— Я уверен только в том, что они хотят жить. Пока мы тут бодаемся с мечом да городом на равных, они не выступят. Но почуяв слабину, тут же бросятся добивать упавшего.
— В прошлую стражу поймали лазутчика, шедшего от меча в город, он рассказал много интересного.
— Так быстро? — трёх часов ещё не прошло.
— Ну да, — невесело усмехается, — они ведь считают нас высшими демонами. Он хорохорился. Мне достаточно было снять маску, посмотреть на него и сказать, что высосу у него душу и буду мучить десять тысяч лет. Смельчак обделался от страха и всё рассказал. У "меча" куда больше сил, чем мы думали. Они собираются ударить через полмесяца.
— А мы?
— Как обычно — что-то готово, что-то нет, что-то вчера ещё надо было сделать. Отбили две вылазки — они пытались поджечь башни. Честно скажу — вылазки вялые. Они явно силы берегут. Рассчитывают на помощь.
Она поворачивается к столу. Только сейчас обращаю внимание — ожидаемых баночек с румянами/белилами нет. Лежит несколько наполненных шприцов. Кэретта берёт один. Чуть нажав, смотрит на каплю на конце иглы. Отточенным движением втыкает в торчащее из виска приспособление. Резко жмёт на поршень. Лицо не дрогнуло. Только веки проступили вновь, трясясь мелко-мелко. Берёт второй шприц... Третий... Содержимое двух последних отправлено через рожки. Б-р-р-р зрелище не для слабонервных.
Ей явно очень больно, даже струйки пота выступают.
Что же такого смогла сделать гений местной медицины? Я вот не знаю, делались в нашем мире пересадки глаз. Тут же сделано что-то жутко выглядящее и гениальное одновременно. Я ведь даже не могу понять, вижу ли пред собой результат гениальной операции или вмонтированный в голову очень сложный прибор.
Бросив последний шприц, Кэретта откидывается в кресле.
— Годы тьмы... Тебе не понять, каково это... Ведь во сне слепые видят.
— Я в детстве чуть не ослеп на один глаз. Кое-что понимаю.
— Значит, должен помнить ту радость, когда сначала просто начинаешь различать тьму и свет. Потом появляются силуэты. Медленно отступает пелена... У неё был план, как зрение вернуть... Я смогла увидеть их — постаревшую маму узнала, отец тоже не сильно переменился. Дина и Линк — я их запомнила детьми, а они уже стали взрослыми. Как и я... Впервые увидела своих детей... Дина хотела сделать ещё несколько операций, чтобы довести созданное до более-менее привычного людям вида... Из-за войны три уже пропущены, всё расписано было, а в походе много не сделаешь. Теперь даже она не знает, поможет или навредит следующая операция. У того же, что сейчас в моей голове, срок подойдёт к концу через два года.
— У неё есть ученики?
— Артиллеристы или механики? Сколько угодно. Даже по медицине она написала кое-что для военно-полевых хирургов. Но самые сложные операции всегда делает сама. Знаниями делиться не желает. Ей хирурги ассистируют. Говорила с ними. Лучший из них сказал, что рядом с ней чувствует себя словно маляр, что стенки красит рядом с гениальным живописцем.
— Инструменты у неё такие же, что и у других врачей?
— В основном, да. Она на моей памяти несколько раз делала сложные операции самыми обычными наборами. Есть, правда, несколько образцов, что она сама придумала. Но в секрете их не держит.
Значит, Дина работает местными инструментами. Никакого чемоданчика из будущего у неё нет. А я уж понадеялся. Хотя, даже будь у неё чемоданчик, что бы мне это дало? Да ничего в общем-то. Начать искать места переходов? Думал уже — занятие бесполезное, да и опасное — попадешь не в двадцать первый, а в шестнадцатый век. Что я там забыл, спрашивается? Тут-то я кое-кто, а там кем буду, если сразу не убьют? Попытаться начать искать других попаданцев? Они-то тут точно есть, но с большой вероятностью, сами из века пятнадцатого-шестнадцатого. Вон у той же Кэретты доспех вроде максимилиановского. Сделан местными мастерами. Я уже интересовался — доспехи такого типа стали делать лет сорок назад. Вроде бы по единичному образцу, снятому с неизвестного сумасшедшего воина. Полный комплект такого доспеха стоил дорого, ламинарные традиционные доспехи грэдов куда лучше подходили для массового производства. Хотя довольно распространен гибридный вариант — кираса нового образца, а всё остальное — традиционное.
И что мне от людей, чей язык-то я с трудом понимать буду? Нет уж, оказался волей случая связан с людьми, которых считал плодами воображения. Как-то вызывают симпатию они все. Их война стала моей войной, их мир стал моим миром. Да и по большому счёту, я им должен куда больше, чем они мне.
Входит Ярн, обнаружив нас наедине, нисколько не удивился. Эти двое искренне и беззаветно любят друг друга. Сцен ревности или даже вызова на дуэль не будет. Просто из-за безграничного доверия их друг к другу.
Жмёт мне руку. Устало плюхается в кресло.
— Что, в подкоп лазал?
— Ну да.
— В какие?
— Второй и третий. В третьем сапёрам показалось, что навстречу роют. Они ошиблись.
— Уверен?
— Да. Я таких подкопов побольше них делал.
— Излишняя самоуверенность никого до добра не доводила.
— Напомни, какую крепость я не взял?
Кэретта усмехается.
— Стены ты и правда, много где подрывал. А вот штурмами я побольше твоего командовала.
Ярн смеётся.
— До Рэндэрда тебе далековато.
Хорошо хоть я внимательно "Дневник" прочитал. Фраза вроде "штурм успешен" мелькает там частенько. Притом, Рэндэрд часто действовал отдельно от основных сил.
========== Глава 21. Осень. Летние месяцы 279. ==========
— Госпожа, возьмите с собой! Я больше не хочу бояться. С доспехами обращаться умею, стрелять вы меня научили.
— Нашлась стрелок! — Зла не хватает. Снова этот взгляд. Если завтра мы не устоим... Её же на ремни порежут! — Ладно! Будешь мои ружья заряжать. Лови пока, — кидаю короткий меч.
Почему-то не поймала. Шепчет.
— Вы даёте мне оружие? Как свободной?
— Подними! Это не игрушки, чтобы на полу валяться.
Держит за ножны. Всё тот же взгляд и невиданная мной совсем глупая улыбка.
— Свободным только можно с оружием ходить. У меня меч. Госпожа дала мне меч.
— Ну, дала. Надоела уже с госпожой.
— У меня меч. Свой меч. Значит, я на самом деле больше не рабыня?
— Ну да. Дошло наконец.
Как заверещит! Аж солдаты в палатку сунулись. Чуть не ржут, явно надеясь, я Анид наказываю, или ещё как с ней развлекаюсь.
Прогнав их со смехом, гоню от себя дурные мысли, как бы не получилось так, что свободной со своей точки зрения, Анид придётся прожить всего один день.
Дальний ряд кольев под углом остриём к врагу, врыт как раз на пределе, где пуля тяжелого ружья ещё способна нанести вред. Когда дойдут до этой линии, будет первый залп. На ученьях уже проверено — слаженными при отражении атаки могут быть только первые два-три залпа, дальше уже начинают бить, кто во что горазд. И это на учениях, где противник не намерен тебя рубить.
В бою будет хуже. Притом, и там, и там сильно мешает дым.
Между кольями — ряды ракет. Скорее всего, бой начнётся с них. Сбить первый натиск, напугать лошадей. Пусть строй превратится в кучу. И — картечью по ней!
За нами — отряд лучников. Бывшие солдаты Безглазого. На знамёнах — голова с повязкой на глазах. Раньше косились, сейчас — не до того.
Их длинные луки бьют даже дальше ружей. А уж про меткость и говорить нечего. Хотя, если на состязании появляется кто-то вроде Динки с длинноствольным нарезным 'дыроколом', то можно и поспорить.
Вот со скорострельностью спорить бесполезно. 'Бесполезно пока' — многозначительно та же Динка замечает.
Только учить лучника надо с детства. Дальше, чем сейчас стрелы лететь уже не будут. Пользоваться ружьём можно научить за полмесяца. Сама проверила.
Пули с каждым годом летят всё дальше и дальше. Много кто думает над длиной стволов, конструкцией замков и составами порохов.
Сотни и тысячи глаз следят за Старой дорогой. Показываются первые всадники.
Набухает, словно чудовищный нарыв. Их всё больше становится. Вспучивается масса людей и коней. Не идут дальше.
Что там у них? Может, между собой передрались? Было бы хорошо...
Знамёна. Они их в руках носят. Одни похожи на наши. Другие...
— Знамёна с поперечными перекладинами видишь?
— Да. Тех, кто вблизи них бить в первую очередь.
Мне это нравится всё меньше и меньше. Похоже, главный удар придётся по нам, а не по центру. Ничего! Здесь тоже есть, чем их встретить.
Мощная у меня подзорная труба. Хорошо всё видно. Вон, разряженные какие! Так бы и влупила!
Жаль, пока не достать...
Громыхнуло!
Что за!?
Из разноцветной туши внизу словно кусок с мясом и кровью рвануло. Чем это их? Да на таком расстоянии? Взрыва сильнее я ещё не видела. В воздухе, кажется, кувыркался конь. Или его половина. Ещё много чего по сторонам разлетелось. 'Дракона' краном заряжают. Вручную ни заряд, ни бомбу или ядро не поднять.
Чуть не рассмеялась. Аренкерт перетащил-таки на свой участок обороны осадного 'Старого дракона'. Говорят, самую дальнобойную, и одну из самых тяжёлых пушек работы Госпожи.
Насчёт дальности выстрела, вижу, не зря говорят. Только вот вряд ли зверюга ещё рыкнет сегодня. Перезаряжать 'Дракона' тоже не быстро.
Но они этого не знают. Ощутимо пятятся.
Чем же генерал бомбу снарядил? Раз уж сама Госпожа говорит, на тему взрывов он давным-давно сожрал всех собак в окрестностях.
От Анид случайно узнал оскорбительное местное слово в наш адрес — 'собакоеды'. Она бы не сказала, но разговорились с ней, вот и проболталась. И сразу же испугалась, поняв, что ляпнула. Думала, прибью. Вот глупенькая!
Да я и не оскорбилась. Собак я ела, и не раз. Съедобных пород в окрестностях столицы немало, да и в замке их держат. Надо будет и Анид как-нибудь псинки подсунуть. И подсуну. Если жива сегодня останусь.
Анид рядом стоит. По сторонам озирается осторожно. Внимания никто не обращает. В доспехах смотрится совсем как змейка. Ружьё держит правильно. Если бы ещё глаз при выстреле не закрывала, совсем хорошо было.
Всё-таки, их слишком много.
Дымные хвосты ракет чертят небо. Несутся с воем вперёд.
Вижу, как пугаются лошади, как сбрасывают всадников. Большинство всё же удерживает лошадей. Хотя, ракеты и посшибали кое-кого. Немногих, к сожалению.
— Что так резво попёрли?
Смеюсь. Косятся как-то подозрительно.
— Даже они до трёх считать умеют.
— Причём тут это?
— Им попы новую дурь внушили — наше оружие от врага рода человеческого, колдовское, и просто так из него стрелять нельзя, надо в день трижды пальнуть в изображение их божка казнённого. Три выстрела будут смертельны, а от остальных святая молитва спасёт.
Смотрят не понимая, шучу я или нет. Настолько шуток от меня не ждут.
— Готовьсь!
— Целься! — хотя всё в дыму, и мало что видно.
— Первый пали! Второй! Третий!
Снова всадники у заграждений. Рубят. Пытаются сломать.
— Беглым!
Раз из пистолета, два из второго! Тут уже и эти пули смертельно опасны. Выстрелы по-одному, по два. Туши в золоте и бархате, со всеми этими святынями на шлемах или в задах одна за одной застывают. Зрение не подводит, вижу, как пули пронзают броню.
Каждый отряд атакует сам по себе. Такой массой кавалерии даже с нашей выучкой и дисциплиной было бы сложно управлять. В храбрости им не откажешь. При таких потерях атаковать вновь. Интересно, сам храат где? При всём, что про него слышала, в трусости не обвинял никто. Жив, или где-то там валяется?
Самые храбрые, да буйные сейчас гибнут. Храаты разных рангов. Такие кичливые и наглые совсем недавно.
— Расступись!
Пушкари перезарядили многостволку и выкатывают.
У нас почти затишье. Новые отряды решили попробовать на прочность центр. Вал тел перед нашими рядами их не смущают.
Ещё отряд появляется. Так! Эти снова пойдут на нас.
Надо же, одному повезло. Вертится волчком, отбиваясь от пик. Несколько перерубил. Сам в полной нашей работы броне, конь тоже. Герб Меча. По ногам же...
Лови! За Анид и прочих тебе. Бью в голову. Не убью, так оглушу. Чуть из седла не вылетел. Показалось, или красным из-под шлема брызнуло. Не важно уже. Кто-то догадался ударить коня по ногам. Валится с диким ржаньем.
— Добить! Голову на пику и поднимите повыше!
Над рядами уже порядком подобных 'украшений'.
— Кто это?
Усмехаюсь.
— По нашему — кто-то вроде офицера охранных сотен Верховного.
— Может, и он там. За его голову...
— Не хуже тебя знаю сколько. Кстати, если этот из известных Верховному храатов за него тоже награда полагается.
— И сколько?
— Там список на тысячу семьсот пятьдесят два человека. Начиная от десяти золотом за самого мелкого, и заканчивая сам знаешь какой... Так! Вон того — добить!
Показываю, одновременно выхватывая второй пистолет.
Точно! Вскочил. Побежал. Не на нас. Я выстрелить не успеваю. Пули сбивают с ног. Двое с боевыми молотами бегут проверять. Был без шлема. Теперь всё. Голову размозжили. По линии добивают ещё нескольких.
— Все в строй.
Уцелело больше, чем сначала показалось. Решают, пытаться ещё, или не стоит.
Так! А это кто выехал? Судя по облачению, не воин, а святоша. Потрясает крестом, показывая на нас.
— Этого сшибёте — голову не забудьте! У Верховного список на три тысячи пятьсот десять попов есть. Если он оттуда... А даже если нет — за голову любого священника — пять 'ведьм'.
Молятся они так что ль? Точно, затянув какую-то песню снова идут на нас.
На что рассчитываете? Вас уже намного меньше, чем было, а нас — столько же.
Песня смолкает под грохотом залпов.
До пик не добрался никто.
Перезарядила один раз. Стрелять не пришлось.
Одно удовольствие смотреть на дураков, бессмысленными атаками убивающих собственное государство.
Я на смотре Верховного не видела столько людей в богатых доспехах, сколько их сейчас на этом склоне валяется. И, похоже, ещё прибавятся скоро.
На это раз толпятся куда дальше. Святоши не видно. Гремит на левом фланге.
— Вон там знаменосец упал. Знамя принесите.
Герб вроде Меча, но слегка изменённый. Родича его какого уложили?
— Посыльный!
— Здесь! — доносится из первого ряда.
— Скачи к Верховному. Свези это.
— Передать что надо?
— Ничего. Она все их гербы знает. Сама что скажет, если нужным посчитает.
Убегает. Сотник усмехается, оглядывая мертвецов.
— Мы тут даже примерно набили по годовому жалованию на каждого.
— Зверя убить сперва надо, а шкуру после делить.
— Знаете, это как волк на копье. Зубы скалит, древко грызёт, хотя на деле мёртв уже.
— Они ещё не все мертвы.
— Это ненадолго.
— Не возражаете, я вон с того доспехи себе заберу?
— Я такие не ношу, да и подгонять под меня долго бы пришлось.
Смеётся.
— Тогда за строй оттащу.
Пожимаю плечами. Бой уже выигран. 'Отбоя' только не трубили.
Сотник вернулся.
— Самый удачный поход за мою жизнь. И это не считая того, что в городе получим.
