Приговор

— Неужели вы до сих пор их не убрали? — удивилась она.

— Одни убрали, другие появились. Это последний вопрос?

— Ты так и не ответил, — запротестовала она. — Что-то ты темнишь! Жаждешь борьбы и говоришь, что её нет у богатых, а сам забрасываешь меня деньгами. Где логика?

— Я сказал не так. Она есть, но у немногих богатых, и чем богаче такие люди, тем выше может быть накал этой борьбы.

— Может, мне остаться бедной и побороться без накала? — мрачно сказала Вера. — Судя по твоим словам, мне уготовано что-то ещё, помимо музыки и книг.

— Борьба бедного имеет смысл, но в ней мало интереса, — сказал глюк, — а ты по натуре не боец. Если у тебя всё отобрать, опустишь руки и станешь плакаться. Тебя нужно по-настоящему чем-то увлечь, приучить к богатству и вниманию, а потом...

— Всё это отобрать, — закончила она за него, — чтобы я выцарапала глаза тому, кто это сделал.

— Не совсем так, но наверху не удержишься без драки. Это только кажется, что достаточно иметь талант и получить признание, чтобы жизнь пошла как по маслу. Если в твоей будет слишком много масла, я это подправлю.

— Ну ты и свинья! — рассердилась она. — Тянешь наверх и заранее готовишь неприятности. Тебе нужно щекотать нервы, а не подумал о том, что меня могут слишком сильно ударить?

— Погибнуть я мог и дома, — ответил глюк. — Это ведь тоже игра. Я вкладываю в тебя свои силы и знание и даю возможности, которых нет у других. За всё нужно платить, и твоя плата будет тем, что я называю яркой жизнью. Уйду, тогда можешь жить тихо, только к тому времени ты сама не захочешь тихой жизни. Я уже говорил, что борьба затягивает. Давай на этом закончим. Займись медитацией, иначе будет трудно уснуть.

Расстроенная разговором Вера послушалась его совета и скоро уплыла в сон. За ночь она хорошо отдохнула, и вчерашний разговор уже не портил настроение. Если будут неприятности, то нескоро, а впереди целый день шопинга! Нужно выбрать ковёр и гардины для комнаты и посуду для кухни, набить продуктами холодильник и купить кучу полезной мелочёвки. И это только для квартиры, а сколько всего нужно покупать для себя! Она собрала в саквояж то немногое, что хотела забрать с собой, включая и несколько фотографий из семейного альбома. Пусть пассия Василия или он сам рвут остальные, а у неё останется память.

На завтрак не было ничего, кроме чая, поэтому Вера закрыла квартиру и направилась к станции метро. Позавтракала в кафе рядом со своим новым домом и занялась покупками. Денег было море, поэтому она сговорилась с таксистом, который возил от магазина к магазину и помогал укладывать покупки сначала в багажник, а когда его заполнили, то в салон. Доставку оформила только для ковра, а остальное увезла на машине. Вроде продумала всё, но вскоре выяснила, что многого не хватает. Был составлен ещё один список и нанят другой шофёр. После второй поездки долго наводила порядок, после чего приготовила себе сразу обед и ужин и поела.

— Можешь забирать квартиру, — позвонила она Василию. — Если нужны ключи, созвонись и приезжай. Я приеду только для того, чтобы сходить в загс за разводом.

— Тогда и привезёшь, — ответил он. — Счастья тебе.

Она хотела ответить, но он уже разорвал связь. Не прошло и минуты, как Вере опять позвонили.

— Здравствуйте, Вера Николаевна! — услышала она голос Малевского. — Как и обещал, звоню после возвращения. Вы не выбросили мою визитку?

— Ничего я не выбрасывала и рада вас слышать, — ответила Вера, — только вы почему-то рано вернулись. Вам положено отдыхать ещё три дня.

— Какой без вас отдых! — сказал он. — Вы уехали и установилась дождливая погода, поэтому я решил вернуться, тем более что ехал не лечиться, а отдыхать.

— Так это дожди виноваты или я? — засмеялась Вера. — Можете не отвечать. Вы звоните отчитаться в приезде или есть повод?

— Хотел завтра забрать вас к себе. Будут друзья, с которыми вы хотели познакомиться. Ваши дела это позволят? Я хотел приехать за вами в шесть вечера.

— Формальности с разводом выполнены, квартиру я получила и привела в порядок, так что относительно свободна, — ответила она. — Дела есть, но они не помешают провести с вами вечер. Записывайте адрес.

Закончив разговор, она провела ревизию своих вещей и осталась недовольна. Ни одно из трёх купленных платьев не годилось для вечера, да и туфли были повседневными на низком каблуке. Завтра нужно было идти в магазины и всё покупать.

— Купи гантели, — сказал глюк. — Для начала хватит килограммовых. Пока с ними не позанимаешься, на тренажёрах делать нечего.

Утром Вера сделала зарядку и занялась приготовлением завтрака.

— Надо заканчивать с готовкой, — сказал глюк. — Держи что-нибудь в холодильнике для ужина, а завтракать и обедать ходи в кафе. В том, где ты вчера была, неплохо готовят, и оно рядом с домом. Учись экономить время. Пока его у тебя много, но так будет не всегда.

— Хорошо иметь внутренний голос, — сказала она, с аппетитом уминая яичницу с салатом. — И не такой, как у американских ковбоев, а чтобы снабжал деньгами и давал советы, как откосить от работы. Что бы я без тебя делала? Можешь не отвечать, я просто так сказала. Слушай, глюк, как думаешь, ты один на нашей планете или таких заключённых может быть много?

— Наши летают на Мирт виртуально, но у них полно других гостей. Только никого не станут хватать без причины, и причина должна быть весомой. Повсюду регистраторы, поэтому не будет произвола. Если я и не один, тебе-то что? Ну сидит в чьей-то голове какой-нибудь неудачник и что-то бубнит. Наверное, он уже в психушке. Без моих знаний можно только изучать память тела и вести воспитательные беседы. И подсадят его не в преуспевающего человека, а в... Ну ты поняла.

— Это для наказания. А если они так развлекаются или захотят занять головы тех, кто нами правит?

— Развлекаться могут, а захватывать вас никто не будет. Чтобы захватить ваш мир, нужно затратить много сил, а в результате не получишь ничего, кроме головной боли. С дикими мирами обычно не связываются.

Вера закончила завтракать, вымыла посуду и пошла в магазины. На лестничной площадке увидела запирающую дверь соседку и поздоровалась.

— Здравствуйте, — ответила та, с любопытством глядя на Веру. — Вы наша новая соседка?

— Если вы здесь живёте, то соседка, — ответила она. — Зовите Верой.

— Светлана. Кроме вас, будут жильцы?

— Я одна. Светлана, не скажете, как вам здесь живётся? Я читала, что в Гольяново много преступников...

— Плюньте в глаза тому, кто это написал, — ответила соседка. — Мы здесь больше пятнадцати лет и ни разу не сталкивались ни с чем таким. Если не повезёт, попадёте в неприятность и на Красной площади. Хорошо, что вы будете одна. До вас здесь жила семья, от которой стонали соседи. С утра врубали свою музыку, а выключали уже поздно вечером. Детей не было, а на нас им плевать. И участкового вызывали, и шум несколько раз измерили, и всё было без толку, пока соседа кто-то не отдубасил. Говорили, что грозили повторить, если не съедет. Нас даже вызывали в полицию, но мы эту сволочь никому не заказывали, так что концов не нашли.

— Намёк поняла, — засмеялась Вера. — У меня не будет музыки, разве что от телевизора, да и то негромко. Сама не люблю, когда шумят соседи.

— Значит, мы с вами поладим, — сделала вывод Светлана. — Если что-нибудь понадобится, обращайтесь, а то заходите вечером поболтать. Одной-то скучно. Мой муж не помешает.

Сегодня было намного меньше ходьбы по магазинам, поэтому она не устала даже без машины. Купила праздничное платье и туфли на высоких каблуках, и, когда возвращалась, зашла в парфюмерию.

— Как можно ходить на этих ходулях? — высказался глюк об обнове. — Это же смерть ногам.

— Я не из тех дур, которые весь день ходят на цыпочках, — возразила Вера, — а от одного вечера не будет большого вреда. Ты же мужчина, неужели не видишь, что в них красивей?

— У нас никто такого не носит, — ответил он. — Есть упражнения, которые увеличивают грациозность фигуры, а дефекты внешности нетрудно убрать и закрепить это в геноме. Так что я не балдею от этих каблуков. И кого ты собралась привлекать? Если зама министра, то он и так уже сражён, а если его гостей... Для начала я с ними познакомился бы.

— Мы дикие, и у наших мужчин другие критерии красоты. Даже голые модели фотографируются в туфлях, даже когда в кровати... Так что не навязывай мне своих взглядов. Пострадаю два-три часа, зато будет совсем другой вид. Вечером не будет интернета, поэтому если тебе нужно работать, то сделаем это до обеда, время есть. Скажи, ты будешь давать новые знания?

— Сама же говорила, что от них мало пользы, — ехидно сказал глюк. — Буду я давать знания. Потом перенесётся в память души, так что этот труд не пропадёт. Чтобы тебе что-то дать, мне сначала нужно узнать самому, а потом всё упорядочить. От беспорядочного набора сведений мало толку. Я впихну в твою голову столько сведений, что у тебя на любой вопрос тут же будут готовы несколько ответов. Хочу предупредить, чтобы ты не слишком откровенничала на этом вечере. Чем меньше о тебе знают, тем проще будет править твою биографию, если в этом возникнет нужда. И не очень свети своими знаниями. Их у тебя и сейчас уже больше, чем у гостей твоего художника, вместе взятых. Я хочу привлечь к тебе внимание, но не сейчас. Пока ты к нему не готова.

Глава 5

— Позвольте, я представлю своих друзей! — сказал Вере Дмитрий Михайлович, подводя её к четверым мужчинам и двум женщинам, сидевшим на двух стоявших рядом диванах.

Одна из женщин выглядела моложе Веры, а остальные гости Малевского были его возраста или старше. Квартира находилась в доме дореволюционной постройки, и обставленная массивной мебелью гостиная, в которую они вошли из просторной прихожей, была в два раза больше купленной Василием однушки.

— Начну с дам, — сказал хозяин. — Это Елена Васильевна Кречетова. Она проректор по учебной работе в той организации, куда вас не приняли, кандидат искусствоведения и профессор.

Выглядела Кречетова лет на шестьдесят, но, скорее всего, была старше. Приятное лицо молодили коротко стриженные густые волосы. Седину она тщательно закрашивала.

— Здесь все скромно одеты, — сказал глюк, — одна ты вырядилась.

— Я впервые на таких встречах! — огрызнулась Вера, которой самой было неприятно так выделяться.

— Это Герман Вячеславович Черемшинский, — продолжил Малевский. — Он у нас народный художник России и профессор.

Черемшинский был единственным из гостей, кто приветливо ей улыбнулся, остальные смотрели на Веру без интереса, кроме молодой женщины, которая не скрывала неприязни.

— Кирилл Юрьевич Гришанов, — представил хозяин высокого усатого мужчину. — Он доктор экономических наук и советник нашего министра.

Когда садились в машину, Вера спросила, почему Дмитрий Михайлович не сказал ей о работе в министерстве.

— Откуда вы узнали? — спросил он. — Ах, из интернета! Понимаете, Вера, когда я буду представлять вам друзей, скажу и об их работе, но я к вам подошёл знакомиться из личной симпатии, и называть тогда свою министерскую должность было...

— Ладно, не оправдывайтесь, — сказала она. — Я всё поняла.

— Ещё один мой коллега, — кивнул Малевский на мужчину лет семидесяти, с крупными чертами лица. — Директор департамента кинематографии Вячеслав Фёдорович Тальков. Он член правления кинематографистов России и член Академии киноискусства. Если захотите где-нибудь сняться, обращайтесь к нему. А этот молодой человек — заслуженный артист России, один из дирижёров Большого театра Павел Николаевич Клинкин.

"Молодому человеку" было не меньше пятидесяти, но в его чёрных волосах не виднелось ни одного седого волоса. Наверное, он их красил.

— Последней представляю эту девушку, — сказал Дмитрий Михайлович. — Я её не приглашал, но ей не требуется приглашение. Я думаю, что для вас будет достаточно имени, потому что она пока не наработала каких-то званий и чинов. Это моя младшая дочь Ольга. Старшая, к сожалению, нас покинула и вместе с мужем уехала жить во Францию. Вам, Вера, не нужно представляться, потому что я уже о вас рассказал.

— На всех произвела впечатление ваша сила воли, — насмешливо сказала Ольга, заставив отца нахмуриться. — Вы ведь голодали месяц?

— Два месяца с небольшим перерывом, — ответила Вера, уже зная, что ей сейчас скажут.

— Вы и сейчас не худая, — сказала Ольга. — Как же нужно было разъесться, чтобы два месяца сбрасывать вес?

— В моём весе виноват университет, в котором преподаёт Елена Васильевна, — улыбнувшись Кречетовой, сказала Вера. — Не знаю, работали ли вы в нём двадцать лет назад, когда мне подрезали крылья, но в приёмной комиссии вас точно не было.

— Вы к нам поступали? — спросила Кречетова. — И на какой факультет?

— На актёрский. Завалили при проверке моих способностей. Я была другого мнения, но с комиссией не поспоришь. Много позже мне сказали, что нужно было год поработать, познакомиться с кем-нибудь из ваших преподавателей, стимулировать его, а потом поступать вторично. Увы, я об этом не подумала!

— Жизненный вариант, — кивнула Елена Васильевна. — Если нет способностей, не поможет никакое стимулирование, но комиссия вынуждена отсеивать и способных. Приём ограничен, поэтому отбираем лучших. Это в теории, а на практике бывает всякое. Вы до сих пор на нас обижены?

— Неужели я похожа на дуру? — сказала Вера. — Я не сержусь даже на тех, кто меня завалил. Слишком давно это было, любая злость давно перегорела бы. А насчёт веса... Молодые редко бывают умны, хотя думают иначе, а опыта взрослой жизни нет, разве что книжный. И почти никто из тех, у кого есть здоровье, о нём не заботится. Это я говорю не о вас, Оленька, вы девушка умная — это сразу видно. Ну а у меня не было вашего ума. Убили мечту всей жизни, поэтому я была в расстроенных чувствах и, недолго думая, выскочила замуж. Сейчас вот исправляю ошибки молодости.

— Садитесь за стол, — пригласил Дмитрий Михайлович. — Поужинаем, а потом продолжим общение.

Все сели за большой овальный стол, на котором стояло столько блюд, что можно было не только поужинать, но заодно наесться на весь завтрашний день. За едой почти не разговаривали. Мужчины выпили по рюмке какого-то коньяка, Кречетова пила вино, которое наливал ей сидевший рядом Тальков, а Ольга вообще не пила и почти ничего не ела. По совету севшего рядом Малевского Вера попробовала что-то вроде лимонада с мятой. Напиток понравился, поэтому она не отвлекалась на другие. За столом долго не сидели. Наевшись, гости опять устроились на диванах.

— Пусть они общаются, а я покажу вам картины отца, — предложила Ольга. — Заодно поговорим и ближе познакомимся. Папа, тебе необязательно при этом присутствовать. Вера Николаевна пока никуда не уезжает, так что у вас будет возможность поговорить.

— Сейчас с тобой будут разбираться, — насмешливо сказал глюк. — Девушка боится остаться без наследства и не будет деликатничать.

— С удовольствием посмотрю картины, — ответила Вера Ольге. — Дмитрий Михайлович работает дома?