Если случается подраться на магии, то проще иметь палочку как оружие с универсальным набором заклинаний, которыми легко пользоваться. Вот только заклинания палочку уничтожают. Тот же патронус, который я создал во франции, легко бы сжёг любую палочку, они, палочки, являются непосредственной волшебной частью творимой волшбы, и если они окажутся слишком слабы… сломаются.
Поэтому я на рождество решил сделать себе посох, а сейчас он лежал в подставке в мастерской, и я не знал точно, что с ним дальше делать. Искусство создания посохов сложное, оно сложнее, чем создание палочек, в основном и там и там — алхимия и тонкие манипуляции с волшбой. Перед тем, как начнутся каникулы, я бы хотел закончить посох. И именно этим я и занялся, отправившись в мастерскую.
Если кто думает, что мастерская алхимика похожа на кабинет химика — тот жестоко ошибается. Это смесь гаражной мастерской и подвальной лаборатории по варке метамфетамина, и всё это в стимпанковском стиле. Заготовка под посох лежала в большой ванночке, в которую нужно было подлить ещё пару эликсиров и посыпать немного всестихийных солей. Магию всё-таки можно усиливать. Я только что говорил, что палочка — это не усилитель магии… это верно, и это не верно одновременно.
Как бы это объяснить… А, ну нахрен, это просто МА-ГИ-Я. Поскольку объяснить это логически попросту невозможно. Палочки не собирают магию в пучок и не усиливают её, подобно усилителям звука, они придают ей более конкретную форму. Палочка — это всё равно что художнику с большой и растрёпанной кистью дать остро заточенный карандаш. Магия та же, концентрация магии та же, ведь и карандашная линия и ляпсус краской одинаково непрозрачны… но в случае с карандашом есть возможность сделать более тонкие линии. И более чёткие, следы воли волшебника меньше влияют на полученный результат.
Как я понял больше года назад — стихийные соли могут усиливать чары, делать их более устойчивыми к времени и более надёжными.
Всестихийная соль — работает по всем стихиям, именно она используется для первой стадии вымачивания древесины. В принципе, я понимаю так, что палочка Дамблдора если и делалась руками человеческими, что противоречит легенде, больше подвергалась обработке тёмными элементами.
Пришла пора доставать мой посох из воды, а то совсем сгниёт — вытащил древесину, надев для этого перчатки из драконьей кожи. Красавец. Древесина немного потемнела. Теперь дело за наполнителем. А какой наполнитель должен быть у такого могучего посоха? Мифриловый стержень, соединённый с эссенцией света — вот это наполнитель, замечательный наполнитель. Даже если магией не выстрелит — таким всегда можно будет врезать по башке!
Нанесение рун на стержень заняло несколько дней. Руна — это вам не просто вырезанный символ, только будучи вырезанным специальным инструментом, на специальном основании и волшебником, руна становится волшебной. Полностью покрывать посох рунами я и не планировал. И наконец — навершие. Навершие посоха — это моё самое большое творение, поскольку это самый, мать его, огромный камень света, который я сумел создать даже после всех своих упражнений. И то я чуть не отрубился в процессе, поскольку чем больше камешек, тем сложнее его создать и тем он ценнее. У меня получилось создать камень света размером с бейсбольный мяч, огранить его и его то я инкрустировал в навершие посоха. От посоха так и веяло могущественной магией.
Хотя общепринято мнение, что вредоносной является только тёмная магия, это не так. Да, светлая — это магия добра, розовых поней и радуги на небесах, исцеления, но светлая магия — это не пацифизм. Если тёмной без разницы, кого бить, то светлая магия так и стремится огреть тёмного каким-нибудь особо мощным заклинанием. Самый простой пример — чистая светлая энергия в форме патронуса. И ещё куча заклинаний до кучи.
Посох, который в итоге получился, был великолепен. Я озадачился с его подгонкой по своему вкусу — добавил немного декора. Волшебство — это странно, я не говорил? Декор, вроде светящихся рунных цепочек на посохе не имеет никакого волшебного смысла, руны вообще чисто для вида, но тем не менее, всё это в результате увеличивает эффективность работы — потому что выглядит волшебно, воспринимается волшебно, и волшебство в итоге получается лучше.
После украшения своего главного волшебного инструмента, я опробовал его в деле и могу сказать уверенно — светлые заклинания получаются очень хорошо — и быстро. Чтобы просто сотворить магию достаточно наставить посох и колдануть, а не концентрировать свою волю в определённой форме, желая того или иного результата. К тому же волшебный посох это само по себе круто. Тот же щит-протего, как и несколько его более мощных вариаций, получаются эффективнее, чем раньше, намного эффективнее. Быстрее и прочнее. Атакующие заклинания тоже быстрее — скорость и точность возросла в два-три раза.
* * *
К сожалению, профессор Снейп на меня обиделся. Обиделся жутко — ведь он уже вообразил себе, что напишет не один талмуд по поводу свойств древнего василиска и его ингридиентов, но тут вылез я и всё испортил. Снейп был главным экспериментатором Хогвартса и не раз я заходил к нему, чтобы просто поговорить о свойствах того или иного материала или поболтать о науке и экспериментах. Он всегда спокойно встречал меня и не против был поболтать.
Сегодня же мне к нему лучше не соваться. Проснулся я рано, слишком рано, от того, что Луна опять во сне что-то бормотала. Это она любит. Разлепив глаза, увидел её сонную мордашку прямо рядом со своей, отлежала мне всю руку и ещё одеяло сбила чёрт знает куда — даже зачарование, которое возвращает его на место, не помогает. Лавгуд выглядела до ужаса тепло и мило — привычное округлое лицо приобрело странную привлекательность и теплоту, она походила на спящего котёнка в своей умилительности. Промычав что-то во сне, она освободила мою онемевшую руку и чуть было не схватила меня вновь, но я успел вывернуться и подставить вместо себя подушку. Хм… Никогда не замечал, но моя самозванная супруга и правда очень красивая девушка. Особенно в округлых местах. Вылезать из кровати почему-то не хотелось, гормоны, но я пересилил себя, к тому же не настолько я пристрастился к девочкам. Оставив Луну обнимать подушку, вышел из спальни, переведя дух — сегодня будет тяжёлый день. Ученикам пора сваливать из Хогвартса, профессора практически уже празднуют начало каникул и планируют отдых, даже Дамблдор — и тот развлекается как может, пытаясь скормить лимонные дольки фениксу. Я посмотрел на свои руки — мои верные друзья, волшебные змеи, были при мне. Сверкали глазками и сияли чешуёй на руках. Поддав чуть-чуть волшебства, оживил обеих и дал мысленный приказ — одна отправится посмотреть на выпуск школьников, перед которыми Дамблдор толкнёт речь в десять утра, другая — сползает в больничное крыло и узнает, как там Джинни.
Хотя нет. Джинни лучше навестить лично и опробовать на ней свой посох, всё-таки мадам Помфри после произошедшего решительно не допускает никаких поблажек в постельном режиме. Решив так, я призвал свой посох, он влетел в руку как влитой — удобная рукоять — одно из главных его преимуществ. Оделся на этот раз традиционно для ученика школы — кроссовки, джинсы, магловская спортивка…
— Финеас! Принеси поесть, да побольше, да повкуснее. Мы идём к Джинни.
— Слушаюсь, хозяин, — раздался голос домовика, появившегося передо мной.
В шесть утра бежать к рыжику я не стал, подождал пробуждения Луны. Она обиженно посмотрела на подушку:
— Опять ты от меня сбежал, — нашла меня взглядом, сидящего в кресле, — Сегодня мне нужно будет уезжать.
— Правда? Это ничего, я буду тебя навещать, — встал я, — знаешь, Луна, немного странно даже для таких как мы, что ты каждую ночь проводишь в моей постели. Это хорошо, что никто не видит, иначе бы уже ползли слухи.
— Я знаю, но в конце концов — ты мой будущий муж, — Лавгуд улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Очаровательной — это значит странной. Луна пробежалась глазами по шкафу, по мне: — Вообще-то дело в том, что рядом с тобой я всегда хорошо высыпаюсь. А ещё мне снятся только хорошие сны. А ещё всегда тепло. А ещё ты просто мой будущий муж, так и должно быть.
— Да. Знаешь, Луна, я одного не понимаю — а как же романтика? Мы могли бы присматриваться друг к другу, — хотя эта мысль мне показалась глупой. Ведь Луна это Луна. Она… Ну, я даже не знаю, как сказать.
Похоже, то же недоумение испытала и Лавгуд:
— Если я тебе не нравлюсь…
— Нет, что ты, очень нравишься, — поспешил я оборвать её. И говорил чистую правду. Вообще, врать Луне Лавгуд — занятие неблагодарное и бесполезное.
— А, вот оно что, — Луна улыбнулась загадочно, — И кстати, когда у нас будет свадьба?
— Когда захочешь. Хочешь — через пять лет, хочешь — через пять минут. И кстати, сегодня будет солнечный день до самого вечера.
— Решено, пошли жениться, — Лавгуд встала на постели, подпрыгнув на ней, как на батуте, — ура, я сегодня выйду замуж! Прекрасный день. А если будет ещё мороженое, то вообще улёт!
* * *
Лавгуд — странная. Я говорил это? Так вот, это можно повторять практически постоянно, поскольку сегодня ей в голову стукнуло первое — выйти за меня замуж, второе — поесть мороженого. И то и другое в равной степени важно.
Волшебники в этом плане абсолютно не похожи на маглов. Но только сильные волшебники — у большинства бракосочетание — это торжество, вступление во взрослую жизнь, ответственность, но…
Посмотрите на нас. На Луну, на Меня. Где мы и где ответственность? Где мы и где серьёзность? Волшебство и всё это — противоположные понятия. Лавгуд захотела замуж официально, и это напоминало скорее детский каприз, но я не стал ей отказывать — потому что так же, как и у Луны, логики у меня не было. Вернее, она была, но волшебная. А волшебная логика — это вдесятеро ядрёней женской, я не против, Луна не против, почему бы и нет? Мы, волшебники, удивительные создания. Мне самому мы напоминаем детей — своей непосредственностью. Тут есть много оговорок, но почему бы и нет? Поэтому я тут же согласился, и мы заключили брак.
Для этого не нужно было никуда идти, всего то и произнести пару клятв, в результате чего в министерстве сработали чары и всё стало официально зарегистрировано. Остатки магла во мне умирали с каждым днём всё быстрее и быстрее. Почему? Потому что маглы придают браку невероятно важное значение. Особенно женщины-маглы, которые считают это едва ли не главной вехой в своей жизни. Закончив с формальной частью, я показал Луне свой посох, похвастаться решил.
— Ого! — Лавгуд взяла его в руки, — какой красивый! Хочу такой же. Только маленький и со звёздочкой. И крылышками. И розовый! Сделай!
— Я замочу древесину и сегодня до вечера мы будем свободны, — кивнул я девочке.
* * *
Вечером пришлось отпустить Луну на свободу и вернуться в Хогвартс. День был очень насыщенный и приятный — светило солнышко, птички пели, а в Лондоне Луна увлеклась магловскими способами развлечений и до вечера всё время просто пропало. Я вернулся в башню, упав без сил на диван.
Итак, подводя итоги — утром свадьба, днём мороженое, вечером — розовый волшебный посох с крылышками. Чудесный день!
Едва я прикрыл глаза, как появился Тобиас.
О, Тобиас, этот домовик обладал невероятным лексиконом, который он почерпнул у дворецких и камердинеров, и теперь мог бы дать фору потомственным слугам. Домовик был всегда сух, строг, и в отличии от Финеаса, обладал английской чопорностью…
— Хозяин, — он появился рядом, — мастер Дамблдор заходил днём и велел передать, чтобы вы зашли к нему сразу же, как только вернётесь.
— Уже поздно.
— Полагаю, самое время для вечернего чая, сэр.
— Дьявол, не хочу.
— Надо, сэр.
— Знаю, — я вздохнул — день выдался достаточно спокойным и приятным, поэтому к Дамблдору идти желания не возникало — практически со стопроцентной вероятностью он найдёт мне какую-нибудь работу, которую я совсем сейчас не хочу выполнять. Пришлось аппарировать в кабинет директора. Дамблдор появился лишь спустя несколько минут, видимо, получив оповещение от своих чар, наложенных на кабинет.
— Сэр, — встречал я его, вставая с кресла.
— Гарри, мальчик мой, как твои дела? — Дамблдор поспешил ко мне, — я так за тебя волновался. Сначала я узнал о заключении тобой брачного контракта, а потом — ты вовсе пропал. Как и мисс Лавгуд! — судя по виду, директор волновался. Я улыбнулся ему:
— Всё в порядке, просто немного погуляли по Лондону, отдохнули.
— А контракт? Гарри, обычно с такими вещами не шутят!
— Учитель, ко всему, что касается меня и Луны, слово «обычно» неприменимо в принципе. Да и потом, мне просто надоело, что она каждую ночь залезает ко мне в постель, не будучи мне официально кем бы то ни было. Это нарушает порядок вещей, словно кавалерийский сапог на праздничном столе!
— И только поэтому? — брови Дамблдора полезли наверх, — мальчик мой, я считал тебя всегда трезвомыслящим волшебником. И даже не посоветовался со своим учителем. Между прочим, это очень важный шаг в жизни каждого человека…
Я поморщился:
— Не надо, учитель, я не хочу этих скучных речей про важность и так далее.
— Как бы то ни было, надолго это тайной не станет. И Луна станет ещё сильнее выделяться на фоне остальных учеников, и я не уверен, что это пойдёт ей на пользу.
— А я думаю пойдёт. Поживём — увидим. Лучше оцените мою новую игрушку, я создал посох для светлой магии, — призвал и протянул Дамблдору свой посох, — может быть моя работа покажется вам наивным бредом, но я старался.
Дамблдор сменил тему и взял из моих рук увесистый посох, осмотрел его, положив на стол и надев какие-то специальные очки.
— Так-так… камень света просто огромен, у него должно быть очень сильное действие. В основе, похоже, алхимическое серебро, так же известное как мифрил, а вот эти руны, похоже, вообще бесполезны, — провёл он пальцем по декоративным цепочкам рун, — ради развлечения добавил?
— Именно.
— Древесину я не узнаю.
— Африканское чёрное дерево. Пропитано всестихийными соляными растворами и эфиром света.
— Ты уже научился создавать эфиры? — Дамблдор поднял одну бровь, бросив на меня беглый взгляд, — очень хорошо, Гарри. Неплохая работа, хотя универсальности у неё нет, вполне может сойти за посох для исключительно светлой магии. Как она в работе?
— Очень хорошо, сэр. Значительно увеличивает скорость сотворения чар и их эффективность. Я пробовал несколько заклинаний, на удивление приятные ощущения.
— Знаешь, я бы посоветовал обратиться за более подробной рецензией, а может быть и советом, к мистеру Олливандеру, — Дамблдор поменял очки и вернул мне посох.
Да, вообще с посохом история вышла поучительная для меня. Сначала я посчитал палочку лишней обузой, как всегда, когда был скор на суждения, потом — купил себе палочку, изредка её применяя, а теперь вот, сам беспокоюсь, какой магический инструмент себе создать. Головокружение от успехов прошло быстро и я перестал брезговать и смотреть на магические инструменты как на атрибуты волшебников второго сорта.
