Книга 6. Воздушный cтрелок. Опричник

— Слушай, Оль, а обязательно заморачиваться с этой дурью прямо сейчас? — спросил я. — Нет, я понимаю, что ты только вчера узнала историю наших взаимоотношений с близняшками, и теперь горишь желанием расставить все точки над "ё", но, надеюсь, ты не ждёшь, что я прямо сейчас забуду все их выходки и радостно побегу в ювелирный за дополнительными обручальными кольцами?

— Нет, конечно, — пожала плечами невеста. — Но и терять время... если рядом есть две любящих тебя девушки из хорошего рода, почему не воспользоваться таким удачным случаем? Польза-то от такого союза очевидна.

— Но, я их... — договорить Ольга мне не дала, приложив палец к моим губам.

— Понимаю, вижу. И они это понимают, поверь, — грустно улыбнувшись, проговорила она. — А теперь, отбрось вопрос чувств, и подумай, где, а самое главное, когда ты ещё найдёшь таких преданных и ценных союзников? Да, не жён, а именно союзников. Боярский брак, это, в первую очередь, именно союз людей, объединяющих свои усилия ради процветания одного рода, и лишь во вторую, семья в том виде, в котором её воспринимают обыватели.

Ну да, если так посмотреть, то ситуация видится совершенно иной. Но... трудно, очень трудно заставить себя принять эту точку зрения, когда весь опыт прошлой жизни говорит о другом. Отношение к браку, как к договору о совместной деятельности, для меня так же непривычно, как факт узаконенной полигамии в здешнем обществе. Но ведь никуда не денешься. И как бы я ни относился к подобным вещам Там, здесь они не исчезнут, а значит... придётся принять и то и другое, иначе можно просто свихнуться.

— Насчёт брака, как делового союза, я понял... но слова "Лина", "Мила" и "преданные" в одном предложении, да без единого отрицания? Как-то плохо верится в такое счастье, — улыбнулся я, кое-как угомонив мысли, скачущие в моей голове, словно дикие сайгаки.

— А зря, дорогой, — не приняв шутки, кивнула Оля. — Эти две девицы, за тебя и ярого порвут, и государя пошлют... куда подальше. Уж ты мне поверь.

— И, тем не менее, сейчас я считаю обсуждение этого вопроса бессмысленным, — кое-как переварив слова невесты, заключил я. — Рода Николаевых-Скуратовых пока нет. Вот, когда появится запись в Бархатной книге, тогда и поговорим. А теперь, солнце моё, взгляни на часы и бегом собираться. До выхода из дома осталось меньше получаса. Ручаюсь, Капа тебя сожрёт, если ты опоздаешь на генеральную репетицию мероприятия.

Этот разговор с Ольгой оставил раздрай в моей душе, и кучу идиотских мыслей в голове. Да такой раздрай, что ни собеседования с потенциальными кашеварами "Гремлинов", ни просмотр репетиции открытия ателье, так и не смогли вернуть меня в привычную колею. В результате, в московский особняк Бестужевых я вернулся усталым, злым и жутко недовольным всем и всеми.

Хорошо ещё, что ученицы моментально просекли состояние учителя и, захватив с собою зачитавшегося Рогова, исчезли из виду, оставив нас с Ольгой наедине. И да, как говорилось в одном старом нездешнем фильме: "Кто нам мешает, тот нам поможет". Невеста помогла. Да так, что на следующее утро я проснулся бодрым, добрым и весёлым. От вчерашнего угрюмого состояния не осталось и следа. Вот что массаж животворящий делает!

Наверное, только этим и можно объяснить то, в какой фарс я превратил общение с царевичем Юрием, заявившимся-таки на открытие нашего ателье. Наверное, можно было как-то иначе дать о себе знать Михаилу, но меня понесло! Особенно, когда услышал рассуждения дядьки царевича, генерал-майора Шапошникова, нацелившегося, может в шутку, а может всерьёз, познакомить своего внука с Ольгой. Моё, не замай!

Но в принципе, получилось удачно. Привет передал, задачу выполнил... осталось дождаться реакции моего ушлого сюзерена. А в том, что она будет, я ни на секунду не сомневаюсь. После того спектакля, что я устроил в ателье, ручаюсь, цесаревич вызовет Бестужева на ковер, а тот обязательно сообщит мне об этом событии. Впрочем, для того, чтобы узнать реакцию Михаила на мою выходку, ждать возвращения Валентина Эдуардовича из Кремля, совершенно необязательно.

Было у меня опасение, что в стенах древней крепости установлены такие же глушилки эфира, как в Александровском кремле, или те, что мой тесть, в своё время, "одолжил" у собственные ведомства, чтобы помочь мне скрыться от государева ока, по пути из Москвы в Тобольск. Но нет. Маленькое, размером с ноготь, "окно" развернулось послушно и практически мгновенно. А уже к нему присосалась мембрана эфирного микрофона.

Рисковать я не стал, и окно раскрыл в непосредственной близости к телу Бестужева... со спины, а потому, увидеть, что происходит в кабинете, куда он вошёл, я не мог. Зато, отлично слышал голоса, как самого Валентина Эдуардовича, так и его собеседника, которым оказался ни много, ни мало, сам государь. М-да, весело... Кто бы мог подумать, что защиту главной царской резиденции так легко обойти? "Окно" не вызывает заметных возмущений, поскольку изначально подстраивается под "излучение" объекта-эталона, а "микрофон" и вовсе находится с этой стороны "окна", и не может быть засечён никакими фиксаторами расположенными по другую сторону "окна". Зато теперь мне отчётливо ясно, почему сильные мира сего так не любят грандов. Если уж даже "главные эфирники страны" в собственном доме не могут засечь такое вот проникновение, что говорить об иных людях?

От размышлений на эту тему меня отвлёк голос Бестужева, в котором неожиданно послышались нотки лёгкого, но искреннего возмущения. И ведь даже в эмоциях фонит! Актёрище...

— Государь, я бы знал, если бы моя дочь поддерживала связь с Николаевым, — гудел Бестужев.

— Уверены, Валентин Эдуардович? — тихим голосом поинтересовался его собеседник.

— Это же моя дочь, — с лёгким оттенком укоризны проговорил боярин.

— И невеста Николаева, которая, по слухам, любит его до беспамятства, — заметил государь. — Что ж, ладно. Оставим это. В конце концов, я даже благодарен вашему будущему зятю за то, что он наглядно показал моему сыну, чем люди отличаются от шахматных фигур. А служба в Ахтырском полку, надеюсь, закрепит это знание в его памяти навечно. Перейдём к нашим делам, Валентин Эдуардович. Какие новости из-за океана?

Глава 2. Волки, волки!

Как бы я ни хорохорился, но забыть о том, что фактически нахожусь в бегах, мне не удалось. Это я понял, когда вернувшийся из Кремля, Валентин Эдуардович поведал о своей беседе с государем и состоявшейся чуть позже встрече с готовящимся к отъезду в полк, цесаревичем. Уж слишком ощутимым было облегчение, накатившее после его рассказа.

— Сегодня, так и быть, можешь переночевать здесь, — прогудел Бестужев, бросив насмешливый взгляд в сторону дочери. — А завтра, зятёк, с утреца, как приедет Хромов, я обнаружу тебя в спальне дочери, и выпну из этого дома, прямо при челяди и дружине. У тебя, в конце концов, свой собственный дом есть, вот там с Ольгой и милуйтесь, сколько угодно.

— Будете играть обиду обманутого родителя? — догадался я, почёсывая пузо довольно тарахтящего кота, имени которого я пока так и не узнал.

— Недолго, — кивнул Валентин Эдуардович. — Но у меня ведь есть повод, не так ли? Подумать только, почти год родная дочь водила за нос, не желая признаваться, что знает о местонахождении своего жениха. Да ещё и умудрилась сбежать к нему под крыло, когда я искренне считал, что она занята полезным делом. Мало того, эта лиса ещё и подруг на обман подбила!

— А можно и я тогда обижусь? — весело спросила Оля. — Батюшка, сатрап и тиран спустил жениха с крыльца, чем не повод?! Обижусь и сбегу.

— Да пожалуйста, — фыркнул Бестужев. — Чай, ещё помнишь, где Кирилл живёт?

— Конечно, помню, — гордо кивнула Ольга, но, почти тут же нахмурилась и, чуть подумав, договорила: — только, я, наверное, вечером сбегу. Не раньше.

— Да? — Валентин Эдуардович с любопытством уставился на дочь. — А что так?

— Чтобы я успел к её приезду порядок в доме навести. Полы помыть, дорожки подмести... и так далее, — усмехнулся я, ничуть не сомневаясь в своей догадке. — Не хочет боярышня ручки в грязи марать. Невместно ей.

— Ну, это она зря, — протянул Бестужев. — Чисто там. Я же людей с пригляда за домом не снимал, а инструкция была — следить за порядком и вовремя пополнять припасы. Так что, максимум, что тебе там грозит, милая дочь, это необходимость застелить кровать свежим постельным бельём. Ну, а обедом-ужином тебя жених накормит, если не побрезгуешь, конечно. В чём лично я испытываю немалое сомнение. Уж если моя Раиса до сих пор его кулинарный талант поминает, это о чём-то да говорит, а?

— Тогда, да... — улыбнулась Оля, ничуть не смущённая "разоблачением" её хитрости. — Раз, порядок в доме наводить не надо, то я, пожалуй, выпнусь отсюда вместе с Кириллом. Скандалить перед отъездом будем?

— Ни-ни-ни, — замахал руками тот. — Никаких скандалов! Я порычу, пару ваз разобью, и хватит. Мне ж ещё на службу ехать, а если мы с тобой ссориться начнём, это на час крику будет, не меньше. Пожалей челядь, доченька, у них и так, после каждого нашего скандала всё из рук валится.

— Как скажешь, батюшка, — покладисто согласилась послушная дочка под наш смех.

Составленный Бестужевым сценарий был разыгран как по нотам. Прислуга ошалело хлопала глазами при виде невесть как попавшего в дом и комнату хозяйки незнакомца, сам боярин ревел медведем, обещая мне все кары небесные и, как и обещал, даже хлопнул со злости пару огромных ваз, стоявших в коридоре. Вот только, планируя этот ход, он даже не подумал предупредить меня о том, что бить горшки собирается, промахнувшись по мне "водяным бичом". И пусть промахивался он специально, но от силы, вложенной в технику, у всех окружающих волосы на затылках дыбом встали. И я, не исключение.

Присутствовавший при этом действе, Аристарх Макарович даже взялся увещевать не на шутку разошедшегося патрона, одновременно, украдкой от него же, подталкивая меня Эфиром к выходу в коридор. А там и Ольга вступила. Топнула ногой, рявкнула в лицо батюшке, что не желает слушать его ругань и, подхватив меня под руку, с гордо задранным подбородком, потянула за собой, в холл и на выход из дома.

Следом за нами, разбежались и остальные участники нашей экспедиции. Рогов, вместе с отрядом охранников и нанятыми кашеварами умотал обратно на Апецку, а ученицы воспользовались оказией и рванули к родным. Ну, я ведь обещал им трёхдневный отпуск? Вот и...

Дом в Сокольниках встретил нас с Ольгой тишиной и пустотой. Ну да ничего другого ожидать и не приходится... хотя, признаюсь честно, было у меня небольшое беспокойство по поводу состояния этого "имения". Что бы там ни говорил Валентин Эдуардович о пригляде за ним, но уж слишком часто в этом доме что-то происходило. То бандиты нагрянут, то наёмники... и ведь каждая сволочь норовила кавардак устроить!

Но нет, вопреки подспудным ожиданиям, дом, как и обещал Бестужев, оказался в полном порядке, и даже не производил впечатления покинутого жилища. Очевидно, люди боярина присматривали за моим имуществом со всей ответственностью. В доме ни пылинки, холодильник и погреб забиты снедью, дорожки расчищены от снега и ледяной корки, и даже незамерзающий пруд чист, словно слеза. Красота да и только.

Вопреки собственным словам, первым делом, Ольга пробежалась по дому, но, убедившись, что ни один уголок не требует внимания тряпки и веника, тут же нашла себе другую заботу. Я и опомниться не успел, как в подсобке загудела стиральная машинка.

— Кирилл, нам нужно в магазин, — сообщила невеста, ворвавшись в кухню-гостиную-столовую, пока я, стоя у холодильника, размышлял над меню грядущего обеда.

— Зачем? — обернулся я.

— Новое постельное бельё, — ответила Оля. — То, что лежало в шкафу, я забросила в стирку. Оно пыльное.

— Алексеевские ряды в десяти минутах пешего хода, — пожал я плечами. — Но если ты желаешь получить обед до наступления темноты, предлагаю разделить обязанности. Ты — за покупками, я — у плиты. Как тебе такой вариант?

— Блеск, — улыбнулась невеста. — Я возьму Рыжего?

— Он здесь? — удивился я. Почему-то мне казалось, что свой первый мотоцикл я оставил в Костроме. Или на Апецке?

— Стоит в гараже, — пожала плечами Ольга. — Заправлен и готов к поездке.

— Ну, раз готов... езжай. Только шлем не забудь надеть, — кивнул я и, чуть подумав, договорил: — заодно, купи хлеба, сметаны и, пожалуй, свежих овощей, на твой выбор. Здесь с ними полный швах. Ферштейн?

— Я-я, майн фюрер! — откликнулась она и, звонко чмокнув меня в щёку, умчалась прочь. Только входная дверь хлопнула. Егоза...

М-да, насчёт свободы выбора, это я погорячился. И ведь знал же, что поход в магазин для женщин сродни священнодействию, даже если речь идёт всего лишь о покупке картошки, но всё равно сглупил. Ольга вернулась домой через добрых два часа, когда обед уже давно был готов. Хорошо ещё, что я догадался оставить запечённое мясо в духовке, в режиме подогрева... иначе, боюсь, пришлось бы есть его холодным. Нет, можно, конечно, и так, но горячее ведь вкуснее!

После обеда и чая с выпечкой, прикупленной Ольгой в Алексеевских рядах, о чём-то задумавшаяся и невпопад отвечавшая на мои вопросы, невеста вдруг подхватилась и, в момент перемыв всю грязную посуду, вновь умчалась прочь из дому. На этот раз, правда, за пределы территории она выходить не стала, так что, сидя на веранде и попивая кофе, я имел возможность наблюдать все её метания по двору. Полюбовавшись за невестой, вихрем носящейся меж построек, я пожал плечами и, докурив сигарету, убрался в тепло дома. Захочет, сама расскажет, что её так увлекло, а у меня ещё имеются дела.

Словно отвечая моим мыслям, коммуникатор на руке завибрировал, сообщая о входящем звонке, и я развернул экран.

— Георгий? — моему удивлению не было предела. Вроде бы, только утром расстались, неужели у него уже что-то стряслось?

— Приветствую, атаман, — кивнул Рогов, но, появившаяся "в кадре", Инга моментально смазала весь официоз.

— Кирилл! Ты мне должен! — с улыбкой во все тридцать два зуба, заявила девчонка.

— Кому я должен, всем прощаю, — отмазался я. Ну... попытался. Не прокатило. Впрочем, с этой пигалицей такой подход ещё ни разу не сработал, так что, ничего удивительного.

— Ничего не знаю. Задание выполнено, с тебя два десерта, — насупилась та и, покосившись куда-то в сторону, решительно кивнула. — Четыре... точно, четыре десерта.

— Так, стоп, — замахал я руками. — Про задачи помню. Но о десертах в оплату речи не шло. Это всё-таки ваше домашнее задание, а не подвиг во имя Великих Сластей. Так, за что я должен платить?

— В качестве компенсации морального вреда, — неожиданно выдала малявка. — Мы с Анечкой тут скучаем, решаем всякие глупые задачки, роемся в рунных справочниках, а ты там в столице развлекаешься со своими ученицами. Без нас! Возмещай, а то отомстим. Неделю будешь под холодным душем просыпаться!

— Ну, если смотреть с такой точки зрения, — я "печально" вздохнул. — Каюсь. Исправлюсь.

— Во-от, другое дело, — важно покивала Инга и, спрыгнув с коленей брата, исчезла, на прощание махнув рукой. — Ждём дома, с десертами. Шестью! Не забудь!