— Тьфу, какие глупости ты повторяешь! — не на шутку рассердилась я, обеспокоенная последним упоминанием о Магнусе. — Как можно сделаться молодым, даже если ты убьешь кого-то? И шести жен не было у герцога, только две и то давно. Лет-то ему уже сколько было, знаешь? — Китти замотала головой, а глаза у самой так и блестели в ожидании интересного рассказа. — Семьдесят восемь, вот! — Назидательно подняв палец кверху, я продолжала, — сердце у него было больное, да зима в Тройдене суровая, не то что здесь. Замок большой и холодный, ветер постоянно воет в горах, снег лежит долго... мне очень жаль, но не дожил лорд до весны. Там его и похоронили, в семейной усыпальнице, рядом с родителями.
— Миледи...— осторожно спросила девушка, исподволь рассматривая меня, — а вы часом не понесли от супруга?
— Чего-о? Китти, ты спятила? — я скосила глаза на живот, но он был плоским, как доска. С чего это такие предположения у нее?
— Не гневайтесь, миледи, — залопотала она, — я же не со зла спросила... вдруг вы с ребеночком будете, это же так хорошо — и замок свой, и ребеночек, а то, что супруг ваш умер, так не беда, новый найдется, лучше прежнего, а ребеночку-то все и достанется, что он оставил — и титул и земля!
— Нет, Китти, не в тягости я и не будем об этом.
— Как скажете, миледи, — согласилась она. — Где эти бездельники с водой? Стоят же котлы на плите, а они опять валяются... посидите немного, я распоряжусь!
Дюжий мужик притащил два ведра кипятка и был мгновенно обласкан служанкой — палкой по хребтине.
— Это что еще за дела? — ругалась она, — мало того, что леди тут сидит и дождаться его не может, так он еще и без стука входит да свои зенки бесстыжие на нее пялит! Только зайди, я тебя по голове палкой отхожу, помяни мое слово! А вы, миледи, чего сидите молча да улыбаетесь? Завизжали бы посильнее, чтоб все сбежались!
— Куда сбежались бы, сюда? — поддела я девушку.
— Ну да...— она застыла, соображая, что сказала, а потом весело расхохоталась, представив себе эту картину. — Все равно надо было хоть обругать его, а то теперь рассказов пойдет в людской! Творец Всемогущий, а это что у вас? Шрам-то какой длинный...и ведь недавний совсем... Не болит?
— Не болит. Да там уже зажило все, не обращай внимания.
— Ничего себе, "не обращай внимания"! А ну, если заболит?
— Зажило, я тебе говорю! Там уже швы снял лекарь, а ты "заболит"! Давай сюда мочалку да мыло, поливать будешь мне!
С пререканиями и разговорами Китти помогла мне помыться, оттерла ноги серым порошком, облила холодной водой из ведра и теперь массировала спину и пятую точку, намазав их мазью из горшочка. То и другое приятно ныло, расставаясь с усталостью, накопленной за восемь дней дороги.
— Миледи, давайте я вам и лицо помажу вот этим эликсиром, чтобы морщин не было, — девушка достала еще один маленький кувшинчик из кармана передника и засунула в него палец. Тягучая капля медленно свесилась с ногтя и никак не хотела отрываться. — Не смотрите на нее, миледи, зато эта капля помогает хорошо. На ночь намажете, так утром кожа гладкая да молодая, не узнаете себя в зеркале! Филипп хорошо такие эликсиры делает, уж на что тетка милорда старая, а она и то помазалась и сказала, что морщин меньше у нее стало!
Ловкие руки служанки быстро потыкали пальцем, оставляя следы тягучей капли на лбу и щеках, а потом начали медленно разглаживать подсохшую после мытья кожу. Приятно-то как...
Моя комната вся блестела и сияла, как начищенный пятак. Только что тут прошлись влажной тряпкой и почти не чувствовалось запаха пыли и затхлости, на кровати лежало чисто белье, даже кресла и столик "для интимного чаепития" были на прежнем месте. А вечером я еще и проверю, как работает потайная дверь и не дай Творец, если она по-прежнему заклинена — уж теперь я найду способ ее открыть! Знать чужие тайны — не свинство, а желание быть предупрежденной о возможных неприятностях и нечего на меня показывать пальцем.
Грязные шмотки унесли в стирку и мне осталось на выбор две пары штанов, две рубашки, суконный плащ и жилет с рукавами. Негусто для первого выхода в свет, сиречь в столовую, надо бы выцыганить у душки графа что-нибудь сверху надеть типа моего же жилета, но поновее. С подобными мыслями я полезла в шкап, но была сражена количеством вещей в нем. Правда, в основном там были платья, но попадались и накидки, и фиговины типа душегреек и кокетливые крошечные болерошки, больше подходящие тем самым платьям, что висели над ними. Перерыв все содержимое, я со вздохом пришла к выводу, что надо идти и искать. Или, точнее, ловить Китти и заставлять искать ее. Но для этого надо найти саму Китти, а для этого... нет, это будет завтра, а сегодня... сегодня... мысль оформилась и я полезла в шкап, ища подходящую вещь для созревшей идеи жилета на скорую руку. Вещь в виде бордовой накидки средней паршивости вывалилась из недр монстра, по недосмотру именуемого шкапом, и была мгновенно оценена для предстоящей экзекуции. Оставалось только найти ножницы... Натянув сапоги — не походные, а потоньше да помягче, я помчалась на первый этаж искать Перри, Китти или ножницы. Повезло — я поймала Китти и она тут же вручила мне и ножницы и нитки и иголки, которые хранились в одной глубокой корзинке в закутке у кухни. Спрашивать, для чего это, она даже не стала, памятуя наши прошлогодние пошивы одежды. По дороге в коридоре я чуть не налетела на мужчину, выходящего из двери комнаты.
— Простите...— я извернулась и почти обошла его, но стукнулась об стену и зашипела от боли в плече.
— Леди, вы всегда так спешите? — удивленно спросил мужчина, отступив на шаг.
— Чаще всего — да, — ответила я, потирая плечо. — Иначе можно опоздать везде.
— Может быть, лучше сперва рассмотреть, надо ли туда спешить вообще? — интонации показались мне знакомыми и я посмотрела на него. Темные волосы до плеч, темные глаза под широкими бровями и упрямый взгляд напоминал Клауса, но это был совершенно незнакомый мне человек.
— Вот сперва дойду, а потом буду разбираться, надо оно мне или нет, а то не достанется ничего! — огрызнулась я, злясь непонятно на что.
— Истинно женская точка зрения, схватить и держать, а только потом думать, надо ли это, — беззлобно бросил мужчина в ответ.
Подхватив корзинку, я фыркнула и поспешила к себе в комнату. Вот, значит, и гости тут уже собираются...
Накидку я обкорнала до состояния жилета, не сшитого по бокам, но подхваченного широким ремнем. Получившееся на скорую руку произведение скрывало рубашку, заправленную в штаны и не переступало порога здешних приличий. Зеркала в комнате не было по-прежнему, но я не сомневалась, что найду и притащу его сюда, а пока... пока на себя смотреть было не во что и пришлось укладывать волосы по-походному, то есть наощупь. Эликсиры Филиппа, то бишь Гранье, были поистине чудесного действия — волосы и не путались в колтуны и пушистилсь в меру, чего я не могла добиться дома никакими импортными средствами. Времени до ужина оставалось немного и я решила обследовать потайной ход — а открывается ли он сейчас?
Ползая вокруг камина, я так и этак давила на пластину, которая когда-то открывала мне столь желанный проход с кучей интересных вещей, но она упорно не желала выполнять никаких действий, как и тот последний день перед королевским судом. Причем если тогда, год назад, дверь приоткрывалась на небольшую щелочку, то сейчас она вообще не двигалась. Со злости я пнула несчастную пластину сапогом... внутни что-то заскрежетало, ухнуло...каменная плита дернулась, но ее сил хватило только на то, чтобы приоткрыться для узюсенького отверстия, куда с трудом я бы просунула спичку. Нет, ну какое сказочное свинство! Налицо были все признаки заржавевшего поворотного механизма, коему было необходимо помочь. Я же умру от любопытства, лежа с этой стороны прохода и представляя себе, сколько интересного я пропустила! Бросаться на проклятую дверь было бесполезно — для отчетности я все же попыталась налечь на нее плечом, упираясь ногами в пол, но моего веса не хватило бы и на меньшее, вдобавок каблуки сапог поехали по полу и я со всего размаху села на зад, очередной раз зашипев от боли и проклиная всех мастеров потайных ходов, вместе взятых. А как обстоит дело с остальными проходами, кто их смазывает? Нигде не доводилось читать, что при замках была должность по смазыванию петель потайных дверей...Выход мне виделся только один — пробраться в какую-нибудь из комнат, в которой есть вход в этот проход и оттуда, то бишь изнутри прохода, попытаться устранить причину. Ну, смазать например...
Пока я боролась с упрямой дверью, оттирала отбитый зад и искала выход в потайной ход, подошло время ужина. Часов тут не было, зато пронзительный крик Перри был слышен очень хорошо. Ну что ж, пойдем посмотрим, чем тут нынче травят...пардон, кормят!
Кормили в замке, как и полагается всякому уважающему себя аристократу, хорошо. По крайней мере гораздо лучше, чем в придорожных трактирах, ну и чем в Тройдене, тоже, как бы ни обидно было это признать. Зато у меня кормежка обходилась дешевле — я уже успела прикинуть, во сколько вылетел бы мне такой ужин, и решила, что оставлю у себя все, как было. А кто не хочет есть простую, но здоровую пищу, пусть уматывает подальше, уговаривать не стану! Но все по порядку...
Пока шла в столовую, то меня поочередно бросало то в жар, то в холод. Вроде и бояться нечего, а трусила я изрядно, пока не собралась в кучу и не вспомнила, что я теперь не безродная приблуда, а герцогиня, так что пусть те, кто там ложками стучат, меня рассматривают да головы ломают на предмет общения. Оскорблений можно не бояться — сама в рожу любому плюну или на бой вызову, на женские подколки мне плевать, ну разве что поначалу надо посмотреть, что тут за бомонд собрался.
Бомонд — он и в Африке бомонд. Душка граф восседал во главе стола, причесанный и умытый, сверкая белозубой улыбкой и синими глазами. Портрет бы такой повесить на стену, да любоваться на него, что, собственно, и делали ... делала молодая дама блондинистого обличья, восседавшая от него по левую руку. Это я заметила сразу, даже войти не успела, а уже просекла наэлектризованный взгляд от нее к Корину.
— Леди и сьеры, позвольте представить вам мою гостью и хорошую знакомую леди Вейру, герцогиню Одьерскую. — Хозяин величественно поднялся из-за стола при этих словах, поцеловал мне руку и подвел к свободному стулу. — Прошу вас, герцогиня, чувствуйте себя, как дома и наслаждайтесь нашим обществом также, как мы будем наслаждаться вашим. Сейчас я представлю вам наших гостей...сьер Карлайн...его супруга леди Магда...сьер Тарнель... его супруга леди Женевьева...шеллье Бастен...его сестра леди Камилла...граф Ареньян...леди Шейла Кресси....граф Мартиньяк...леди Урсула ... шеллье Сен-Винье... шеллье Корбейль... леди Маргарита, ну вы же знакомы с ней, леди Вейра... виконт Клери... барон Вессен...леди Клария ...
Церемония была точно такая же, как и год назад, называемые кивали головами, хотя их титулов и имен я все равно не запомнила, кроме леди Кларии, той самой блондинки с узкими голубыми глазами на скуластом личике. Высокая прическа из почти белых волос смотрелась изящно и легко, тонкая длинная шея и острый подбородок придавал лицу лисье выражение, чему способствовали и узкие губы, умело подкрашенные помадой. Леди Клария милостиво кивнула мне, и сразу же отвернулась к графу, мило щебеча и пожимая голыми плечиками. Первые по представлению, Карлайн и его жена Магда, запомнились быстро и еще потому, что муж напоминал ле Керра внешностью — крупный мужчина с темной короткой бородой и вьющимися волосами — но на этом их сходство кончалось. Магде на вид было лет сорок, чуть полноватая шатенка с очень милой улыбкой и ямочками на щеках, была причесана просто и незатейливо, зато в ушах холодными звездами сверкали настоящие бриллианты, а третий поблескивал в углублении на груди. Бархатное темно-синее платье прекрасно оттеняло ее очарование и муж то и дело посматривал на нее с неприкрытым обожанием. Следующий за ними мужчина был худ, как жердь, а его жена — крохотная блондинка с кудрявыми волосами — казалась его дочкой, а не женой. Молодой человек и девушка, сидящие дальше, были похожи друг на друга — темноволосые и кареглазые с одинаково яркими крупными губами и удлиненными лицами, только девушка носила волосы небрежно сколотыми и они выпадали из прически во все стороны, а у ее брата они лежали в полном беспорядке на голове, как будто он забыл причесаться. Остальных я пока не рассматривала так пристально, поскольку они сидели достаточно далеко от меня, успев только отметить, что леди Шейла была похожа на Софи Лорен типом лица и густыми вьющимися рыжими волосами, а шеллье Дювье за столом вообще не было. Он что, гвоздь программы или пока не допущен в общество? Но пока я хотела поинтересоваться этим, как дверь в столовую распахнулась и ввалился сам Этьен, немного помятый, но в общем вполне приличного вида.
— Леди и сьеры, к сожалению, я задержался немного, — Дювье осмотрел сидящих за столом, поклонился и пошел к свободному месту около леди Маргариты, — мы решили проверить, у кого больше опыта в ближнем бою... так, немного погоняли друг друга со стражей...— высокомерность перла из него, как перезревшее тесто, — зато мы зауважали друг друга. Мое почтение всем...
Еще раз проследовавшая церемония знакомства позволила доопределиться с именами. Граф Ареньян был из тех, кому можно спокойно дать как тридцать, так и пятьдесят, такой он был светловолосый и худой. Леди Урсула — смуглая зеленоглазая брюнетка с гладкими волосами и маленькой головкой, накрытой сеткой с жемчужинами, вызвала в воспоминаниях обложку с романа "Соблазнение в гареме", который я видела у Зои Германовны. Особенно были хороши высокие дугообразные брови, такие тонкие и ровные, что не верилось в их естественное происхождение. Граф Мартиньяк, невысокий и полноватый мужчина лет сорока с маленькими колючими глазками, больше молчал, разглядывая присутствующих. Молодых людей, сидевших дальше, я не запомнила, зато узнала, что в коридоре я налетела на барона Вессена, а виконт Клери... или Клари был лохматым блондином задиристого вида с помятым лицом и приличной щетиной на раздвоенном подбородке. Граф хлопнул в ладоши и на стол поплыли блюда с едой, источающей умопомрачительный запах. Перри уже метался за спинами, разливая вино в бокалы, а благородные сьеры и леди накинулись на принесенные тарелки так, будто век не ели.
— Мой повар сегодня расстарался на славу, — прокомментировал ужин граф ле Патен, не оставив на своей тарелке ни кусочка. — Подумайте только, последний раз мы нормально поели в Брегене, а потом постоянно находились в дороге, где даже чистой воды не всегда можно было напиться вдоволь. Сколько раз я вспоминал моего Труа и его золотые руки!
— Дорогой граф, но вы же заезжали на постоялые дворы, — защебетала леди Клария, пожимая плечиком, — неужели там настолько все плохо, что вы были постоянно голодны?
— Плохо, можете мне поверить, — вгрызаясь в кусок, подтвердил Дювье. — Была только одна передышка в Тройдене, у леди Вейры, но ее кухарка не идет ни в какое сравнение с кухней сьера графа, уж простите мне это, герцогиня...
