— Думаешь, их здесь много? — судорожно сжалась я.
— Не исключено, — хмуро отозвался брюнет. — Но пока это единственное, что мы можем сделать. А сейчас вам нужно отдохнуть.
Я отрицательно покачала головой. Веки слипались, мысли сумбурно метались, но спать мне было страшно. Кто знает, что произойдет в это время?
— Мне страшно, — тихо выдавила я, прикусив губу. — Я боюсь, что что-то произойдет. Клант... Он был снаружи... В коридоре охрана... И все равно...
— Все будет хорошо. Я останусь здесь и буду присматривать, — уверенно проговорил Рэнд, глядя на меня в упор.
— И меня тоже? — уточнила притихшая Эмма.
Легард согласно кивнул. Девочка деловито хмыкнула и поудобнее устроилась в кресле. То ли Эмма была такой крохой, то ли кресло — слишком для нее большим, но сестренка свернулась в нем как котенок, не отрываясь глядя на огонь.
Мы с Рэндом долго сидели молча, наблюдая, как малышка доверчиво засыпает. Маленький ротик приоткрылся, Эмма задышала равнее и глубже. Щечкой девочка прижалась к круглой подушке с пуговкой в центре, обняв ее как любимого тряпичного зайца.
Я могла только удивляться, откуда в сестренке столько выдержки. Не смотря ни на что, она не перепугалась до смерти, а смогла что-то сделать, в то время как я судорожно пыталась сдержать парализующий страх.
— Она такая сильная, — произнесла я тихо, осторожно вынимая ладони из рук легарда. — Если бы не Эмма...
— Да, она удивляет с каждым разом все больше, — хмыкнул Рэндалл.
— А тетю и Эвилу боится, — сама себе под нос прыснула я, но брюнет меня услышал и улыбнулся.
Я поднялась и накрыла Эмму одним из одеял, уложенных стопкой на софе.
— Почему именно это место? — Я села на кушетку, потянулась и улеглась на бок, чтобы видеть камин.
Рэнд пересел в пустое кресло, с блаженным видом вытянув и скрестив длинные ноги.
— Здесь интересное расположение, — легард зевнул и потер посиневшую от щетины щеку. — По периметру комната окружена помещениями с магическими сосудами. Получается что-то вроде внутреннего круга. Это было сделано не специально, но, как оказалось, удачно.
Я понимающе кивнула, хотя не могла себе представить, как мне поможет это знание в случае чего. Стоило опустить голову на подушку, как, не смотря на страх, мои веки сами собой закрылись, а я почти провалилась в сон.
— А куда делся питир? — вопрос Рэнда выдернул меня из сладких объятий подкрадывающихся сновидений.
Я непонимающе потрогала шею. Привыкнув к цепочке, я почти не задумывалась над тем, есть она или нет. Оказалось, что приснившееся, вовсе не было видением. В груди появилась болезненная точка, словно кто-то воткнул в меня спицу. Камушка было очень жаль, за два с лишним года я как-то сроднилась с ним.
— Это Джеймен... — пробормотала я в ответ. — Он сдернул цепочку. Я видела такое сильное голубое свечение от питира, когда легард его держал в руках. И потом, когда... все случилось. Ух, даже не знаю, как это назвать... когда чары воплощаются в жизнь, но тогда мы все видели, словно сквозь голубой мыльный пузырь. А теперь камня нет...
Рэнд ничего не ответил, только долго внимательно на меня смотрел.
— Спи, — посоветовал он в конце концов. — Тебе нужен отдых.
Я вздохнула и закрыла глаза.
"Ты же никуда не уйдешь?" — не зная, ответит он мне или нет, спросила я.
"Нет, я буду здесь, когда вы проснетесь", — уверил Рэндалл, и я спокойно заснула.
* * *
Рэнд долгое время сидел, просто наблюдая за тем, как Вирена спит. Она казалась такой милой и трогательной в безразмерном халате с растрепанной гривой волос. Ему хотелось присесть рядом и убрать прядку такого необычного оттенка с расслабленного во сне личика. Немного поборовшись с собой, он опустился рядом с девушкой на кушетку и замер, просто наблюдая.
Золотые и красные блики причудливыми бабочками скользили по нежной матовой коже, ныряя и отражаясь в темных прядях.
Рэнд долго боролся с желанием, но все же протянул руку вперед, подушечками пальцев невесомо погладив Виру по атласной коже у виска. Девушка вздохнула, чуть передвинулась, переворачиваясь на живот, и замерла. Убирая упавшие на лицо пряди, легард заметил, что между бровей девушки залегла напряженная складочка.
— Вира, все хорошо, — шепнул Рэнд, круговыми движениями поглаживая девушку по спине.
Не помогло, Вирена нахмурилась больше и тихо пискнула, как загнанная в угол мышка. Ее лицо исказила гримаса боли и страха. Киашьяр несильно тряхнул девушку за плечо, но она не проснулась. Тогда легард хорошенько потряс Виру, но она продолжала спать.
Напряжение на лице девушки усилилось, перерастая в боль и муку.
— Вира, проснись, — попытался Рэндалл еще раз, когда девушку начала сотрясать крупная дрожь.
Ничего не помогло. Перетянув девушку себе на колени, Рэнд попытался согреть заледеневшие ладошки и ступни, не оставляя попытки дозваться до Виры.
Девушка больше напоминала тряпичную куклу, которую кто-то дергает за ниточки. На миг она замерла, а потом негромко вскрикнула. А потом еще раз.
— Вира, — опять позвал Рэнд, поглаживая девушку по волосам. — Проснись.
Девушка дернулась еще раз, хрипло застонав, а потом замерла, вновь погружаясь в крепкий сон.
Вдруг что-то обожгло киашьяру пальцы. Он отдернул руку от плеча девушки, но потом осторожно отодвинул толстую ткань халата, рассматривая кожу девушки. В одном месте та стала очень горячей и засветилась ярким синим светом.
Не зная, что делать, легард долго просидел, просто наблюдая за происходящим. Свечение усилилось, кожа Виры стала совсем прозрачной, а потом что-то будто лопнуло. Рэнд зажмурился от неистовой яркости вспышки. Когда киашьяр вновь открыл глаза, кожа девушки выглядела как прежде, но на плече Виры, растопырив крылья в разные стороны и грозно шипя, сидел крошечный дракончик цвета бирюзы с черными прожилками на голове и лапках. На полупрозрачных чешуйках множеством крошечных вспышек отражалось пламя в камине.
Несколько минут Рэнд, не веря, рассматривал это создание, не обращая внимания на то, что Вирена продолжила неспокойно метаться. Протянув к дракончику руку, легард ожидаемо получил маленький, но действенный удар сильным пламенем. Существо громко зашипело и еще больше растянулось, оскалившись. Дракончик явно не боялся превосходящего по размерам противника. Вторую попытку зверек встретил точно так же, на этот раз целясь легарду в лицо.
— Защищаешь, — констатировал Рэнд. — Правильно. Но я не собираюсь причинять ей вред, понимаешь?
Дракончик, конечно же, не ответил, а на очередную попытку приблизится к себе — негромко квакнул. Эмма в кресле пошевелилась, но не проснулась, продолжая сладко спать. Рэнд раздумывал лишь секунду, а потом зажег между большим и указательным пальцами крошечное голубое пламя, внимательно следя за дракончиком.
Зверек радостно взвизгнул и засуетился на месте, одновременно боясь приблизиться и желая подобраться к огоньку. Рэндалл, не задумываясь, поднес руку к дракончику и тот с очередным возгласом нырнул в огонь. На секунду легард испугался, но довольное мурлыканье существа быстро его успокоило. Киашьяр развернул ладонь, увеличив пламя в несколько раз, давая дракончику больше места. Но тот с подозрением глянул на Рэнда и отполз обратно, громко квакнув, когда Вира вздрогнула.
— Питирин... — задумчиво вздохнул легард. — Неожиданно.
Он продолжил попытки растормошить Вирену, но девушка спала очень крепко. Отчаявшись проделать все, не прибегая к магии, Рэндалл задумался над тем, что ему делать. Оставлять девушку почти одну и искать чужой помощи было не благоразумно — мало ли что могло произойти в его отсутствие. Вире явно снился кошмар, но как избавить от него девушку Рэнд представлял слабо.
— Ты можешь мне помочь? — на всякий случай спросил он у дракончика.
Зверек пару секунд внимательно смотрел на легарда, а потом пополз вперед, бесстрашно перебираясь с обнаженного плеча Вирены на халат, а оттуда к руке Рэнда. Проделав весь этот маршрут, дракончик довольно запыхтел и, прислонившись к руке киашьяра боком, задрал голову ловя его взгляд.
Что-то произошло. Неуловимое и легкое, как мягкое прикосновение морского бриза. Точно такое же, когда Рэнд при помощи питира видел сны Виры.
— Значит, все-таки питирин, — пробормотал легард, заглядывая в темные бусинки-глазки.
На миг перед его взором мелькнул страшный и кровавый образ: пещера, бессчетная стая уродливых многоглазых монстров, похожих на людей и быков одновременно, и тоненькая перепуганная девушка в центре. На ней все тот же халат, но перепачканный кровавыми пятнами.
Судорожно вынырнув из видения, чувствуя, как холодеет затылок, а по спине прокатывается пот, Рэндалл тяжело задышал, ища выход. Ему, видевшему агрессивных перерожденных легардов и монстров островов, было страшно просто смотреть на тех тварей, что снились девушке. Для нее же все выглядело так, будто происходит на самом деле.
Дракончик вновь взглянул Рэнду в глаза, и на этот раз легард увидел совсем другое. Не пытаясь сдержать возникшую идею, киашьяр осторожно склонил голову и коснулся губами губ Виры, будто впитывая страшное видение и замещая его иным, куда более мирным.
* * *
Очередной сон, новый кошмар, от которого никуда не деться. Мне хотелось проснуться и не видеть разъяренных морд, обращенных ко мне. Не видеть, каким алчным безумием горят глаза монстров, в то время как с клыков капает желтая слюна и яд. Твари били копытами и когтями о пол, запугивая меня.
Тот, кто выбрал для меня этот сон, знал, что я буду чувствовать. Знал, что я хорошо помню, чем все закончилось в прошлый раз. Вот только сейчас все может быть на яву.
Мне стало очень страшно, но с места я не сдвинулась. Хотелось убежать, но я прекрасно знала, что это только ускорит нападение и убьет остатки моей гордости.
"Проснись! — кричала я себе. — Нельзя спать".
Ничто не помогало. Руку я истерзала почти в кровь, но щипки не действовали. Сдерживаясь, чтобы не заплакать, я подняла руки к лицу и обхватила себя за голову, с ужасом взирая на сопящих со всех сторон существ.
А потом...
На миг картинка дернулась, как огромный занавес. И все пропало во вспышке голубого света. Ветерок взвихрил волосы, унося боль и страх.
А потом я почувствовала прикосновение. Я никогда не задумывалась, как это будет с ним, но сейчас отчетливо осознала, что это именно Рэндалл рядом со мной. И поцелуй, когда я даже не могла понять, где нахожусь, показался мне самым приятным и удивительным в этот момент. С ним пришло освобождение, будто страх, отчаяние и ужас влагой скатились с меня на сухой песок, пропав бесследно.
Я вдохнула глубже, отдаваясь во власть теплых и уверенных губ. Не зная, снится мне это или нет, я не испытала стыда, неуверенно ответив, толком не представляя, что и как должна делать. Но и этого хватило, чтобы все мое тело пронзила теплая волна радости.
Первый поцелуй случился со мной несколько лет назад. Именно случился. Я его не ждала и не искала. И он мне совершенно не понравился. Того мальчишку, из-за слишком простого платья принявшего меня за служанку, я видела лишь раз и не могла ни за что винить. Хотя, вспоминая тот случай, мне было противно и грустно.
Потом я даже думала, что ничего лучше уже не будет. Только вот эта грубость и неприятный привкус во рту.
Теплые пальцы подхватили мой затылок, прижимая меня ближе к сильному горячему телу. Я вмиг согрелась и робко обняла легарда за шею, прислонившись к его груди.
Осторожный и трепетный поцелуй изменился. Мне стало тяжело дышать. Я чувствовала силу и требовательность горячих губ и мне это нравилось. По телу, сверху вниз, прокатилась волна жара и чего-то еще, приятного, чуть болезненного и незнакомого.
Вдруг киашьяр разжал объятия и отступил. Секунду я стояла неподвижно, борясь с желанием не открывать глаза, но все же сделала это. И тут же потрясенно охнула.
Мы стояли на полянке между моих любимых лип, усеянных начавшими светлеть листочками.
Осень. Уже наступила осень, а я этого даже не заметила!
Цвет листвы казался причудливой игрой солнечных пятен: где-то мелькали светло-зеленые листочки, а где-то уже совсем серебристые, с тонкими белыми прожилками.
— Это воспоминание, — сообразила я вдруг. — Одно из моих воспоминаний.
— Да, — кивнул легард, отходя еще на шаг. — Все нормально?
Я только кивнула, с сожалением подойдя к ближайшему дереву, и устроилась между корней, подвернув вокруг халат.
— Ты вытащил меня из кошмара?
— Да, — просто ответил Рэнд, присев рядом со мной.
— Спасибо.
— Видимо, пока ты сама не проснешься, будешь видеть это место... Может расскажешь, почему именно Торрские липы? — предложил легард.
Я чуть удивилась, а потом пожала плечами.
— Тут особо нечего рассказывать, но если хочешь... все равно здесь больше делать нечего...
— Есть что, но это моя идея и она может тебе быть неприятна, — хмыкнул Рэндалл. Он не сказал, но я отчетливо поняла, о чем он думает. Эти мысли, даже не высказанные, заставили меня густо покраснеть.
Опустив голову и спрятавшись за пологом волос, я долго сидела, рассматривая сердечки листочков, маленькими мышками притаившиеся то тут, то там.
— Как ты себя чувствуешь?
Я прислушалась к внутренним ощущениям. В пещерах меня одолевал дикий ужас, но не от того, что меня окружали монстры, а от опасения, что мой сон вновь оживет. Теперь же я отстранилась от испытываемых переживаний так быстро, с легкостью позволив себе расслабиться, что возникали подозрения в искусственности этого эффекта.
Сейчас меня больше волновало появление Рэнда и поцелуй, вкус которого еще ощущался на губах. Стараясь об этот не думать, я подхватила несколько серебристых листиков за черенки и растерла между пальцами, вдыхая пряный аромат, погружающий в живые картинки воспоминаний.
— Вроде бы нормально, — медленно ответила я и замолчала.
Ни царапин на коже, ни крови на халате не обнаружилось, будто гонка по переходам коридора была лишь плодом не моей фантазии.
— Точно? — настойчиво уточнил легард, но я вновь быстро кивнула, не глядя ему в глаза. — Так почему липы?
Пожав плечами, я еще раз вдохнула запах, оставшийся на ладонях и с прищуром всмотрелась в просвет между ветвями, где небо, в серебристо-зеленой рамке, приветливо искрилось бирюзой.
— Мне едва исполнилось одиннадцать лет, когда умерла мама. Еще вчера она была и рассказывала нам с сестрами сказки перед сном, а на следующий день ее не стало. Эвила и Ольма восприняли все как-то легче, то ли взрослее были, то ли знали, что подобное может произойти.
Тогда тоже была осень, ранняя, как в этом сне. Возможно, это тот же самый день... Я не знаю и не хочу знать.
Нам всем было так горько, так одиноко без мамы. Я не спала ночами, переживая утрату. Мне просто было плохо, а сестры ополчились против ничего не понимающей новорожденной Эммы. Я никогда ей не рассказывала, но Ольма в первую неделю после нашей утраты много кричала, обвиняя малышку в том, что она убила маму.
