Обучаясь у Сарутоби Хирузена, он прочитал немало книг. Его интересовали не только дзюцу, не только документы и достоверные сведения. Он перечитал немало мифов и легенд в поисках сведений о легендарном луте, способном помочь выполнить главную миссию. Многие вещи, описанные в книгах, звучали смехотворно могущественными и, одновременно, нелепо сложными в применении. Саске считал, что это всего лишь выдумки — ведь не может же существовать предмет, оперирующий такой неосязаемой сущностью, как "душа слова", а в том древнем свитке описывались сразу три. Но Сарутоби-сенсей ошарашил Саске, сообщив, что и Меч Семи Звёзд, и Золотая Верёвка, и Алая Тыква, действительно существуют и находятся где-то в Кумо. Ещё одну легенду, Кусанаги но Цуруги, Саске повидал лично. Этим мечом владел Орочимару, но Саске так не придумал, каким образом его можно купить, выпросить или украсть.
И вот теперь Саске, похоже, столкнулся с ещё одним мифом. Зеркало Ята — щит, созданный кем-то из богов и обладающий божественной же мощью. После того как Итачи остался невредим после прямого столкновения с дзюцу S-ранга, слова "неуязвимость ко всем материальным и астральным атакам, физическому воздействию, либо ниндзюцу" не казались глупыми фантазиями.
Сусаноо Итачи медленно и величественно выплыл из земли, поднимая владельца в воздух. Вокруг металлического пылающего скелета начали нарастать мышцы и сухожилия, формируя тело, которое тут же покрыли пластины брони. Наконец, перед бесстрастным лицом со светящимися глазами захлопнулось забрало в виде остроносой личины. Правая рука с двумя противоестественными ладонями сжимала почему-то бутылку из-под сакэ. И увидав эту бутылку, Саске тяжело сглотнул.
Ему неоднократно встречалось описание этого предмета. Во многих мифах его считали одним из воплощений меча Кусанаги, но, очевидно, они оказались совсем разными и, к сожалению, реально существующими артефактами. Тоцука но Цуруги, он же Сакегари но Тачи — "меч, разрезающий сакэ". Каждый, кого поразит жидкий клинок, будет заключён в мир пьяных видений. Насколько точен этот миф, Саске проверять не собирался.
— Осторожно! Опасайтесь бутылки, это меч! — закричал Саске. — И старайтесь не попадать в щит — он отразит обратно любую атаку!
Несмотря на опасность, несмотря на то, что Итачи теперь был почти что неуязвим, Саске громко расхохотался. С подобной ситуацией он сталкивался в каждой из игр: как только хит поинты босса уменьшаются до критической отметки, тот открывает новые абилки, достаёт новое абсурдно сильное оружие, трансформируется в ужасного монстра, либо призывает полчища миньонов. Подобное происходило всегда, поэтому Итачи не стал исключением. Он, как и положено боссу, сменил фазу.
— Ну что же, посмотрим, кто кого, глупый главный босс!
* * *
Саске понимал, что теперь сдерживаться не стоит, новое открытие означало, что сражение выйдет на совсем другой уровень. Он был уверен в победе, но понимал, что малейшая неосторожность — и кто-то погибнет. Это, конечно же, будет не он, не Наруто и не Сакура, пусть Сакегари представлял опасность и для них, невзирая ни на какую чакраброню и артефакты. Погибнуть мог кто-то из второстепенных шиноби.
Наруто любил и ценил всех, поэтому потеря могла его сильно расстроить, заставить потерять в рассудок и впасть в бешенство. Но Саске с ними близок не был, так что их гибель при успешном завершении миссии считалась бы допустимой потерей. Но тут в дело вступала его гордость. Не как члена Учиха Ичизоку, а как чунина Конохагакуре но Сато, ученика Сарутоби Хирузена, не допустившая не только гибели подопечных, но и даже их серьёзных ранений, независимо от сложности миссий. И открывать счёт на личном кладбище Саске не собирался.
Побочный квест "Домой возвращаются все". Не допустите гибели членов вашей партии. Награда: отсутствует. Штраф за провал: падение репутации с Сарутоби Хирузеном.
Разумеется, Саске и сам не собирался подводить сенсея.
— Все выкладывайтесь на полную! Бейте самыми сильными дзюцу, избегайте щита и бутылки! — закричал он.
Фигура Наруто полыхнула золотым пламенем. Его лицо заострилось, превратившись в ехидную лисью морду, а из-за спины выросли девять хвостов. Тело выросло и стало возвышаться над деревьями, сравнившись ростом с Сусаноо Итачи. Он быстрее мысли метнулся вперёд, раскручивая на руках гигантские Разенганы. Взметнулась бутылка в руках Итачи, из неё выплеснулась горящая жидкость, застывая бесформенным лезвием. Итачи ударил Сакегари, Наруто ловко скользнул вбок, а на пути жидкого клинка выросли сразу две стены — ледяная и кристальная. Жидкость разрезала мощнейшие дзюцу, словно они были из бумаги, но преграда не только закрыла обзор, но и на мгновение задержала клинок. Узумаки воспользовался шансом, взвился в воздух и обрушил оба Разенгана на голову противника. Итачи успел поднять Зеркало, и оба дзюцу, срикошетив, ушли вверх, рассыпаясь облаками чакры.
— Мокутон: Оковы Великого Леса! — раздался выкрик Наруто.
Воспользовавшись тем, что щит поднят, его клон подобрался поближе и ударил ладонями в землю. Из неё поползли корни, оплетая ноги Сусаноо, лишая его подвижности. Итачи махнул мечом, легко разрезая путы, и вновь атаковал Наруто в его биджу-режиме.
Пора! Саске рванул зубами воротник комбинезона, впервые за долгое время раскусывая капсулу с Водой Героев. Ущерб, нанесённый телу предыдущим открытием Врат, был давным-давно устранён Камнем Гелель, поэтому Саске воспользовался ими ещё один раз, сразу переходя к Вратам Предела. Саске помчался вперёд, клинки Гарианто ударили из-за его спины, вонзаясь в ногу Сусаноо, охватывая её кольцами. Он пропустил через них силу Муген Когай и, не останавливаясь, начал поглощать чакру брата.
— Хиден: Сокрытие в Чешуйчатой Пыльце! — крикнула Фуу, выпуская изо рта облако ослепительных чешуек.
Они широким потоком они полетели к лицу Итачи, заслоняя ему обзор и сбивая ощущение чакры. Против рассеянных в воздухе искр Зеркало было бессильно — дзюцу не наносило прямого ущерба.
— Кучиёсе но дзюцу! — закричала Таюйя. — Получи, лупоглазый пидарас!
Через мгновение её голос сменился мелодией, которая неожиданно гармонично вплелась в музыку баффа и дебаффа Дозаэмона. Три великана, казавшиеся на фоне Наруто и Итачи крошечными и незначительными, помчались вперёд. Пасть одного из них открылась и выпустила рой полупрозрачных тварей, налетевших на Сусаноо и вгрызающихся в него зубами. Саске знал, насколько коварно это дзюцу, как прекрасно эти нематериальные засра... чудовища умеют поглощать чакру. Но на этот раз, очевидно, у них ничего не вышло — защита Мангекё Шарингана была слишком прочна.
Фубуки и Хисаме синхронно сложили серию печатей, совместно создавая огромного водного дракона, который ударил в Итачи, заставляя воспользоваться щитом. Хината и Ино, осознающие, что в данном бою станут только помехой, занялись полезным делом — положили руки на плечи Гурен и Хаку, передавая им чакру. Те немедленно обрушили на Итачи массу сковывающих и замедляющих техник, заставляя продираться сквозь заторы изо льда и кристалла. Сакура продолжала наносить удары Кубикирибочо. Она то метала в Итачи волны Гелель, то ударяла в землю, оставляя глубокие кратеры и заставляя его терять равновесие.
Саске не знал, умеет ли Сусаноо Итачи летать, но это было не важно. Очевидно, Итачи осознавал, что в воздухе станет лишь лёгкой мишенью, а битва на земле позволяла защищаться, атаковать и, самое главное, маневрировать.
Верхние и нижние пары рук Саске без устали взмахивали мечами, обрушивая на Сусаноо Ветер, Огонь и Молнию. Особая ирония была в том, что для этого Саске использовал чакру, поглощаемую у самого Итачи.
Саске бросил взгляд на Наруто — дела у того шли неплохо. Тело Кьюби теперь покрывали зелёные светящиеся пластины — очевидно, Узумаки активировал свой Сусаноо, тем самым усиливая и без того могучего биджу. Из его плеч выросли руки чакры, на них закрутились дополнительные Разенганы. Саске невольно улыбнулся — Узумаки воспользовался его идеей и создал биджу-версию проклятой метки.
Итачи был вынужден сосредоточиться на Наруто, меч Сакегари стремительно мелькал в воздухе, отражая многочисленные атаки, пронзая Разенганы и втягивая их в бутылку.
Фуу окуталась тёмной багровой аурой, выпуская три хвоста, превращаясь в получеловека-полуживотное. Она разинула пасть, и в ней стала собираться чакра, закручиваясь чем-то напоминающим тёмно-фиолетовый, практически чёрный Разенган. Огромная тяжесть дзюцу вдавила её в землю, из-под лап брызнули куски дёрна. Итачи успел развернуться, подставить под биджудаму щит, отражая её вверх.
Раздался оглушительный взрыв и небо озарила сильная вспышка. Фуу, вновь обретая подвижность, попыталась отпрыгнуть, но тут взметнулось жидкое лезвие и пронзило ей грудь.
— Фуу, нет! — раздался рёв Наруто.
Словно в замедленной съёмке, Саске видел, горящая жидкость подхватила тело Фуу и втянула её в бутылку.
— Не в мою смену, ублюдок! — прошипел Саске. — Широмари!
Воздух за спиной у Итачи замерцал и сгустился в огромную разноцветную фигуру. В тот миг, когда Сакегари запечатывал цель, лезвие пропадало. Именно этим и воспользовался хамелеон. Его язык выстрелил с огромной скоростью, обвиваясь вокруг запястий сдвоенной руки Сусаноо и сильно дёргая её на себя. Четыре золотые цепи вылетели из-за спины Карин, пробивая неприкрытую ногу. Рывок, и громадина Сусаноо рухнула на землю, растянутая, словно на исполинской дыбе.
В воздух взвилась маленькая аловолосая фигурка Хоноки и приземлилась возле Итачи. Она, не мешкая, ударила ладонями в землю, оплетая распростёртого гиганта цепочками символов, не давая ему сдвинуться с места. Саске знал, что с Итачи всё покончено, теперь оставалось лишь продолжать поглощать его чакру, пока он не сможет удерживать Сусаноо. Но Саске была нужна чистая победа.
Он подскочил к Итачи, вскинул все четыре клинка и ударил одновременно тремя стихиями, сливая их в единую атаку. Ослепительно белый клинок, окружённый неожиданно чёрной аурой, обрушился на плечо Сусаноо, обрубая ему руку, которая тут же улетела прочь, утянутая языком хамелеона.
— Широмари! — закричал Саске. — Сюда!
Язык выстрелил вновь, выталкивая быстро растворяющийся в воздухе обрубок и швыряя его Саске. Тот мгновенно активировал Мангекё Шаринган, прыгнул и подхватил Саскегари ладонью своего Сусаноо. С благоговением он смотрел, как алый сосуд, вступив в контакт его дзюцу, медленно меняет цвет, перекрашиваясь из красного в тёмно-фиолетовый. Саске не знал, как пользоваться Сакегари, поэтому просто пожелал, как можно более чётко формируя желание и направляя волю в божественный меч. Из горлышка бутыли плеснулась фиолетовая струя, выталкивая маленькую смуглую фигурку, которая покатилась по земле, чтобы тут же замереть неподвижным силуэтом. К ней тут же подскочила Сакура, закидывая Кубикирибочо за плечо и тут же возлагая обе руки вокруг безобразной раны на животе.
Бутыль в руках Саске, подчиняясь его желанию, дематериализовалась и исчезла. Учиха рухнул возле брата и упал на колени, прижимая его Сусаноо к земле и не давая подняться. Наруто огромным прыжком приземлился рядом. Чакра биджу пропала, и он рухнул с большой высоты, на лету выхватывая Самехаду. Саске схватил Итачи за запястье, выкручивая руку с Зеркалом Ята. Наруто взмахнул Самехадой, она жадно зарычала и вонзилась зубами в плечо Итачи. Блеснул золотой Риннеган с жабьим зрачком, и Наруто закричал:
— Фудзюцу Кьюин!
Его тело окружил полупрозрачный шар, сильно напоминающий Кайтен Хьюга, и ярко-оранжевая чакра Сусаноо стала тускнеть, втягиваясь в этот барьер. Пользуясь тем, что Итачи ослаб, Саске выхватил Сакегари. Из бутылки выплеснулась фиолетовая струя, скользнула под щитом и отсекла Сусаноо вторую руку. Саске расхохотался, дематериализовал меч и повесил свой новый щит на предплечье. Как только алый пылающий диск окрасился фиолетовым, Саске развеял доспех. Наруто продолжал поглощать чакру Итачи с устрашающей скоростью, поэтому вскоре Сусаноо не выдержал и распался светящимися осколками.
Взметнулись три клинка Гарианто, вонзаясь в сердце теперь беззащитного Итачи, за ними последовали Сошокен, Хинокен и оба меча Киба.
— Киба: Чидори! — крикнул Саске, и ослепительно-яркая чакра Молнии разворотила брату грудь.
Квест "Убить одного человека" выполнен. Вы убили Учиха Итачи. Награда: Тоцука но Цуруги, Ята но Кагами.
Наконец-то! Наконец-то всё было закончено. Саске думал, что смерть брата вновь поднимет старую боль, наполнит душу сожалением и печалью. Но теперь, глядя в угасающие глаза человека, которого когда-то любил больше всех на свете, он испытывал лишь облегчение, радость и приятное тепло в груди от прекрасно сделанной работы. И единственное, о чём Саске сожалел, так это о невозможности поговорить с предателем, узнать мотивы его поступков и причины, заставившие уничтожить всё, чем он когда-то дорожил.
Впрочем, у Саске было решение и этой проблемы. Ещё бы! Ведь его подсказал сам Итачи. Дважды. И теперь насупило время накормить Итачи его же лекарством. Усмехнувшись иронии ситуации, Саске поймал взглядом глаза брата:
— Цукуёми!
* * *
Саске стоял посреди чёрно-белого мира, а по алому небу с огромной скоростью проносились облака. Он не пытался управлять реальностью, пусть и являлся здесь богом. Поэтому реальность менялась с той же скоростью, с которой проносились его мысли.
Мелькали места и строения, появлялись и исчезали лица в психоделической пляске сумасшедшего мира. И лишь две вещи оставались неизменными, являясь точками стабильности этого мироздания. Сам Саске и Итачи, стоящий напротив него.
— Ты всё-таки пробудил Мангекё Шаринган, младший брат, — наконец сказал Итачи. — Значит, последовал моему совету, получил глаза, такие же, как у меня, и обрёл силу.
Саске усмехнулся. Покровительственный тон брата не злил, и даже не навевал ностальгию по былым, более счастливым временам. Он вызывал лишь смех — настолько предположение предателя расходилось с реальностью. Саске не стал возражать — ему были неинтересны споры. И не торопился, в его распоряжении оставались 72 часа — полные трое суток.
— Кто это был? — спросил Итачи, и увидев вопросительно приподнятую бровь, продолжил. — Кто был тем близким человеком, который погиб ради твоего могущества?
Больше Саске не смог сдерживаться.
— Ради могущества? Ты всё ещё думаешь, что в этих глазах заключена сила? Считаешь, что путь Учиха — пробуждение Мангекё Шарингана? Что ненависть, боль и страдания — неотъемлемая часть этого пути?
Итачи молчал, но Саске видел, что да, именно так Итачи и считает.
— Шаринган — полезный инструмент. Но, как и всякий инструмент, он лишь часть арсенала шиноби. Пусть и облегчающая жизнь, но не слишком уж и важная. Ну а Мангекё Шаринган... Он того не стоит.
— Так кто? — снова спросил Итачи. — Что бы ты ни говорил, но я видел твой Мангекё.
— Кто? Мой отец. Моя мать. Мои родители. Учиха Фугаку и Микото, люди, которых ты убил, предав свой долг как Учиха, как их сын, и как шиноби Конохагакуре но Сато.
