— Все не так просто, наставник. В святилище были эрайские сиды. Они сумели вскрыть тайник раньше меня.
— Эрайцы?
— Да, наставник. Мне удалось забрать у них сосуд, но я так и не смог узнать, откуда им стало известно про тайник Маро.
— Ты говорил с ними?
— Да. Их отправил за сосудом капитан корабля, на котором они приплыли в Грей. Детишки нашли филактерию, но, как я понял, капитан еще и приказал посланным с ними матросам расправиться с ними и забрать находку.
— И ты вмешался?
— Да. Трех негодяев пришлось прикончить. Непонятная история.
— Странно, что в Эрае заинтересовались ихором. В этом есть какая-то тайна. И откуда их капитан мог узнать о тайнике?
— Для меня это тоже загадка.
— Кроме нас только Серые братья и Аштархат могут знать о Грейской филактерии. Больше некому. Если только о них каким-то образом не узнали эрайские маги.
— Или эрайские вампиры. Я думаю по душам поговорить с этими подростками, наставник. Надо узнать, куда заходил их корабль в последнее время.
— Так эти сиды до сих пор с тобой?
— Так получилось. Это совсем еще дети. Не бросать же мне их на растерзание тварям на этом берегу. Тем паче что собственные сородичи едва не расправились с ними.
— Ты становишься чересчур сентиментальным, Варнак.
— Я старею, наставник Батей. Мне уже почти пятьдесят. В этом возрасте начинаешь думать о душе, особенно рядом с Кайлани.
— И что ты собираешься с ними делать?
— Доставлю их в Патар или Кревелог, а там пусть устраиваются, как хотят. В Кревелоге к чужеземцам относятся не в пример лучше, чем в Зараскарде, Грее или в исконно имперских землях, к тому же Кайлани сможет быстрее найти с ними общий язык.
— Из твоих слов я заключаю, что Кайлани не с тобой.
— Мы договорились, что она будет ждать меня в Златограде, и оттуда мы вместе отправимся в Оплот. Я не стал брать ее с собой на побережье.
— Ясно, — голос наставника зазвенел металлом. — Ты опять нарушаешь правила, Варнак.
— Кайлани надо многому научиться. Она еще очень молода и...
— И ты влюблен в нее, верно?
— Она для меня слишком молода, — уклончиво ответил Варнак.
— Это не ответ.
— Я подумал, что справлюсь один.
— И ты вообразил, что тебе давно право нарушать обязательные для всех правила. И не подумал, что Кайлани тоже их нарушила.
— Прошу, наставник, не наказывайте ее. Это целиком моя вина.
— Ты играешь с огнем, Варнак. Я недоволен тобой.
— Я понимаю.
— Нет, ты ничего не понимаешь. Пока ты путешествовал в Грей, сбылись худшие из предсказаний. Великая зима обрушилась на империю. И с ней пришли Всадники.
— Всадники? — Варнак ощутил прикосновение холода. — Ты уверен, наставник Батей?
— Уверен. Зерре и Шаста сообщили нам с Сигран. Их видели в Кастельмонте.
— Это плохой знак. Очень плохой. Это значит, что наши враги все же получили эликсир.
— У нас мало времени. Всадников пока только трое, их время не пришло. Но когда станет известно имя истинного Спасителя, мы неминуемо столкнемся со всеми шестью Всадниками.
— Я готов.
— Ты храбрый воин, Варнак, но храбрости и искусства боя на мечах недостаточно, чтобы сразиться с Всадниками.
— Тем не менее, я их не боюсь.
— Ты хорошо поработал, — сказал голос после недолгой паузы. — Встретимся в Оплоте, тогда и поговорим. Милость Митары с тобой, сынок.
— Милость Митары с тобой, наставник Батей.
Медитация закончилась, Духов камень погас и вновь стал тусклым и темным. Варнак вздрогнул — холодный ночной ветер проник под одежду, коснулся разгоряченной кожи. В этом ветре было нечто такое, отчего рунные татуировки по всему телу начали зудеть, будто заживающие раны. Варнак почувствовал присутствие тварей, но это были обычные ночные тени — всего лишь жалкие, озлобленные неупокоенные души, некогда нашедшие смерть на этом берегу или в водах океана неподалеку. Ничего опасного, им не преодолеть охранный круг.
По телу разлилась тяжелая усталость. Варнак убрал кристалл обратно в мешок, сделал несколько глотков из фляги — крепкий настоянный на травах самогон обжег горло и огнем пролился в желудок, согревая и успокаивая. Когда озноб прошел, Варнак подбросил в костер еще валежника и сел поудобнее, держа меч на коленях. Вой со стороны берега стал громче и яростнее, послышались звуки похожие на рычание. Однако охранительные руны на камнях круга продолжали светиться слабым голубоватым светом, не изменив его на зловещий красный — темные твари даже не пытались приближаться к месту стоянки, видимо, чувствуя силу рун. Пылавший в костре валежник стрелял, выбрасывая искры, которые взлетали в ночь, и, казалось, становились звездами, усыпавшими ночное небо. И только одна звезда на этом мирном небе казалась чужой.
Хвостатая звезда из легенды о Спасителе и рунной птице Джейр. Вестница грядущих потрясений.
* * *
— Он убьет нас, — сказала Эрин. — Ты веришь ему?
— Не верю. Он арадо, а им нельзя верить. Они все лжецы и лицемеры.
— Он убьет нас, да? — не унималась Эрин.
— Не надо думать о плохом.
Варнак между тем наполнил мех в ручье и вернулся к костру.
— В Грейских лесах вода особенная, — сказал он. — Сказывают, где-то здесь течет родник с живой водой. Попьешь из него, и все недуги исцелятся, как по волшебству.
— Ты сам в это веришь?
— Не верю, но вода и впрямь чудесная. Попробуй.
Вода была свежая, очень холодная и удивительно вкусная — Браск не мог припомнить, когда он в последний раз пил такую чудесную воду. На корабле пресная вода всегда отдавала бочкой, а иногда тухла и цвела, но приходилось пить и такую. А эта вода просто восхитительна.
— Хорошая вода, — сказал Браск, возвращая мех Варнаку. — Твоя правда.
— Собирайтесь в путь. — Варнак взвалил мех на плечо и пошел к лошади, стоявшей у догорающего костра. Браск, постояв несколько мгновений, последовал за ним.
— Почему ты нас спас? — задал он вопрос, который не давал ему покоя со вчерашнего дня.
— Потому что жалко вас стало. Достаточная причина?
— Ты ведь готов был убить нас из-за этой бутылки.
— Не убил же. И потом, не я один хотел вас убить. Ваш собственный капитан то же самое задумал.
— Он за это еще ответит, — сказал Браск. — Я ему отомщу за предательство.
— Видать, крепко он вас не любит, если на такое гиблое дело послал.
— Почему гиблое?
— Потому что филактерия, которую вы нашли — штука особенная. Нехорошая штука.
— Чего же в ней такого особенного?
— Хочешь знать? — Варнак, подумав немного, сел на землю у костра, знаком предложил сидам сесть напротив. — Потому что связана она с самой мерзкой магией, какая только может быть. С магией смерти. Бутылочек таких по миру немного осталось, и каждая из них великую опасность представляет. Я вот на Грейское побережье приехал только ради этой филактерии. И был очень удивлен, когда в проклятом подземелье вас увидел.
— Капитан Эсмон сказал, что вещество в филактерии поможет нашему кораблю еще долгие годы не зависеть от ветров и течений, — сказал Браск, опуская глаза.
— Насчет корабля не знаю. Может, есть такая магия, которая помогает Черный нектар использовать как-нибудь по-другому. Хотя сомневаюсь. Такое зло никак не может приносить пользу.
— Черный нектар? Что это значит?
— Сначала ответь мне на вопрос, почему ваш капитан так вас подставил.
— Я не знаю. Честное слово, не знаю. Он всегда был добр к нам... почти всегда. В последнее время он, правда, часто бранил меня, но не чаще, чем других матросов на корабле. Говорил, что поблажек мне не будет, что я должен забыть про то, что мой отец был капитаном.
— Так ты сын прежнего капитана корабля?
— Да. Наш с Эрин отец был капитаном и владельцем 'Красной Чайки'.
— Был?
— Отец умер несколько месяцев назад.
— Теперь понимаю. — Варнак усмехнулся. — Ты у нового капитана был как бельмо на глазу. Если твой отец владел кораблем, то ты получаешься наследник, верно? А сестра у тебя девушка красивая, может, он на нее глаз положил.
— Да, наверное, ты прав. Но он заплатит за это.
— Может быть. Но давай вернемся к бутылке. Нектар действительно нужен для того, чтобы ваши корабли могли плавать без парусов и весел?
— Точно не могу сказать. Отец рассказывал мне об устройстве движущей машины и говорил, что ее механизмы приводит в движение особая магия. Но про Черный нектар он никогда не говорил.
— Понятно. А раньше вы разыскивали такие филактерии?
— Не знаю. Капитан Эсмон в первый раз сказал мне про Грейский некрополь только после стоянки в Зараскарде.
— Вы туда заходили?
— Да. Наши капитаны заходят в Зараскард... иногда, — Браск почувствовал, что у него горят уши.
— Конечно, привозят туда рабов на продажу, так?
— Ты не смеешь нас осуждать, арадо.
— Я и не осуждаю. Каждый зарабатывает, как умеет. Люди тоже друг дружкой торгуют, как скотом. Чего же я буду ваш народ осуждать?
— Ты нас с сестрой тоже продашь?
— Я не работорговец. Хотя, чего греха таить, покупатели на вас нашлись бы. Но у меня другие планы. Я хочу разобраться. Хочу понять, кому понадобился флакон, который вы искали. И, кажется, я понял, для кого ваш капитан искал филактерию.
— Ты думаешь, капитан нас обманул?
— Возможно. Видишь ли, парень, я родом из Кревелога. Есть такая страна на севере. Так вот бытует у моего народа одна древняя легенда. Мол, в прежние времена шла между людьми великая война. И так жестоко люди убивали друг друга, столько в той войне крови было пролито, что пропитала эта кровь собой всю землю и даже в подземный мир мертвых просочилась, и духи мертвых ее попробовали. И так она им по вкусу пришлась, что с той поры мертвые потеряли покой и жаждали получить человеческую кровь любыми способами. Так жаждали, что научились преодолевать Врата смерти и возвращаться в мир под разными обличьями, чтобы жажду свою утолять. С той поры и идет в мире непрерывная борьба между Жизнью и Нежизнью, и от победы в этой войне будет зависеть будущее всего мира. Коли победит Нежизнь, так все живое погибнет, и станет наш мир вотчиной мертвецов и разной нечисти из Темного мира.
— Я что-то похожее слышал. Отец мне рассказывал. Жуткая история. Только непонятно, причем тут эти бутылочки.
— Все дело в том, что воевать с темными тварями очень непросто, сынок. Нет у них никаких человеческих слабостей. Боли они не чувствуют, страха, понятное дело, тоже, в еде и отдыхе не нуждаются. Убить такое вот отродье очень трудно, так чтоб наверняка. На части разрубить, или сжечь, прочие способы не годятся. Обычному человеку с такой тварью совладать почти невозможно. Древние боги моей земли тогда помогли людям — научили их особой магии и боевым приемам, которые были эффективны против существ из Тьмы. А еще они учили людей целительству. Так появились охотники Митары, могущественный орден, сражавшийся с Нежизнью. Однако не все люди верили в истинных богов, и некоторые пошли другим путем — неправильным и очень опасным. Древние маги решили использовать для борьбы с тварями искусственные существа из железа и камня, огромных каменных великанов и огнедышащих драконов, выкованных из золота, бронзы и пекельной стали. Чтобы вдохнуть жизнь в свои боевые машины, они пытались создать великий эликсир оживления, живую воду, способную делать мертвое живым. Лишь одному-единственному агаладскому магу это удалось. Его звали Маро.
— Маро? — оживился Браск. — Это имя было высечено на плите возле тайника.
— Верно. Тайник в Грейских руинах — один из тех, что оставил Маро.
— Если этот самый нектар истинный эликсир жизни, почему он так опасен?
— Потому что это страшный яд для живых и неиссякаемый источник жизненной энергии для мертвых.
— И что было потом?
— Много всего было. Целые империи гибли и возрождались заново.
— А нектар? Эти филактерии с тех времен сохранились, что ли?
— Сохранились, как видишь. Только радости от того никому нет. Если попадет этот эликсир к кому не следует, такое начнется, что древние легенды о мертвецах доброй сказкой покажутся. Довольно об этом, надо в путь собираться. Ты чего мнешься?
— Я... — Браск посмотрел на сестру. — Я хочу поблагодарить тебя. Вчера как-то не вышло, так я сегодня... Спасибо тебе.
— Благодарить потом будете, когда до имперских земель доберемся. Второй лошади у меня нет, поэтому в седле вы вдвоем поедете. Ездили когда-нибудь на лошади?
— Мы сиды, — ответил Браск. — У нас не принято ездить верхом.
— Значит, не ездили. Ничего, научитесь.
— А ты сам?
— А я пешком пойду, — тут Варнак неожиданно и совсем по-дружески подмигнул молодому сиду. — Мне не привыкать.
Глава 2.
Капитан Адальберт Ризенхорст наклонился в седле к шее своего коня, ласково похлопал Крафта и, выпрямившись, осмотрел собравшихся на майдане крестьян. Остановился взглядом на старосте, застывшего в позе самой глубокой покорности — голова втянута в плечи, лицо опущено, спина согнулась так, что кажется, будто у почтенного старика вырос горб, старческие руки, похожие на птичьи лапы, нервно теребят дрянную овчинную шапчонку. Хорошая поза, правильная. Ризенхорст обожал такие мгновения, чувство, что за твоей спиной сила, а перед тобой страх и покорность. Он любил, когда люди знают свое место. И, правильно это самое место определив, делают то, что им велят. А раз так, говорить со старостой можно по-доброму. Не придется марать клинки кровью этих мужепесов.
— А хорошая у вас деревенька, старик, — сказал капитан с самым дружелюбным выражением лица. За семь лет службы в Кревелоге алманец Ризенхорст неплохо выучил местный язык и любил вставлять в свою речь разные просторечные словечки. — Смотрю, дома крепкие, скотины у вас во дворах полно, а уж что морды у мужиков, что жопы у девок такие раскормленные, что просто зависть берет. Может, вам какой-нито добрый чародей ворожит, а, старик?
— Нет, господин, нет у нас волшебников, — тихо сказал староста, не поднимая глаз на Ризенхорста. — Сами все, тяжким трудом имение наше добываем, пытаемся прокормиться...
— А, понятно! — Ризенхорст упер руку в бок, ладонью другой провел по усам. — И у вас это хорошо получается — прокормиться то есть. Пора подумать, как других прокормить, верно?
— Да мы завсегда, господин, подати плотим, оброк не задерживаем...
— И про то знаю, дед. Но вот такое дело у меня к вам, пахари рукодельные — катаетесь вы тут в масле и в пиве, как у самой Богини-Матери под юбкой, а мои люди оголодали, отощали, вашему доброму герцогу Маларду, земля ему пухом, служа верой и правдой. Кровь за вас, сиволапых, проливали, чтобы вы могли достаток свой наживать в тишине и покое, а ничего, окромя ран и лишений, не получили? Справедливо это? Нет, старик, несправедливо. Так что придется вам уважить защитников своих геройских, то бишь нас. Как ты думаешь?
Староста не ответил, только еще сильней втянул голову в плечи. Он не знал, что говорить. Впервые за все годы его староства на него обрушилась такая напасть. Пока был жив добрый герцог Малард, имперские наемники, вся эта кровожадная сволочь, что состояла на службе у герцога во время последних войн с восточными кочевниками, в их краях даже не появлялась. Но война давно закончилась, герцог безвременно умер, совет знати озабочен одним — выборами нового герцога, и наемники оказались не у дел. Кое-кто вернулся обратно в Вестриаль, искать новых контрактов, крови и золота, а иные разбрелись ватагами по Кревелогу и стремятся взять свое здесь, пользуясь междуцарствием и неразберихой. В маноры лордов не суются, потому как у землевладельцев свои отряды имеются, а коронные крестьяне беззащитны — чего бы не обобрать? В их повете уже в трех деревнях побывали, пошарпали да понасильничали, а теперь и до их села дошла очередь. Верная эта примета — появление на небе проклятой звезды с хвостом, ой какая верная...
