— Как и обещал начальник, тот самый брод. Отсюда до Кульджи рукой подать.
— Благодарю тебя Косым, за твою помощь терпящему бедствие путнику. Недаром почтенный Ахмедкули назвал тебя лучшим проводником этих мест — говоривший смолк, и его рука скользнула в нагрудный карман, откуда он вытащил золотой николаевский червонец. — Думаю эта монета вполне приемлемая плата за твой труд Косым.
Казах радостно схватил золотой, но прежде чем спрятать его запазуху, прагматичный сын степей немедленно попробовал её на зуб, не фальшивая ли монета. Максимов, а это был он, с пониманием отнесся к подобному экзамену его денег. Он всегда был готов честно платить за любую оказанную ему услугу. Аэроплан Колодяжного не дотянул до Кульджи совсем немного и был вынужден совершить посадку прямо посреди степи. Оба авиатора остались живыми, чего нельзя было сказать о самолете. От сильного удара о землю у него оторвало одно из шасси, затем сломалось крыло и в довершении всего, аэроплан ткнулся носом в землю и встал на попа.
Колодяжный и Максимов только чудом не вылетели со своих мест, успев уцепиться за лямки ремней и поручни кабины. Сам подполковник совсем не пострадал, чего нельзя было сказать о пилоте. Сидевший впереди Колодяжный сильно ударился грудью, и каждый вздох давался ему с большим трудом. Максимов с огромным трудом смог вытащить из самолета своего товарища и оказал первую медицинскую помощь. Она, правда, заключалась во фляге водки и куска брезента, которым Максимов туго спеленал ушибленную грудь пилота, но тому сразу стало легче.
К счастью для аэронавтов, рядом с местом их падения находилось кочевое становище казахов, которые в течение лета перегоняли свои стада с одного места на другое. Напуганные появлением небесной птицы, они долго не решались подойти к Максимову, а когда подошли, то держались очень настороженно, готовые в любой момент дать дёру.
Вскоре впрочем, настороженность прошла и сменилась почтительностью к столь необычным гостям. Повинуясь законам степного гостеприимства, авиаторы были приглашены в стойбище и вскоре восседали на мягкой кошме в юрте аксакала и пробовали чай с молоком.
Почтение кочевников ещё больше усилилось, когда Максимов щедро заплатил аксакалу Ахмедкули за коня и уход за больным Колодяжным. В его нынешнем состоянии не могло быть и речи о поездке верхом. Отдельно подполковник заплатил за проводника до Кульджи, дорожный запас, а так же за гонца, который должен был доставить его письмо в Верный. Все остались довольны и в тот же день, Максимов распрощавшись с Колодяжным, устремился на запад.
— Хоп, начальник — сказал проводник, и почтительно кивнув головой, повернул коня на юг, к своему становищу.
— Хоп, Косым!— ответил Максимов и, тронув коня, поскакал к долгожданной цели своего похода. Кульджа действительно была недалека от брода и через час езды, подполковник уже приближался к её пригородам.
На Максимове была летная кожаная куртка без знаков различия, но многолетняя офицерская выправка сразу выдавала в нем военного человека. Поэтому едва только он въехал в город, как дорогу ему перегородила толпа уйгуров. Подполковник зорко смотрел на них, но ничего кроме палок у нескольких человек он ничего не увидел.
Максимов остановил жеребца, не доезжая до толпы несколько метров, и громким уверенным голосом произнес: — Салям почтенные. Как мне проехать в крепость?
Ропот удивления пронесся по рядам уйгуров, поскольку многие из них хорошо понимали русскую речь.
— А зачем тебе в крепость русский! Вешать наших братьев, как обещал капитан Тука — выкрикнул из глубины толпы какой-то храбрец, и ободренные его словами уйгуры дружно загудели.
— Я новый комендант крепости подполковник Максимов. И спешу в крепость, чтобы разобраться во всем происходящем и предотвратить неправедное пролитие крови.
Сказанные Алексеем слова вызвали гул одобрения, но вкусивший смелости храбрец, вновь выкрикнул из толпы.
— А почему ты один и где твои нукеры!? И почему ты едешь с востока, а не с запада как все русские? Может ты шпион!?
Зная, что за его лицом внимательно наблюдают десятки глаз, Максимов демонстративно поморщился, как будто ему в рот попало что-то кислое, а затем сказал.
— Твои слова подобно треску сороки! Я не стану разговаривать с таким болтуном как ты. Есть ли среди вас старейшины? Если есть проводите меня к ним. Мне есть, о чем поговорить с ними.
Услышав меткое слово Максимова, многие уйгуры еле сдержали усмешки, и почтительно расступаясь перед всадником, указали Алексею дорогу к одному из домов. Исполняя роль важного сановника, Максимов неторопливо подъехал к воротам и, бросив поводья одному из сопровождавших его уйгуров, мягко спрыгнув с лошади, вошел в дом.
— Салам уважаемые. Я новый комендант крепости подполковник Максимов — вновь представился Алексей перед вставшими перед ним людьми. Сразу было видно, что это были люди достатка и пользовались среди местных жителей определенным авторитетом.
— Не тот ли это Максимов, что командует русскими аскерами в Кашгаре? — спросил один собравшихся широкоплечий человек с большой черной бородой.
— Он самый — подтвердил Алексей.
— Но как же так — удивился собеседник — все говорят, что ты должен драться с басмачами у Яркенда, а ты здесь в Кульдже?
— Все верно почтенный. Четыре дня назад, вместе с отрядом уйгуров из Кашмира мы полностью разбили басмачей Джунаидхана, а сам курбаши пал от руки Ахмеджана Чембулатова.
— В твоих словах нет ни капли правды — гневно выкрикнул седобородый лунь, гневно потрясая посохом — все знают, что басмачей Джунаидхана было в два раза больше чем аскеров у Максимова. Как ты мог разбить их!?
— Мы славно дрались плечом к плечу с нашими боевыми братьями уйгурами, отец. И как можно винить нашу отвагу и удаль, которая даровала нам победу над таким грозным врагом как Джунаидхан.
— Но, как ты оказался здесь!? Не на крыльях же ты прилетел из Яркенда?
— Именно на крыльях — слова Максимова отозвались эхом удивления среди сидящих людей.
— И где же они, покажи нам их!
— Они остались в становище Ахмедкули по ту сторону Или. Это специальная машина по имени самолет. Умные люди сделали его, и теперь человек может летать по воздуху подобно орлам.
Слушатели со страхом и уважением смотрели на Алексея, и многие боялись поверить его словам, столь они были необычны для простых жителей степей. Наконец седобородый лунь принял решение и вынес свой вердикт.
— Ты лжец и самозванец! Ни одно из твоих слов ничем не подтверждено. Я не верю тебе — торжественно изрек он и все, находившиеся в комнате, с готовностью закивали головами.
— Мои уста никогда не извергали ложь — с гордостью произнес Максимов — вы мне не верите, что же это ваше право. Тогда давайте, чтобы разрешить наш спор позовем того, кто хорошо меня знает. Сейчас у вас в Кульдже должен находиться караван из Кашгара. Его возглавляет караван-баши Гафур. Позовите его, и он точно подтвердит правоту моих слов.
Знание Алексеем имени караван-баши Гафура и того, что он сейчас в Кульдже сильно поразило уйгуров. Немедленно к караванщикам был отправлен гонец и вскоре в двери вошел караванщик.
— Салам, Гафур. Как идут твои дела в Кульдже? Ты уже полностью распродал свой французский товар — первым спросил Максимов караванщика, и тот радостно закивал головой.
— Почти весь. Как вы и предсказывали, господин подполковник — с почтением произнес караванщик, вызвав вздох удивления.
— Скажи Гафур, как зовут этого человека? — дребезжащим от волнения голосом спросил старик.
— Это подполковник Максимов. Командир всех русских частей в Кашгаре. У нас, его знает каждый человек — с достоинством ответил Гафур.
— А ты видел крылатую машину? — не унимался седой лунь, но ответить Гафуру не дал сильный шум и радостные крики, возникшие за стенами дома: — Якуб-хан! Якуб-хан!
Сидящие уйгуры как по команде вскочили на ноги и с напряжением уставились на дверь, ни говоря, ни слова. Не прошло и полминуты, как она распахнулась, и в комнату неспешно вошел полноватый человек лет сорока пяти. То был единственный из уйгурских лидеров Синьцзяна Якуб-хан, кто не оказался на той роковой встрече с генералом Анненковым по вполне важной причине. Он не успел вовремя вернуться из Верного, где у него проходила тайная встреча с атаманом Семиреческого казачьего войска генералом Иониным и генерал-губернатором Семиречья Кауфманом, а так же со специальным представителем Генерального штаба полковником Кудрявцевым.
— Мансур сообщил мне, что вы задержали и допрашиваете важного русского офицера. Почему вы сразу не отправили его ко мне!? — гневно спросил Якуб-хан стоявших перед ним на вытяжку старейшин.
— В его словах было много необычного, и потребовалась помощь Гафура, чтобы определить истину, — поспешно ответил на упрек вождя чернобородый крепыш.
— А если бы не разобрались, казнили как китайского шпиона!? Так Текели — продолжал гневаться Якуб-хан, глядя на седобородого луня.
— Ну здесь я выступал не столько в роли пленного, сколько нежданного гостя — поспешил разрядить напряженную обстановку Максимов. Якуб-хан внимательно посмотрел на него, и что-то хотел спросить, но крепыш, упредив вопрос, представил Алексея.
— Господин офицер говорит, что он является новым командиром русского гарнизона крепости. Кроме этого он рассказал, что войско Джунаидхана полностью разбито под Яркендом.
— Это правда? — с затаенной радостью спросил уйгур.
— Правда — коротко ответил Алексей — я, подполковник Максимов.
— Рад господин подполковник, очень рад вашему прибытию и хорошим вестям из Кашгарии — радостно произнес Якуб-хан. Он пытливо всматривался в лицо Максимова, а затем спросил.
— Может быть, вы знакомы с господином Филимоновым?
— Да, я его знаю, но он сейчас в Москве.
— Вы совершенно правы. Он в Москве — расцвел Якуб-хан. Максимов точно назвал отзыв на тайный пароль, в котором присутствовали две ключевые фразы: Филимонов и Москва.
— Оставьте нас! Мне нужно поговорить с гостем один на один! — властно приказал Якуб-хан, и старейшины быстро покинули комнату.
— Вы от генерала Щукина? — спросил Якуб-хан, когда они остались одни.
— Совершенно верно, от Николая Григорьевича — подтвердил Алексей.
— Что происходит в крепости? По непроверенным данным, Тухачевский намерен расстрелять наших делегатов или уже расстрелял. Он хотя бы осознает что делает? Он в курсе нашего дела? — уйгур буквально засыпал вопросами Максимова.
— Нет, конечно. Никто кроме троих; меня, генерала Анненкова и его начштаба Барабанова не знал об истинной цели операции "Весна". Только благодаря трагическому стечению обстоятельств, капитан Тухачевский оказался у власти. Командование очень обеспокоено этим фактом и поэтому я здесь для наведения порядка.
— Очень рад этому господин Максимов. Обстановка внутри Кульджи очень накалена и мне с трудом удается удержать людей от штурма крепости.
— Ваши старания будут по достоинству оценены — заверил Максимов собеседника. Действительно, начни уйгуры штурмовать крепость и на всей операции, столь тщательно разработанной генералом Щукиным, можно было ставить жирный крест.
— Дело осложняется еще тем что, видимо узнав о трениях в Кульдже, китайцы начали потихоньку выводить из Урумчи свои войска. Возможно, это просто демонстрация силы, а может подготовка к броску на Кульджу.
— Да, это вполне возможно, но для господина Цзынь у нас есть один сюрприз — успокоил Максимов собеседника.
— Что вы собираетесь делать сейчас?
— Первым делом попасть в крепость, отстранить от командования Тухачевского и освободить пленников — пояснил подполковник.
— Да, постарайтесь освободить их как можно скорее. Если они ещё живы — добавил Якуб-хан с некоторой интонацией. Максимов вначале не придал этому значения, но потом, по пути в крепость он понял её скрытый смысл. В числе арестованных делегатов, находились два потенциальных конкурента Якуб-хана в борьбе за власть в независимом Восточном Туркестане. Это Максимов понял позже, а пока он обратился к лидеру уйгуров с одной необычной просьбой, дать ему одного сопровождающего.
Стояла уже глубокая ночь, когда к воротам крепости подъехали два всадника. Свет фонарей хорошо освещал их одинокие фигуры и поэтому, караульные решили не открывать сразу огонь.
— Стой, кто идет!? Пароль!? — раздался зычный крик часового, и в ночной тишине было хорошо слышно, как за стеной гулко застучали сапоги караульной команды, готовой в любой момент открыть огонь по неизвестным.
— Я подполковник Максимов, прибыл из Кашгара. Со мной глава уйгуров Кульджи Якуб-хан. Позови дежурного офицера! — властно приказал Максимов и, услышав, как раздался свисток караульного, неторопливо спешился с лошади, знаком предложив своему спутнику последовать своему примеру.
Не прошло и пяти минут, как калитка в крепостных воротах осторожно открылась и последовала команда: — Проходите по одному. Коней оставьте.
Едва только Максимов со спутником прошли внутрь крепости, как калитка моментально захлопнулась, лязгнув металлическим засовом. Первое что они увидели, это была шеренга из десяти солдат дружно в них целившихся.
— Что за идиотизм! — вспыхнул Максимов — вы, что здесь с ума посходили!?
— Тихо вашбродь, не кричите, а предъявите документы — беспрекословным тоном сказал фельдфебель, не выказывая ни малейшей боязни или почтения перед прибывшим офицером. Максимов не стал обострять отношения, а спокойно достал из внутреннего кармана куртки офицерское удостоверение и протянул его начальнику караула. Тот самым внимательнейшим образом изучил документ, со знанием дела проверяя особые тайные знаки в удостоверении. Убедившись, что оно не поддельно, фельдфебель, не выпуская документа из рук, подошел к телефону и позвонил в штаб с известием о прибытии подполковника.
— Приказано доставить вас в штаб к капитану Тухачевскому — известил он Максимова, закончив вести переговоры по телефону.
— Прекрасно! — бросил Максимов, но фельдфебель добавил непреклонным тоном — приказано так же оружие оставить на карауле.
— Черт знает что такое! — раздраженно бросил Максимов, но тем ни менее, покорно снял с себя кобуру с маузером и протянул её вблизи стоящему часовому. Тоже самое проделал и Якуб-хан, на которого караульные смотрели с особым подозрением.
— Приказано так же обыскать — произнес начальник караула.
— А вот это уж вряд ли фельдфебель. Его, пожалуйста, а меня нет. Согласно третьему пункту устава караульной службы, вы можете попросить офицера предъявить к осмотру его личные вещи, коих у меня нет. А вот провести обыск старшего офицера, можете только вышестоящий по званию, либо по письменному приказу командира части. Он у вас есть?
Столкнувшись со столь большим знатоком устава, фельдфебель молча протянул Максимову его удостоверение и занялся самым тщательным осмотром Якуб-хана. Ничего, не обнаружив у уйгура ничего подозрительно, он молча кивнул Максимову, приглашая следовать за собой.
Появление в крепости Максимова полностью спутало все карты в тайной игре Тухачевского. Получив известие от англичан о выступлении главных сил генерала Цзынь Шучженя, капитан с нетерпением ждал того момента, когда он сможет воспользоваться плодами своего предательства, отдав приказ частям Особой бригады в Кульдже о капитуляции перед численно превосходившим их противником.
