— Почему?
— Внутренних свар у них практически нет, а сестры Моро, несмотря на весь этот любовный зигзаг с Ормом, не враждовали. Им тут силу, влияние, авторитет нарабатывать надо, а в результате убийств они разве что-то получили? Только подозрения и потери, чуть не так дело поверни и всё, вылетят из общины, уж Олафсон не упустит такой возможности.
— Гм, — Нарцисса, нахмурившись, тут же уставилась на Гилдероя с подозрением. — А вейлы, конечно, в курсе всего этого?
— Конечно.
— И не подходили к тебе, чтобы повлиять на результаты расследования?
— Подходили, — скабрезно ухмыльнулся Гилдерой, — но ты же меня знаешь — кремень!
Нарциссе захотелось сплюнуть в источник. Все стороны, похоже, подходили к Гилдерою, он у всех всё принял, ни слова не сказав Нарциссе, и похоже собирался дальше вести расследование как ему будет угодно. Да за такое все, кто взятки Локхарту давал, потом им головы проломят! Гилдерой, конечно, ускачет на своей жабе, которая сейчас блаженно квакает на берегу источника, а ей, Нарциссе, как спасаться? Бежать вместе с Гилдероем?
— И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю... ничего не делать, — ответил Гилдерой. — Подождём, понаблюдаем, а попутно разберёмся с этими украшениями с непонятными закорючками.
— Это Древние Руны! — вспыхнула Нарцисса.
Правда, обвинять Гилдероя в их незнании вряд ли было справедливо. Древние Руны были тем ещё предметом, причём, выбираемым добровольно, требовались в основном для карьеристов, нацеленных на Министерство, так что Гилдерой, скорее всего не брал этого предмета в Хогвартсе.
— О, ты разбираешься в них? — оживился Гилдерой. — Тогда отлично, переведёшь и меня заодно подучишь!
Нарцисса в ответ только рассмеялась вымученно: изучить предмет за несколько дней? Несколько потому, что Бьярни Олафсон результата расследования вечно ждать не будет, а Гилдерой, похоже, торопиться не собирался.
— Ну а что, у меня есть отличный метод для этого! Глубокое погружение называется, — горделиво ответил Гилдерой.
— И в чем он заключается? — нахмурилась Нарцисса.
— Залезай в источник, сейчас продемонстрирую!
Нарцисса со вздохом начала снова раздеваться. Нет, сразу после тинга она собиралась сбежать (и пусть искали бы её в Британии по своим дурацким обычаям), но как-то не сложилась. То вейла с парой крепких ухажеров, способных голыми кулаками забивать сваи, преградит путь к дому с международными порталами, то родственники Эйриксона или Фриддлейвсона как бы невзначай окажутся рядом. А палочку ей так и не вернули, оставив в качестве "залога", до окончания расследования, так что Нарциссе оставалось только смириться, жить с Гилдероем и надеяться, что тот справится с расследованием. Нет, ещё можно было попробовать переплыть океан, но Нарцисса с негодованием отвергла эту мысль. Она женщина из Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк, а не какая-нибудь сумасшедшая моржиха!
* * *
18 мюня 1989 года, община Ахарахахен, Ватнайокюдль (национальный парк), Исландия
Достигнув вершины холма, Бьярни остановился на секунду, якобы, чтобы оглядеться, а на самом деле просто перевести дух. Не то чтобы за проявление слабости его должны были казнить или осмеять, просто... выборный представитель должен быть силён, крепок и мудр — как сама община. Ослабел? Уступай место следующему, кто способен будет достойно представлять общину и вести дела, показывать магам в МКМ, что исландцы ого-го, крепки и здоровы (а значит и нечего лезть к ним с всякими глупостями вроде Статута).
Да, он был один, но община дело такое — все друг друга видят, всё подмечают, прояви слабость здесь, потом не удержишься и на людях, и пошло-поехало. Да и не сказать, что Бьярни был уж совсем слаб, на такой холм поднялся и лишь немного запыхался! Самодовольно подкрутив жесткий ус, Олафсон уже собирался отправиться дальше, когда заметил сборище во дворе одного из домов.
— Родня Орма, — пробормотал Олафсон. — Неужели всё-таки помер поэт?
Было плохо видно, традиционно такие дома больше напоминали небольшие крепости, благодаря толстым стенам, сложенным из сросшихся друг с другом за века валунов, а также благодаря своим размерам, способным вместить и приютить целый род из нескольких дюжин человек. Орм и Рёнгвальд, пришедшие было в себя, неожиданно снова потеряли сознание и находились сейчас между жизнью и смертью. Не помогали ни зелья, ни лечебные заклинания, ни маггловские препараты. Разумеется, это не добавляло спокойствия общине. Пока что Олафсону удавалось сдерживать самых горячих, но что будет, когда один из раненых умрёт? Немедленно начнётся бряцание оружием, крики о кровной мести, и опять, как двадцать лет назад на улицах Ахарахахена польётся кровь. Вот если бы родня Орма объединилась бы с семейством Фриддлейвсона и ударила по вейлам! Но о таком можно было только мечтать, не говоря уж о том, что первой погибла именно Люцина Моро. В таких условиях обвинять вейл — нет, Бьярни никто не поймёт.
— Надеюсь, эти чужестранцы нашли хоть что-то, — проворчал он, ускоряя шаг.
Посох постукивал по камням, Бьярни углубился в холмы, направляясь к одной из площадок, где оставляли дары сидам. Именно там, со слов мальчишек, в последние дни пропадал Гилдерой на пару с Нарциссой. Что и говорить, Локхарт был ловок драться, но вот решать загадку убийства не спешил, хотя и сам вызвался. Выставить его между двумя враждующими родами и вейлами, пусть останавливает побоище? Бьярни на ходу покачал головой, нет, не по обычаям, жители общины просто не поймут Олафсона.
— ...нет, я просто не понимаю, — донёсся до него голос Гилдероя.
— Вот, смотри, видишь, это руна Наухуз, а это руна Терваз, а вместе они образуют комбинацию...
— Погоди, погоди, ты же говорила, что каждая руна сама по себе!
— Так было в Скандинавии, — в голосе Нарциссы слышалось раздражение, — там, где эти самые руны зародились и были затем подхвачены древними магами, в качестве письменного языка. По крайней мере на севере Европы, на юге, в том же Египте, были больше распространены клинопись и прочие прафиникийские письмена... неважно! Здесь не Скандинавия, а Исландия, которую некогда населили викинги и их потомки. Затем сюда пришло христианство со своей латынью. Затем всё это мирно варилось несколько сот лет в едином котле, и в результате местные руны не то, что Древние руны, это измененный вариант, понятно?
— Наверное, — в голосе Гилдероя слышалось сомнение, — а откуда ты всё это знаешь, если вам в Хогвартсе преподавали именно Древние Руны?
— Книгу взяла, у Михельсона, — в голосе Нарциссы проскальзывали нетерпеливо-злые нотки. — Ну, кто здесь специалист по Древним Рунам?
— Ты, разумеется. Но мне нужна точная расшифровка, иначе можно обвинить не того, поэтому я и спрашиваю — как раз потому, что не слишком разбираюсь в Рунах.
— Не слишком! — фыркнула Нарцисса. — Да ты вообще в них не разбираешься!
— Должны же хоть какие-то недостатки уравновешивать мои многочисленные достоинства?!
Тут Бьярни наконец-то увидел чужестранцев, которые располагались возле каменной площадки, где традиционно оставляли дары сидам. Гилдерой, сидя на валуне, что-то писал и переговаривался с Нарциссой, которая разглядывала надписи на скале рядом. Такие надписи были возле всех площадок, глубоко высеченные в камне, не зарастающие мхом, и означали, насколько помнил Бьярни, просто добрые пожелания всем, кто пришел с добром.
— Так-то вы ищете убийцу? — не удержался от укоризненного возгласа Бьярни.
Конечно, ему полагалось всегда держать себя в руках, говорить и судить беспристрастно, как скала, но обычай на то и обычай, что от него иногда можно и отойти. Начни Олафсон разбираться в себе и понял бы, что его возмущение вызвано беспокойством за общину. Опять смерти, разборки, вражда, тянущаяся годами, засады и кровная месть, подозрительность и настороженность всех вокруг. Разумеется, была тут и уловка: доверив расследование чужестранцам, Бьярни, при необходимости, мог на них же свалить и все ошибки и проблемы. Мол, чего вы хотели от этих британцев? Сами и убили, а потом попытались отвести от себя подозрения.
— Дело практически раскрыто, — небрежно ответил Гилдерой, — остался последний штрих.
— И какой же?
— Проверить украшение, которое Орм Эйриксон подарил Агнес Моро в день перед тем, как произошло убийство.
— Зачем?
— Чтобы проверить подозрения и получить доказательство, разумеется, — пожал плечами Гилдерой, не отрываясь, записывая что-то в ежедневнике с алой обложкой.
— Так кто убийца?
— По договорённости, убийцу надо указывать со всеми доказательствами на руках.
Бьярни лишь вздохнул, ибо так всё и было. Но надо же понимать специфику момента! Пусть там не будет хватать одного доказательства, но зато одна половина общины не набросится на другую! В родне Рёнгвальда, да и Орма тоже хватало горячих голов, словно не в холодном климате Исландии выросли, а где-нибудь в загадочных и таинственных южных джунглях.
— Но почему тогда вы сидите здесь, а не ставите точку в расследовании?
— Потому что у нас урок Древних Рун, — небрежно пояснил Гилдерой.
— Да при чём тут вообще эти Руны?! — воскликнул Олафсон, пристукнув посохом по камню.
— Да, меня тоже вначале сбил с толку этот любовный прямоугольник, — согласился Гилдерой, — но потом стало понятно, что всё одновременно просто и не так просто.
Бьярни ещё раз вздохнул, подавляя желание огреть Гилдероя посохом. Как специально издевается!
— Не надо волноваться, старейшина, — заметил Локхарт, — всё будет в порядке. Через час закончим урок и после него закончим расследование. Лучше найдите пока Агнес Моро и попросите её принести в трактир "Эйяфьятлайокудль" украшение, которое ей подарил Орм Эйриксон.
Олафсон покачал головой, но всё же развернулся и пошёл обратно. Мысль о том, что если Гилдерой не справится, то надо будет выставить его и Нарциссу Малфой козлами отпущения, казалась как никогда привлекательной.
* * *
Вечером того же дня, трактир "Эйяфьятлайокудль"
Нарцисса Малфой смотрела на изящное украшение на цепочке, словно невесомый ажурный лист, вязь узора на котором была выполнена Древними Рунами. Сразу становилось понятно, как Люциус мог наживать на этом десятикратную стоимость. Также, продажа подобной красоты служила неопровержимым доказательством того, что Люциус бесчувственный козёл — хоть одну такую вещичку подарил бы за все годы брака!
— Сразу чувствуется, что это творили не руки людей, — задумчиво изрекла Нарцисса.
— Хватит уже мечтательно лапать мои украшения! — грубовато заметила Агнешка, хмуро поглядывая на миссис Малфой.
— Не гавкайте под руку! — тут же окрысилась Нарцисса. — Собьёте и переведу неправильно!
Гилдерой, пожалуй, единственный из собравшихся в зале трактира, спокойно ждал, почёсывая довольно урчащего Бунту под подбородком.
— Что-то о красоте и любви, — заметил Михельсон, вглядываясь в украшение.
— Разумеется, Орм же мне его дарил! — закатила глаза Агнешка.
— Но не он делал это украшение, — отозвался Гуннар.
— Значит, перевёл! Поэты — они такие! — Агнешка чуть не топнула ногой.
Нарциссе оставалось только мысленно покачать головой от такой наглости и самоуверенности, и вернуться к украшению. Найдя начало надписи, она начала уверенной рукой выписывать руны, следуя за узором. Перепалка притихла, все следили за Нарциссой, которой оставалось только радоваться, что она изучала Древние Руны в Хогвартсе и потом регулярно практиковалась в них, благодаря Люциусу и его привычке стаскивать в дом древние артефакты.
— Итак, — Нарцисса повела пальцем вдоль надписи. — "Прекраснейшему из мужчин, чьи речи разожгли во мне пожар любви, это украшение, как символ украденного тобой сердца".
— Что? — тут же нахмурилась Агнес. — Кого-то это мой Орм там разжёг?
— Судя по показаниям, Орм в ночь, предшествующую убийству, удалился в холмы, чтобы отточить стихи, и там же и заночевал, — сказал Гилдерой. — Утром он обнаружил на шее украшение и помчался дарить его Агнес Моро, даже не задумавшись, откуда то взялось.
— Неужели он сам всё это рассказал? — съязвила Агнес.
— Рассказы свидетелей, — палец Гилдероя постучал по ежедневнику, — необязательно знать всё, чтобы восполнить пробелы.
— Можно без этих словесных кружев? Прямо — кто убийца? — повысил голос Олафсон.
— Разве непонятно? — Гилдерой протянул руку и взвесил на ней невесомое украшение. — Орма одарил кто-то из сидов... сидок? А он взял и передарил украшение, разумеется, древний народ разозлился.
Ещё в середине его слов, Агнес, ахнув и прижимая руку ко рту, выбежала из комнаты.
— Это не объясняет ранения Орма, — сказал Олафсон.
— Его ранили в приступе ревности, — пожал плечами Гилдерой, — только рука дрогнула, вот и не убили. Рёнгвальд, скорее всего, следил за Люциной, и попытался вступиться за неё, неудачно.
— Так что те...
— Мастер Олафсон! — в комнату влетел один из молодых Эйриксонов. — Орм пропал!
— Вот и ответ, — Гилдерой встал с места.
— Его собрались забрать под Холм?! — вспыхнул Олафсон.
— Скорее всего, и боюсь, своим расследованием я только ускорил это событие, — вздохнул Локхарт.
Теперь уже Нарцисса перестала что-то понимать.
— Но я исправлю эту ошибку, — улыбнулся Гилдерой, схватил Нарциссу за руку и аппарировал.
Мгновение спустя она поняла, куда её перенес Локхарт — холмы.
— Зачем мы здесь?
— Чтобы не дать утащить Орма, разумеется, — Гилдерой снял с плеча Бунту и сказал. — Давай, ты знаешь, что делать.
С протяжным кваком жаба скрылась в темноте.
— Всё равно не понимаю, — вздохнула Нарцисса.
Нет, она отчаянно пыталась сообразить, но как-то уж слишком быстро Гилдерой перешёл от любовного треугольника к сидам. Разумеется, можно было и восстановить всю цепочку, но это требовалось сесть и подумать в спокойной обстановке. Гилдерой же тем временем достал палочку, и крутанул откуда-то взявшимся коротким клинком эффектную восьмёрку.
— Э? Ты что? Драться с сидами собрался? — выдохнула Нарцисса.
— Хотелось бы, конечно, обойтись без этого, — ответил Гилдерой, делая выпад в воздух.
— Что-то незаметно, — съязвила Нарцисса.
— Разорвать цепь ненависти словами можно, но только если предварительно как следует побить врага, так, чтобы уже сопротивляться не мог, — любезно сообщил Гилдерой.
— Погоди, я что-то не пойму...
— Да что там понимать? — махнул рукой Гилдерой. — Ты же сама рассказывала мне предания о "Народе из-под Холмов", которые периодически брали к себе смертных? Для них проходила одна ночь, а здесь, в обычном мире, сотня лет?
— Но зачем... о-о... — понимающе кивнула Нарцисса.
— Вот-вот.
— Но зачем тебе мешать им? Ей?
— Я же обещал раскрыть это дело, а добровольно остаться на земле, подождать старейшину и выступить на тинге эта сидка вряд ли согласится, так что придется драться, — пожал плечами Гилдерой и добавил. — Скорее всего. Правда, если удастся разорвать местную цепь ненависти, то оно того стоит, без сомнений.
