Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Принц Крови


Опубликован:
20.12.2011 — 28.02.2012
Читателей:
2
Аннотация:
Филипп Орлеанский - брат короля Людовика XIV, развратник и чернокнижник, был обращен в вампира и теперь правит парижской нечистью. Мирное течение его не-жизни было нарушено, когда в ночь на Самайн из катакомб поднялся древний ужас... Только фэйри знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

— Я выучил наизусть договор с фэйри. Там нет ни слова о том, что истинный король не может быть вампиром. Или оборотнем. Или кем-то еще. Он не может быть только фэйри-полукровкой. Это они предусмотрели. Остальное — нет. А фэйри строго держатся слова и буквы своих договоров. Именно поэтому в разговорах с ними надо взвешивать каждое произносимое слово. Иногда они понимают все слишком буквально... Если им это выгодно... И прося об одном, человек получает вовсе не то, чего хотел. Хотя — следуя слову и букве — именно то, о чем просил. Смотря как сформулировать просьбу.

— Мне придется с ними говорить?

— Вы только назовете их имена, и когда они спросят вас, согласны ли вы на продление договора, вы скажете "да". Спросят они трижды. Таков закон. Трижды произнесенное согласие нельзя нарушить. Собственно переговоры буду вести я. Вам же важно заучить их тайные имена. У каждого фэйри три имени. Известное, тайное и сокровенное. Сокровенное доверяют лишь ближайшим родственникам. Тайное знают все в мире фэйри, но используют редко, лишь для вызова. В мире людей тайные имена фэйри мало кто знает... Я даже не уверен, знает ли кто-нибудь, кроме меня... хотя я сомневаюсь в своей исключительности. Скорее всего, у фэйри есть еще какие-то контакты со смертными. И все же тайное имя — драгоценность. Важно произнести его правильно. На языке сидхэ. Тогда вы сможете и в другой раз призвать их.

Язык сидхэ был мелодичным, но некоторые звуки явно напоминали английский, так что тайные имена фэйри дались Филиппу с трудом. Однако до ночи Лугнасад времени было достаточно, и, в конце концов, де Камброн был удовлетворен тем, как принц произносил имена.

Филиппу не хотелось ставить в известность принца Бретани о своем визите, — не за чем ему знать о том, что произойдет в его владениях. А потому время своего пребывания на его земле следовало сократить до минимума. Лес святой Женевьевы, к счастью, находился в отдалении от городов. Неподалеку была лишь маленькая деревушка, кем-нибудь из жителей которой, наверняка, можно было бы отобедать, не привлекая ничьего внимания и не испрашивая разрешения на охоту.

Де Камброн намеревался доехать до деревушки в карете, и выехал за три дня до ночи Лугнасад. Филипп же собирался до места назначения долететь, это отняло бы много сил, но зато избавляло от опасного путешествия по разоренной революцией Франции и заняло бы всего пару часов. Впрочем, вместить в одну ночь путешествие в оба конца все равно не представлялось возможным. И следующий после встречи с фэйри день Филиппу предстояло провести в гробу под надзором де Камброна, доверив старику свою драгоценную жизнь.

Гроб де Камброн обещал приобрести по дороге и оставить в деревне на постоялом дворе, уверив Филиппа, что он будет достаточно надежен как убежище от солнца.

Лес святой Женевьевы оказался каким-то жиденьким, прудик — маленьким и заросшим. Но де Камброн впал в состояние, подобное молитвенному экстазу, и довольно долго стоял на берегу, вперив восторженный взгляд куда-то в середину пруда. Филипп уже начал беспокоиться, но не решился нарушить тишину и поторопить старика: вдруг это необходимо для исполнения ритуала — вот так стоять и смотреть на пруд? Наконец, де Камброн словно стряхнул с себя чары.

— Что же, мой принц, приступим.

Он опустился на колени ровно на кромке воды и принялся произносить слова призыва.

Филипп стоял позади него, и когда пришло время произносить тайные имена фэйри — присоединил свой голос к голосу старика.

Когда они произносили призыв в третий раз, над прудом разносилось гулкое эхо, словно они говорили под сводами пещеры, а не под открытым небом. И ответ не заставил себя ждать: черная в ночи поверхность пруда вдруг подернулась белым, словно вода превратилась в молоко, затем над прудом начал подниматься туман, как пар над кипящим котелком. Туман расползался вширь, окутал де Камброна и Филиппа, и деревья вокруг пруда, он поднимался выше и выше, становился плотнее и плотнее, пока все вокруг не застила абсолютная белизна.

Рассеялся туман быстрее, чем собрался: за пару мгновений сделался прозрачным и исчез, открывая взгляду Филиппа незнакомый пейзаж: огромное озеро лежало среди холмов, поросших густым, непроходимым лесом. Поверхность озера, зеркально гладкая, отражала небо, усыпанное крупными и яркими звездами. Филипп узнавал знакомые по урокам астрономии созвездия, однако никогда прежде не видел он, чтобы они так четко читались и так ярко светили! Но вот зеркало воды подернулось рябью, заволновалось, и из пруда одна за другой появились три лодки, три изящных, с ажурными бортами, будто сплетенных из кружева, сияющих, приплывших из детского сна, из волшебной сказки лодки — белая, золотая и серебряная. Они устремились к берегу, в каждой из них стояли двое... И тут из озера вынырнула четвертая лодка — черная, и в ней — одинокая фигура кого-то, закутанного в черный плащ.

— Вы говорили, будет три лодки и шесть визитеров, — прошипел Филипп.

— Всегда было так, — растерянно пролепетал де Камброн. — Всегда три лодки и шестеро... Кто седьмой? Неужели... неужели Король Слуа?

— Слуа? Я никогда о нем не слышал...

— О них. Это не имя его, а имя его подданных. Слуа — темные фэйри, порождения ночи, сердце Дикой Охоты... Они приносят с собой ночные кошмары, бред, безумие, и питаются страхом смертных...

— Как мило. И их король почему-то пожелал нарушить традицию и поучаствовать в подписании договора... Кстати, они нас могут оттуда слышать?

— Да. Но им все равно...

Филипп не стал больше ни о чем спрашивать. Его вера в знания де Камброна пошатнулась: если тот мог ошибаться и фэйри могли нарушить незыблемую традицию, каковой являлось присутствие на подписании договора только шестерых визитеров из иного мира, то значит — мог ошибаться и в остальном. Возможно, шестерым все равно, что о них шепчутся двое на берегу, а вот седьмому может оказаться не все равно. А ведь он, судя по краткой справке, выданной де Камброном, пострашнее остальных будет!

— Король Слуа прежде не вмешивался в отношения со смертными. Он всегда оставался в стороне, — пробормотал де Камброн. — Он мог придти потому, что мой принц — не человек, а тоже в некотором роде порождение тьмы... Но вряд ли он осмелится вмешаться. Королевы все же могущественнее, чем он. Особенно в тех случаях, когда они не воюют друг с другом, а объединяют усилия.

Три лодки подошли к берегу.

И Филипп смог рассмотреть фэйри.

Да, они были красивы. Прекрасны. Завораживающей, ослепляющей, пугающей, нечеловеческой красотой. Высокие и стройные, они выглядели более тонкокостными, чем люди, и двигались с нечеловеческой скользящей грацией. У всех шестерых были сходные черты. Точеные лица с высокими скулами. Огромные сияющие глаза, чуть оттянутые к вискам. Роскошные длинные волосы, такие густые и шелковистые, каких не бывает у людей. Нежная светящаяся кожа — нежнее, чем у смертного ребенка! И заостренные уши, совсем уж нечеловеческой формы. Но в остальном они были разные, и каждый образ впечатался в память принца, как раскаленное клеймо в лоб преступника.

Первой шагнула из белой лодки Вивиана, Владычица Озера. Она смотрелась совсем еще девочкой, моложе своих спутников, и хотя все они выглядели юными, Вивиана была едва расцветшей, подростком, полуребенком. На плечах у нее был накинут плащ цвета незабудок, а платье — сплошь заткано серебром и золотом, и переливалось, как вода под лучами солнца. У нее были темно-синие волосы и прозрачные, как вода, глаза. На голове — венок из мокрых кувшинок. Она улыбалась мечтательно и отстраненно, словно мыслями была не здесь, а в каком-то ином, более радостном месте. Глядя на нее, Филипп поймал себя на том, что тоже улыбается и даже чуть не забыл, зачем они все вообще сюда прибыли.

Ее спутница, колдунья Моргана, была одета в темно-красные, цвета запекшейся крови одежды, и у нее единственной волосы были прикрыты накидкой. Де Камброн рассказывал Филиппу, что это древний цвет траура, который Моргана вечно будет носить по трем самым важным мужчинам в своей жизни: по сводному брату и вместе с тем ее возлюбленному, королю Артуру, по сыну от Артура, рыцарю Мордреду, и по учителю — колдуну Мерлину, которого она соблазнила и погубила. Пожалуй, она была менее красива, чем остальные, и больше похожа на человека: не так резко очерчены скулы, не столь огромные глаза, и цвет ее глаз был обычный — серый. И все же окажись она среди смертных женщин, ее красота стала бы легендарной. Лицо Морганы было бледным и печальным, уголки рта грустно опущены вниз. Ее скорбь была ощутима, словно воздух вокруг нее наливался горестной тяжестью, и Филипп вдруг вспомнил всех, кого потерял он сам, и словно сейчас в первый раз по-настоящему ощутил всю глубину утраты — в груди что-то болезненно сжалось, к глазам подступили слезы...

Но тут из золотой лодки вышла Титания, Королева Лета. Волосы у нее были красные. Не рыжие, а именно красные. И переливались всеми оттенками заката. Ее плащ был заткан золотыми колосьями, и казалось — они колышутся, как поле под ветерком. Ее зеленое платье было покрыто тончайшей вышивкой: кажется, руки неведомых мастеров изобразили на ткани все известные цветы и растения! На голове у нее был венок из алых маков и золотых колосьев. Вокруг венка порхали бабочки. Глаза у нее были ярко-зеленые, как летний лист, сквозь который просвечивает солнце, зовущие, жадные, страстные глаза. И от нее так восхитительно пахло! Соком травы, ландышами в росе, ночным жасмином, спелыми ягодами. И губы у нее были сочные и алые, как вызревшая клубника, чувственно приоткрытые. И от одного взгляда на нее, на эти губы, на эту нежную, чуть розоватую кожу Филиппа охватила безумная, сокрушительная страсть, и он с трудом удержался от того, чтобы не броситься на Титанию и не повалить ее прямо здесь, на берегу, впиваясь поцелуем в эти зовущие губы, разрывая на ней чудесно вышитое платье, и вгрызаясь в ее длинную, хрупкую, благоуханную шею...

Удержала его сила воли, желание противостоять магии — у каждого из этих фэйри была своя магия, по-разному будоражащая чувства! — страх перед неизбежной карой. А еще — удивление.

Ведь рядом с Титанией шел Летний Рыцарь: тонкий, изящный, прекрасный юноша-фэйри в золотых доспехах с выгравированным на них цветочным узором, с золотыми же кудрями, спадающими из-под откинутого назад шлема. У него тоже был чувственный рот и блудливый взгляд, однако Филипп хотел не Летнего Рыцаря: он хотел Королеву Лета! Видимо, просто потому, что ее магия была сильнее.

Словно угадав его чувства, Титания усмехнулась.

Еще сильнее запахло жасмином и ягодами...

И если бы из серебряной лодки на берег не шагнула Королева Зимы — неизвестно, удержался бы Филипп или нет.

Но одно присутствие Мэб резко охлаждало все страсти и все чувства, кроме двух: восторга и страха. Волосы у нее были белые — абсолютно белые! — искрящиеся, как снег, чуть отливающие синим, голубым и розовым. И кожа была белой, чуть голубоватой. Глаза цвета грозового неба. Синие губы... У нее были синие губы! Вот уж кого Филипп не хотел бы целовать! И даже попробовать на вкус. Белый плащ, расшитый серебряными снежинками, переливался, как снежный покров, как ее волосы, по плащу разбросанные, и платье на ней было белое, с узором, напоминающим иней. На голове у Мэб была корона — не то изо льда отлитая, не то из хрусталя сотворенная, не то и вовсе из алмазов — ослепительно сверкали грани высоких, острых зубцов.

Зимний Рыцарь, следовавший за королевой, был предсказуемо одет в серебряные доспехи с тем же узором инея. Красивый юноша. Угрюмый и бледный, но в чем-то даже интереснее, чем золотистый красавец — Летний Рыцарь. И губы у него не пугающе-синие, как у его королевы, а только бледнее, чем у людей, словно Зимний Рыцарь замерз.

Четвертая лодка, черная лодка, достигла берега. Но стоявший в ней фэйри не пожелал ступить на землю. Король Слуа так и стоял, плотно завернувшись в свой черный кожаный плащ. Он тоже был бледен, едва ли не бледнее Зимнего Рыцаря, и тоже мрачен. Его присутствие нервировало...

Да, фэйри прекрасны, но скорее бы все это кончилось!

Де Камброн заговорил с ними. Отвечала ему только Моргана, как он и предупреждал. По его знаку Филипп опустился на одно колено и склонил голову перед королевами Лета и Зимы. Потом встал и трижды подтвердил свое согласие подписать договор. В руках у Морганы появились — словно из воздуха соткались! — пергамент с текстом и перо: не гусиное, а какой-то неведомой синей птицы. Филипп взял перо и оставил росчерк под длинным, бесконечным рядом подписей. Он успел найти взглядом подписи отца и брата прежде, чем Моргана свернула документ.

Де Камброн, не вставая с колен, достал из холщовой сумки корону Истинного Короля и протянул ее Моргане. В ее руках корона словно ожила: казалось, ветви, цветы и колосья то превращаются в настоящие, то обратно становятся золотыми. Опалы засияли так, словно на них упал отсвет пламени. Моргана подняла корону над головой, что-то произнесла и передала ее Титании. Та повторила то же действие и те же слова, и передала корону Мэб. От Королевы Зимы корона перешла обратно в руки Морганы. И она торжественно возложила ее на голову Филиппа.

Будь Филипп человеком, он бы в этот момент вздохнул с облегчением: все уже позади, почти позади! И, наверное, будь он человеком, в следующий момент он умер бы на месте от ужаса...

Потому что одиноко стоявший в черной лодке Король Слуа вдруг распахнул свой плащ, оказавшийся не плащом, а гигантскими крыльями, кожистыми, перепончатыми, как у летучей мыши, и, перелетев с лодки на берег, схватил Филиппа за плечи, и склонился к его лицу... Глаза у Короля Слуа напоминали кошачьи — желтые, с узким вертикальным зрачком. Губы были еще хуже, чем у Мэб: черные. А зубы, которые он приоткрыл в улыбке, — зубы у него были, как иглы, с загнутыми внутрь кончиками. Полный рот острейших иглообразных зубов. Улыбнувшись, Король Слуа быстрым, змеиным движением склонился и укусил Филиппа за шею. Боль от укуса была ужасающей, за гранью человеческих и даже вампирских представлений о боли. Филипп не сдержал крик. И в тот же миг Король Слуа отпустил его. Нет — отшвырнул так, что вампир, при всей своей силе и ловкости, не удержался на ногах.

Жуткие зубы и черные губы Короля Слуа были вымазаны кровью Филиппа. Фэйри медленно, с наслаждением облизнулся. Язык у него был длинный, узкий и тоже черный.

Моргана спокойным мелодичным голосом произнесла какую-то фразу. Потом настойчиво повторила ее. И де Камброн, выглядевший таким испуганным, словно это его укусил Король Слуа, перевел:

— Лето и Зима, и все правители и подданные мира фэйри признают вас Истинным Королем Франции. Король Слуа тоже признает ваше право на власть и венец, но он попробовал вашей крови и теперь его устам достаточно назвать ваше имя, чтобы вы явились на его зов и приняли суровую кару: в случае, если вы пойдете на поводу у темной половины своей сущности или пожелаете как-то нарушить договор с фэйри.

— Я понял, — пробормотал Филипп заплетающимся языком. — Но в договоре не слишком много пунктов, что я могу нарушить. Там вообще один пункт... Я разрешаю им находиться на землях Франции. И все.

123 ... 6869707172 ... 969798
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх