Оседланные лошади уже ждали нас во дворе вместе с виконтом, от которого разило перегаром, как от старого пьяницы. Щетину он, конечно же, так и не сбрил и смотрелся уморительно... пока был вдалеке. При ближайшем рассмотрении от уморительности не оставалось и следа — как бы ни была помята его физиономия, это был не благодушный слизняк, а вполне самоуверенный тип. Под напором адреналина, выплеснувшимся в столовой, я буквально взлетела в седло, поразив саму себя подобным подвигом. Озадаченные граф и барон только переглянулись между собой и тоже взмахнули в седла.
— Полагаю, что нам надо трогаться в путь, — подстегнул барон виконта, который что-то искал у себя в седельной сумке. — Что вы там потеряли, де Клери?
— Да брал же я ее, черт побери...— виконт вытащил пустую бутылку и бросил ее подбежавшему конюху прямо в руки. — Странно...пустая... Подождите-ка, я сейчас! — он спрыгнул с коня и быстро исчез за тяжелыми дверями.
Моя Рыжая стояла вполне смирно, переступая копытами и обмахиваясь хвостом от мух, как и положено приличной лошади. Графский конь светло-коричневого цвета с изящно выгнутой шеей пританцовывал на месте, повинуясь руке хозяина, то и дело тыкая мордой мою лошадку. Зато барон решил показать класс верховой езды и от нетерпения уже проскакал по кругу, поднял коня на дыбы, заставил пройтись медленным шагом, высоко поднимая передние ноги и теперь опять кружил по двору, громко цокая подковами.
— Куда пропал этот несносный де Клери, вы не знаете? — Вессен подъехал поближе, мотая головой не хуже своего коня. — Может быть, мы все же поедем, а он пусть догоняет нас? — обратился он к Ареньяну, меланхолично рассматривающему окна второго этажа.
— Мы обещали ехать все вместе, сьер барон, — дернулся граф при каком-то очень старательном рассматривании очередного окна. — Подождите немного, он сейчас объявится.
— Этот негодяй Перри не дал мне ни одной бутылки вина! — громко объявил на весь двор виконт, со злости пиная попавшуюся ему под ноги здоровенную колоду. — Видите ли, наш хозяин заботится о моем здоровье и не велел давать нам с собой ничего... куда это годится, благородные сьеры? Ладно леди — она женщина и ей позволительно не пить вино с утра, но мы-то как должны себя чувствовать, когда нам так отказывают...
— Виконт, вы и так прикончили целую бутылку с самого утра, — урезонил его Ареньян, — а мы уже пили вино за столом и пока я не считаю нужным брать с собой еще. Леди Вейре, думаю, будет неприятно, если мы все напьемся во время прогулки...
— Совершенно с вами согласен, граф, — поддержал его барон, осаживая лошадь около нашей пререкающейся компании. — Но мы можем позволить себе это за ужином и в любых количествах! И-ииэх!
Он подстегнул жеребца и помчался к воротам замка впереди нас. Виконт уже потерял весь интерес к окружающей обстановке ввиду отсутствия алкоголя и только тихо ругался про себя, прикидывая, как бы побыстрее вернуться и потребовать у Перри кувшин в свою комнату. Граф ехал достаточно медленно, совсем как я, поддерживая ничего не значащий разговор. У самых ворот мы остановились в недоумении — стражники их не открывали, несмотря на то, что барон чуть ли не нахрапом пер на них, ругаясь от злости.
— Подождите орать, барон, — поморщился Ареньян. — Что произошло, — обратился он к старшему из них, — почему вы не выпускаете нас? Граф ле Патен вчера согласился на то, чтобы мы вчетвером выехали сегодня из замка, а вы даже не подходите к воротам.
— Так то вчера было, милорд, — с поклоном ответил мужчина, — а сегодня от него приказ пришел — ворота не открывать и никого не выпускать из замка.
— Когда это граф такое приказал? — мы все недоуменно переглянулись между собой.
— Так недавно, ваша милость, — пояснил стражник. — Гонец приехал, вот он и приказал...
Гонец! Я застыла, как вкопанная. Приехали двое с утра — Лассер и Севани, значит, кто-то из них и был тем самым гонцом... Творец Всемогущий, дай мне ошибиться в моих предположениях, умоляю тебя!
Не слушая разговоров за спиной, я повернула Рыжую обратно ко входу с высокими ступенями и спрыгнула с нее, не обращая внимания на внезапно занывшее плечо. Если моя догадка верна, то скоро мне будет не до синяков и ссадин... где это чертов граф ле Патен, я сейчас с превеликим удовольствием залеплю ему пощечину...или дам сапогом по заду... где он, черт подери?
Пролетев по второму этажу, как разъяренная фурия, я успела заглянуть по очереди во все открытые двери, отталкивая тех, кто пытался противостоять мне в коридоре.
— Перри! — крик наверняка был слышен далеко, потому что бедняга мажордом отшатнулся от меня, прижавшись к стене. — Перри, живо говори, где прячется твой хозяин?
— Ми-миледи, — трясущимся от страха языком едва выдавил Перри, — он н-не прячется... он с ле-леди Кларией...
— Где он сейчас? Плевать мне на всех ледей, где граф?
— Ми-миледи... они только что ушли в спальню графа...
Те маты, которые я сложила на головы всех, кто попадался мне по пути, были лишь малым отображением бурлившей внутри злости на всех — на Корина, на Кларию, на барона, на Лассера и больше всего — на себя...
— Сьер граф, вы здесь? — я дубасила в закрытую дверь его комнаты сапогом, сожалея от всей души, что не могу заехать ему этим же сапогом в физиономию. Ну пусть я ошибаюсь, пусть я неправа — я с радостью извинюсь перед ним... только вот сперва все же задам свои вопросы...— милорд Корин, я разнесу сейчас вашу дверь, если вы не выйдете ко мне!
В коридоре, вдалеке, уже мелькали люди, но душка граф не пожелал позора и все-таки вышел ко мне, оставив пищащую от страха Кларию с другой ее стороны.
— Граф, потрудитесь объяснить, что означают закрытые ворота вашего замка? — я тяжело дышала и была готова услышать прямо тут любые объяснения, но он лишь прислонился спиной к спасительной двери и молчал. — Вы будете говорить или нет, сьер граф? — заорала я и топнула ногой. — Вас что, ножом надо тыкать, чтобы вы говорили?
— Пойдемте со мной, — хмуро протянул Корин и оттопырил локоть, который я с негодованием оттолкнула. — Хорошо, пойдемте в библиотеку, там и поговорим...раз уж вы так настаиваете.
Он пошел впереди быстрым шагом, а я пошла следом, вбивая каблуки в пол и уже за спиной услышала: "Порядочки у них в этом Тройдене..."
Последним движением я со всего маху пнула дверь в библиотеку, когда граф пропустил меня вперед и чуть не взвыла от боли в ноге — двери-то здесь не чета нашим, цельнодеревянные! От собственной глупости обозлилась еще больше и плюхнулась с размаху в кресло, потирая плечо и крутя ушибленной ногой в тонком сапоге. Корин опустился во второе кресло и застыл, как статуя фараона. А я неожиданно выдохлась и стала спокойна, как та же самая статуя, только в женской ипостаси.
— Итак, любезный граф, — разговор завелся со всем возможным сарказмом, — я слушаю вас чрезвычайно внимательно. Потрудитесь объяснить мне причины столь странного поведения вашей стражи на воротах. Вчера вы сами дали разрешение на прогулку верхом, а сегодня поменяли свое мнение? Что случилось?
— Вы бы лучше объяснили мне, леди Вейра, причины вашего поведения в такой неподобающей для женщины манере, — попытался наехать на меня хозяин замка. — Кричите, скандалите...леди Кларию перепугали до слез...
— Сьер граф, я ведь уже задала вам вопрос — почему закрыты ворота? — почти ласково повторила я. — Причины этого есть?
— Безусловно, леди Вейра, — Корин вроде тоже пришел в себя и начал разговаривать свысока, обороняясь. — Дело в том, что в мой замок приехал гонец от его величества и передал мне категорическое требование, заверенное личной подписью и большой королевской печатью — до приезда его величества короля Альветии Харриша, никто из гостей и обитателей замка не должен покидать его. Даже я, миледи, — с напускным горем поведал он. — Если вы мне не верите, то я готов показать вам это письмо!
— Верю...не верю... — сообщение о гонце и зловещем предписании короля меня уже не особенно взволновало. — Меня интересует другое, любезный граф...— я перегнулась через стол и, глядя в глаза этому лощеному красавцу, спросила, — откуда король узнал, что я нахожусь именно здесь в это самое время? Он же сейчас в своей резиденции, в Морреле!
— Понятия не имею, леди Вейра, — нагло заявил Корин, но бегающие по сторонам глаза выдавали его с головой. — У его величества целый штат магов, которые...
— Дорогой мой граф, — внутри меня колотило от злости, но внешне я все же была пока спокойна, — если вы уж сделали подлость, то найдите в себе силы признаться в этом! Мой покойный супруг был человеком крутым и властным, но он не унижался до того, чтобы доносить на женщину, за что я его безмерно уважаю и сейчас, когда он уже умер! А у него были поводы не чета вашему... Корин, что я вам сделала такого, что вы не можете простить мне? — как можно более проникновенным тоном заданный вопрос ошеломил графа и он недоверчиво посмотрел на меня, прикидывая, не чудится ли ему это. — За что вы так меня ненавидите, граф? Год назад, когда я по распоряжению короля Харриша попала к вам в замок, я любовалась вами, как прекрасной картиной, я была почти влюблена в вас...но кто я и кто вы? Я думала, что наши отношения могут быть если не близкими, то дружескими. Вы учили меня читать и писать, рассказывали о королевстве, вы были для меня идеалом мужчины...где я вам перешла дорогу, сьер граф, что вы так желаете добить меня? Вы приехали в Тройден только для того, чтобы выманить меня оттуда и доложить королю о выполненном задании? Чем я заслужила подобное отношение от вас? Вы так страстно желаете, чтобы он растоптал меня?
— Вы думаете только о себе, леди Вейра, и больше ни о ком. Вы пришли в мир Хройна, чтобы служить опорой его величеству и помогать ему в нелегком труде по управлению королевством, а чем вы занимались вместо этого? Болтались по замку, заводили шашни со всеми, кто попадался вам на пути и при этом не испытывали к его величеству ничего, даже уважения! Сказать королю целой страны, что для вас все равно, кто стоит перед вами, лишь бы он помог вам бежать из тюрьмы... да вы должны были стойко выдержать все, что ниспослала вам Судьба и смотреть при этом гордо и прямо, вы должны были сохранить свою честь и не согнуться перед болью и унижением... Мне стыдно за вас, леди Вейра, потому что вы не оправдали надежд тех, кто создавал эту страну, кто складывал ее по кусочкам веками, кто был готов на все ради нее, даже потерять свою жизнь, но не честь! Боль имеет свойство заканчиваться, а позор — никогда. Вы побоялись боли и пошли на эту сделку, приравняв короля к простолюдину! Для его величества это было равносильно плевку в лицо и он перестал доверять вам... но и после суда он был милосерден, следуя давно забытыми тропами чести и достоинства! Он мог увезти вас сразу же, но предпочел следовать букве Закона, гласящего, что только те короли сильны, кто обладает милосердием. Именно это было причиной его распоряжения после суда собрать всех мужчин и предложить им самим решить вашу судьбу. Никто не пошел на это, леди Вейра, вспомните, как вы стояли во дворе и никто из молодых и здоровых мужчин не протянул вам руку... нашелся только один старый идиот, который наплевал на оскорбление своего сюзерена и согласился взять в супруги женщину без чести и совести. Правда, и прожил он после этого недолго... уж не вы ли были тому причиной? Но вы остались опять формально свободной, а для королевского амплификатора это недопустимо... вы должны выполнять свой долг по отношению к королевству и королю, я же должен выполнить свой. — Корин глубоко вздохнул и спокойно посмотрел мне в глаза, совершенно убежденный в собственной правоте, как последний религиозный фанатик. — Да, я сообщил его величеству, что вы едете ко мне, потому что это мой долг — вернуть вас ему, чего бы это ни стоило. Полагаю, что король найдет наконец способ обуздать вас с вашими возможностями в нужном для него направлении. Второго герцога Одьерского для вас в этот раз не будет. Вы так внимательно расспрашивали меня о нашем посольстве в Дарнию, леди Вейра, что я уж было усомнился в вашей нелюбви к Альветии... но вскоре понял, что жестоко ошибался и вы по-прежнему не понимаете, что нужно для королевства в первую очередь. Дарния лишь начало этого пути, который его величеству не преодолеть без вас, хотите вы того или нет. Нежелание помогать королю, для которого вы предназначены самой Судьбой и древним обрядом и есть то предательство, которое я вам не могу простить.
— Фанатик... — горько вздохнула я. — Вы-то сами верите во все, что здесь наговорили, сьер граф? Больше всего похоже на то, что вас задушила жаба...
— Кто...задушил? — встрепенулся Корин. — Почему жаба задушила?
— Жаба — страшное животное, сьер граф, уж сколько людей она погубила...и не сосчитаешь. Но вы просчитались — в руки Харришу я не пойду ни за что. Много лет назад один маг создал этот обряд вызова амплификатора, полагая, что делает благое дело для своей семьи. За века, которые прошли с тех пор, семья потихоньку вырождалась и теперь она правит страной только за счет древнего заклинания... это и есть наказание тем, кто хотел быть самым умным за чужой счет. Вырождение ждет всех, кто будет цепляться за обряды и подумайте, куда покатится Альветия при этом?
— Леди Вейра, вам не удастся поколебать мою решимость в отношении вас, — твердо произнес Корин. — Его величество должен получить своего амплификатора и я помогаю ему и королевству.
— Идиот... Творец Всемогущий, какой же вы идиот, сьер граф! — переубеждать фанатика было невозможно, я плюнула со злости на пол, развернулась и быстро вышла из библиотеки, чуть не сбив по дороге кого-то при входе.
Это не душка граф идиот, а я...ну что мне стоило хоть немного прислушаться к интуиции, задав себе простой вопрос — а зачем это Корин так уламывает меня уехать из Тройдена? Но мне казалось, что здесь нет никакого подвоха, что самое страшное уже позади и я купилась, как трехлетняя девочка на яркий леденец. Только вот внутри он оказался горьким, как вся здешняя жизнь, полная предательства и желания набить себе карман за чужой счет. Магнус и тот просчитал, что амплификатор будет ему нужнее всех, не говоря уже о мелочах типа барона (Тройден неплохое приданое глупой вдове!), графа Ареньяна (думает и взвешивает, надо ли ему такое счастье, как я?) и покойного Майделя (поимел бы на халяву, да не успел!).
Влетев в комнату, я покидала в дорожный мешок свой нехитрый скарб, надела пояс с ножнами, подхватила плащ и ринулась в сторону знакомой лестницы, тонущей в полутьме коридора. Больше мне тут делать нечего, провались пропадом все в этом замке! Было очень жаль оставлять Рыжую — я успела привязаться к покладистой лошадке, но когда на кону стоит выбор между собственной жизнью и лошадиной, держу пари, что каждый выберет свою собственную! Факелы я прихватила по дороге в коридоре, не обращая внимания на то, что творится за спиной. Если кто сунется ко мне сейчас — я забуду всю мораль двадцать первого века и буду обороняться до последнего, защищая свою свободу, цену которой я уже очень хорошо понимала.
