— Как можно на отечественном металлоломе ездить?
— Так и можно, эта Лада-семерка позднего выпуска, вылизали машинку, — Матвей Осипович объяснил. — У нас все грузовые машины отечественные. И ещё две Лады есть, поновее.
— То есть грузовые машины и буровые все отечественные? — спросил Дима. — Иностранные не искали?
— Наши хорошо выполняют свои задачи. И с баз хранения можно дешево покупать технику, запчасти дешевые.
Сидел, думал, и родил знакомый перл:
— Не сможет Россия выстоять против США и Евросоюза в экономике. И уровень жизни у них выше, богаче живут американцы.
— Так Россия не одна. Дмитрий, скажите, какие дома дешевле? Кирпичные, бревенчатые, газосиликатные или каркасные с гипсокартоном и минеральной ватой? — я задала вопрос с подвохом, поняв уровень собеседника.
— Вы перечислили по убыванию цены домики. Но тут ещё зависит, где и что брать. Где-то газосиликатный дешевле, где-то из бревен дешевле. Кирпичные тоже нормально, но чуток дороже. Каркасные это дешевка для нищебродов, лучше поставить опалубку и бетон со шлаком замутить, если есть шлак под боком.
— Тогда выходит, что американцы беднее нас живут, они же в кредит берут каркасные домики, — я засмеялась.
— Я кирпичный дом себе построить сумел, когда учителем работал, — добавил Матвей Осипович. — Лет за десять управился, без кредитной кабалы. В советское время.
— Зато машины сейчас лучше, я почти новый Мерседес взял, — Венк нашелся. Вот у вас какая, Оксана? Тоже не из худших?
Это Мерседес А-170 у Венка, машина двухтысячных годов.
Это Форд Мондео девяностых годов у мужа героини.
— Форд Мондео двадцатилетний. Новую не будем, пока с ипотекой не станет легче. Мы же с мужем недавно купили в кредит четырехкомнатную квартиру, пусть и хрущёвку.
— Прикольно! Только несолидно на таких машинах ездить начальнику отдела, — упрекнул Дима.
— Ей вообще не положена персональная машина, выпросила у директора из отдела геодезии. Меня же перед пенсией уволить хотели, но Оксана Дмитриевна потребовала постоянную легковушку в отдел, — рассказал водитель. Да, ещё раз Карпов хотел выжить Лосева, но выпросила в отдел, и его иногда геодезисты берут в напарники. — Личную машину мало кто видит.
Тут Венк ещё один перл выдал:
— А ещё Россия одна из худших стран мира по неравенству доходов. Не веришь — посмотри Википедию.
Я поглядела, и ответила:
— Не верю этой статье. Согласно ней в Индии расслоение намного меньше, чем в России, но это не так. Мой отец русский, а мать из Индии родом, из народа телугу, — я решилась проверить легенду, которую дали мне в ФСБ. — Там если человек имеет водопровод, канализацию и электричество в доме, то считается, что хорошо живёт. И треть населения не умеют читать и писать. Но есть и свои миллиардеры.
(от автора: по ссылке фото девушек народа телугу)
https://www.instagram.com/telugugirls/
— Мы всё гадали, какой вы национальности, — сказал Матвей Осипович.
Дима растерянно спросил:
— Оксана, вы из коммунистов?
— Да, хотя КПРФ многим не нравится.
— Но почему?! Ведь в коммунизме все маршируют строем, все одеты в серую униформу, у всех одинаковые лица, слова, мысли. Тусклое однообразие, муштра, безликость — вот что такое коммунизм, — с апломбом заявил Венк, но уже с боязнью. Я посмеялась и спросила:
— Это как у вас в проектном бюро? Я про строгий дресс-код и корпоративную этику.
— Имерели дотрынделся, на него директор взъелся, когда сказал "Ну и что, что Украина считает Крым своим? Кто только им не владел. Был украинским, стал российской территорией". И выгнал за то, что захотел поехать в отпуск к родне через пролив. Сам же наполовину крымский грек, — рассказала Настя.
— Э-э-э-э, мда... Ну, это, типа, может быть, возможно, наверное, я думаю, если поискать, проанализировать, будут какие-то нюансы, что зачем и почему, — медленно и заикаясь промычал Дмитрий, полностью растерявшийся.
В офисе"ЧелленджерПроект" все зашли в кабинет к директору Домбровскому. Он выслушал и объявил:
— Оставляем, как есть, сажаем один цех на болото. Так же лучше и нам, и вам, смета-то больше станет, больше заработаем.
— Так нечестно по отношению к заказчику, — я возмутилась. — Мы должны...
— Денег больше зарабатывать, эта главная цель. А как, неважно, — оборвал меня директор. Я буркнула "Понятно" и поднялась, удерживая внутри раздражение на эту организацию.
— Вы чего, что-то не так?
— Всё нормально. Мы сделаем всё как вам надо. Что-то ещё?
— Ничего. Только дам вам добрый совет, красавица. Берите пример с американцев, у них главная мера успеха это деньги, остальное неважно, — на прощание сказал Домбровский. Я посмотрела на него, как на Поклонского, когда тот похвалился, как задавил кота машиной, и ушла.
За дверьми задержалась и услышала Венка:
— Вроде умная, а тоже из биомассы ватников.
— Тихо, придурок. ФСБ тоже мышей ловит, а нам тут ещё работать на тех и на других, — одёрнул Домбровский. — Хотя долго не протянет эта страна.
В конторе нашла контакты заказчика, у которого "ЧелленджерПроект" был проектировщиком, рассказала ситуацию, там попросили подождать неделю. Через день Венк сообщил, что отменяют заказ, и через пару дней позвонили мне:
— Здравствуйте, это Дубровский?
— Здравствуйте. Нет, это Сосновская вместо него. Чем вам можем помочь?
— Это Имерели Геннадий Семёнович. Я снова ГИП по тому же объекту, что и в "ЧелленджерПроект". Он в каком состоянии?
— Ещё не начинали. Домбровский сказал делать так, чтобы подороже было. И они не рассчитывают, что наша страна проживёт до ввода в эксплуатацию.
— Они в большой политике и экономике думают тем же местом, на котором сидят, — рассмеялся собеседник. — И моё новое начальство оценило ваш подход, могут завалить вас работой.
Много было интересного и дурацкого с заказчиками. Справлялась, а ещё готовилась к ЕГЭ, и на права училась. Я много времени сэкономила благодаря одному случаю.
Едем по главной улице на учебной Лада-Самара по левой полосе, а справа чуть спереди другая машина. Загорается на светофоре жёлтый под красным, и мы подъехали. Через дверные стёкла едущей справа Волги я увидела, как справа наперерез несётся другая машина, поняла, что пробует проскочить, и затормозила, как и Волга.
— Ты чего?! — рявкнул инструктор и по привычке схватил меня за колено, как делал чуть что, и тут та машина врезалась в микроавтобус на одной из встречных полос, и оба участника волчком завертелись, и, что самое плохое, виновник на, как только теперь увидела, БМВ, сбил пожилую женщину. Я помигала фарами, сигналя, и повернула налево, к счастью, мне уступили. Вместе с инструктором сбитую женщину очень осторожно положили на заднее сиденье и отвезли в больницу. В машинах, я глянула, люди были целее. У приёмного покоя стали и позвали медиков, тут подъехала Скорая помощь, и водитель закричал:
— Быстро убирайте своего корча, в аварии бабку сбили, а мне больного надо выгрузить.
— Вот она, но надо вам проверить других, которые не так пострадали.
— Молодцы! — врач нас похвалила. — Только ваша машина плохо подходит для перевозки пострадавших.
Вечером перед занятием заходит инструктор, рассказывает, что случилось, и говорит:
— Я освобождаю Оксану Сосновскую от половины практических занятий, — рассказал про случай и спросил. — Кому вместо себя даёшь ездить?
— Вон сидит блондинка Жанна, ей надо больше всех, — я посоветовала. Та покраснела и кивнула головой.
Эта Жанна та ещё девчонка, вела себя как принцесса, и тут я подошла. Когда знакомились, сказала, что работает кассиром в банке, а я про себя немного рассказала. Нахамила мне:
— И с заказчиками договариваешься? Это типа медовой ловушки?
— Вы про что? — я догадалась, о чём намёк.
— Ну, ты же не только мордой торгуешь, так?
— Каждый судит по других в меру своей испорченности, — я в долгу не осталась. Жанна развернулась и сумочкой за ногу меня зацепила, порвав колготки.
Потом я ей сказала, чтобы осторожнее вела себя, и аккуратно поправила кофточку так, чтобы все видели у неё пояс колготок между юбкой и кофточкой. Обиделась и распускала про меня сплетни, и тут такой подарок с хамством в придачу. Помогли ей тренировки сдать экзамен, теорию с третьего раза, вождение тоже.
Совесть мучает, что плохо себя веду, но и в прошлой жизни, и в этой меня приучали жестко вести себя с вредными женщинами. Иногда переигрывала на Тормансе.
Я сдала с первого раза, вот только на внутреннем экзамене мне сделали одно замечание. Села и тронулась с места, и спереди трактор. Я вижу, что могу обгонять. Разгоняюсь до шестидесяти на третьей передаче, и второй инструктор сказал, что надо было на четвертую передачу переключиться ещё на сорока километрах в час. Отвечаю:
— При обгоне и езде на гору мой муж переключается на шестидесяти.
— Надо раньше.
Моё повышение в моём отделе прошло спокойно, лаборантки, чертежницы и Светлячкова спокойно отнеслись. Зато в проектном отделе не приняли, и ещё Элеонора со мной начала ругаться по каждому пустяку, и вредить. Потом и вовсе уволилась Эллочка.
Дмитрий Венк:
Дима приехал домой в смешанных чувствах. Ему не давала покоя женщина из геологической фирмы, с которой говорил. Великолепная брюнетка с сильным телом, умная, быстрая и какая-то необычная. Коммунистка, но совсем не такая, какими себя представлял активисток из комми.
Поел заказанную пиццу с чешским пивом российского разлива и включил компьютер в арендованной квартирке. Набрал в поисковике "Самые красивые брюнетки мира" и стал разглядывать. Эта Оксана была похожа на некоторых: Джина Лоллобриджида, Айшвария Рай, Холи Берри, Оксана Фёдорова, Морена Баккарин. И была красивее многих, той же Меган Фокс и Анджелины Джоли. Фигуры не видел, но и так понятно, что хорошая.
И в глаза било то, как себя держала Оксана, и с какими выражениями лица. Не было у Оксаны такого на лице "Ты ничтожество и пыль под ногами, потому что я очень красивая".
https://www.youtube.com/watch?v=5xjhR9IJUGM
Поклонники сериала "Звездные врата Атлантида" сказали бы, что похожа на Торри Хиггинсон, но Венк не видел этого сериала.
https://www.youtube.com/watch?v=xkqjXyaVqQo
На лице отражалась внутренняя сила, жажда знаний и справедливости, живой мощный разум, доброта, большая эмоциональность под контролем сильной воли, гордость и уверенность от своих познаний мира.
Димка в смятении пошёл в машину и притащил бутылку виски, которая там уже примелькалась, открыл и налил бокал. Потягивал и думал, потом ещё набрал запрос "Самые лучшие книги про коммунистическое будущее". И нашёл список "10 фантастических книг для коммунистов":
http://levoradikal.ru/archives/15423
И миры коммунистических утопий:
https://knife.media/soviet-utopia/
Читал, думал, и не понимал. Дима покупал себе айфон и подержанный Мерседес для понтов и доказательства, что кой чего достиг. Но если в мире Полдня нет денег, а люди так берут нужные им вещи, то статусные вещи теряют смысл?! Да, так и получается. И какая тогда мерка успеха? Уважение? А не зависть? Тогда что, по разным значкам видят самых успешных? И если там люди все так воспитаны, то что, слишком много продвинутых, чтобы выделяться? И зачем тогда работать, если нет денег. Выходит, можно тогда бездельничать всю жизнь или делать что интересно.
Тут Венк вспомнил одного пенсионера, который сказал "Я что, должен на пенсии сидеть в квартире? На работе интереснее". И тут дошло: сама по себе работа может быть интересным занятием и смыслом жизни. Попробовал оценить себя, и понял, что есть у него какой-то интерес к проектированию кроме денег.
Решил, что так можно дойти до полной нелояльности корпоративной этике, и переключил ход мыслей. Врубил "порно со спортсменками" и представлял на их месте Оксану, работая руками понятно как.
Флёр Райдекс:
Саша меня шокировал, когда ему пришлось рассказать про своего деда, Сергея Андреевича Станкевича и бабушку Елену Викторовну. Первое, что услышала от любимого, было "Они дети войны, это очень страшно, сейчас нельзя тебе такие ужасы слышать". Я и не искала ничего про них. Потом долго молчали.
На Пасху собрались ненадолго у Ивана с семьёй, и я спросила Елену Викторовну:
— Пожалуйста, расскажите про вашу жизнь на войне.
Бабушка заныла, заплакала, а Иван накричал на меня:
— Ты что, не видишь, что ей страшно вспоминать, ещё, чего доброго, умрёт из-за тебя.
Я бросилась успокаивать, как умела, умела многими способами. И Елена Викторовна разговорилась:
— Я из деревни Назары Себежского района. Мы и до войны жили бедно, а в войну нас грабили так, что думали, с голода помрём. И еду, и теплую одежку отбирали. Самое страшное было потом. Зимой сорок третьего, уже в феврале, приехали к нам и окружили, немцы с латышами. Детей отвели в бок, а взрослых гоняли по кругу, и в сарай загнали. Из домов всё выгребали, нас в сторонке держали. Нескольких мальчиков вывели и спросили, хотят ли они кушать. Бросили на снег хлеб, мальчики побежали к нему, а их расстреляли из автомата. Совсем маленькие заплакали, их забрали, и полицаи каждого малыша брали за ноги и били головой об стенку, чтобы головки разлетались как арбуз. В сарае мамы стали кричать, так туда гранаты покидали, и запалили сарай. Боже, как там кричали! И все взрослые сгорели. И попа сожгли, хоть он призывал смириться и слушаться немецкой власти.
https://www.youtube.com/watch?v=rCwlnU8I1Uo На видео снято, как людей сжигали, но на самом деле было намного хуже.
— Вас куда? — я, содрогаясь, спросила.
— Из других деревень, я знаю, латыши маленьких рабов себе брали, из нашей всех в Саласпилс отвезли. Восемь лет мне тогда было. Надели жетоны и запретили называть себя и других по именам, кто не слушался, били плёткой. Тётка там была, спрашивала "Что ты хочешь, белого хлеба или чёрного?" Кто говорил, что белого, била до потери сознания. Кровь у нас брали помногу. Даже делали так: подвешивали за подмышки, стискали грудь и отрубали ступни ног, и вся кровь стекала в ванночки. Мне повезло, всю не выкачивали, а поставили выносить и выбрасывать в яму трупы младенцев. Мышьяком многих травили, ноги и руки отрезали без наркоза, живьем в землю закапывали, заставляли на морозе мыться холодной водой. Ещё сильно били старших детей за то, что младших учили грамоте, по газетам и вырезкам с журналов.
— Потом нас осенью, уже почти мертвых, вывезли в монастырь, где монахини нас спасли от смерти. Оттуда нас разбирали латышские семьи. Меня забрали в деревню, где я, маленькая, ухаживала за свиньями и жила с ними в хлеву. Есть разрешали только то, что после свиней оставалось. Ещё и смеялись, показывали всем, называя русской свиньёй. Один раз взяла с грядки морковку, и меня так били, так били, что потом вся синяя чуть ходила, — с болью в голосе рассказывала бабушка. — И так пока наша армия не освободила от немцев. Потом детдом, а потом и Сергея своего встретила.
