Просьба прозвучала слишком неожиданно. И я попалась.
— На зимние? Приеду.
— Это всего пятнадцать дней!
— Полагаю, что этого достаточно на первое время, — я уже оправилась от потрясения — и теперь могла рассуждать здраво. — Я уверена, что все не так плохо.
— Все еще хуже!
— Тёрн, не надо, а? Есть Клаверэн, есть и другие твои советники. Они-то тебя с детства знали! Или у них тот же бзик?
— Если брать Клаверэна, то у него бзик другой. Старик просто озабочен Элварионом. И из меня стара-ется выкроить что-то похожее. Объясняй ему хоть год, что у меня есть и что-то еще кроме короля элва-ров, не объясняй — он твердо уверен, что я на службе государству с полуночи — и до полуночи.
— Бедняга!
— Хорошо хоть бабы ко мне не липнут. Знают, что со мной обычные номера не пройдут, а врать еще и мыслями никто пока не научился.
— И ты живешь монахом? Бедный!
— Ёлка!
Тёрн даже слегка покраснел.
— Ладно, — отмахнулась я. — Сейчас мы поможем твоему горю.
— Это в каком смысле? — подозрительно уточнил элвар. — Ты учти, мы с тобой просто друзья. Лучше Кана попроси, если уж так припекло...
В следующий миг ему пришлось уворачиваться от метко брошенного магоскопа.
— Учти, если он сломался, я все спишу на тебя, — нагло заявило мое магичество. — Во-первых, ты на этой фиговине не разоришься, а во-вторых, не надо меня провоцировать!
— А я тебя провоцировал?
— А разве нет? Так! — я вспомнила, что хотела сказать, когда элвар сбил меня с мысли, и ухмыльну-лась. — Королем тебе быть не нравится? Так снимай корону!
— Ёлка!
Элвар все отлично понял. И возмущался больше из принципа.
— Снимай — снимай, — подбодрила его я. — Спорим, до вечера не продержишься!?
— А вот спорим — продержусь! — взъярился элвар.
С тех пор, как прошла коронация и на элвара одели древний венец, Тёрн просто не мог без нее жить. Иногда он даже спать в ней ложился. Я примеряла — неудобно. Лоб натирает, на уши давит.... А его клыкастость доволен и счастлив. Вон, сегодня даже на ночь ее не снял.
— Спорим! — мы сцепили руки. И тут же подозрительно посмотрели друг на друга. — А на что мы соб-ственно спорим!?
— Готов поставить на спор свои любимые конфеты, — подначил элвар, вытаскивая из кармана яркую коробочку. И откуда что взялось? Я только облизнулась.
Конфета против — чего? А что у меня такого есть?
— Если проиграешь — завтра час будешь ходить в короне. Идет?
— Она мне на затылок съезжает!
— А я ее попрошу, чтобы не съезжала.
— Корону?
— Корову. Согласна?
Я облизнулась и кивнула. Конечно, согласна. Ради настоящих элварионских конфет я еще и не на то пойду. Элвары, чтоб вы знали, монополизировали производство сладостей. Удивительно, как они сами при этом не разъелись до свинских размеров. Однако...
Все элвары были жуткими сластенами. И я — тоже. Если я и не разъелась в Элварионе, то только по-тому, что постоянно колдовала. А вообще, у нас с Тёрном была общая любовь. К конфетам особого эл-варского рецепта.
Вишня, вымоченная в коньяке, заливалась вкуснейшим мармеладом на основе какого-то ликёра, свер-ху все это обливалось горьким шоколадом и посыпалось толченными орешками. Вкуснятина — язык проглотишь. Стоили эти конфеты дикую сумму. Одна коробочка — как две моих стипендии. Поэтому первый раз я попробовала их именно в Элварионе. И полюбила раз и навсегда. И Тёрн об этом пре-красно знал.
— Ууууу, искуситель!
— Есть немного. По конфете перед тем, как разобьем?
— Договорились.
Элвар протянул мне коробочку. Я откинула крышку, достала из нее конфету и сунула в рот.
— Мерси.
— А мне? — возмутился его величество.
Я хлопнула глазами.
— А у самого — руки отвалились?
— Ёлка! Мне же неудобно!
— А мне мои пальцы дороги. Привыкла я к ним как-то...
— Успокойся, я пока не рискну отравиться. Вот, если уж очень корона достанет...
— А кто мне пять минут назад жаловался?
— Ты еще вспомни, что в прошлом году было!
— А что там было?
— Ёлка!!!
— Учти, если ты меня укусишь, я тебя... тоже укушу!
— Боюсь и падаю, — огрызнулся элвар. И тут же получил в рот конфету.
Но поквитаться он сумел. И на несколько секунд сжал зубами мои пальцы.
— Ёлка с шоколадом! Обалдеть!
Я тоже оскалилась и припомнила уроки нашего институтского стоматолога. Да, есть и такая специа-лизация. Маг — стоматолог. И очень популярная. Конечно, все медики умеют работать с любой частью организма, но специализируются по двум-трем, реже по пяти специальностям. И уж тут они профи. Как Джеки Чан и Ван Дамм в своих боевых искусствах.
А наш стоматолог — особенно. Здесь был только один метод лечения зубов. Удалить зуб. Удалить причину болезни — и вырастить новый, молодой и здоровый зуб. Дешево и сердито. Правда, дешево. Стоило это — если на деньги мира техники, то рублей двести. Или шесть — семь баксов. Поэтому на первый урок стоматолог пришел со здоровенными клещами в руках, бухнул их перед собой на кафедру (едва не проломив дерево) и громко возвестил:
— Прежде чем вырастить новые зубы у пациента, надо ему удалить старые. Этому мы и посвятим пер-вые двадцать наших уроков.
Ох, как меня в это время кошмары мучили! То ли дело вурдалаков гонять!? Милые, в сущности, зве-рушки! Добрые, пушистые.... После уроков нашего доброго стоматолога у нас нервный тик начинался. Но сколько мы теперь знали методов удаления зубов...
Интересно, а если один из методов применить к элвару? У него зубы скоро отрастут?
Тёрн разумно выпустил мои пальцы, проглотил конфету, убрал в карман коробочку и подмигнул мне.
— На 'раз, два, три'?
— Раз!
— Два!
— Три!
Мы стукнули по сцепленным рукам.
— Скреплено!
Элвар стащил с головы корону и повертел ее в руках.
— И что теперь с ней делать?
— Сунь в мешок. Если не оденешь до возвращения в лагерь — будем считать, что я проспорила.
— Конечно, проспорила. Даже не начиная спора.
— Это мы еще посмотрим.
— Думаешь, что я настолько одержим короной, чтобы не обойтись без нее и часа?
— Думаю, что корона настолько одержима тобой.
Съязвив в последний раз, я решительно подняла магоскоп.
— Ладно. Пора настраиваться. Не сбивай меня, ладно?
— Ёлка!
— Да, знаю... Работа превыше всего. Слышала уже...
Тёрн и на этот раз дал мне оставить последнее слово за собой. Все-таки иногда он бывает просто пре-лестью. Хотя и с клыками.
— И с крыльями.
Кажется, я погорячилась насчет последнего слова.
Глава 4.
Противник наносит удар.
Все произошло, как и всегда, внезапно. Слишком внезапно. Просто в один прекрасный (ПРЕКРАС-НЫЙ, МАТЬ ВАШУ!?) момент меня всю перекорежило от мучительной боли. Я скорчилась в три по-гибели, выронила магоскоп — и Тёрн едва успел меня подхватить на руки.
— Ёлка, чёрт тебя побери!!! Ёлка, что с тобой!?
Я слышала его голос, но отозваться не могла. Все мышцы будто судорогой свело. И прошло не мень-ше пяти минут, прежде чем я смогла что-то слабо просипеть. К счастью, Тёрн не стоял все это время сложа руки. Он отпихнул в сторону магоскоп, стянул рюкзак, уселся на землю и одной рукой, по-прежнему держа меня в объятиях, принялся искать в мешке флягу с вином. Ну и нашел, конечно.
После второго глотка я смогла говорить и даже отпихнуть фляжку. Мышцы еще время от времени скручивали мелкие судороги, но это я могла терпеть без особых проблем. Первое, чему учатся молодые волшебники с факультета самоубийц — это терпеть боль. С самой незначительной до невероятно силь-ной. Ведь для первого заклинания простейшей пентаграммы необходимо было порезать себе руку. Со-вершенно самостоятельно. А дальше шло от малого к большому.
— Что-то не так. Мне было очень больно.
— Я ничего не чувствовал. Почему?
— Может быть, это тебя не коснулось? Это чистая магия, а вы, элвары, к ней невосприимчивы.
— Что есть, то есть.
Еще бы. Создатели элваров, памятуя о том, что их творения будут иметь дело и с магами, наделили
своих 'подопытных кроликов' потрясающим иммунитетом к магии. Проще говоря, от огненного
шарика, костра этак в три-четыре, который проделал бы неплохую дыру в каменной стене, у Тёрна остался бы только ожог на память. Недолгую память. Вот если бы на нас скалу магией уронили, сплющило бы обоих. А если просто врезать магией по метафизике, то плохо будет только мне.
— А могут тебе врезать по метафизике?
Очень актуальный вопрос.
— Вообще-то да, но для этого надо находиться в пределах видимости.
— Вряд ли. Я же ничего не чувствую.
Тоже загадка. Если уж Тёрн не ощущает рядом ничьих мыслей...
Ни одно живое существо не скроется от телепата такого класса. Ни одно. Пусть даже оно будет дох-лое, пришибленное, больное на всю голову, считающее себя трактором и обвешанное амулетами так, что КАМАЗ не свезет. И если рядом такого существа нет... и вообще никакого нет...
— Кажется, у нас большие проблемы.
Плагиатор хренов.
Я кое-как полезла рукой за шиворот, с помощью Тёрна достала медальон — и поняла, что смогу свя-заться с ребятами только через час, не раньше. Даже если Тёрн мне сейчас поможет. После такого при-ступа слабости...
Странно!
— Попробуем обсудить, пока время есть? — предложил его величество.
Я закивала, насколько могла убедительно. Мы так всегда делали. Тёрн оттачивал на мне свои идеи, не раздражаясь даже самыми дурацкими вопросами. А я испытывала его терпение конспектами по маги-ческому анализу, жутко сложной дисциплине, которую мы проходили аж двенадцать лет обучения. Одно утешение — всего на этот анализ отводилась одна пара в неделю, а зачеты сдавались раз в два года.
Тёрн поудобнее устроился на каком-то камне.
— Облокачивайся, будь как в кресле...
Мог бы и не говорить. Уж с кем другим, а с ним я никогда и ничего не стеснялась. Да и вообще, среди магов, как и среди карманников, прикосновения — обычное дело.
Я поудобнее устроила голову у него на плече и принялась рассуждать.
— Нас намеренно оглушили магическим ударом?
— А это был магический удар?
— Да, несомненно, и направленный только на магов. Сам видел, как меня скрутило. После обычного приступа я бы восстановилась в течение пяти минут. Сам знаешь, мне и похлеще доставалось. А это — это другое. И направленно именно на людей с магическими способностями. Очень сильный удар.
— Вопрос в том, был ли он случайный — или это атака?
— Если это атака, то все должно произойти в ближайшие полчаса.
— Пока ничего не происходит.
Но мечи элвар все-таки вытащил. И положил так, чтобы можно было дотянуться в одну секунду.
— А вообще, много сил нужно на такое счастье?
— До хрена и больше.
— Мне это мало о чем говорит. Вот ты бы смогла?
Я задумалась.
— Это смотря на какой территории. Нет. Вряд ли. У меня пока ума не хватит для такого счастья.
— Вот даже как. То есть тут должен работать кто-то очень крутой?
— Суперкрутой.
— Образование плюс сила?
Я задумалась. Сила? Вот в том-то и дело...
— Попробуй произнести это вслух, — попросил Тёрн. — Твои мысли сейчас такие невнятные...
Это определенно было упреком.
— Не думаю, что и слова окажутся лучше, — вздохнула я. Судороги постепенно проходили, но боль
пока еще оставалась. — Смотри. Чтобы переломить мою силу — я не хвастаюсь, я действительно не из
последних раздолбаев, сам знаешь...
— Знаю. Не хвастайся.
— Так вот. На мою силу должна быть еще большая. А на ту же Азэлли — как на трех меня. То есть надо брать по максимуму. И еще растягивать на огромную территорию. Без подручных средств даже я не смогла бы этого сделать.
— Хорошо. Есть подручные средства. Что тогда?
— Тогда есть и простой вопрос. Можно ли обойтись с очень малым количеством силы. Или как-то уве-личить свои резервы?
— Можно?
— Да. Но опять же! Надо быть настоящим мастером. На уровне магистра. Профессора Универа, не меньше.
— Так это же самое главное! Надо попробовать связаться с Универом — а уж там должны знать обо всех прохиндеях и сволочах такой силы и знаний.
— Если бы!
— То есть?
Я едва удержалась, чтобы не выматериться.
— Дело в том, Тёрн, что Ворота — не дремлют. Кто его знает, какой недоучка мог найти чужие книги, чуждые приспособления, иные амулеты и талисманы... Я — не знаю.
— Так вот она в чем проблема.
— И очень серьезная.
— То есть в Универе могут знать этого умника, а могут и не знать.
— И с Универом надо еще связаться. А если он будет повторять это каждые полчаса?
— М-да... А с моей помощью ты никак...?
— Сам видишь. Никак. Я с ребятами-то связаться не могу, куда уж мне до Универа.
— Интересно, а почему остальные не пытаются с тобой связаться?
— Лютик и Дайр сейчас наверняка не в лучшем состоянии. А вот Азэлли... Могла бы и попробовать. То, что выбило из колеи меня, не должно было так на нее подействовать.
— А она вообще это почувствовала?
— Наверняка.
— Тогда...
— Сидим и ждем. Хотя.... Дай мне мою аптечку!
— Ёлка, не делай глупостей!
— Я не мешаю тебе править Элварионом. И не стала протестовать, когда ты решил отправиться на по-иски Лилии, — огрызнулась я. — Может, не будешь мешать мне работать?
— То, что делаю я и вполовину не так опасно для нервной системы! Не надо взбадривать себя нарко-тиками!
— У людей нет к ним привыкания, и ты это отлично знаешь!
— Я знаю и о побочном эффекте действия настойки!
— Молодец. Ты дашь мне аптечку — или мне самой ее взять?!
Тёрн скривился, но аптечку все-таки протянул. Я молча взяла мешок и принялась копаться в пузырь-ках. Сейчас мне нужна была тинктура Лакриса. Это зелье, придуманное магом Лакрисом лет этак пятьдесят тысяч тому назад для увеличения сво-ей силы, действовало безукоризненно. Оно увеличивало магическую силу выпившего в несколько раз. Но — на десять минут. И все. Были и побочные эффекты. Во-первых, пользоваться этим зельем можно было не чаще, чем раз в два дня. Один раз выпил, воспользовался — потом хоть бочонками глуши — не подействует. Во-вторых, на те же десять минут после него наступал полный и абсолютный упадок сил. Судороги? Не смешно! Когда пройдут мои десять минут, единственное, что я смогу — это лежать и ды-шать. Даже моргать не смогу. А в-третьих, из-за чего это зелье и было запрещено, продавалось в очень малых количествах и только людям — оно отвратительно действовало на эльфов и, как следствие, на элваров. Увеличивало почему-то физическую силу, вызывало легкое опьянение и привыкание. И вы-лечить эту зависимость было практически невозможно. Конечно, боевые маги частенько пользовались этой бякой, но всегда рассчитывали при этом силы. Например, в бою эту тинктуру не очень-то и при-менишь. Ну, выпил ты. Ну, своротил пару гор и передавил пол-армии. А что потом? А потом тебя про-сто муравьи затопчут. С особой жестокостью. Мы все испытывали на себе действие тинктуры и все знали последствия. Но сейчас выбора не было. Пока этот маг не придумал чего получше, я должна связаться со своей командой, дать ориентиры и собрать всех вместе. Четыре элвара — почти войско. Четыре мага, даже почти бессильных тоже кое на что способны. Вместе мы будем силой. Но вместе надо еще собраться.
