Он развернул его к себе и посмотрел в глаза.
— Ты — это ты. На самом деле, ничего не изменилось. Ты привыкнешь... Постарайся. Пожалуйста.
Лоррен некоторое время смотрел на него молча.
— Привыкну, вы правы, — с усилием проговорил он, — Никуда не денусь.
Филипп поднес его руку к губам и поцеловал уже зажившие костяшки пальцев.
— Иди, оденься. Мне нужно обсудить с тобой нечто важное.
— Что именно?
— Завтра мы ждем вождя местных цвергов.
— Тех самых, что выковали меч?
— Да, и сейчас я расскажу тебе, о чем хочу его попросить. Нам нужно как следует все продумать...
Лоррен отправился в сторону ванной, и от порога обернулся.
— Одеться... Скажите для начала, во что?
— Ах, черт! В самом деле... Одевай эти ужасные египетские шмотки и поедем по магазинам. Хоть развлечемся в кои-то веки!
— Ну, уж нет, я с вами не поеду! Развлечемся... Кто будет развлекаться? Только не я! Это же начнется как всегда: "то не бери, бери это, я лучше знаю, ты ничего не смыслишь, у тебя вкусы, как у докера". Имейте совесть! Избавьте меня хотя бы от этого!
Филипп смотрел на него растерянно.
— Но у тебя, в самом деле... Хорошо. Как скажешь. Я ни на чем не буду настаивать. Я просто буду бродить рядом, как молчаливое привидение...
— Вы думаете, я вам поверю?!
— Лоррен, — простонал Филипп, — У тебя новый облик, ты не справишься! Кончиться тем, что придется выбросить все, что ты купишь и заниматься твоим гардеробом заново! Ты этого хочешь? Не спорь со мной, прошу тебя! Нам надо одеть тебя побыстрее!
— Жизнь дерьмо, — мрачно сказал Лоррен и скрылся в ванной.
4.
Спустя еще пару ночей, когда удалось разобраться с самыми неотложными делами, Филипп решил, что пришла пора закончить историю с Кристианом. Кто-то звонил ему, не переставая, на протяжении последних дней, пока, наконец, в телефоне не сел аккумулятор. Надо было бы уничтожить телефон, но у Филиппа не хватило на это решимости. Как не хватило решимости выбросить вещи Кристиана в Луксоре. Он все привез домой. И все отнес в комнату, в которой жил Кристиан. И после запер комнату на ключ, запретив кому бы то ни было туда заходить. А телефон еще долго звонил и звонил из-за запертой двери...
Пройдет какое-то время и парня начнут искать. Можно, конечно, было бы наплевать на это, мало ли людей пропадает в Париже, тем более, что — нет трупа, нет и преступления. Но необычность ситуации как раз и состояла в том, что труп был, он расхаживал по городу, он собирался здесь жить.
Поздним вечером Филипп поехал к дому, где жили отец и мачеха Кристиана.
Дверь ему открыл мужчина, выглядевший весьма недовольным. В самом деле, время для визитов было не совсем подходящим.
— Чем могу вам помочь? — спросил он довольно резко.
Они были похожи. Отец и сын. Не точная копия, но очень много общего. Лет через двадцать Кристиан мог бы выглядеть примерно так же, он превратился бы в серьезного, представительного, красивого мужчину, из тех, кого морщины и седина на висках только украшают. От роли ангелов он перешел бы на роли романтических любовников, потом на роли благородных героев. Или притягательных злодеев. В любом возрасте он хорошо смотрелся бы на экране...
— Нужно поговорить, — сказал Филипп, на мгновение встретившись с мужчиной взглядом.
— Проходите... — после секундного замешательства ответил тот и отступил вглубь прихожей.
Филипп прошел мимо него в гостиную, где увидел молодую женщину, удивленную и немного взлохмаченную. Вероятно, она уже была в постели, когда раздался звонок в дверь.
— Ой, — сказала она, инстинктивным жестом плотнее запахивая на груди пеньюар, — Рене, я не...
Она не договорила, встретившись взглядом с вампиром.
— Все хорошо, — сказал ей Филипп, — Сядьте... И вы тоже садитесь, — добавил он, обернувшись к ее мужу.
Они оба аккуратно уселись на диван, рядышком, сложив руки на коленях, как послушные дети, готовые внимать.
— Кристиан заходил к вам вчера... — сказал им Филипп.
— О, как хорошо! — воскликнула женщина, — Он несколько дней не подходил к телефону, а потом и вовсе стал недоступен, мы начали уже волноваться.
Она бросила взгляд на мужа, словно хотела разделить с ним эту радость, но тот смотрел прямо перед собой.
— Он был за границей, — сказал Филипп, — И не взял с собой телефон. Ездил в путешествие вместе со своим любовником.
Лица людей на диване недоуменно вытянулись.
— Именно об этом он и пришел рассказать вам. Сказал, что ему надоело все скрывать, что он хочет быть с вами честным.
— Этого не может быть, — жестко сказал мужчина.
— Почему?
— Кристиан не может... Нет! — по лицу мужчины прошла судорога отвращения, — Это самый дикий бред, который я когда-либо слышал! Мой сын нормальный парень! Ему нравятся девушки!
Его лицо покраснело от гнева и руки сжались в кулаки.
— Рене, не надо... — тихо проговорил Николь, кладя ладонь на его кулак, но мужчина в раздражении отбросил ее руку.
— Так все и было, — задумчиво проговорил Филипп, — Вы набросились на него с кулаками, в желании то ли избить до полусмерти, то ли заставить признаться, что он пошутил. А Николь пыталась вас остановить. Она говорила, что дикость — это вести себя подобным образом. Что надо сесть и поговорить, и во всем разобраться. Но вы не желали слушать, ярость была слишком велика, и в тот момент никакие доводы разума не могли бы возыметь на вас действия. Кончилось все тем, что вы обменялись оскорблениями, и ваш сын ушел, хлопнув дверью. Он больше не будет вам звонить. И вы ему звонить не станете. И запретите Николь...
Филипп грустно улыбнулся, посмотрев в испуганные полные слез глаза женщины.
— Вы, конечно, не послушаетесь, вы будете звонить. Но абонент всегда будет недоступен. Вы решите, что Кристиан сменил номер и действительно вычеркнул вас обоих из своей жизни так, как и обещал. Он где-то здесь в Париже, с ним все в порядке, вы не беспокоитесь о нем и никогда не будете его искать.
Из глаз Николь скатились две огромные слезы.
— Но вы будете помнить его и любить. Вы, Николь... Именно вы, а не его отец и мать... Вы будете его любить и грустить оттого, что все так вышло.
Филипп наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Спасибо вам за это.
Николь разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Ее муж не удержался и притянул ее к себе, обнял.
Филипп оставил их и прошел в комнату некогда принадлежавшую Кристиану. Сам не зная, зачем. Наверное, хотел взглянуть на кусочек той жизни, что была у мальчишки до знакомства с ним, он ведь не успел ничего узнать о ней, совсем ничего...
Должно быть, здесь все еще оставалось на своих местах: кровать, аккуратно застеленная серым пледом — явно застеленная Николь, а не Кристианом, — шкаф, кресло, письменный стол с компьютером, заваленный учебниками и какими-то бумагами. Филипп взглянул на эти бумаги и увидел лежащую сверху распечатку карты из Интернета с помеченным на ней ночным клубом, где проходила хелоуинская вечеринка. Надо же, кажется, так давно это было... А ведь меньше месяца прошло...
Филипп смял карту и бросил ее в корзину для бумаг.
А потом ушел, тихо закрыв за собой дверь.
5.
Документы на наследство внезапно почившего Лоррена были готовы только через неделю, все же это было не просто — оформить все правильно, в соответствии с законами. А, учитывая тот факт, что, на самом деле, все делалось в обход законов, — подписи, печати и записи в реестрах ставились задним числом, — можно было сказать, что юристы проделали поистине титаническую работу.
Наследником умершего был объявлен его младший брат Шарль, спешно приехавший по этому случаю из-за границы.
Новость эта обрушилась на голову Мари-Сюзанн подобно наковальне, сброшенной с крыши небоскреба, и превратившей ее в лепешку, тонким слоем размазанную по асфальту.
Патрон действительно уехал куда-то надолго, никого не предупредив, что было, конечно, странно и подозрительно с его-то вечной манией все контролировать. Обычно уезжая куда-то, он раздавал сотрудникам гору указаний, и всегда оставлял Мари-Сюзанн возможность с ним связаться.
А сейчас он просто исчез.
Когда минули четверо суток с момента его отсутствия, Мари-Сюзанн, совершенно замученная вопросами сослуживцев и клиентов, обрывавших телефоны, решилась набрать не только общедоступный номер Лоррена, но и тот, личный, который знали лишь немногие близкие ему люди и который был доверен Мари-Сюзанн конфиденциально на случай чего-то совсем уж экстраординарного. Абонент оказался вне зоны действия сети.
Обескураженная этим, Мари-Сюзанн разыскала в документах кадровой службы домашний адрес Лоррена и его телефон, позвонила и туда, хотя была совершенно уверена, что данные эти липовые. Так и вышло.
После этого ей оставалось только ждать. И Мари-Сюзанн ждала... Ждала-ждала, пока не дождалась: спустя еще пару дней к ней в приемную явился молодой человек в элегантном костюме, представившийся сотрудником юридической фирмы с каким-то совершенно незапоминающимся названием, и заявил о том, что месье Лоррен трагически погиб несколько дней назад в авиакатастрофе. Якобы пилотируемый им лично частный самолет внезапно потерял управление или что-то вроде того и рухнул на поле где-то в Аквитании, разлетевшись на обломки.
Мари-Сюзанн слушала все это молча и очень внимательно.
Когда молодой человек закончил и посмотрел на нее, вероятно, ожидая какой-то реакции на свое сообщение, она улыбнулась ему лучшей из своей дежурных улыбок и сказала:
— Совершенно точно всего этого не может быть!
Молодой человек не удивился.
— Я понимаю, что это очень неожиданно, — сказал он, придав голосу необходимые в данной ситуации печальные интонации, — но, к сожалению, дело обстоит именно так. Вот, взгляните...
Он положил на стол чемоданчик и извлек оттуда пачку бумаг.
— Здесь заключение о смерти. И прочее... Ознакомьтесь с этими документами, пожалуйста, и передайте их вашим юристам. Завтра я хотел бы встретиться с ними, чтобы начать процедуру вступления в наследство...
— Вступления в наследство?.. — пробормотала Мари-Сюзанн, тупо глядя на подсунутый ей бланк гербовой бумаги, и не в состоянии сосредоточиться на том, что там написано.
— По завещанию, — подтвердил молодой человек.
Мари-Сюзанн медленно подняла на него глаза, и молодой человек невольно сделал шаг назад, словно испугался, что эта девушка сейчас вцепится ему в физиономию.
— Прекратите это немедленно! — воскликнула она звонким голосом, — Вы что, не слушаете меня?! Я говорю вам, что это совершенно невозможно! Невозможно, чтобы он погиб в авиакатастрофе! Что за авантюру вы собираетесь провернуть?! Как ваше имя? Кого вы представляете?
Молодой человек осторожно протянул ей визитку.
— Я передал вам все бумаги, — сказал он мягко, — Ознакомьтесь с ними. Там вы найдете всю нужную информацию. И сможете проверить мои слова.
Еще пару мгновений молодой человек смотрел в полыхающие гневом глаза секретарши, потом, старясь не выпускать ее из виду, отошел к кулеру и налил воды в пластиковый стаканчик.
— Еще раз повторяю вам: я очень сожалею, — произнес он, протягивая стаканчик девушке, но, так как та по-прежнему сидела неподвижно, просто поставил его перед ней на стол.
— И вы и те, кто подослал вас, очень пожалеете об этом, поверьте! — проговорила Мари-Сюзанн сквозь зубы и улыбнулась. Как ей показалось, зловеще.
Неизвестно, что подумал по этому поводу молодой человек, но он больше не пытался с ней спорить и благоразумно ретировался, оставив, впрочем, на столе все эти бумаги, непонятного содержания.
Мари-Сюзанн потянулась к телефону, чтобы звонить в юридический отдел, но передумала, увидев, как дрожат ее руки.
Так дело не пойдет.
Она сделала глоток воды из стаканчика, потом смочила ладонь и провела ею по лбу. Нужно успокоиться... Нужно начать соображать. Лоррен не мог умереть глупо и внезапно, как это часто случается с людьми. Потому что он-то не человек!.. Он что-то задумал, — как это бывает у вампиров? — прикинуться мертвым, все бросить, сменить личность... Это ведь неизбежно, учитывая, что они не стареют. Но почему именно сейчас?! И почему он не предупредил ее?! А с чего вдруг ему понадобится ее предупреждать?..
От этих рассуждений Мари-Сюзанн должно было стать легче, но почему-то не стало. Она знала Лоррена достаточно хорошо, чтобы не верить в то, что он устроил бы что-то такое спонтанное, без подготовки. А вдруг — и правда... Что если вампиры могут умирать так же глупо и странно, как люди?
Мари-Сюзанн тихонько заскулила, зажав ладонью рот, не в силах совладать с накрывающей ее паникой.
Как она будет жить без него?! Как?!
Черт! Если бы только у нее был телефон Данвиля, она бы позвонила ему сейчас и все выяснила! Но нет! Она ведь сочла неуместным просить у него номер! Думала — это совсем ни к чему! Впрочем, Данвиль мог тоже... Что если они летели вдвоем?..
Мари-Сюзанн глубоко вздохнула и очень медленно выдохнула, считая про себя до десяти. Она должна взять себя в руки. В любой момент сюда могут войти. Кто угодно... Девчонки из бухгалтерии за печатью. Кто-то из менеджеров. Тот же Жан-Люк, — пока патрона нет, он ходит сюда, как к себе домой, по десять раз на дню.
Она не должна выглядеть слишком уж расстроенной. Все должно быть в меру.
Девушка вышла из-за стола и пошла в уборную, примыкавшую непосредственно к приемной. Там перед зеркалом она поправила макияж, выпила еще воды, и потом отправилась звонить юристам.
...Все оказалось именно так, как и говорил молодой человек. Впрочем, немного придя в себя, Мари-Сюзанн и сама поняла, что он не стал бы врать, это было бы слишком невероятно. Просто он застал ее врасплох. Она была шокирована и вела себя неприлично. И непрофессионально... Ужасно.
Этот юрист явился и на следующий день, с группой таких же молодых, самоуверенных и наглых коллег, и — когда думал, что она не смотрит на него, — поглядывал на Мари-Сюзанн с настороженным любопытством. Но к счастью, общаться им больше не пришлось, — эту миссию взял на себя юридический отдел.
А у Мари-Сюзанн была своя миссия.
Она должна была организовать все для церемонии прощания, которая должна была пройти еще через день в ритуальном зале какого-то похоронного бюро, куда останки Лоррена прибыли еще вчера. И откуда позже они должны будут отправиться на родину усопшего, в Нормандию, чтобы быть захоронены в старинном семейном склепе.
Цветы, венки, прощальные речи, которые нужно расставить согласно субординации, попытки подсчитать, сколько человек захотят отправиться на церемонию, как их всех туда отвезти и потом увезти... От всего этого пухла голова. К тому же Мари-Сюзанн постоянно отвлекали потрясенные новостями сотрудники и особенно сотрудницы, задававшие идиотские вопросы типа: "как же это так?" и "что же теперь будет?" и "кто теперь будет управлять компанией?". Как будто она имела хотя бы малейшее представление об этом!
Новый владелец компании, какой-то невесть откуда взявшийся Лоррен-младший, в офис не являлся ни разу. Мари-Сюзанн сообщили только то, что он будет на церемонии прощания. И ей было очень, очень любопытно на него взглянуть... Впрочем, — не ей одной.
