Когда небо на востоке значительно посветлело, а горожане начали расходиться по домам, Кристиан подхватил с коновязи свой плащ и отправился во дворец короля. Он шел быстро, не жалуя уставшие ноги, и вскоре миновал арку крепостных ворот, отделяющую Корвут Банна от затихающих улиц. Ни разу не замедлив шаг, он преодолел все лестницы, залы и переходы, ведущие к его покоям, распахнул дверь и бросился на высокую пышную постель, не в силах снять хотя бы сапоги. Он уснул мгновенно и крепко спал до полудня, пока Нэйла не разбудила его, напомнив, что во дворе его ждет оседланная лошадь.
Глава 2 ↑
В тот день, когда маг покинул Брантис, лорд Роверик прибыл в Брадос ко двору короля. Он казался обеспокоенным, и многие заметили бледность на его лице, однако он объяснил это следствием болезни. Истинная же причина его волнений крылась в решении, которое хозяин Анжена принял до отъезда. Оно тяготило его, но казалось бесспорно необходимым — с его помощью Роверик надеялся изменить судьбу королевства.
Отправляя послание Кристиану, лорд действительно умолчал о своей истинной задумке. Он по-прежнему полагал, что наилучшим правителем для Веллуры станет Моэри, и если сам салнирский король не видел этого, то долгом Роверика было оказать ему содействие в выборе правильного пути.
Рассудив, что лишь война побудит Митдара вторгнуться в Веллуру, лорд начал искать надежный способ развязать противостояние. Гибель Виллена пришлась ему на руку, случившись в подходящее время. Брейвен, сын Виллена, славился горячим нравом и любил похваляться своим воинским искусством, из чего Роверик теперь намеревался извлечь пользу. На королевском пиру в честь новых владетелей родовых земель он приблизился к молодому лорду и, источая любезность, обратился к нему с приветственной речью:
— Долгих лет здравия, лорд Брейвен. Как славно, что югом отныне будет управлять ваша твердая рука. Все эти беглые крестьяне...
— О чем это вы? — грубо спросил мужчина. Его утомили придворные учтивости, и пиршественную трапезу он нашел весьма скудной, а потому находился в плохом расположении духа.
Роверик изобразил удивление:
— Неужели вы не слыхали? Эти вести уже достигли столицы.
— Да не тяните же! — раздраженно вскричал лорд. — Говорите прямо!
— Как пожелаете, — Роверик слегка пожал плечами. — Я слышал, что крестьяне из южных земель самовольно покидают свои деревни и вместе с купеческими обозами отправляются в Салнир, искать там лучшей участи. Мне говорили, что среди них попадаются и крестьяне лорда Виллена — теперь, стало быть, ваши подданные.
— Что за чушь? — гнев Брейвена вспыхнул, как огонь. — Они не осмелятся! Кто распускает подобные сплетни?
— Некоторые купцы из городской гильдии. За пару из них я могу поручиться, я давно веду с ними торговлю. Если вам нужны их имена...
— Пожалуй, что нужны, — лорд зло стукнул пустым кубком о столешницу. — Я желаю задать им вопросы об этих слухах.
Роверик с готовностью произнес несколько имен, мысленно отмечая первую победу. Он сам подкупил тех торговцев, чтобы они поведали Брейвену о виденных ими беглецах. Еще ранее он послал в южные земли доверенных людей, которые под видом разбойников сожгли и разграбили две деревни, лежащие ближе других к Салниру. Вслед за этим один из ратников Анжена предстал перед горюющими крестьянами, назвавшись гонцом лорда Брейвена, и объявил, что новый господин не хочет отстраивать деревни из пепла. 'Здесь будут пастбища, — зычно сказал он столпившимся вокруг него людям. — Или конюшни для породистых рысаков. Хозяин отмерил вам серебра за ваши лишения и приказал убираться из этих земель'.
С этими словами ратник бросил на землю небольшой мешок с серебряными монетами и собирался ускакать прочь, но ропщущие крестьяне остановили его, вопрошая с отчаянием, куда же им податься. 'Господину о том заботиться недосуг, — презрительно бросил мнимый гонец. — Идите в другие края. Хоть в Медные ворота стучитесь, коли смелости хватит. Пусть король Митдар осеняет вас своим милосердием'.
Оставить свой замысел в столь непрочном положении Роверик, разумеется, побоялся — лишенные крова крестьяне должны были направиться в Салнир, и никак иначе. Велев ратникам собрать толпу бродяг, лорд наказал заплатить им, чтобы те брели к южной границе и призывали всех недовольных Никлосом и знатью присоединиться к бегству в солнечное королевство. Так Роверик все же сумел добиться своего — две сотни крестьян Брейвена, исполнясь храбрости, подхватили уцелевшие пожитки и повернули к Медным воротам, ведомые надеждой на то, что веллурские стражники не посмеют встать на пути у немалой толпы отчаявшихся людей.
События эти происходили в дни, когда Брейвен со свитой покинул родовой замок, проследовав в столицу. Оттого он еще не знал, что на окраинах его земель творятся непотребные дела. Уповая на горячность молодого лорда, Роверик ожидал, что тот, услышав вести с юга, немедленно возвратится в свои владения, обнаружит исчезновение крестьян и пустится в погоню. Если салнирские воины откажутся выдать ему беглецов, он созовет свою гвардию и потребует от короля Моэри возмещения убытков.
Расчет Роверика оказался верен, и Брейвен даже не стал дожидаться окончания пира, чтобы потолковать с купцами. Он немедленно отправился в торговую гильдию, забрав с собой половину свиты. К его счастью, король и королева-мать к тому времени уже возвратились в свои покои, сославшись на нездоровье, а потому оскорбления их величествам ранний уход Брейвена не нанес. Остальные же гости вполне могли стерпеть подобный поступок.
Едва лорд вышел из трапезной залы, к Роверику приблизился Его Светлость Хенрик, владетель южных земель, расположенных между Лошеном и Медными воротами.
— Отчего это, любезный друг, лорд Брейвен покинул нас в такой спешке? — снедаемый любопытством, спросил он.
— О, до него попросту дошли вести о беглых крестьянах, — отозвался Роверик. — По городу ходят слухи, что работники короля из южных краев укрываются в Салнире. Говорят, даже в землях Брейвена есть покинутые деревни. Быть может, это все пустые сплетни, однако молодой лорд пожелал убедиться в том самолично. Я, признаться, не слишком обеспокоен, но если дело обернется правдой, то у Брейвена появится возможность снискать расположение короля.
— Каким же это образом? — нахмурился Хенрик.
— Ну как же! Он вернет королевских крестьян и заслужит благодарность их величеств.
Погрузившись в задумчивость, лорд раскланялся с Ровериком и вернулся за свой стол, а на следующий день отбыл из Брадоса в собственные владения. Оставлять всю славу Брейвену ему не захотелось.
Роверик намеренно задержался в столице, якобы из-за торговых нужд, и вскоре снова праздновал успех, когда его пригласили ко двору Никлос и королева-мать. Систения выразила обеспокоенность разговорами о беглых крестьянах и попросила лорда развеять ее сомнения.
— Ваше Величество, — смиренно ответил ей Роверик, — я пересказываю лишь то, что слышал от других. Купцы в городе упоминали беглецов на юге, и лорд Брейвен, исполняя свой долг, решил выяснить правду. Лорд Хенрик присоединился к нему, кажется. Несомненно, королевские маги помогут вам получить от них известия. Может статься, вы напрасно изводите себя волнением.
В тот же день перед королевой-матерью предстал главный мастер Гевлин, обещавший немедленно отправить птиц с вопросом о крестьянах Брейвену и Хенрику. Ответа, однако, пришлось дожидаться некоторое время, ибо в южных землях не нашлось чародеев, способных сотворить послания. Свитки доставили конные гонцы.
Брейвен сообщал, что две деревни в его владениях были сожжены разбойниками, а крестьяне, жившие там, презрели власть своего господина и короля, бежав в Салнир. Лорд и его гвардейцы преследовали их, но безуспешно: Медные ворота открылись раньше, чем они прибыли.
Веллурские стражники сперва пытались удержать беглецов угрозами, а после — остановить силой оружия. Более трех десятков крестьян уже погибло от мечей и стрел королевских ратников, когда створки ворот вдруг разверзлись, и толпа хлынула в проем, преграждая путь торговым подводам, идущим из Салнира. Купцы тут же принялись сворачивать обратно, опасаясь попасть в гущу сражения, а оттого толчея лишь усилилась. Стражники короля ринулись в погоню, но салнирские лучники отбили у них охоту продолжать опасную затею. Медные ворота снова закрылись, оставив на стороне солнечного королевства веллурских купцов и крестьян, а лорду и его людям достались только трупы.
Согласно словам Брейвена, волнения на юге начались внезапно, и выяснить, кто в них повинен, ему не удалось. Теперь он намеревался созвать свое войско, разбить лагерь на южной границе Веллуры и потребовать у короля Моэри возвращения всех бежавших крестьян, грозя ему нападением на салнирскую сторожевую крепость.
Лорд Хенрик, в свою очередь, написал королеве-матери, что его работники не покидали свои наделы и промыслы, однако за королевских крестьян он поручиться не может. Ходят слухи об изменниках, но правдивость их все еще не доказана. Лорд также объявил о желании присоединиться к Брейвену, чтобы отстоять честь короля в противостоянии с Салниром.
Встревоженная полученными вестями, Систения собрала в замке Сокта небольшой совет. Прибывшие на него лорды не поддержали затею Брейвена, ставя бегство крестьян ему в вину — ведь именно в его краях поднялась смута. Они предложили королеве-матери отправить в южные земли часть королевского войска для восстановления порядка. Послушав их, Систения приказала ратникам выступать немедленно, а возглавить их поручила Гайтусу, который уже проявил себя верным и доблестным слугой короны. Рана, полученная им в бою с разбойниками, полностью зажила, и ничто не мешало ему выступить в поход, хотя втайне лорд совершенно не одобрял решение Ее Величества. Он опасался, что королева придала недостаточно значения его донесению о краже королевских налогов и назревающем мятеже.
На совете присутствовал и Роверик, торжествующий при мысли о собственной проницательности. Для него все складывалось до невероятного удачно, и только Кристиан оставался его главной заботой. Лорд надеялся, что молодой маг покинул Салнир прежде, чем крестьяне собрались у Медных ворот. Если он видел беглецов или Брейвена с его отрядом, то вполне мог заподозрить неладное и отправиться обратно в южное королевство. Роверику же хотелось, чтобы Кристиан был далеко от границы, когда столкнутся войска Моэри и веллурских лордов.
Сам хозяин Анжена возвратился в свой замок и стал ждать вестей. Он совершенно не подозревал, что Дэрвиг, сын покойного лорда Аэзеля, также не преминул воспользоваться неразберихой и тайно собирал сторонников. Гарнизон столицы был ослаблен, гвардейцам давно не выдавали жалованье, и они открыто поносили короля, Брейвен задержался на юге, и ничто теперь не мешало мятежным лордам ворваться в Брадос, чтобы свергнуть Никлоса. Только присутствие королевских магов вызывало у Дэрвига беспокойство, но вскоре он придумал, как разделаться и с этим врагом.
Глава 3 ↑
Когда Медные ворота остались позади, Кристиан решил, что намеренно не будет спешить. В Салнире он не придерживал коня, позволяя ему в стремительном галопе забыть о тесных конюшнях и выгонах, но на веллурских равнинах все же заставил его идти рысью и шагом.
Жеребца, на котором теперь путешествовал маг, ему подарила Лейва. Это случилось в день их престранной свадьбы многие лета назад, и с тех пор Дух — такое имя Кристиан дал коню — служил заменой Регену в теплые месяцы. Салнирские конюхи ухаживали за ним с особым тщанием, и если бы лорд вздумал продать жеребца, то выручил бы за него не меньше сорока золотых. Тонконогий, изящный и черный, как небо в безлунную ночь, Дух был покрыт гладкой лоснящейся шерстью, а хвост и грива его плескались по ветру. Силой и выносливостью он уступал Регену, однако мог обогнать многих лошадей в галопе и умел преодолевать самые высокие преграды, перед которыми остановились бы другие кони.
Приспустив поводья, Кристиан сперва двигался по королевскому тракту, а затем свернул на дорогу, ведущую к Лошену. Недалеко от развилки текла узкая речка, и на ее левом берегу мужчина увидел дым костров, а после разглядел то, что более всего походило на лагерь. Над ним, однако, не развевались знамена, и маг не приметил ни палаток, ни воинов. Вокруг костров сидели крестьяне: мужчины горбились и угрюмо молчали, женщины укачивали младенцев, дети постарше жались к отцам и матерям. На пожухлой прошлогодней траве лежали скромные пожитки, рядом бродили кони, коровы и козы, с пятнами сажи на боках.
'Погорельцы, — подумал Кристиан. — Что же лорд ваш не оказал вам помощи?' Вспомнив тут же, что земли вдоль тракта принадлежат королю, маг горько усмехнулся: Никлос, верно, и не слышал, что где-то на юге сгорела деревня, а беглецы спят на земле под одним только небом и любую пищу им заменяет коровье или козье молоко, которого по весне много не надоишь.
Привстав на стременах, мужчина обежал взглядом окрестности, но чернеющих остовов хижин не различил. 'Переселяются на новое место? — предположил он. — Небось король передал их в дар одному из лордов, чтобы не отстраивать деревню из своей казны'.
Впрочем, дорога, которой следовал Кристиан, уходила прочь от крестьян, а потому он повернулся к ним спиной и больше не оборачивался.
В Лошене маг провел ночь и половину дня, выспавшись на постоялом дворе, а затем прогулявшись по рынку, куда торговцы нередко привозили товары из Гривина. Наполнив суму съестным, лорд затем продолжил путь, минуя Синие озера и лес, где он в конце зимы встретился с отрядом Гайтуса. Еще одну ночь Кристиан переждал в таверне Ровенэля. Навещать Роверика в замке Анжен он не стал: ему хотелось побыть в одиночестве, избежав рассуждений о нуждах народа и заговоре против короля.
От восточных земель маг снова направился к тракту. Он сознательно совершал круг, огибая Брадос по широкой дуге. Ему вдруг захотелось помедлить и прибыть в столицу в свое время, без оглядки на желания Роверика. Вокруг все было спокойно, ничто не предвещало войны или восстания, и мужчина чувствовал, что Брадос вполне дождется его появления на запутанных городских улицах. Пусть бы даже чутье подводило Кристиана, он наслаждался дорогой, тишиной и свободой.
На десятый день неторопливого путешествия маг оказался у 'Кладовой тролля'. Он намеревался повидать Корнуша, расспросить его о делах в таверне и о слухах, облетающих Веллуру вместе с путниками.
Спешившись и оставив Духа заботам конюха Лейна, молодой человек бодро шагнул к крепкой деревянной двери, распахнул ее и вдруг замер на пороге, едва осмеливаясь верить собственным глазам от изумления. У стены на широкой скамье и за пустым столом сидел тот, с кем Кристиан расстался десять лет назад, уйдя украдкой и не сказав ни слова на прощание.
— Вейран, — пораженно выдохнул маг.
Верховный бог насмешливо улыбнулся, приветствуя ученика.
Он был в точности таким, каким Кристиан запомнил его — с ироничными серыми глазами, густыми каштановыми волосами и бородкой, тонкой линией опоясывающей рот и подбородок. Лорд знал, что Вейран обитает в Золотой Долине не одно столетие, но никто из простых смертных не отмерил бы ему свыше трех с половиной десятков лет. Он казался одаренным молодостью и настолько наполненным жизнью, что сам воздух будто менялся от его внутренней силы. Люди легко поддавались его уверенному обаянию, и Кристиан вполне понимал причины этого.
