все же переключаюсь на учителя. Барсуки, с которыми у нас было занятие, навели Квиррелла на интересную тему.

— Но почему нельзя поставить защитное заклинание, а затем связывать ухокрыла?

Поморщился от очередного гениально названия для магической тварюшки. Соплохвосты, нюхлеры, взрывопотам, поражаюсь фантазии магов.

— От-твет очень п-прост, м-мистер Рен-нолдз, — Квиррелл чуть задумался, а затем взмахом палочки свернул анимированную картинку зверя. — Н-но это г-глубокая тема, входящая с-скорее в б-боевую магию вообще, нежели к-конкретно в п-предмет ЗОТИ.

Естественно, стоило преподавателю заикнуться... в прямом смысле... про боевую магию, как класс тут же превратился в царство внимающей мудрости тишины. Детишки всем видом изображали любопытство и внимание. Я, в общем-то, тоже слушал, ибо, где мне еще хоть что-нибудь расскажут?

— Д-дело в том, что эт-то од-дна из ак-ксиом б-боевой и д-дуэльной магии. Невозможно од-дновременно з-защищаться и ат-таковать. Защит-тные зак-клинания раб-ботают в обе с-стороны, так что из-п-под п-плотного маг-гического щита... Да д-даже из-под об-бычного п-протего в б-большинстве случаев н-нельзя с-сотворить б-боевую магию. Д-для с-сильных и оп-пытных волшеб-бников все несколько ин-наче, но в-все равно н-нужно ограничивать з-защитную магию, чтобы ос-ставлять себе в-возможность применять ат-такующие зак-клинания. Это ак-ксиома. Н-например Годрик Г-гриффиндор наклад-дывал на себя очень м-мощные щиты, а з-затем брал в-в руки м-меч, и д-дрался им.

Забавно. Это я про Гриффиндора. А про балансирование между защитной и атакующей магией... на это были некоторые намеки, но недостаточно, чтобы можно было вывести вот такие простые истины. Я начинаю ненавидеть идиотский учебный процесс Хогвартса. Понимаю, что он был выведен многолетним, даже многовековым оттачиванием определенной манеры преподавания, для достижения оптимального результата. Но мне, человеку с другим складом ума, эта система уже за год поперек горла встала.

— Вся с-суть д-дуэлей в т-том, чтоб-бы эффективно з-защищаться и эффективно ат-таковать друг д-друга. Ловить п-противника на ошибках, и с-самому ошибок не д-допускать. В-высшим м-мастерством считается с-способность п-поставить з-защиту, к-которая выд-держит ровно од-дин удар п-противника. Чтобы п-после ег-го атаки з-защита с-сама исчезла, н-не мешая в-вам атак-ковать. Д-дуэль — это п-поединок умов.

Квиррелл продолжал петь возвышенные дифирамбы такому величественному искусству, как дуэль, но это меня уже не интересовало. Главное я услышал. Невозможно защищаться и атаковать одновременно, значит. А это интересно. Я уже хочу посмотреть на настоящую дуэль. Хочу увидеть, как это работает. Нужно поговорить со Снейпом... Или пока рано? Пока еще не ясно, выболтал он мою "тайну", или придержал. Нужно уговорить его хоть на какие-то занятия...

Или нет? С кем ты собираешься сражаться, Рон? Одиннадцать лет жизни, и ты все еще смутно можешь представить, куда в этом мире можно приложить боевые навыки. Контрактор? Но на это у меня времени полно, такие знания мне потребуются не завтра, и даже не через пару лет. А что еще? Подготовка к турниру? Только если. Да, пожалуй, это единственная адекватная цель на ближайшее время.

Ладно. Нужно, как минимум, попробовать потрясти Снейпа. Если этот мир не создает мне проблем, то я от скуки начну сам создавать проблемы окружающим.

Глава 54

Начинаешь искать приключения, и приключения находят тебя сами.

Этим воскресным утром в роли приключений выступили три неразлучных гриффиндорца. Ну, прямо Трус, Балбес и Бывалый. Вид взмыленный и неадекватный. Прямо живая иллюстрация к строкам: "Юноша бледный со взором горящим". Брюсов в своих стихах, конечно, совсем не это имел в виду и писал не о том, но гениально одной строкой передал всю глубину образа. Глаза горящие, волосы взъерошенные, морды бледные, эпическое шило торчит из задницы и на каждом шагу стучит по полу.

— Что это вы с раннего утра такие очумелые? — видя легкую неадекватность, я пропустил приветствие.

Троица едва не пробежала мимо меня, и, если бы я сам с ними не заговорил, видимо, меня бы они и не заметили.

— Рон! — первым проявил следы осмысленности на лице Гарри. — Нет времени объяснять! Снейп хочет украсть философский камень!

Я, честно говоря, даже немного охуел.

— Чего?

— Комната, которую охранял Пушок! — попыталась объяснить Гермиона. — Там хранится философский камень! Пушок мешал Снейпу, и в первый раз, когда он пытался туда проникнуть, то зачаровал цербера, чтобы тот убежал!

Хотя на самом деле ничего не объяснила. Мне что, все еще сон снится?