Венесуэльские таможенники усердно выстукивали дно и стенки чемоданов, саквояжей, сундуков и кофров путешественников в поисках потайного места, в которых можно было вывезти из страны такое количество похищенных камней. С той же тщательностью подвергались проверки грузы, покидавшие страну в трюмах пароходов, или вывозившиеся почтовыми дилижансами. Найти похищенные драгоценности, для полиции Каракаса было делом чести.
Осмотр пассажиров садившихся на аргентинский пароход "Генерал Бельграно" отплывавший в Буэнос-Айрес проводился с особой тщательностью. Это было большое пассажирское судно вместительностью до тысячи человек, среди которых разыскиваемые венесуэльскими сыщиками грабители могли легко затеряться.
Досмотр проводился с соблюдением всех правил приличия, но при этом ни один из пассажиров не прошел на борт, не будучи вывернутым, на изнанку. Старший инспектор сыскной полиции Диего Веласко руководивший поисками похищенных алмазов был полностью уверен, что грабители скорей всего сегодня попытаются вывезти свою драгоценную добычу из Каракаса. И хотя пароход шел в Буэнос-Айрес, а не в Штаты или Европу, наиболее вероятные места сбыта краденых драгоценностей, интуиция указывала сыщику, именно на "Бельграно". Поэтому он решил лично присутствовать при досмотре, пытаясь своим опытным взглядом, выявить дерзких грабителей.
Словно темная тень скользил старший инспектор от одного досмотрового поста к другому, уверенно держа все происходящее под своим непосредственным контролем. Взбодренные присутствием столь высокого начальства, таможенники работали с удвоенной энергией, осматривая багаж пассажиров "Бельграно". В этот день ими было выявлено и конфисковано весьма большое количество контрабанды, но искомые драгоценности так и не были обнаружены.
— Ищите, ищите! — гневно приказывал таможенникам Веласко — там только одних изумрудов на двенадцать килограмм было. Их невозможно в рукаве пронести. Ищите!
Таможенники искали, но ничего похожего на украденные изумруды и алмазы так и не находили. Время неумолимо летело вперед, уменьшая шансы старшего инспектора на успех, с каждым оставшимся часом до отплытия парохода безжалостно. Веласко нервничал но, твердо полагаясь на свою интуицию, верил в успех.
Когда до отплытия парохода оставалось чуть менее часа, к смотровому пункту подъехала семейная пара. Они предъявили аргентинские паспорта супругов Торрес, хотя с первого взгляда было ясно, что к исконному населению этой страны они не имели ни малейшего отношения. Явно эмигранты из Европы, которые в большом количестве ринулись в южную часть Нового Света из охваченного войнами и революциями континента.
Женщина была заметно моложе своего спутника, который представился доктором психиатрии и держался с большим достоинством. Властным голосом он командовал мулатам носильщиками несшие объемные чемоданы супружеской пары.
С первых минут своего появления, чета Торрес сразу приковала взгляд сеньора Веласко, и для этого были определенные основания. Шею женщины украшало массивное колье из множества изумрудов, а на её правой руке красовался составной браслет зеленого цвета. За те две недели, что прошли с момента ограбления, любой подпольный ювелир Каракаса мог легко сделать подобные украшения из похищенных камней. Потому, старший инспектор решительным шагом направился к подозрительной паре.
Сразу было видно, что перед самым отплытием между супругами побежала черная кошка никак не меньше ягуара. Сеньора Торрес не считала нужным скрывать от посторонних глаз своё скверное настроение. Она злилась на мужа, на таможенников, холодно сквозь зубы, отвечая на обращенные к ней вопросы.
Сам сеньор Торрес был её полной противоположностью своей супруги. Он учтиво обращался к таможенникам и пограничному контролю, всем своим поведением пытаясь сгладить тот негатив, что исходил от его второй половины. Сеньор Торрес с готовностью предъявил к осмотру свой багаж к осмотру, не торопясь, правда, выпустить из рук увесистый кожаный саквояж.
— Скажите сеньора, откуда у вас это ожерелье и этот браслет? — обратился Веласко к даме, которая инстинктивно прикрыло ожерелье рукой, едва только инспектор указал на него пальцем.
— Это мой подарок жене, сеньор — немедленно вступил в разговор Торрес — у нас маленькая годовщина совместной жизни, три года. Я очень люблю свою супругу, и специально купил его для неё столь дорогой подарок.
— Вы купили их здесь в Каракасе? — спросил Веласко, буравя взглядом молодую женщину, от чего она сильно покраснела.
— Нет в Боготе. Я ездил туда консультировать одного богатого пациента. Лечение прошло успешно и на полученный за работу гонорар я, и купил эти замечательные украшения у сеньора Урибу, поставляющего свою продукцию монаршим дворам в Европе.
— Прекрасные камни — произнес Веласко, чувствуя явный запах жареного.
— Да сеньор, у вас хороший вкус, но и обошлись они мне не дешево. Почти весь мой гонорар — доверительно сообщил доктор.
— И у вас есть на них сертификаты?
— Да, конечно — ответил Торрес и с готовностью хлопнул по саквояжу, но Веласко остановил его.
— Пустое сеньор Торрес. Колумбийские бумаги здесь не ходят. Вы не будите против, если украшения вашей жены осмотрит наш ювелир — проникновенно сказал инспектор и с радостью заметил смущение на лице доктора.
— Зачем? Какая в этом необходимость? — спросил Торрес, стараясь держать себя в руках.
— Видите ли, в чем дело дорогой сеньор. Недавно в Каракасе было совершенно ограбление ювелира, и среди украденных камней были изумруды очень схожие с теми, что находятся на вашей жене.
— Причем здесь мои украшения! — энергично запротестовал психиатр — я купил их в Боготе, на вполне законных основаниях! Вот сертификат на них, в конце-то концов.
— Сеньор Торрес, если вы хотите уехать домой на этом пароходе, то давайте закончим дело миром. "Бельграно" не будет вас ждать и уйдет точно по расписанию через тридцать две минуты — холодно произнес старший инспектор.
— Я же говорила тебе, что не следовало связываться с камнями, а брать деньгами! — гневно выпалила доктору супруга — Сейчас их объявят краденными и спокойно прикарманят, несмотря ни на какие сертификаты!
— Выбирайте слова сеньора! Я могу привлечь вас за оскорбление должностного лица! — немедленно одернул её Веласко — снимайте ожерелье и не заставляйте меня применять к вам силу.
Женщина гневно взглянула на него, а затем с достоинством аристократки седьмого колена, величаво сняла ожерелье с шеи и швырнула его в раскрытую ладонь инспектора.
— Браслет так же попрошу снять — с торжеством произнес Веласко — и не надо нервов. Сейчас все выясниться. Наш ювелир сеньор Лопес быстро определит происхождение изумрудов и если они не находятся в розыске, то мы вам их вернем, сеньора Торрес.
Женщина вновь бросила на Веласко испепеляющий взгляд, который красноречиво говорил о её полном недоверии к мнению сеньора Лопеса.
Таможенники тем временем тщательно осмотрели чемоданы и баулы семьи Торрес, но ничего подозрительного там не нашли. Недосмотренными оставался лишь саквояж доктора и плетеная корзина с откидной крышкой, но таможенники не торопились их проверять, дожидаясь вердикта ювелира.
Минуты, летели за минутами, а вооруженный лупой ювелир не торопился с вынесением приговора. Он внимательно изучал каждый камень в ожерелье и браслете, любовно поглаживая их пальцами. Наконец Лопес отложил свой инструмент в сторону и торжественно произнес:
— Увы, сеньор Веласко, но это все лишь хорошо сделанные поделки из стекла.
— Что!? — сдавленным голосом произнес Торрес — как стекло!? Это изумруды!!!
— Нет, сеньор. Это зеленое стекло, от бутылок из-под французского шампанского — безапелляционно произнес ювелир.
— А сертификаты!!! — взвыл доктор, потрясая красиво оформленными листами бумаги, на которых в обильном числе присутствовали печати и витиеватые подписи.
— Друг мой — утешительно произнес Веласко — при нынешнем искусстве полиграфии, вам могут сделать любой сертификат. А эти не годны даже для своего прямого применения.
На сеньора Торреса было жалко смотреть. В миг с него слетела былая уверенность и лоск. Теперь перед Веласко, стоял глубоко несчастный и страшно обманутый человек. Однако если сеньор Торрес был опечален, то его вторая половина была в бешенстве. Подскочив к мужу, она рывком раскрыла саквояж и вытащила на свет божий сафьяновый футляр, в котором оказался изумруд величиной с голубиное яйцо.
— А это? Это сеньор ювелир, тоже стекло!? — со злостью вопросила она и через минуту получила положительный ответ. Едва только вердикт был вынесен, как сеньора схватила украшения и подскочила к своему мужу. Глаза молодой женщины так пылали яростью и гневом, что никто из находившихся в этот момент в зале досмотра мужчин, не хотел бы быть на месте сеньора Торреса. Все прекрасно видели, что сначала женщина намеривалась швырнуть подделки в лицо своему супругу, но в последний момент передумала и с силой бросила их на пол.
— Я могу идти на корабль сеньор инспектор? — звенящим от напряжения голосом спросила женщина. Веласко очень желал подвергнуть сеньору личному досмотру, но на женщине не было надето ничего такого, где можно было спрятать большое количество камней. Опытным взглядом инспектор прощупал фигуру аргентинки, но признаков тайного пояса на её животе он так и не обнаружил.
— Счастливого пути, сеньора Торрес — учтиво произнес Веласко, и женщина стала гордо подниматься по трапу, даже спиной выражая свой гнев и презрение к растяпе мужу, столь глупо опростоволосившемуся при покупке изумрудов.
— Позвольте осмотреть ваш саквояж, сеньор — любезно обратился к доктору таможенник, подойдя к лежавшему на полу саквояжу, в сердцах брошенному госпожой Торрес.
— Да конечно, смотрите — убито произнес Торрес, не отрывая унылого взгляда от уходящей жены. От свалившегося на него горя, его плечи повисли, и он даже стал ниже ростом.
Таможенник, в душе которого возникла жалость к своему мужскому собрату по несчастью, быстро просмотрел содержание саквояжа и изрек свой вердикт.
— Все в порядке, господин старший инспектор.
— Что у вас в корзине? — спросил Веласко, для которого мужская солидарность не имела большой ценности.
— Еда — горестно произнес врач, чьи мысли были заняты совершенно иным.
— Открывайте — приказал старший инспектор, но к его разочарованию, под плетеной крышкой ничего кроме продуктов в корзине не было. Можно было закончить досмотр, но Веласко не торопился с этим. Он ловко подцепил лежащий сверху каравай белого хлеба и решительно разломил его пополам. Инспектор очень надеялся найти в нем драгоценности, но внутри краюхи ничего постороннего не оказалось.
Сеньор Торрес с терпеливой грустью наблюдал за манипуляциями инспектора, словно видя в нем своего потенциального пациента.
— Можете разрезать на несколько частей, если вам этого хочется. Я не против этого — доверительно сообщил он Веласко. В ответ старший инспектор метнул на него гневный взгляд и требовательно ткнул пальцем в бумажную коробку.
— Что там у вас?
— Сахар, сеньор — коротко пояснил доктор — люблю попить чай.
Веласко снял верхнюю крышку коробки и перед его глазами, предстали ровные ряды сахарного рафинада. Темно-желтого цвета, он был явно местного тростникового происхождения. Быстрым движением сыщик высыпал из коробки верхний слой сахара, но под ними были только одни сахарные кубики, упиравшиеся плотными рядами, друг в друга.
Торрес продолжал грустно смотреть на Веласко как на шаловливого ребенка, и было видно, что только воспитание и такт удерживают его от язвительных комментариев.
— Сеньор старший инспектор, время — напомнил Веласко один из таможенников, сочувствующий уважаемому сеньору, ставшему жертвой колумбийских мошенников. Веласко молниеносно метнул взгляд на часы, показывающие, что до отхода корабля осталось десять минут, а затем на доктора Торреса. Лицо психиатра было спокойным и грустным, поскольку все его помыслы были далеко отсюда.
— Сеньор Торрес можете идти — произнес Веласко и, подхватив саквояж, махнув рукой носильщикам, доктор направился к трапу, старательно обходя разбросанные на полу зеленые осколки.
Едва только Торрес вместе с багажом поднялся на борт, как матросы убрали трап и вскоре красавец пароход, величаво покинул столичный порт под недоверчивым взглядом Веласко. Старший инспектор чувствовал в сердце какую-то щемящую тоску. Ему казалось, что он был совсем рядом с чем-то важным для себя, но вот с чем он так никак не мог понять.
Интуиция великая вещь и к ней всегда надо прислушиваться. Сеньор Веласко действительно был в одном шаге от победы и даже держал в руках похищенные алмазы. Покидая Каракас, Камо предусмотрительно разделил добычу на две части. Оставив в изумруды в тайнике, он решил вывезти самую важную часть добычи, алмазы. Часто занимаясь контрабандой в прежние годы, Камо ухитрился найти идеальное место для алмазов, которое не вызвало бы ни малейшего подозрения у таможенников. Похищенные камни находились внутри куска сахара, который был специально сварен и расфасован гениальным кавказцем.
Грамотно рассчитав время своего появления, заострив внимание таможенников на фальшивых украшениях и мастерски разыграв семейную сцену, Камо сумел переиграть старшего инспектора Веласко в этом смертельно опасном поединке.
Мирно дымя трубами "Генерал Бельграно" увозил на своем борту в далекую Аргентину супругов Торрес вместе с их законной добычей. Сразу после отплытия они поспешили уединиться в своей каюте. Нервы у них тоже были не из железа.
Документы того времени.
Из срочной, секретной телеграммы специальному представителю России в Синьцзяне подполковнику Максимову А.М. от начальника оперативного отдела Генерального штаба генерал-майора Шапошникова от 2 октября 1922 года.
С момента получения данного послания вам предписывается срочно выехать в Москву для дачи показаний перед военной коллегией Генерального штаба. Командование над частями особой Семиреченской бригады передайте подполковнику Кенигу.
Генерал-майор Шапошников.
Из донесения представителя ГРУ в Лондоне подполковника Соколова начальнику ГРУ генерал-лейтенанту Щукину Н.Г. от 28 сентября 1922 года.
Согласно достоверным данным полученных от агента "Глорис" установлено, что 25 сентября состоялась приватная встреча бывшего премьер-министра Керенского А.Ф. с чиновником по особым поручениям Форин-офис Майклом Кэрфаксом. Беседа длилась полтора часа и после неё, Керенский вернулся домой в очень приподнятом настроении. Согласно отрывочным данным, он не исключает возможности возвращения в Россию в качестве политического деятеля, несмотря на то, что ещё с августа 1917 года он имеет статус государственного преступника.
Одновременно с этим, на лондонский счет Керенского было переведено частным лицом тысяча фунтов.
Подполковник Соколов.
Из секретного послания представителя ГРУ в Берлине подполковника Манцева начальнику ГРУ генерал-лейтенанту Щукину от 29 сентября 1922 года.
