Тиалон обнаружился в своей комнате. Сидя в кресле, он читал какую-то толстую книгу. Рядом с ним на столике лежали еще несколько фолиантов, самых разных жанров и направлений.
Кристиану показалось, что его приход обрадовал фэйри. Тиалон с облегчением отложил книгу в сторону, как мог бы отложить учебник какой-нибудь мальчишка-школьник, воспользовавшись возможностью оторваться от сложного и нудного чтения по предмету, в котором он ничего не смыслит.
Кристиан не удержался и посмотрел на корешки книг: что-то по теории эволюции, по истории, сборник биографий великих людей, несколько романов, один из которых, судя по всему, детектив.
— Изучаешь людей? — спросил Кристиан.
— Вряд ли это можно так назвать. Скорее любопытствую. К сожалению, я не смог ознакомиться с телевидением, стражи и слуги смотрел телевизор в холле, но он испортился, когда я подошел, хотя я и старался не подходить слишком близко... Не знаю, в чем тут дело, ведь совсем недавно мы смотрели кино и было все в порядке. Все были очень расстроены, будто я лишил их чего-то очень важного, кажется, разозлились на меня, я не понял, почему. В телевизоре происходило что-то похожее на игру, — люди бегали по полю, гоняя мяч...
— А-а, — протянул Кристиан, — Это святое, — это футбол. Тебе повезло, что тебя не убили, Тиалон.
— Культовое зрелище? — сообразил сидхэ, — Ты объяснишь мне, какой у него смысл?
— Увы, вряд ли. Я сам его не понимаю... Тиалон, я сегодня попал в ужасную историю, и мне нужна твоя помощь.
Тиалон изобразил внимание, и Кристиан рассказал ему о своем приключении, в процессе повествования пытаясь понять по выражению лица сидхэ, насколько на самом деле все скверно. Тиалон выглядел все более печальным, и Кристиан впал в уныние.
— Это было глупо, — сказал Тиалон, когда он закончил. — Кто-то действительно может доложить о вас владычицам, и тем это очень не понравится.
— Нам выколют глаза? — упавшим голосом спросил Кристиан.
— Не думаю. Эта мазь не совсем настоящая, она действует временно, и раз вы перестали видеть фэйри, то нет смысла лишать вас зрения, это ведь не месть, это вынужденная мера. Владычицы могут покарать меня, если узнают, что я дал людям мазь. Владычицы могут покарать Филиппа за то же самое.
— А как они узнают? Ах, да, на мне какая-то печать принца города... Черт! Вот же черт! И ничего нельзя поделать? Ну, сказать им, что это я виноват! Пусть карают меня!
— Ты не совершил никакого преступления, тебя наказывать не за что. И не надо слишком казнить себя, — в случившемся не только твоя вина. Кто-то из нас должен был объяснить тебе все. И Филипп напрасно оставил мазь в доступном месте.
— Должно быть, он просто мне доверял, — мрачно сказал Кристиан, — Он не думал, что я способен на такую глупость!
— Ты не мог знать последствий, ты ничего не знаешь о фэйри, ты даже не знал, что никого из фэйри нельзя благодарить. Слова имеют силу, нужно быть очень осторожным...
Кристиан посмотрел на него задумчиво.
— А тебя я разве ни за что не благодарил?
— Нет. Тогда я бы сказал тебе, что этого делать нельзя, и ты не попал бы в такую печальную ситуацию.
— И что эта зубастая девица теперь может сделать со мной?
— Я не знаю, что она может захотеть от тебя, я думаю, она и сама пока этого не знает... Это водяная фэйри, у вас их называют дженни. Дженни Зеленые Зубы. Вернее, не у вас, а... В общем, раньше они на материк не забирались. Жили в основном на островах.
— Острова? Британские, что ли?
— Да.
— И чего мне ждать от милой Дженни?
— Они довольно опасны, могут утащить человека под воду и сожрать, они любят человеческое мясо. Но сожрать тебя Дженни могла бы и без твоего согласия. Скорее всего, она от тебя потребует ребенка. Они часто рожают от людей, — их дети не являются полукровками, они всегда чистокровные фэйри.
— О Боже... — выдохнул Кристиан, глядя на Тиалона с ужасом, — И от этого долга невозможно избавиться никак?
— Боюсь, что нет. Но может быть, для тебя все обойдется проще: Дженни потребует, например, чтобы ты очистил тот участок реки, где она живет.
— Проще? Ну да... — Кристиан жалко улыбнулся, — Боюсь, что переспать с монстром гораздо проще, чем пытаться очистить Сену...
Он немного помолчал, потом добавил:
— Вообще мне кажется, это неправильно!
— Что именно?
— То, что фэйри так запросто могут жить в нашем мире и творить безобразия. Ты сам сказал: они жрут людей! Они обманывают людей, пользуясь их беззащитностью! Нам встречались такие чудища, что от одного их вида поседеть можно, а под гламором они выглядят красавчиками. Почему владычицы позволяют это?
— А как они могут не позволить? Для фйэри не существует границ, они могут путешествовать по мирам, как им вздумается. Важно, чтобы они вели себя скрытно, до остального никому нет дела. Да и потом — чаще всего они охотятся аккуратно, это сейчас, из-за фоморов многие переступают границы. Люди сами сделали себя беззащитными перед нами, Кристиан, когда перестали верить, когда предпочли считать, что все свидетельства существования волшебного народца выдумка. Я понял, что почему-то людям так проще, несмотря на все опасности своей неосведомленности. Если бы люди верили в нечисть и в фэйри они нашли бы способы защиты — или, по крайней мере, не забыли бы те, что знали.
— Да ты прав, — печально согласился Кристиан, — Никто не обязан нас защищать, а мы сами этого не можем. Ты понимаешь, а я вот не могу понять, почему это проще, закрыться с головой одеялом и притвориться, что стоящее рядом с кроватью чудовище всего лишь плод твоего воображения. Почему это произошло? И когда?..
— Когда вампиры приняли закон Великой Тайны. Постепенно вся прочая нечисть поняла преимущества такого положения вещей и негласно этот закон поддержала.
— А фэйри?
— Они начали таиться от людей гораздо раньше, с тех пор, как покинули этот мир, оставив его вам.
— Но в них верили еще долго после этого. Во времена короля Артура еще верили, верно?
Кристиан кивнул на книжку, на обложке которой был изображен рыцарь с мечом. Она называлась "Легенды о короле Артуре и рыцарях круглого стола".
— Разумеется, верили. И тогда и позже.
— В этих легендах о короле Артуре, что дошли до нас, есть хоть немного правды?
— Есть. Правда хранится в ваших книгах, бережно передается из поколения в поколение, нужно только захотеть ее увидеть. И в нее поверить. Нужно всего лишь убрать слово "легенды" или "сказки".
— И вместо этого написать: "руководство по общению с фэйри"...
Кристиан взял в руки книжку, взглянул на суровое и мужественное лицо короля Артура, его взгляд словно говорил: зло рядом, берегись!
— А король Артур... Какой он на самом деле был?
— Истинный Король. И любой, кто видел его, сразу это понимал и проникался к нему уважением.
Ну что ж, значит, человек на обложке вполне аутентичен.
— Истинный Король — что это такое? Филипп тоже Истинный Король?
— Да. Но он другой.
Кристиан усмехнулся.
— Было бы странно, если бы Артур оказался похожим на Филиппа...
— Они совсем не похожи. Но то были иные времена. Не столь дикие, как почему-то принято считать у людей. Темные века наступили после, когда люди полностью отвергли магию и все, что исходило от фэйри, но не сумели по-настоящему принять Бога Людей и его воинство, потому что сами оставались жестокими, похотливыми и алчными, не такими, какими должно быть истинным последователям Бога Людей. Артур был величественный и красивый человек, но отягощенный многочисленными скорбями. Он печалился о том, что любимая его супруга Гвиневер изменила ему, и что лучший друг его, Ланселот, изменил ему, и что эти двое самых важных для Артура людей полюбили друг друга и предались страсти. Он считал, что его женщина должна принадлежать только ему, а друг не должен желать тела его жены. Он страдал так же из-за того, что наставник его, великий Мерлин, исчез бесследно. Он не знал тогда, что Мерлина заточила внутри дуба Моргана... Моргана стала для Артура постоянным источником боли. Она соблазнила своего брата и родила от него сына, Мордреда. И вырастила его чудовищем... Из-за Мордеда, из-за его зла Артур тоже страдал...
— Бедняга. Но вообще-то мог бы и не спать с сестрой, если его это так расстраивало.
— Не мог. Моргана опоила его и опутала чарами.
— Зачем?
— Это долгая история... Ты уверен, что хочешь ее услышать?
— Расскажи. Я видел много фильмов про Артура, везде разные версии. Интересно узнать из первоисточника...
— Все началось с леди Игрейны. Она была сидхэ Летнего Двора. Но в ней был какой-то изъян, какая-то порча, из-за чего она совершила такое преступление, какое редко совершают сидхэ: она разлюбила супруга, которого сама же выбрала, и пыталась его погубить с помощью чар, чтобы стать свободной и выйти замуж за другого. За это ее изгнали, лишили магической связи с народом сидхэ, и тем самым — лишили магии, и никто из фэйри не имел права помогать ей. Она была обречена скитаться в мире смертных, и рано или поздно ваша смертность отравила бы ее, лишенную защиты своего народа и всех магических сил... Но поскольку леди сидхэ очень красивы, а леди Летнего Двора обладают природным даром вызвать в мужчинах неукротимую плотскую страсть, леди Игрейна вышла замуж за Горлоса, короля Тинтагеля. От него она родила Моргану. В ту пору леди Игрейна лишь недавно покинула Авалон и еще оставалась совершеннейшей сидхэ. И хотя сама она была лишена чар, дитя ее появилось на свет, как сидхэ-полукровка, с телесной силой и красотой сидхэ, с сырой магией в крови.
— С сырой магией?
— Природной. Она может развиться в магический дар, а может угаснуть.
— Понятно. А Артур?
— Король Горлос вступил в боевой союз с королем Утером по прозвищу Пендрагон. Смертные считали, что он — сын дракона. Но это не соответствовало истине. Просто он был могучий и свирепый воин.
— А драконы... Тоже существуют?
— Да. Но в этом мире их больше нет. Они ушли совсем... Навсегда.
— Наверное, это хорошо. Они жуткие.
— Нет. Они прекрасные. И мудрые. Тебе рассказать о драконах или об Артуре?
— Сейчас — об Артуре.
— Когда Утер Пендрагон увидел Игрейну, он пожелал ее. И ради того, чтобы овладеть ею, он готов был на все. Придворным магом у него был Мерлин, величайший из волшебников.
— Мерлин — тоже сидхэ, я угадал?
— Не угадал. Мерлин — смертный, сын смертных, но при рождении был наделен могучим магическим даром, так что даже в колыбели уже колдовал, сам того не сознавая, и родители испугались его и бросили в воду. Он не утонул, а попал к моей тетушке Вивиане, она воспитала и обучила его, но славу обрести Мерлин мог лишь среди смертных. Утер был достаточно смелым королем, чтобы поселить Мерлина у себя в замке. Сначала Мерлин надеялся, что Утер станет великим королем... Ведь моя тетушка предсказала Мерлину, что он воспитает великого короля и станет его правой рукой... Мерлин был уверен, что этот король — Утер. Он даже убедил Вивиану даровать Утеру великий меч Экскалибур. Однако Утер не поддавался воспитанию и был слишком безрассуден, чтобы стать по-настоящему великим. Он шел на поводу у своих страстей. Мерлин понял, что Утер не станет истинно великим, когда тот сказал, что отдаст все что угодно, если Мерлин поможет ему заполучить Игрейну... Отдать что угодно ради похоти великий король не может. А речь даже не шла о настоящей любви. И Мерлин попросил их первенца. Он предположил, что дитя таких родителей, воспитанное могущественным магом, все же имеет шанс стать великим королем. Утер пообещал. В ту же ночь Мерлин с помощью магии сделал Утера похожим на Горлоса, Утер проник в замок Горлоса и лег с леди Игрейной. А Горлос в это время считал, что преследует Утера, но он преследовал Мерлина, который заманил его в чащу и убил. Утер уехал из замка, вернул с рассветом свой облик, и легко захватил Тинтагель, потому что воины, лишившись короля, растерялись. Он сделал Игрейну своей женой, и когда она родила дитя — отдал мальчика Мерлину.
— Значит, Артур — полуфэйри?
— Нет. Видишь ли... К тому времени леди Игрейна уже была отравлена смертностью этого мира, и Артур пришел в этот мир, как смертное дитя. Мерлин отдал Артура одному доброму рыцарю, который воспитал его, как своего сына. Когда пришел срок, рыцарь отправил Артура к Мерлину на обучение. Когда Мерлин решил, что Артур уже готов править, он привез юношу к камню, в который был воткнут Экскалибур. Утер своей кровью и смертью запечатал камень, так что извлечь меч мог бы только его родной сын... Так Артур доказал, что он — сын Утера, и большинство рыцарей поддержали его и восстали против узурпатора, захватившего трон.
— А Моргана?
— А что — Моргана?
— Она куда-то делась из твоего рассказа.
— Что ж... Моргана очень любила своего отца, короля Горлоса. Она рано овладела магией. Малые фэйри учили ее. Моргана видела малых фэйри, от нее они не могли скрыться гламором. А поскольку в отношении фэйри она была такой милой и доброй девочкой, и всегда угощала их хлебом, медом и сливками, малые старались помочь ей и научить ее — и брауни, и пэки, и флиты, и древесные духи, и крылатые феи-крошки... Все, кто жил возле людей. Но с самого начала Моргана направила магию на разрушение. Она разрушила разум Утера и в конце концов его зарубили его же собственные воины, потому что король впал в безумие. А леди Игрейна просто угасла. Удержать мать в этом мире Моргана не смогла. Когда трон Утера был захвачен, узурпатор пожелал жениться на Моргане, но она бежала: ей опять же помогли малые фэйри. Она скрывалась в хижине в лесу и совершенствовала свою магию. Когда Артур вернул себе трон, Моргана тоже пришла в Тинтагель, и Артур радостно принял сестру. А Мерлин, увидев, какой сильной колдуньей стала Моргана, начал учить ее. Но все знания, которые Моргана получила, она обратила против Мерлина и против Артура. Ведь Мерлин убил ее отца, а Артур был сыном Утера, пожелавшего ее мать и приказавшего совершить это убийство... Моргана сделала бесплодной королеву Гвиневер, а сама обольстила Артура и родила от него Мордреда. Как единственный сын Артура, Мордед должен был наследовать трон в Тинтагеле. Так Моргана собиралась вернуть на трон кровь своего отца. Но Мерлин провидел, что младенец, родившийся в ночь на Самайн в том году — в ту ночь, когда родился Мордред! — принесет этому миру великое горе. Он приказал найти и собрать всех младенцев, и убить их. Артур был против того, чтобы убивать детей, но Мерлин настоял на том, чтобы снарядили большую лодку и положили в нее младенцев, и доверили ее волнам, когда увидели, что начинается штром...
— Надо же, сволочь какая!
— Он хотел меньшим злом предотвратить большее, но убийство невинных — слишком большое зло.
— И что, младенцы утонули?
— Утешу тебя — нет. Услышав об этом злодеянии, один монах, истинный слуга вашего нового Бога, начал молиться о спасении детей, молился день и ночь, целые сутки, не принимая воды и еды, не опуская рук, простертых к кресту. Его молитва была услышана и волны принесли корабль с младенцами к берегу, на котором стоял женский монастырь.
