— Мой дед ещё говорил "помирать собрался, рожь сей". Лучше чтоб было, чем не было. Непонятно, как всё повернется, — я решил немного пожадничать. — Хотя заманчиво еще и машину поменять.
— Нам и эта сойдет, пока ездит. Будущее я примерно знаю. Но ты звони, посмотрим, что там. Сомневаюсь, что мы там очень долго будем жить, но как скажешь, так и будет.
Я так и сделал, но еще четыре похожих квартиры нашел, причем немного дешевле.
На женский день было как всегда: сами женщины накрывали стол. Отпраздновали спокойно, разве что Оксана на стол поставила пару бутылок виски и с опозданием поздравила мужиков с 23 февраля, извинившись за опоздание. Народ отнёсся с пониманием. Почти, директор вызывал к себе в кабинет мою любимую. И, надо полагать, разговор был не очень приятен для него самого. А "так дышал, так дышал..."
Иван Подстилкин стал доказывать, что в Крыму видели российских солдат со ссылкой на украинские СМИ.
— И что? Может, они защищают местных жителей от террора бандеровцев? — не отрицала моя умница.
— Какого террора? Где вы видели террор? Это патриоты борются с незаконной властью. Имеют полное право, — Иван ляпнул.
— Янукович законно избранный президент, вообще-то.
— И что? Развел коррупцию, значит, не имеет права быть президентом. Потому что через импичмент его не убрать. Вот народ и восстал. И Россия не имеет права вмешиваться в дела Украины, — доказывал Подстилкин. — Потому что победа Евромайдана это большой шаг к жизни строго по принципам соблюдения законов и демократии.
— Ваня, хрень не неси, праздник все же, — я попросил замолчать.
— А что такое? Я что-то не так сказал? Всего-то объяснил, почему нет террора.
— Сколько у нас дают за убийства полицейских? — я спросил, удивляясь дури.
— По нашим законам от двенадцати лет тюрьмы и до высшей меры, сейчас пожизненное.
— А что такое терроризм по УК РФ?
— Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти...
— Так что нападения с зажигательными смесями на украинских силовиков в Киеве это терроризм, и нападавших имели право расстрелять на месте, — я сделал вывод. — Это не считая внесудебных расправ над сторонниками действующего президента.
— Не имели права, это был протест против пророссийской политики Януковича.
— Ваня, Янукович вроде в Евросоюз собирался, — тут Илья Сытин вставил фразу.
— И правильно делал, это же путь к процветанию. Но Путин вмешивается в дела Украины, не имея на то никаких прав.
— Ага, так сказали европейские политики, агитирующие против Януковича и России на Евромайдане, — продолжила фразу Оксана.
— Зато теперь на Украине будет править закон и гуманизм, — не растерялся Иван.
— А тех, кто скажет, что это не так, бандеровцы объявят врагами народа и будут убивать без суда и следствия. Надо будет — какой-нибудь мегаполис сровняют с землей, например, Донецк, если там не признают переворот в Киеве.
— Глупости говорите, Оксана.
— Вы первые начали, — на сём закруглила политический спор моя жена.
Больше ничего такого не было. Ну, подарили женщинам шкатулки. Шура Одуванчиков как всегда долго и несвязно поздравлял стихами.
После корпоратива поехали на машине смотреть квартиры. Перед этим взяли с собой некоего Виктора Алексеевича, это его попросили со стороны второго начальства Флёр Райдекс нам помочь с выбором жилья и оформлением сделки. Этакий неприметный мужичок, когда только сели в машину, попросил уточнить информацию о продавцах.
Звоню по первому номеру, там сказали, что подъедут через часа полтора. Продаёт квартиру тетка лет пятидесяти, само жилье осталось ей в наследство от матери. Виктор попросил уточнить о братьях и сестрах, и о завещании. Ответила хозяйка, что все справки в порядке. Дороговатое жилье, но глянуть стоит.
Решили пробить другие три квартиры.
Звоню на второй номер, а там женщина говорит, что разведена, бывший муж в тюрьме, и хочет сменить жилье ради безопасности.
— Не вздумайте и пробовать покупать, — Виктор сказал как отрезал.
Третья квартира продавалась по доверенности от стариков, которых перевезли в другое жилье. Я спросил, могут ли они сами заключить сделку, и продавец начал вилять. На том и закончили разговор. До хозяев четвертой не получилось дозвониться, и я по Интернету нашел еще две подходящие. По телефону вроде всё хорошо. Поехали к ближайшей. Двери открыл мужичок, пропитый сильнее, чем наш Фёдоров.
— Это вы продаете квартиру? — я спрашиваю.
— Да, я. Будете смотреть?
— Не советую, — вмешался Виктор Алексеевич.
Меня стало это напрягать, и отозвал в сторону консультанта. Он и объяснил, почему не стоит покупать.
Ещё с одной вроде все было в порядке, даже документы новые. Тоже не устроило консультанта, хотя обещал проверить все.
Зато с той, что сначала приглянулась, получилось удачно. Тётка нас уже ждала, когда мы подкатили. Поглядели справки, причем Виктор Алексеевич даже проверил в паспорте продавщицы записи о детях.
Только потом начали оглядывать жилье.
Из крохотного коридора двери вели в кухню, туалет и ванную, каморку кладовки, зал и одну маленькую комнату. В зале мы увидели выход на балкон и еще две комнатушки.
Все комнаты маленькие, только зал более-менее. Мебель вся старая, но её хватит нам. Даже телевизор есть, стоит в углу кинескопный. Пол обшарпанный, но не гнилой, потолок в пятнах. Обои тоже не бог весть что. Стеклопакетов тоже нет.
— Можно и поторговаться, только не сегодня, — сказал Виктор Алексеевич. — Справки надо навести, на первый взгляд брать можно. Как вы думаете, Оксана?
— На наши деньги сойдет, но надо бы, чтобы скинули немного цену, — я ответил, а Флёр Райдекс кивнула головой.
— И когда заключим предварительный договор?
— На следующей неделе, когда я проверю юридически.
— Проверяйте, все в порядке, — согласилась хозяйка.
К концу месяца утрясли все формальности, и мы заселились в квартиру. Хотя с командировками были проблемки.
А еще и Флёр Райдекс решила на водительские права пойти учиться сразу, как только переселились, причем сразу на B и C. Я, глядя на это дело, решил получить категорию С. Правда, иногда геологам приходится подменять водителей, чего наш патриарх Лесков не советует. Я до того ездил на служебных легковушках и малых буровых. Теперь сможем и на больших.
"Кстати о птичках". Сашу Осипова и Матвея Калашникова отправили на курсы буровых мастеров. Очень интересно, хотя я догадываюсь зачем. Потому что был у нас разговор с директором.
Идем после переезда вечером гулять в сквер, и тут Флёр Райдекс легонько толкнула меня локтем и показала в сторону. Видим в нашем же квартале БМВ Х5 первого поколения, и к нему подходит Павел Васильевич. Моя жена с ним поздоровалась, и Карпов дернулся и спросил:
— И что вы тут делаете?
— Гуляем.
— Здесь почему?
— Квартиру вот в этом доме купили на днях, да вы же сами подписывали справки о доходах, — я объяснил.
— Чего на новоселье не позвали? Похвалились бы жильем.
— Что там смотреть. Ремонт надо делать, мебель всю менять, а денег пока нет. Мы же кредиты взяли на покупку, — я объяснял.
— Но покажите хоть, что выбрали, — набивался в гости директор, и немного нервничал. Пришлось вести в квартиру. Прошелся по комнатам, оценил:
— С запасом брали на толпу детей?
— Конечно. Достойные девушки должны родить толпу детей каждая, — от всей души заявила Флёр Райдекс.
— А работать когда?
— И на это время найду.
— А ремонт сделать надо, и мебель поменять. Когда собираетесь? — не отставал Карпов, и посылать его подальше неохота.
— Сами разберемся, — я буркнул, а жена добавила:
— Ближе к концу года станет легче с деньгами, тогда и обновим жилье.
— Надо было в долларах брать кредиты, меньше проценты, — упрекнул Павел Васильевич. — И на машину новую хватило бы.
— Ни в коем случае. В конце года рубль вдвое упадет, сейчас самое время брать кредиты в рублях. Вы сколько будете тянуть с покупкой новой буровой установки? — перевела стрелки Флёр Райдекс.
— Сам разберусь.
— Уже разобрались, курс поднялся с тридцати до тридцати пяти.
— Откуда вы уверены, что еще подскочит, может, обратно пойдёт.
— Нет, нам Крым и Сочи не простят, уже начали. Начинается блокада, а в ответ программа импортозамещения. То есть новые производства откроют, а под них...
— Понятно. Я подумаю, — закруглил беседу директор. — Извините, мне пора ехать.
Вышел Павел Васильевич от нас, а я объяснил:
— Теперь мы знаем, где живет его любовница.
— Всё же я не все реалии знаю, сама не сообразила, почему так нервничал, — кивнула головой Флёр Райдекс.
Флёр Райдекс:
Вот никогда не знаешь, какие знакомства могут пригодиться.
Поехали мы работать на территорию воинской части делать изыскания под реконструкцию казармы. Это такой подарочек на 8 марта я получила.
Посидели хорошо, нам шкатулки вручили, и я мужчин поздравила запоздало. Поговорили, меня сначала спрашивали, где была. А потом наш юрист бред понёс. Я поспорила, но бесполезно.
Потом нам Виктор Алексеевич, которого дали в помощь, помогал искать квартиру для покупки. Я еще в Москве рассказала о своих планах, так мне дали в помощь консультанта, чтобы помог выбрать квартиру без подвохов. Премию за Крым и послезнание мне дали огромную. Но приказали обязательно взять на работе справки для кредита на жилье. И машину посоветовали пока не менять, и делать вид, что на себя повесили огромный кредит.
Я не лезла в выбор квартиры, только спрашивала то, чего не знала. Зато сама оплатила покупку. Что ж, будем жить. Хотя две из четырех комнаты нам лишние. Пока детей нет, но их у нас много будет. Это долг каждой женщины, которая намного лучше большинства: дать обществу побольше детей со своими генами.
Ещё по приезду директору дала на подпись повестку от ФСБ, он, потерял боевой настрой, подписал её. А в понедельник Дубровский даёт мне задание обследовать фундаменты казармы и пробурить скважины, сказав, что это от Карпова мне задание.
Приехала туда со Колей Смирновым и Володей Суховым. Явилась на КПП, там показала письмо, позвонила зампотыла подполковнику Басманову. Помощник дежурного впал в ступор, когда меня увидел, но прапорщик командирским рыком помог ему придти в себя. Полезный прием, хотя не совсем культурный.
За полчаса мы разобрались и с подключением отбойного молотка, и где какие подземные сети. До обеда успели только разбить бетон в одном месте и начали второй шурф, а потом сели в машину обедать. Повезло, что тут песок, а не мерзлая глина, которая твердая и вязкая. Перекусили, в Интернете посидели, и пошли снова работать.
Коля и Володя второй шурф долбили отбойным молотком, а я первый продолжила копать. Работаю и слышу со спины:
— Копай глубже, кидай дальше, пока летишь — отдыхаешь.
— Работаю, как могу. Умеешь лучше — покажи пример, — я оглянулась и увидела группу солдат. Все замялись, а один их них, с погонами сержанта ответил:
— Нет, мы и так уставшие.
— Я вижу, и ремень гениталии бьет, и шапка за спину свалится, так вспотел, — я язвительно ответила. Все солдаты заржали.
— Девушка, чего вы с вашей красотой копаете? Не могли лучше работы найти? — другой спросил.
— У нас все работают, и рабочие, и инженеры. Сами помогли бы.
— По сроку службы не положено, — ответил сержант. — Но я сейчас духов запрягу.
— Я буду копать, — вызвался солдат, стоявший чуть сзади, сам подтянутый, но немного изможденный.
— Люблю духов жадных до работы, — засмеялся сержант.
Я добровольца чмокнула в щёку и вручила лопату. Вся толпа солдат затихла, а потом сержант сказал:
— Вечером тебя точно не растащит, Иванов.
— Сержант Емельянов! Что значит "не растащит"? — рявкнул сзади старший лейтенант, фамилия Тычок.
— Э-э-э, так он же копает.
— Сам вызвался, я даже в щёку поцеловала, — я объяснила.
— Иванов продолжать, остальные пять кругов по плацу бегом, — приказал офицер, смеясь.
Эта орава, расстроившись, побежала, и тут подошел полковник и спросил, что такое. Мы объяснили, а полковник Сергеев достал телефон и позвонил:
— Подполковник Басманов, ты мне не как подчиненный, а как мужик мужику расскажи, как это понимать? Что? А то, что красивая баба копает окоп, а солдаты не помогают, это как понимать? Да, я знаю, что она не просила, но у них принято, что инженеры рабочим помогают, когда надо. Сам бы догадался.
Потом мне сказал:
— Сейчас дадим помощников, если что надо — обращайтесь.
Володя Сухов по моей просьбе командовал выделенными солдатами, а я с Колей Смирновым бурили. Коля за рулем управлялся, и установкой управлял, а я работала помощником бурильщика кроме обязанностей геолога. За два дня всё сделали.
Ещё спрашивали, почему согласилась так работать, я ответила:
— Сразу двух девушек взяли на работу, одну с образованием геологом, но она худенькая метр с кепкой, и не потянула. А меня чертежницей брали, но посмотрели, что хорошо понимаю работу, и нас местами поменяли, но про все трудности предупредили.
— И выносливости хватает, у нас и послабее есть солдаты, — заметил полковник Сергеев. — Спортом не занимаетесь?
— Без глупого фанатизма, для поддержания фигуры.
— И сколько раз подтянетесь? — с какой-то мыслью спросил.
— Раз десять-пятнадцать. Зависит от разных факторов.
— Покажете, но чуть попозже, — с улыбкой попросил полковник.
Это время пришло скоро. Построили солдат, привели их к спортгородку, и меня позвали. Полковник попросил:
— Пожалуйста, подтянитесь, сколько сможете.
Я с трудом поднялась двенадцать раз, и тут командир части объявил:
— Кто подтянется меньше этой красавицы, в увольнение не пойдёт.
— А бегает она хорошо? — из толпы спросил один остряк.
— Кто там хочет проверить? Ефрейтор Ефимов? Выйти из строя. Сейчас проверим.
Ефимов вышел на беговую дорожку в форме с берцами. Я в рабочем камуфляже и кирзовых сапогах, зимние куртки сбросили. По команде сорвались с места и побежали стометровку. Я вырвалась вперед, но слегка убавила темп. Результат у Ефимова 14 секунд ровно, у меня 13,8. Если бы захотела, пробежала бы на секунду быстрее, но по реакции солдат на подтягивание поняла, что так не надо делать.
В среду утром начальник отдела объявил мне:
— Поедешь на другой объект с шурфами, срочный.
— И так всё время? — я не отказывалась, но и не хотела делать такие объекты.
— Потом будешь бурить под логистический центр, вот задание.
Я взяла съемку, присмотрелась и попросила:
— Надо сначала этот объект делать. Обязательно.
— Зачем? По срокам логистический центр может пару недель подождать, если не месяц.
— А три-четыре месяца? — я спросила, думая, что понимает.
— Нет, конечно. Зачем ждать? — не понял Дубровский.
