— Кхгм, — смутился тот. — Понимаете, мы наблюдали за вами, как вы себя поведёте, и мой господин очень оценил то, что вы не стали выдавать меня Дамблдору. Вот, — Барти достал с полки запечатанный пакет, — он приказал вам передать это в качестве глубочайших извинений. Я хотел было вам в самом начале разговора отдать, но...
— Вау, сборник заклинаний за авторством Годелота, — прочитала Астория название шустро вытряхнутой из пакета книги достаточно древнего вида, и быстро перелистывая пожелтевшие от времени листы пергамента. — Я правильно понимаю, что мне только что подарили книгу, только за владение которой полагается Азкабан? — приподняла она бровь.
— Увы, большинство всех стоящих книг по магии объявлено жалкими министерскими трусами и недоучками, как тёмные и злые. Смею вас уверить, что это просто от зависти. Так что не стоит видеть в этом подарке какое-то второе дно или попытку вас подставить. Дело в том, что заклинания из таких ценных книг требуют от мага незаурядных способностей, которые недостижимы для грязнокровок и прочих нелюдей.
— Ну, с такой точки зрения, я тоже нелюдь. Ведь я не скрываю, что от человека у меня только внешность, — нехорошо прищурилась Астория.
— Ни в коем разе, леди. Вы само совершенство, и совсем не нелюдь, — струхнул Крауч, костеря себя за не сдержанный язык, ведь так можно и задание Лорда провалить.
— Тогда прощаю, — великодушно махнула лапкой туманница. — Не скрою — вы меня порадовали таким подарком. Буду считать, что прошлое недоразумение осталось там же — в прошлом. Однако, это совершенно не означает, что я немедленно прониклась к вам и к вашему движению восторгом и сочувствием.
— Но мы можем надеяться...
— Надеяться вы всегда можете, но я буду и дальше строго следовать требованиям нашего Кодекса, а в нём прописан жёсткий нейтралитет по отношению к внутренней политике людей. Можете даже не пытаться заставить меня ему изменить.
— А разве ваша соотечественница, нападая на Хогвартс, не нарушает этот ваш Кодекс? — сделал обходную попытку Крауч.
— Она слишком тупа, чтобы это осознавать, — с брезгливой миной на лице бросила Астория. — Сила есть — ума на надо!
— Мы могли бы объединиться... — Барти уловил нехорошо прищурившиеся глаза Астории и перестроился на ходу, будто бы внезапно кое-что вспомнив. — Я просто предложил... но вы же вроде как говорили Дамблдору, что связались как-то со своими. Почему бы им сразу не сообщить о вашей проблеме?
— Потому что вы не понимаете наших принципов существования. Слова — это просто слова, тем более без реальных фактов нарушения её Кодекса, и которыми можно легко ввести в заблуждение или недопонять. В этом случае нужны реальные аргументы и обоснования, которые я смогу предоставить только при личной встрече, когда передаваемую информацию нельзя исказить — тогда ей не отвертеться. Но ничего, я передам всю собранную информацию, когда вернусь домой.
— И когда это произойдёт?
Астория молча прошлась по кабинету под ожидающим взглядом Крауча.
— Не знаю. Это зависит не от меня. Там какие-то проблемы и поэтому мне желают удачи, терпения и... выкручиваться пока самой. Ну да ладно, не всё так плохо. На самом деле она хоть и сильна, но неуклюжа, и я всегда смогу от неё оторваться. Главное, чтобы она меня не зажала в каком-то закутке — тогда без шансов, придётся биться до последнего. Кстати, вы вроде хотели от меня помощи?
— Да, — ответил несколько растерянно Крауч, пребывая в своих мыслях. Кливленд, несмотря на бодрящийся вид, заметно нервничает и невзначай наговорила столько... и это требовалось тщательно обдумать. Он тряхнул головой — стоит закругляться, пока Кливленд не опомнилась. — Как я уже говорил, мой Лорд приказал мне попытаться решить проблему Д'Олонэ путём переговоров, и я хотел бы узнать у вас — нет ли какого способа с ней связаться? Со своей стороны я могу принести клятву, что не буду её провоцировать, атаковать первым. Моя цель — просто передать ей послание моего повелителя.
Астория задумалась, крейсируя по кабинету, покачивая рукой в воздухе в такт своим раздумьям. Таким образом прошло несколько минут, пока она, очевидно, придя к каким-то своим выводам, не развернулась лицом к Барти.
— Такой способ есть. Но почему я должна вам верить? Где гарантии, что вы с ней не договоритесь против меня у меня за спиной?
— Могу поклясться своей магией!
Х-хорошо, — Астория глубоко вздохнула, как перед прыжком воду. — Клятву вперёд.
Пока Крауч произносил слова клятвы, туманница молча внимала вербальным конструкциям, подмечая все логические огрехи, но совершенно не препятствуя им.
— Принимаю! — завершила она своей репликой клятву. — Линки!
— Да, хозяйка, — в комнате с хлопком аппарации появилась верная домовушка.
— Из моих вещей... авральный пакет... маяк... — отрывисто приказала она.
— Будет исполнено, — Линки сделала книксен и исчезла, чтобы появиться спустя пару секунд с небольшой пластиной в руке.
Астория забрала из рук домовушки свой заказ, отпустив ту скупым жестом, сделала несколько небрежных жестов над пластиной.
— Вот, — она протянула Краучу искомое. — Я убрала из неё мои идентификационные метки, так что она теперь полностью нейтральна, и сняла некоторые ограничители.
— И... и как ей пользоваться? — Барти недоумённо рассматривал самую обычную тонкую металлическую пластинку без каких-либо обозначений и надписей, но с небольшой канавкой посередине.
— Это одноразовый аварийный маяк. В случае попадания владельца в беду, он активируется самостоятельно, и любая из нас, услышавшая этот сигнал, обязана немедленно прийти на помощь. Но так как вы человек и вам недоступны некоторые функции, то вам, для активации, войдя в лес, надо его просто сломать. И так как я убрала из сигнала собственный идентификатор, то его можно будет сейчас интерпретировать, как сигнал-вызов о безусловной встрече. Но... — Астория сурово нахмурилась, — хоть я почти не сомневаюсь, что Д'Олонэ услышит его зов, тем не менее это накладывает и на вас определённые обязательства — вы выступаете 'просящей' стороной, и именно с вашей стороны не должно быть ни малейшего акта агрессии. Ни словом, ни действием! Это как у людей расстрелять парламентёра под белым флагом. Маяк даст вам, пусть и не стопроцентную, но всё же кое-какую защиту. И передайте Д'Олонэ, что я не хочу усугубления конфликта, и готова встретиться с ней для обсуждения возникших проблем на любой нейтральной территории.
— Можете не сомневаться, — довольный достигнутым успехом Крауч, осторожно, чтобы невзначай не сломать ценную вещь, убрал пластинку во внутренний карман.
— Отлично, — кивнула головой Астория. — Пожелаю тогда вам удачи и буду ждать вестей. Когда планируете пойти?
— Пока точно не знаю. День, два. Надо всё тщательно продумать.
— Думаю, тогда на этом всё, — Астория вежливо кивнула в прощальном жесте, выходя из кабинета преподавателя ЗОТИ, где её, уже на пороге, настиг вопрос в спину.
— Почему?
— Почему? — она повернула голову. — Потому, что я при любом исходе останусь в выигрыше: если Д'Олонэ вас убьёт, наплевав на маяк, то я буду точно знать, что она окончательно пошла вразнос и полностью недоговороспособна. Если же вы нарушите мои рекомендации и вздумаете ей угрожать в своём стиле, сдохнув в результате, то я особо не огорчусь. Согласитесь, вы официально, как Бартемиус Крауч, и так мертвы — поэтому, если именно вас не станет, то никто этого и не заметит. Потом, конечно, возникнут вопросы, но я-то в любом случае останусь в стороне от происходящего. Ну, а если вы с ней договоритесь, то моя текущая проблема наших с ней взаимоотношений станет для меня неактуальной, и я смогу спокойно сосредоточиться на своей главной задаче. Даже если вы испугаетесь и не пойдёте в лес, я ничего не потеряю, и для меня ситуация останется такой же как и сейчас. Но тем не менее — удачи вам, — туманница прикрыла за собой дверь, оставив Барти в кабинете.
Отойдя на некоторое расстояние и спрятавшись в небольшом закутке, она снова вызвала Линки.
— Флагман, — глаза домовушки тревожно обежали устало прислонившуюся к стене фигуру Астории.
— Вот, — Астория протянула домовушке подаренную книгу. — Спрячь эту гадость подальше, даже чтобы я не могла её найти. Потом передадим Бискайн, ей будет только в радость в таком поковыряться.
— Будет исполнено! Флагман, а вы...
— А я пойду в душ. Общаться с этим типусом на его языке... будто вся в ржавчине извалялась. Надо срочно почиститься!
— Удачной очистки флагман и... если этот вам так неприятен, то вы только скажите.
— Увы, он пока ещё нам нужен. Но, спасибо, Линки! А теперь иди.
Глава 62.Интерлюдия 4. Проблемы людей и Тумана.
Альбус Дамблдор устало прислонился лбом к стеклу окна, стараясь охладить голову и немного привести растрёпанные мысли в порядок.
Вся ситуация в замке шла просто кувырком. И, самое главное, ведь не было никаких действительно серьёзных предпосылок к такому развитию событий. Он раз за разом перебирал в голове всё произошедшее с начала этого учебного года и никак не мог уловить тот момент, где и в чём он ошибся. В какой точке ситуация стала неконтролируемой?
А ведь так красиво, казалось, было всё запланировано. Турнир Трёх Волшебников, участие Гарри в качестве независимого чемпиона, что должно было показать ему ангажированность завистливой и непостоянной толпы. Ценность дружбы и взаимопомощи. Подвести мальчика к очередному превозмоганию в смертельной опасности (сам Альбус практически не боялся случайной смерти своего протеже на турнире, ведь тому было предсказано пасть только от руки его врага и никак иначе). Ради этой цели он даже закрыл глаза на присутствие в замке тайного агента Волдеморт (Я не верю в то, что в каноне Дамблдор не был в курсе того, кто скрывается под личиной Грюма. Каким бы Крауч не был гениальным актёром, но полноценно и постоянно играть роль весьма неоднозначного персонажа с которым близко не был знаком, да ещё после многих лет пребывания в заключении, а затем и под империо своего отца... Даже Гарри на карте Мародёров так и верю, что старшекурсники самостоятельно сделали такую супер штуку, как всевидящая карта, которую больше никто не смог повторить) неоднократно замечал Крауча в замке. Скорее всего карта была привязана к системам Хогвартса и директор наверняка имел доступ к некому её аналогу, что и позволяло ему появляться в нужный момент важных событий. Ну и то, что участие Гарри в турнире (ведь косяк со стороны организаторов жесточайший) было просто спущено на тормозах, ибо при расследовании можно было выйти на истинного виновника, что было не в интересах директора.) — тем более, тот вёл себя смирно, всеми силами стараясь не привлекать к себе внимания, тем самым играя на руку планам директора. Рано или поздно Гарри встретится лицом к лицу со своим заклятым врагом, и пророчество исполнится тем или иным способом. То есть — или Гарри падёт от руки возродившегося Волдеморта, сделав того тем самым уязвимым для других волшебников, считай — его, Альбуса, или он убьёт Волдеморта окончательно, после чего возможны различные варианты...
Альбус поймал себя на мысли, что последние несколько недель, несмотря на всю важность этих планов, он о Гарри практически и не вспоминал. Там всё шло как и планировалось, а мелкие несуразности легко и привычно парировались, и поэтому не стоило лишний раз волноваться. Все его проблемы, тревоги и мысли в последнее время крутились вокруг одной строптивой белокурой особы, которая с грацией слона в посудной лавке громила вокруг себя любые планы на её счёт.
Видящая, она же — Астория Кливленд. Весьма привлекательная, самовлюблённая, независимая и чрезмерно уверенная в себе особа. И, что самое неприятное — её самодовольство было вполне себе обосновано. Она за пару месяцев заставила о себе знать всех, начиная от сокурсников, и заканчивая министерством. На памяти Дамблдора, таких персонажей, которые за такой срок смогли себя так преподнести, было пересчитать по пальцам одной руки, и то, как правило, это были уже опытные состоявшиеся маги, по воле случая оказавшиеся в эпицентре неких событий, а не сопливые школьницы без роду и племени.
Кливленд была сплошной загадкой. Появилась из ниоткуда и никаких следов её прошлой жизни не было обнаружено несмотря на все приложенные усилия. Феноменальная память, обучаемость, хладнокровие и... жестокость, точнее — жёсткость на грани жестокости. Кливленд без малейших колебаний прибегала к насилию, если её что-то не устраивало в происходящем, что сильно не вязалось в глазах окружающих с её обликом красивой хрупкой девушки, заставляя обманываться вновь и вновь. Да что там другие — он и сам был обманут в своих ожиданиях, поведясь на невинный вид с жалостливой историей об оторванной от дома, попавшей в беду девушке.
Хотя и злой назвать её было никак нельзя. Она с маниакальным упорством отстаивала свои личные границы и некие жизненные принципы, не позволяя никому их нарушать, но и сама первая не лезла на рожон, предпочитая сохранять со всеми определённую дистанцию, что, с учётом её несколько пренебрежительного отношения к окружающим, удавалось ей без особого труда. Так что за последний месяц Кливленд почти никого не отправляла в больничное крыло... хм... кроме преподавателей... и... ну да, благодаря организованному этой особой испытанию, больничное крыло оказалось забито под завязку легкоранеными и травмированными учениками на радость скучавшей без дела Поппи.
Дамблдор отлип от окна и раздосадовано потёр остывший от контакта с замёрзшим окном лоб. Похоже Кливленд просто задрала планку, и вместо приструнивания исключительно школьников включила ещё в свои списки и преподавательский состав. То-то Минерва старается в последнее время обходить её стороной при встрече.
Но... несмотря на все доставляемые проблемы, она постоянно умудрялась вывернуть происходящее так, будто это её специально спровоцировали и вынудили к 'ответу', тем самым всё время ставя преподавателей Хогвартса в крайне неудобное положение, когда стоило бы наказать нарушительницу, но и нельзя наказывать — ибо не она зачинщица конфликта. А если и наказывать, то как, если ей на дисциплинарные взыскания было попросту наплевать? Она себя вела так, будто у неё за спиной стоял очень влиятельный род с большой и волосатой лапой, способной дотянуться до любого недоброжелателя, и её абсолютно не волновало мнение окружающих на этот счёт. И это напрягало. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов, что всё это могло быть, на самом-то деле, просто отличнейшей актёрской игрой одной зарвавшейся девчонки, но, положа руку на сердце, сам Альбус в это не верил.
На своём жизненном пути он неоднократно встречал разных людей, как по личной силе и умениям, так и по социальному положению, и невербально считывать язык тела и жестов собеседника у него давно уже получалось на уровне инстинктов. И этот самый инстинкт ему настойчиво твердил, что от Кливленд стоит держаться подальше, несмотря на все возможные выгоды от 'сотрудничества'. У него не выходили из головы слова Минервы, когда та обронила, что Кливленд иной раз смотрит на неё будто палач со стажем, такой равнодушный холод сквозит в её глазах. Сам Альбус тоже не так давно пару раз уловил похожий момент, но так... вскользь, и твёрдой уверенности в этом не было, но червячок сомнения неприятно зашевелился.
