Книга 6. Воздушный cтрелок. Опричник

Корец полный горячего красного вина, ароматного и густого, щедро сдобренного мёдом и специями, оказался в моих руках раньше, чем гости замерли на месте. Теперь моя очередь.

Два коротких шага вниз по широким ступеням, и серебряный корец с моим лёгким поклоном перекочёвывает в руки Илоны. Женщина втянула носом воздух и, почуяв аромат вина, сощурилась. В глазах мелькнула смешинка. А что я? Надо мной так же издевались! Традиция!

Но, видимо, не зря Илону Стенич прозвали ведьмой. Сверкнув довольным взглядом, она пригубила налитое в корец вино, поклонилась и... повернувшись, молча передала сосуд стоящему за её левым плечом бойцу. А тот, как ни в чём не бывало, принял корец и, в свою очередь, отхлебнув из него, передал соседу. И ведь всем хватило!

М-да уж... а ведь это заявочка на дружину. Не просто безымянных наёмников, выходит, Илона привела, а людей, что желают идти под мою руку в дети боярские. Что ж, намёк ясен, но... как говорится, будем посмотреть!

Последний из бойцов, водитель второго грузовика, демонстративно стряхнул наземь последние капли вина из корца и, поклонившись одновременно с товарищами, вернул мне пустую тару. Впрочем, та моментально исчезла у меня из рук. Гдовицкой, когда хочет, умеет быть незаметным.

— Добро пожаловать домой, Илона, — я-таки нашёл нужные слова и, обведя взглядом отряд Ведьмы, улыбнулся. — И вы, воины, чувствуйте себя как дома. Владимир Александрович, велите показать гостям, где они могут отдохнуть и освежиться с дороги. А потом, прошу всех к столу. Пировать будем.

— Благодарю, боярин. Отдохнуть и освежиться, это то, что нам сейчас нужно больше всего. А пир... какой воин от такой чести откажется?! — а голос-то у Ведьмы усталый. Видать, не так просто прошли её объяснения с роднёй и "Пардусами". Ну да, ладно, ещё успеем об этом поговорить. А пока, пора сворачивать эти танцы с бубном. Традиции традициями, но и перебирать с ними тоже не след. Всё же, не в пятнадцатом веке живём.

Разговор с Илоной состоялся поздним вечером, в моём кабинете и... в присутствии Гдовицкого. Пир, пиром, но набираться до потери пульса никто не стал, ни гости ни хозяева, а потому и беседа вышла вполне трезвой и рациональной.

Как я и подозревал, увидев отсутствие шевронов "Пардусов" у приведённых Ведьмой наёмников, из отряда Стенич ушла в одиночестве. Правда, она честно призналась, что даже не пыталась уговорить кого-то, выйти из состава "Пардусов".

— "Червонные" — семья, — со вздохом произнесла Илона. — По крайней мере, старики-старшины. А молодые всегда оглядываются на них и без одобрения командиров шага в сторону не сделают. Да и не нужны тебе зелёные бойцы, правда? В детях боярских, ещё куда ни шло, всё же, не одной войной живём. Но не в старшей дружине же.

— А эти бойцы... откуда? — спросил я.

— Пенсионеры, — неожиданно улыбнулась Ведьма. — Это ведь молодые всё рвутся на передовую. Романтика, соревнование, лихость и удаль... таким в наёмниках слаще, чем в боярской дружине. Да и свободнее. А лет в шестьдесят приходит понимание, что одним умением метко стрелять жизнь не ограничивается. Ты, Кирилл, может не знаешь, но для многих ветеранов, уход под руку сильного боярина — цель. Не всем везёт разжиться богатством, не каждый способен стать майором, а годы идут и моложе наёмник не становится. Да, кто-то уходит на покой и проедает собственный меч. Кто-то его пропивает, а кому-то такой итог претит. Особенно, когда в руках ещё есть сила и немалая, глаз меток, а чуйка работает что твой СЭК. Обидно разбазаривать свои знания без толку.

— И бояре такой лакомый кусок упускают? — удивился я.

— Почему же? — усмехнулась в ответ Ведьма, под подтверждающий кивок Гдовицкого. — Те, кому настоящие бойцы в дружину нужны, именно "пенсионеров" брать на службу предпочитают. Они и сами воевать умеют, и молодь натаскать способны. Бояре рекрутёров нанимают, те рыщут по приграничью, ищут... Иногда даже находят.

— Иногда?

— А ты думаешь, многие наёмники до солидных лет доживают? — развела руками Илона. — Один из восьми, в лучшем случае. Кто-то первого выхода не переживает, а не первого, так десятого. Кто-то, понюхав пороху и дерьма, умнеет и сам уходит. А кто-то в майоры пролезает. Вот и получается, что настоящих псов войны, что не один десяток лет с меча прожили, не так уж много остаётся. Да и среди них попадаются те, что не желают сменить наёмничий сухарь на боярский каравай. Привычка...

— Новости... — я задумчиво почесал кончик носа и уставился на Ведьму. — Но ты же понимаешь, что у меня в дружине синекуры не будет? Повоевать придётся обязательно.

— Разумеется, понимаю, — кивнула женщина. — И бойцы мои понимают это не хуже меня. Без хорошей потасовки с другими боярами, тебе имя роду не сделать. Другое дело, что люди, которых я привела... они же операторы тактиков, а в России их использование запрещено.

— Три сработанных тройки, по два ЛТК на один тяж, — кивнул я и прищурился. — А что, кроме как из-под брони по противнику шмалять, твои ветераны больше ничего не умеют?

— Обижаешь, — почти всерьёз возмутилась Илона. — Знаешь, как у нас в приграничье говорят? В тактике или без, наёмник остаётся наёмником.

— Самурай без меча, то же самое, что самурай с мечом. Только без меча, — пробормотал я и бросил невольный взгляд на согласно кивающего Гдовицкого. Вот, кстати, а что это мой начальник СБ молчит весь вечер?

И тот, словно почувствовал.

— Мне нужны досье на новичков, — медленно произнёс Владимир Александрович. И тут же получил кристалл с данными, от Илоны. Взвесил на ладони миниатюрное хранилище информации и, поднявшись из-за стола, глянул в мою сторону. — Через три дня отчёт и рекомендации будут готовы... боярин.

— Через два дня, — мотнув головой, отозвался я. — Времени мало, а дел много.

— Через два, — не стал спорить Гдовицкой и, тепло улыбнувшись Илоне, вышел за дверь. Что ж, одной проблемой меньше.

— А как родня отнеслась к твоему демаршу? — спросил я Илону после недолгого молчания. Та ухмыльнулась.

— Они пока не знают... как к этому относиться, — развела она руками. — С одной стороны, отряд остался без майора. Опять. И опять не без твоего участия. С другой стороны, моё майорство, так и так было вынужденным, а значит, по определению, временным. Думаю, придётся моему муженьку вновь примерить майорский темляк. Так что, никаких проблем с "Пардусами" у нас не предвидится, не переживай, Кирилл.

— Что ж... пожалуй, я тебе поверю, — кивнув в ответ на слова собеседницы, протянул я. — Тогда, нам осталось обсудить сейчас лишь один вопрос. Первое задание тебе, как командиру моей будущей дружины...

Илона моментально подобралась, от её расслабленности не осталось и следа. Замечательно. Эх, всё же как приятно работать с профессионалами!

А на следующий день меня вновь закрутила карусель дел. Но прежде чем я вернулся в столицу, на меня насел Стрелков. Наш "муж любечанский", наконец, смог хоть как-то разобраться с утащенным из-под носа людей отца Ефимия усыпляющим артефактом, и теперь горел желанием предъявить результаты работы.

А игрушка оказалась ещё той забавой. Совершенно иные принципы построения рунных цепей, да что там! Это даже не руника, в привычном её понимании. То, что смог расшифровать Вячеслав имело в своей основе совершенно иную знаковую систему. Намного более древнюю... и оказавшуюся смутно знакомой мне по некоторым командировкам в жаркие страны Чёрного континента.

— Это же иврит? — протянул я, разглядывая разнесённые по таблицам значки в продемонстрированном мне Вячеславом файле.

— Не совсем, — покачал тот головой. — На самом деле, это жуткая смесь арамейского и ханаанского, в обоих его проявлениях, то есть, иврите и финикийском. Но и это не всё. Смотри...

Таблицы поплыли по экрану вверх, и вот уже вместо крючков и закорючек, перед моим взглядом оказалась классическая латиница. Аббревиатуры?

— Они самые, — вздохнул Вячеслав. — Я не смог толком их расшифровать, но выделил явные операторы, соответствующие современной классической руннике. И скажу тебе, Кирилл: тот, кто придумал совмещение каббалистики и вот эту псевдоруннику, был гением или безумцем! Не знаю, чем ему не угодили руны Футарка, но он смог не только придумать им действующую замену, но и сплёл её с совершенно зубодробительной знаковой системой средневековых алхимиков. Как он заставил эту химеру работать, я не представляю. Но ведь заставил же!

— А сам принцип работы артефакта ты вскрыл? — нахмурился я.

— Да, там ничего такого уж странного... ну, почти, — запнулся Стрелков. — С воздействием я разобрался быстро. Это не классический физический подход. То есть, создать эфирную вибрацию с тем же воздействием не выйдет. Латинская аббревиатурная часть кода, которую я не смог сопоставить с классическими операторами, как раз и отвечает за тонкие преобразования, превращающие обычные эфирные волны в усыпляющее воздействие. Как? Понятия не имею. Да, а вот здесь, видишь? Вступает в действие арамейско-ханаанская абракадабра. Она отвечает за преобразование энергии в нужный эфирный сигнал. Странный сигнал... он больше похож на завывания каких-то буддийских монахов. Ну, знаешь, таких... которые ходят и Кришну славят?

— А преобразует он энергию Тверди?

— Её, только... вывернутая она какая-то, — Вячеслав взъерошил волосы на затылке и тут же недовольно мотнул головой. — Эта вязь не тянет чистую энергию земли, она использует какой-то смысловой эгрегор. Вот, опять латинские операторы, но тут попроще. Они явно задают параметры, определяющие возможность самого забора энергии земли.

— Не понял, — честно признался я. Вячеслав на миг задумался и щёлкнул пальцами.

— Ну... представь, что этот артефакт может работать, только если его воткнуть в землю, отвечающую определённым условиям. Скажем, с конкретным содержанием неких металлов или солей или... имеющую определённое название. Короче, отвечающую описанным этими операторами требованиям. Вот за что отвечает конкретно этот участок латинского кода. Есть соответствие, пошла энергия. Нет — костыль не работает.

— На черта такие сложности-то? — изумился я.

— Ты меня об этом спрашиваешь? — фыркнул Вячеслав. — Да я себе голову сломал, пока разбирался с этой дурью несусветной! Кирилл, я, может быть, и артефактор, и "муж любечанский", но это вот... Это издевательство над тонким искусством артефакторики! Убил бы того, кто эту дрянь придумал!

— Тише-тише, чего ты так взвился-то? — я попытался успокоить парня. Тот несколько раз глубоко вздохнул и, упав в кресло, с которого успел вскочить, пока возмущался, раздражённо свернул экран вычислителя.

— Ты не понимаешь, да? — печально воззрился на меня Стрелков и, явно не найдя в моём взгляде того, на что надеялся, вновь вздохнул. — Не понимаешь... Кирилл, я точно знаю, что использовать смысловой эгрегор для добычи энергии из стихии, не изменяя её — невозможно. Чтобы двигатель работал, огонь должен гореть, вода — течь, ветер — дуть, а песок — сыпаться. Это закон природы! А эта хрень его отрицает! Ну как так-то? И воздействовать на разум так, как действует эта дрянь, ни один артефакт известной мне школы тоже не может. Но вот, передо мной лежит "несуществующий" арт, отрицать действенность которого я не могу, потому что вижу её собственными глазами. И это бесит! Теперь понимаешь?

— Угу. Разрыв шаблона, называется, — я поднялся с кресла. Вячеслав же только плечом дёрнул. М-да, это ж надо, как его допекло-то! Кажется, пора менять тему, а то, не ровен час, спрыгнет с ума наш артефактор и амба. Инга с Анютой такую мстю устроят, света белого не взвижу. Не-не-не... срочно отвлечь бедолагу. И артефакт отобрать. Пусть о нём у отца Ефимия голова болит... Вот, кстати, а почему бы не расспросить дедка на эту тему? Его же люди игрушку "потеряли", значит, хоть какая-то информация о ней у Ефимия должна быть. Решено.

— Ладно, Вячеслав, не бесись, — я похлопал Стрелкова по плечу. — Попробуем обратиться к хозяевам этого костыля. Глядишь, и поделятся какой информацией... по-дружески, так сказать. Я заберу костыль?

— Забирай, чтоб глаза мои его не видели, — отмахнулся Вячко. — Всю возможную информацию с этой железяки я уже снял, вплоть до спектрального анализа.

— Вот и ладушки, — я кивнул. — А теперь, если ты успокоился, расскажи что там со связными артефактами для мелких.

В ответ, Вячеслав покосился на меня, как на врага народа.

Глава 5. Говорить — не мешки ворочать

Если приёмы и пиры были самой муторной частью дела, то официальную встречу с Громовыми можно без сомнений назвать самой напряжённой. Нет, если бы беседа состоялась между мной и дядей Фёдором, всё было бы куда проще, но, к сожалению, во время моего визита в "Беседы" там собралось слишком много народу. Древние пердуны — братья бывшего главы рода Громовых, очевидно, считали, что их племянник слишком юн и до сих пор нуждается в их поддержке и бесценных советах. Учитывая же весьма прохладные отношения между мною и старыми хрычами... по крайней мере, младшим из них, неудивительно, что встреча вышла куда более сложной, чем могла бы быть. Чего стоили только презрительное фырканье и ядовитые замечания деда Пантелея, всё никак не желающего забыть свой конфуз на устроенных им же испытании для близняшек. Сколько времени прошло, а он всё никак не угомонится!

Да и остальные старички поглядывали в мою сторону не слишком-то любезно. М-да, а я уже и забывать начал, каким "очаровательным" семейством могут быть бояре Громовы. Что ж, напомнили, спасибо.

Правда, стоит отдать должное главе рода, дядя Фёдор всеми силами старался сделать атмосферу более... дружелюбной, но эти попытки явно не вызывали понимания среди его старших родичей и их семей, привыкших видеть в Кирилле Громове никчёмного слабосилка и ничего более. Слухи о моём статусе? Так, слухи они и есть, кто ж им верит-то? Уж не умудрённые сединами бояре, точно. А уж если они не верят, то их чада с домочадцами и подавно.

М-да, надо всё же было явиться в гости при полном параде, глядишь, и обстановка за столом, к которому меня пригласили практически сразу по приезду, была бы поспокойнее. Но, уж как получилось, так получилось. И тут я должен признаться: сам себе злобный доктор. Поленился заскочить в Сокольники "окном", чтобы переодеться перед встречей с Громовыми, вот и результат.

Ну да, не столько поленился, сколько не хотел лишний раз светить своей физиономией перед Ольгиными подружками, оккупировавшими мой дом и устроившими в нём что-то среднее между свадебным салоном, модным ателье и клубом по змеи... прошу прощения, взаимным интересам. Бр-р! Да от одних только взглядов, бросаемых этими девицами в мою сторону, в дрожь бросает! А Ольга лишь хихикает да подначивает. Уже пару раз до ссор дело доходило. Не всерьёз, разумеется, а так, чтобы пар спустить. Всё же нервы нынешняя ситуация выматывает нам обоим. Ну и да, мириться после таких скандалов... приятно.

— Итак, господин наставник явился к нам за помощью в защите своих учениц, — под согласный гомон семьи, проскрипел Пантелей Громов, отвлекая меня от размышлений. — Чего и следовало ожидать от неоперившегося юнца...