— Интересно, а на что рассчитывал герцог, взойдя на престол Альветии? У него был сын, насколько я знаю, но он погиб двадцать пять лет тому назад, с тех пор у него не было детей. Взрослых, я имею в виду. Ну, положим, я родила бы ему наследника, так сколько лет надо ждать, чтобы ребенок вырос и не требовал опеки над собой? А кто бы тогда был опекуном? — задумчиво рассуждала я, протянув к огню ноги. — Кстати, его сын был женат?
— Насколько я знаю, нет, — настоятель нахмурился и поиграл бровями, раздумывая над сказанным. — Но у герцога Одьерского был тот, кому он намеревался оставить все, в том числе и королевский титул, выбитый с такими трудами.
— Странно, кому он мог оставить все, если его сын погиб? А, у сына мог быть незаконнорожденный ребенок, да? Но тогда надо было бы добиваться признания этого бастарда законным наследником, а это должна быть сложная процедура. Если уж у нас на это тратится куча денег и проводятся суперсложные анализы, то как это обстоит в Альветии? — зевая, поинтересовалась я. — Только вот его еще надо было найти... или герцог его нашел?
— Скорее, хорошо спрятал, чтобы его не нашли раньше времени, — усмехнулся отец настоятель. — Но пока игра не закончена и он не может выйти на сцену. Таково желание лорда Магнуса и я подчиняюсь ему.
— Ну и ладно, не может так не может, — согласилась я, не желая обременять мозг лишними тайнами. Теперь ему и подавно ничего не светит, раз лорд Магнус изволил почить так внезапно. То-то он говорил о поражении...
— Это смотря с какой стороны посмотреть на происходящее, леди Вейра, — совершенно серьезно ответил Эдгар. — Возможно, что поражение на самом деле оборачивается победой, только мы пока не знаем об этом замысле Творца.
Дальше наш разговор перетек в совершенно житейское русло — меня интересовало, чем я осталась владеть после смерти супруга, кроме половины замка. Отец настоятель проявил в этом вопросе поистине потрясающую осведомленность и попросту засыпал меня сведениями о том, сколько податей должно прибыть по осени в замковые подвалы. Деревни долины осели на плодородной земле с хорошим микроклиматом, позволяющим выращивать приличные урожаи и держать такое количество скота и домашней птицы, чтобы не голодать самим да еще и поддерживать беарнитов. Определенные суммы стряхивали за проход торговых караванов со стороны граничного перевала из Дарнии, сопредельной державы за горным хребтом. Беарниты сопровождали эти караваны до подножия, проводя их по наиболее нормальным дорогам, поддержание которых вменялось в их обязанности. То, что в Тройдене я с голоду не умру, было понятно, а на подвал с золотом я никогда не претендовала, тем более, что в местных условиях практически повсеместного натурального обмена деньги здесь были редки. Правда, в горах золотом питаться не будешь, предпочитая мясо и кашу! На вопрос о фамильных драгоценностях Магнуса отец настоятель пообещал представить мне то, что было у него на хранении и я отметила, что супруг был не слишком-то богат.
Через пару дней я получила в свое распоряжение две шкатулки — одну с украшениями, вторую с золотыми и серебряными монетами. По местным меркам это было приличное состояние, если только жить скромно и не тратить деньги на тряпки и заморские диковины типа кофе. Посчитав свою наличность, я мигом обратилась в Гобсека, поражая саму себя неприкрытой скупостью и спрятала свое наследство подальше. Часть денег все равно пришлось пожертвовать в храм Творца, но от этого было не отвертеться, зато отец Фандар был счастлив и я надеялась, что он не попадет в список моих недругов. По его совету я отложила еще несколько монет, чтобы приобрести на них храмовую утварь, как только через перевал пойдут торговые обозы, чем обрадовала его еще больше.
Как только представилась возможность, отец настоятель прислал ко мне троих беарнитов, с которыми я и произвела ревизию таинственной комнаты в башне, где лорд Магнус хранил часть архива своего деда и прочие книги и магические принадлежности. В последних я ровным счетом ничего не понимала и совершенно равнодушно позволила забрать все колбы с непонятным содержимым, связки трав, камни и кристаллы, занимающие два стеллажа из трех. Целый стеллаж занимали книги и рукописи, которые монахи собирались изучать и переписывать. Искомый томик темно-коричневого цвета в обложке из толстенной кожи мы обнаружили быстро. Судя по виду, это и была та книга, которую много лет назад Магнус вынес из подземной лаборатории — теперь ее предстояло сжечь, с чем я была совершенно согласна. Не все знания во благо человечества, есть многое, что следовало бы уничтожить, не искушая слабых...
Братья постепенно утащили все содержимое комнаты к себе в орден и я с легкостью согласилась на это, поставив только условием, что смогу брать для чтения любую книгу из наследства герцога. Эдгар согласился на это, а я втихую составила себе список книг, которые намеревалась прочитать в ближайшее время. А что здесь было еще делать, как не читать?
По утрам я, как и прежде, ежедневно выходила на задний двор, где встречалась с кем-нибудь из братьев дабы не забыть полученные навыки. Они относились ко мне по-разному, одни поддавались, чтобы я не чувствовала себя заведомо слабее противника, другие вели бой так, что приходилось до вечера массировать полученные синяки и шишки, третьи равнодушно отбывали повинность, но все равно это вносило живую струю в мое размеренное существование. По возможности я выезжала за ворота Тройдена, просто чтобы размяться и не забыть навыки верховой езды, но так далеко в горы, как мы ездили с Магнусом, я опасалась забираться — весна еще не закончилась и можно было запросто попасть под обвал по неопытности. Вдобавок таяние снегов было в эту весну более бурным, чем раньше, как поясняли старожилы и переход через бурные реки был небезопасен. Но я и не рвалась в дальние путешествия — после всех событий меня вполне устраивала мирная передышка и возможность не бояться собственной тени. Наплевав на все условности, я ходила пешком по дороге от замка до въезда в долину, если только не была занята чем-либо другим. Лес по обеим сторонам дороги уже почти покрылся зеленой листвой и мне очень нравилось бродить по его опушкам, насквозь пронизываемым горячими солнечными лучами. Первые цветы радовали глаз, на вырубках можно было найти сморчки, которые тут ели с таким же удовольствием, как и у меня дома. Весенние запахи кружили голову, заставляя беспричинно радоваться жизни, в которой я сама себе хозяйка и не завишу ни от чьего каприза.
Ближе к вечеру я устраивалась в небольшой гостиной с очередной книгой из архива Магнуса и мало-помалу узнавала об амплификаторах все больше и больше. Чаще всего это были хроники, записываемые безвестными летописцами и не всегда из первых рук, но все равно и оттуда можно было получить крупицы ценной информации. Так я наконец узнала историю Армана ле Патена, портрет которого так поразил меня в замке Корина. Не зря я обратила внимание на его взгляд, удивительно достоверно переданный неизвестным летописцем! Сам Арман был третьим сыном и ему светило не очень-то многое — замок средней руки, да пяток деревень вокруг него. Отличался от только одним — прирожденным лидерством и привычкой добиваться всего, чего хотел. Опуская подробности, как он участвовал в войнах с соседями (читай — в набегах на соседские земли) и еще в массе мелких походов в сопредельные страны, где можно было хорошо поживиться, со временем он осел при королевском дворе в годы правления короля Мервина. Король был вроде неплохой, головы при нем не рубили возами, даже искусство и науки процветали, а вот амплификатором у Мервина была женщина, скорее — девушка, судя по описанию, по имени Вероника. Откуда сия Вероника была родом, хроника умалчивала, но зато очень подробно было описано, что случилась нежная страсть между ней и Арманом, закончившаяся законным браком в храме Творца. Король вроде и не расстроился особо, только вот начал масштабные действия по присоединению к Альветии пары-тройки небольших княжеств, где его, разумеется, встречали цветами и песнями. Отметив себе в памяти поискать хронику с жизнеописаниями Мервина и выяснить заодно, кто была его жена и детишки, я забыла книгу на столе в спальне, где она благополучно и лежала несколько дней. Когда же я вновь попала в библиотеку, то наткнулась на другую хронику, в которой на первый взгляд речь шла о тех же самых временах и забрала ее с собой. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на сведения о том, что у короля Мервина был сын Арман, который правил Альветией и имел супругу Веронику! Сличая буквально по страницам голые факты, я почесала затылок и решила при случае расспросить Эдгара о таком интересном факте. Случай представился довольно-таки скоро...
— Значит, вы все-таки нашли эти хроники, леди Вейра? — отец настоятель поворошил угли в камине и отставил в сторону кочергу. — Да, Вероника стала королевой, единственной из амплификаторов-женщин и это была полностью заслуга Армана. Он сам не был из королевской семьи, но умел так управляться с людьми, что не нуждался ни в каком амплификаторе, в отличие от законного короля. Характер у него был крутой и властный, что, видимо, и привлекло в нем Веронику, а уж уговорить ее на законный брак было делом недолгим. Дети Мервина умерли еще во младенчестве и чтобы страна не развалилась, Арман был формально усыновлен королем и правил Альветией до самой смерти. При нем были расширены границы, подавлены бунты против незаконной, как кричали на каждом перекрестке, власти безродного выскочки и голодранца, по всей стране железной рукой был наведен строжайший порядок на дорогах и почти все разбойники были изловлены и повешены в назидание оставшимся в живых.
— Вероника была единственной королевой-амплификатором? Помнится, Берта говорила, что это была....как же это ее звали...Маргарита, супруга Генриха?
— Генориха. И жили они душа в душу и она продляла ему жизнь...К сожалению, это была лишь красивая сказка, которая внесена в летописи намного позже описываемых там событий, но она прижилась и ее частенько рассказывали по вечерам. Летописцы тоже люди и небольшое добавление в дела уже давно ушедших дней не могли сколь-либо серьезно повлиять на дела нынешние. Был и король такой и жену имел такую, но все было гораздо проще и амплификатором она ему не была, просто любили они очень друг друга, что среди королевских особ случается крайне редко.
— Значит, все же Вероника и Арман...А как же дети, у них были дети? Получается, что династия прервалась, раз у законного короля не было детей?
— Дети были и старший сын, Людвиг, унаследовал трон и также провел обряд вызова амплификатора. Нет, это не тот Людвиг, который был дедом лорда Магнуса, не качайте головой, леди Вейра. Теперь уже никто не дознается, был ли на самом деле Арман отпрыском из королевского дома, но бастарды существовали всегда... мы можем только догадываться об истине. Официально для всех Арман — третий сын графа ле Патена и останется им в хрониках Альветии.
— Отец настоятель, я слышала, что были еще две женщины, служившие амплификаторами. Не знаете ли вы их судьбу?
— В хрониках предпочитают не рассказывать нелицеприятные вещи, леди Вейра, так что вы можете мне и не поверить. Официальные записи гласят, что одна умерла от старости рядом с королем Александром, а вторая погибла при пожаре.
— Судя по вашему замечанию, дело обстояло совсем не так?
— Да, леди Вейра, — подтвердил Эдгар. — Бригитта, амплификатор короля Александра, была женщиной не первой молодости, на момент ее попадания в Альветию ей было под пятьдесят, а королю — двадцать три. Она поддерживала короля более десяти до самой своей смерти и злые языки говорили, что причиной ее была отнюдь не старость. Александр сочетался браком через год после коронации с принцессой Марией, которая никогда не ладила с Бригиттой.
Я вспомнила Зою Германовну и Димочку. Вполне логично было предположить, что и у Александра с Бригиттой возникли некие отношения, завязанные не только на любовях, но и на самом примитивном чувстве самосохранения. Женщина не первой молодости, попавшая в чужой мир, инстинктивно будет стараться прибиться к кому-нибудь, чтобы просто выжить. Если молодым еще можно приспособиться и постараться даже найти для себя нишу, в которой возможно худо-бедно существовать, то для пожилой женщины такой вариант составляет один процент...
— Не знаю, что такое процент, но подозреваю, что имею дело с очень малой величиной, — бросил любопытствующий взгляд отец настоятель. — Возможно, у себя дома Бригитта и была запуганной и несчастной, в чем я лично глубоко сомневаюсь, но поначалу она так и выглядела. Никто не воспринимал ее как угрозу — пожилая женщина, от которой никто не слышал худого слова... Как амплификатор она постоянно была при короле, сопровождая его буквально повсюду в качестве придворной дамы. После женитьбы Александр не отстранил Бригитту от себя, наоборот, она как будто становилась его правой рукой, только без права голоса — просто все время была рядом. Принцессе Марии это страшно не нравилось, скорее всего, она по-женски догадывалась о причинах столь непонятной близости Бригитты и короля, но она была слишком молода и к ее мнению мало кто прислушивался. Так продолжалось достаточно долго, пока Бригитта не начала активно вмешиваться в дела Александра по управлению Альветией. Вот это и была ее самая большая ошибка. Пока она вела себя тихо, ей прощалось многое, даже то, что она делила постель с королем и задвигала на задний план его законную супругу. Но она замахнулась на власть и это как раз и послужило причиной того, что ее убрали те, кому она активно переходила дорогу, прикрываясь положением амплификатора. Александр был молод, здоровья у него и так хватало, хотя любая добавленная крупица Силы позволяла ему убеждать даже самых несговорчивых.
— У нас это называется харизмой, обаянием, лидерством...— поспешила добавить я.
— Не сомневаюсь, что у ваших правителей такая черта должна присутствовать обязательно... Так вот, Бригитта начала действовать постепенно, внушая Александру сперва свои решения в малозначащих вопросах. Лишь когда он убедился, что ее советы по большей части оказываются ценны и правильны, он стал более прислушиваться к ней, чем она и воспользовалась впоследствии. Вопросы о назначении на ту или иную должность, протекторат над той или иной областью, распределение земель нужным ей людям... скоро без нее невозможно было решить ни один сколько-нибудь важный вопрос.
— Неужели она сама была такой интриганкой? Нет, — я замахала руками в ответ на удивленный взгляд Эдгара, — есть и такие женщины, но она была тут одна... может быть, кто-то стоял за ее спиной и подсказывал, что делать? Четко уяснять себе, кого куда продвинуть и чьи земли прикарманить, не прожив всю жизнь при местном королевском дворе...
— Я тоже допускаю такую возможность, — согласился настоятель. — Ей могли пообещать многое — от места регентши при малолетнем принце до выгодного замужества, чтобы она проводила чьи-то интересы в решениях его величества.
