Представив в эту минуту лицо тети, я с достоинством развернулась и подошла к противоположному борту, уже там громко расхохотавшись. Спину жгло, так что не приходилось сомневаться, что почтенные матроны следят за каждым моим движением, чтобы потом всласть посудачить. Матрос на вышке что-то крикнул вниз, сначала капитану, а потом и назад, рулевому. Митиная дернулась, с трудом, немного забирая на левый борт. Порыв ветра вздул флаг на первой мачте, и по приказу капитана матросы устремились по канатным лесенкам наверх, чтобы развернуть малый треугольный парус. Наполнившийся парус немного приподнял судно, уменьшая его посадку, и позволил спокойнее и плавнее сделать крен влево. Заскрипела обшивка, когда по дну что-то ударило. Капитан выплюнул изо рта трубку и заорал уже в полный голос, костеря нерадивого рулевого, что в очередной раз провел митинаю над близким в этом месте дном.

Я не вслушивалась в эту перебранку, но представила каково пришлось тем, кто сидел в этот миг в каютах. Чутье меня не подводило. С митинаей ничего не произошло, лишь немного пострадал слой на просмоленных досках. Но течи от этого появиться не могло.

Успокоившись, капитан обошел груду в центре палубы и уселся обратно, стараясь совладать с выступившими на лице красными пятнами. Малышня, до этого спокойно игравшая возле ящиков, притихла.

Через считанные минуты на палубу выбежали все пассажиры, требуя объяснений. Вперед всех вырвалась дородная темноволосая женщина. Она упирала руки в бока и громко голосила что-то про условия перевозки. Налегая на свое положение и известность. Почему-то ее лицо показалось мне смутно знакомым, но я так много людей повидала за годы учебы, что вполне могла спутать ее с кем-нибудь.

Последним на палубу вышел Карр. Вид у парня был сонный, куртку он успел натянуть лишь на одну руку, волосы справой стороны облюбовала корова, а ботинки он затянул до половины.

— Что тут случилось? — хрипло спросил он у меня, поправляя волосы. — Ой, смотри, это же Знойная Бло!

Теперь, после напоминания Карра, я вспомнила женщину, сообразив, что никогда не видела ее столь просто и неприметно одетой. Певица, авантюристка, она путешествовала из уголка в уголок континента, покоряя города. Кажется, она очень понравилась отцу в прошлое свое появление в Тассоли.

Что только про нее не говорили! И что она трижды была замужем. И что все мужья умерли. Ей приписывали то троих, то пятерых детей. Огромное состояние и спасение нескольких жизней. Я же видела перед собой самую потрясающую рассказчицу, какие мне встречались.

— Орика? — Девочка держалась за юбку слабо стоящей на ногах молодой женщины.

— Да? — Малышка осторожно отстранилась от матери и подошла к нам.

— А что здесь делает мадам Бло?

— А вы ее знаете? — удивилась девочка. — Эта тетя такие сказки знает! Заслушаешься.

Я подавилась, вспомнив, что больше всего в арсенале мадам Бло превалировали пошлые истории из ее юности.

Переключившись на Карра, я жестко отчитала его за зевоту, которую он мне старательно демонстрировал, на что сокурсник смачно зевнул еще раз.

— Ты ее знаешь? — вяло спросил он, натягивая куртку.

— А кто ее не знает? — вместо меня ответила мать Орики. — Мадам все знают!

Карр растянул губы в улыбке, хотя я не заметила в лице парня ни тени радости.

— Эмма! — вскричала упомянутая мадам, расталкивая других пассажиров со своего пути. — Я не ожидала увидеть здесь мою любимую крошку!

Я вынужденно улыбнулась и позволила прижать себя к необъятной груди певицы.

— Я в восторге! Я в восторге, что встретила тебя здесь, мое солнышко! Невероятная встреча. Особенно приятно, что после этого ужасного города... — Мадам сплюнула за борт. — Мукошь меня разочаровал. Князь Тривс на самом деле такой отвратительный, каким его описывали. У меня было назначено выступление на сегодня, обещали отличные деньги, а в итоге я на рассвете получила послание, что выступление отменяется. Такое хамство! Я ведь ехала в столицу с намереньем заработать, сняла лучший номер в самой дорогой гостинице города, ожидала неплохих денег от князя, а в итоге пришлось укатить несолоно хлебавши! Да еще на дорожку столько всего выслушала, когда попыталась получить деньги за само приглашение.

— Неужели князь позволил себе оскорбить мадам Бло? — я в недоумении воззрилась на женщину.

— Ах, милая, давай присядем где-нибудь и я расскажу тебе эту историю.

Отвязавшись от настырной Орики, желавшей узнать подробности, мы с Карром спустились вниз, в каюту певицы. Милостиво разрешив мне сесть на свою кровать, а Карру на стул, мадам со вздохом устроилась на скамеечке под окошком, расправив свои многочисленные цветастые юбки. Удостоверившись, что прическу не растрепал ветер, леди Бло улыбнулась нам и трагично сдвинула брови, готовясь поведать свою историю.

— Дело в том, родная, что меня князь не принял! Его ответ я получила через кого-то из слуг, что просто нелепо и неприемлемо. Я не какая-то там девчонка из едальни, что поет за три медяка между столиками. Я не знатная дама, естественно, но давно заслужила свою репутацию и уважение очень многих. Многих! И тебе я благодарна, моя милая. Если бы не ты, того приглашения в Элессон не случилось бы никогда. Теперь меня привечают с невероятным почтением в Лессе. Сам Его Величество хвалил и приглашал, а это дорогого стоит, уж поверь мне, человеку, что за тридцать лет исколесил все дороги княжеств.

И тут я получаю ответ от слуги, который даже не попытался отнестись ко мне с должным... Ах, это воспитание! В годы моей молодости, ребятки, слуг выбрасывали на улицу, если они не уважали каждого, кто приходил к их господам.

Я помню замечательную историю о старом князе Адиррена! Какой был мужчина! — Леди Бло мечтательно закатила глаза и с нежностью причмокнула губами. — Вот он считал гостеприимство первейшей своей обязанностью. Гости его замка никогда не могли найти хоть что-то, к чему можно было бы придраться. А все из-за слуг. Их князь отбирал лично. Даже помощника конюха он нанимал сам, отодвигая в сторону иные дела.

А однажды, как мне рассказывали, устроил своим слугам настоящий экзамен. Заранее дав приказ, что любой пришедший к князю на прием, может получить аудиенцию, Его Светлость переоделся в лохмотья и поднялся по лестнице к замку. Слуги его не признали, естественно, но никто из них, помня о приказе хозяина, не посмел выгнать бродягу. Когда к вечеру господин не объявился, слуги, поразмыслив, устроили побирушку в гостевом крыле и приставили за ним следить человечка, чтобы пришлый не украл что-то ценное. При этом обращались вежливо, хотя обноски на человеке были настолько вонючи, что постельное белье после такого стоило не стирать, а сразу сжечь. Проведя ночь в качестве такого незваного, но с почтением принятого гостя, князь на утро вернулся к своему нормальному виду и похвалил слуг, повысим им всем жалованье сразу вдвое.

— Ой, враки все это, — покачала я головой. — Такого не бывает. Откуда только вы собираете эти истории, мадам Бло?

— Ах, зайка! — Женщина с нежностью покачала головой, глядя мне в глаза. — Я ведь не всегда была "Мадам Бло"! В далекой своей юности мне довелось жить в Адиррене и служить в княжеском замке. Старого князя я уже не застала, как ты понимаешь, но слуги вечерами всегда вспоминали истории, рассказывая их за доброй чашкой теплого эля.

— Неужели? — я покачала головой и подалась вперед, чтобы устроиться поудобнее.

— Никто об этом не знает, как ты понимаешь, — женщина довольно усмехнулась и поправила брошь на лифе платья. — Мне нравится, что все вокруг сочиняют сказки о прошлом такой особы, как я. Еще никто не смог угадать, а я просто никому не раскрываю своих тайн. Надеюсь, — она перевела взгляд с меня на Карра и обратно, — вы так же сохраните это в секрете. Зачем кому-то знать, кем была Знойная Бло несколько десятилетий назад.

— Вам незачем спрашивать, — уверил женщину мой сокурсник. — Конечно же все сказанное вами останется только в этой комнате.

— Тогда я могу рассказать о том, что мне пришлось пережить в замке князя. Хуже не будет...

Я едва сдержала улыбку. Самой очень хотелось узнать, что же произошло после нашего исчезновения. Карр напрягся не меньше меня и нервно потрогал повязку на голове.

— Я была крайне раздосадована, когда меня выставили вон, ничего не объяснив. Разве что на улицу не выкинули... Я даже боялась, что слуга спустит меня и моего носильщика с лестницы, — леди вытащила из корсажа платочек и нервно им обмахнулась. — Разумеется, мне хотелось понять, что же стало причиной для столько грубого обращения, и маленький парнишка-слуга, выбежавший из ворот через несколько минут после нас за пару медных монет все рассказал.

Соврал, уверена, но что-то в его баснях уж точно верно, не так ли?

Ночью произошло что-то совершенно необъяснимое. Будто бы все обитатели замка заснули таким крепким сном, что никто не проснулся, когда обвалился потолок в коридоре, соединявшем два крыла замка. Крыша не пострадала, но с чердака насыпалось столько мусора и пыли вперемешку с камнями, что там невозможно пройти.

Никто не пострадал во время обвала. Но два брата княгини не проснулись, даже когда их попытались разбудить. Они будто бы бредили, не открывая глаз, кричали, шептали непонятные фразы, чего-то требовали. А после утихли... Их решили не трогать, дать прийти в себя, но когда заглянули через час, то обнаружили обоих с перерезанными глотками.

Представьте, каково!

— Двое? — переспросила я, стараясь ничем не выдать свою тревогу. — Я... слышала, что у княгини гостили три ее то ли брата, то ли кузена.

— Да, это еще страннее, дорогая, — кивнула Бло и продолжила: — Третьего никто не видел! Бурон, кажется так его зовут. Так вот, этого Бурона нет в замке! И князь бьет тревогу. Якобы пропали какие-то важные бумаги...

Мы с Карром переглянулись и промолчали, хотя мне хотелось переговорить с сокурсником, обсудив случившееся.

Ни я, ни тем более он не трогали Эмира и Трувона, а мои чары не могли привести к столь радикальному исходу. Значит, кто-то сознательно избавился от этих легардов, воспользовавшись их не способностью к сопротивлению. Полуоборотни живучи, но не настолько.

— Интересно, куда же подевался Бурон... — тихо пробормотал Карр, глядя мимо леди Бло в окно.

— О, и последнее известие, которое сообщили нам, когда митиная отчаливала, — спохватилась женщина. — Неподалеку от причала рыбак на рассвете видел мужчину... мертвого мужчину в воде. Его или утопили, или просто сбросили в воду, надеясь, что Верткая затянет тело в свои заводи.

Выслушав все это, я так испугалась, что решила немедленно уехать из Мукоша, Эмма, — мадам прикрыла веки и прижала платочек к груди. — Страшный город. Никогда более туда не вернусь.

— Нам, похоже, так же не следует туда возвращаться, — тоскливо признал Карр. — Наша практика, Эмм, с каждым днем все больше и больше напоминает мне попытку убрать лишних студентов.

Я опешила и перевела взгляд на сокурсника, не веря своим ушам, но сразу же успокоилась, сообразив, что парень просто попытался пошутить.

— Спасибо, что рассказали нам, мадам Бло, — обратилась я к женщине. — Мы, если говорить по правде, даже не знали, что же произошло в замке, хотя были гостями князя вплоть до полуночи.

— О, милая, так вы там были? — женщина прижала руку к сердцу. — Вот почему у вашего спутника перемотана голова... И ваша рука...

Я дернулась, как от удара, неожиданно сообразив, что забыла про боль в ладони. Повязка надежно охватывала кисть, но под ней уже не было раздробленных костей и разорванных мышц. Меня терзало свербящее желание размотать бинт и посмотреть на руку, но я сдержалась, позволив себе лишь притопнуть ногой. Нога так же не болела, хотя, зная себя, я ожидала, что в ближайшие несколько дней так и буду ходить прихрамывая. Бинты уже не сжимали стопу и сустав, а свободно болтались внутри носка.

Немного помолчав, я решительно сказала:

— Извините меня, но что-то кружится голова...

Выбежав на палубу, я размотала бинт с удовлетворением осмотрев несколько едва заметных шрамиков. Самое долгое через неделю и они пропадут. Столь быстрому выздоровлению я наверное была обязана Кланту, иначе я чего-то не знала про собственные возможности.

Эта мысль позабавила, так что подошедший ко мне Карр увидел довольную ухмылку у меня на устах.

— Что тебя так развеселило? И почему ты убежала? — молодой человек оперся на борт митинаи, следя, как волны разбиваются о толстые корабельные доски обшивки.

— Ничего особенного... — я небрежно пожала плечами. — Просто захотелось подышать свежим воздухом.

— Что ты думаешь обо всем... этом? — осторожно уточнил парень. — Странное дело, ты не находишь?

Я не ответила сразу, постаяла с минуту, наблюдая скользящий мимо берег реки. Тут и там к воде спускались густые заросли ивняка, их гривы отчетливо шуршали, обротясь к нам матовой изнанкой листьев.

— Есть две вероятности, — медленно начала я. — Во-первых, мы не знаем, где Эфрон. Из этого логично предположить, что он может попытаться нас преследовать. И возможно, он сам избавился от тех легардов.

— Но ты в это не веришь? — догадался Карр, и я согласно кивнула.

— Эта версия... Да, она имеет право на существование, но, во-вторых, я слишком хорошо знаю одного киашьяра... — Мне не хотелось озвучивать свою версию сокурснику, но я отбросила глупые страхи: — Думаю, Клант не только забрал нас из замка, но и побеспокоился о тех легардах. Киашьяр, когда это нужно, становится очень суров. Даже жесток. И это в его духе — избавиться от врагов лично.

— А как же Бурон? Почему тех этот твой... — Карр брезгливо наморщил нос. — Почему Клант не избавился от Бурона там же, в замке?

Я философски пожала плечами. Ответа у меня не было, а предполагать что-либо казалось глупым.

— Видно Бурон за нами погнался, — хмыкнул сокурсник. — Ну и...

Я улыбнулась, вспомнив один день, надолго врезавшийся в мою память.

В тот год мне было то ли девять, то ли десять лет. Уверенность в собственных силах еще не успели из меня выбить в Академии, а страхи — напомнить о своем существовании. Отец часто меня ругал, хотя виделись мы редко уже тогда. Я привыкла к подобному, считая это лишь формой проявления его любви. В глазах князя часто отражалась тоска, а за ужином он вспоминал годы, когда и Эвила, и Вира еще были с нами. Мое сердце каждый раз, даже теперь, наполнялось сочувствием, когда я вспоминала, что ему приходится существовать между трех огней: леди Севиль, Ольма и Савир.

Никакое воспитание и ворох учителей не могли заставить моего племянника уважать старших. Отец из-за этого не переживал, давно разуверившись вбить толк в парня наказаниями. Но когда он предложил Ольме отдать сына в ученики наместнику Тилта, чтобы мальчик научился управлению, а за одно и уважению, сестра и тетя встали грудью, готовые разорвать князя на части, но не отпустить дрянного мальчишку из Алора. Я попытку князя безоговорочно одобрила, надеясь, что в дальнем и пограничном городке у Савира будет меньше возможностей для глупостей и наглых выходок, но кто ж меня слушал!