Найди меня в Поднебесье

— Арэнкин, скажи, ты преподаешь что-нибудь вазашкам?

— Иногда.

— Наверное, им удается выспаться на твоих занятиях. Слушай меня: я не собираюсь никаким образом менять свою психику и внутренний облик. Все, что мне нужно — это вернуться домой, на свою родную Землю. Слишком многое у меня там осталось, чего я не имею права терять. И я не хочу быть игральной костью ни в чьих руках — Ханга, Гирмэна, Эмун или же твоих. Потому что я более чем уверена — за твоими словами таится гораздо большее, чем внезапное и бескорыстное желание помочь попавшей в центр паутины женщине. Я дождусь Гирмэна лишь ради того, чтобы единственный раз взглянуть в его глаза и удостовериться, что он — тот, за кого я его принимаю. Да здесь ничего от меня и не зависит — ты ведь все равно не выпустишь меня отсюда, пока не предъявишь Вождю.

Арэнкин молчал, не глядя на нее.

— Если ты и вправду желаешь мне помочь — отведи меня к облачному морю.

Наг вздрогнул — это невозможно было не заметить.

— Зачем?

— Тогда, в Доме Медиумов, мне не хватило смелости. Сейчас я желаю рискнуть. Возможно, я смогу вернуться домой гораздо проще, чем можно представить.

— Я не буду этого обещать.

— Я и не сомневалась.

— Гирмэн вернется не ранее, чем через месяц. Возможно, позже. Замок в твоем распоряжении. Здесь ты находишься под моей защитой.

Елена встала, огляделась, высматривая сенгидов.

— Не нужно разливаться в красивых словах. 'Защита' на самом деле означает 'охрана', и бессмысленно это отрицать. Я всего-навсего твоя пленница, и неважно, сколько привилегий мне дает этот статус. Я согласна, что Скальный замок более располагает к себе, чем сверкающие лаборатории, а твое общество несколько приятнее Ханга с его приборами. Но сути это не меняет. Зови летунов, Арэнкин, я страшно замерзла!

Глава 4.

Фануй выпустил струю воды изо рта, набрал воздуха и нырнул снова прежде, чем по его шевелюре прошелся хлыст. Рядом с ним изо всех сил барахтался Гансик, вазашек с бурой шерсткой. Впрочем, сейчас шерсть у всех была одинаковая — мокрая и гладкая. Когда Фануй вынырнул в следующий раз — через тридцать шагов — то увидел, как на берег, обламывая льдистую кромку, выкарабкивается один из его товарищей. Зеленоглазая нагини скептически покачала головой, обмахивая хлыстом высокие сапоги. Парень поплыл дальше, рассекая льдистое крошево. Он уже оставил позади себя большинство вазашков. А вчера целую минуту продержался против Мейетолы на ножах. Правда, подозревал, что она больше проверяла его, нежели билась в полную силу.

Минуло две недели с того дня, как Фануй впервые вошел в тренировочный двор. Обычно кандидатов на обучение испытывали в течение месяца, но ровно за две недели до него на Север прибыло около двадцати вазашков. Парень считал, что неплохо показал себя; кроме того, свое дело сделала рекомендация Арэнкина.

И вот он стоял посреди тренировочного двора, вытянувшись в струнку, в линию с четырнадцатью отобранными вазашками. Старый Охэнзи монотонно зачитывал положение о принятии кандидатов на учебу, конец свитка уже мел по песку, а в руках у него находился еще внушительный остаток. Фануй, сдерживая зевоту, разглядывал хмурое небо. Из-под арки нетерпеливо выглядывали вазашки, которые обучались уже долго. А посреди проема растянулся Кусинг — он задремал под речитатив нага, и один раз подыграл ему тонким храпом. Руки Фануя немилосердно чесались — весь вчерашний день он ползал по терновнику, отлавливая жирных тугих змей. Положенную двадцатку набрал к вечеру.

Вот Охэнзи завершил особенно витиеватым слогом последнее внушение и посоветовал новым ученикам, как следует, отдохнуть и набраться сил уже перед завтрашним днем, так как 'знайте, юноши, все, что вы видели и изучали до этой минуты, покажется детскими, не стоящими внимания истинных воинов забавами, и до посвящения дойдет не каждый'.

Все пятнадцать кандидатов ответили на его речь бодрой отрепетированной фразой. Охэнзи удалился с площадки, прямой и сухопарый, и, едва он скрылся, во двор влетела стайка вазашков с тряпками и хлыстиками в руках. Фануй не успел ничего сообразить, как на глаза легла черная повязка, кто-то схватил его под руку и потащил в неизвестном направлении. Вокруг стоял дикий визг. Парня легонько огрели по затылку, он несколько раз споткнулся о каменные пороги и ступени, один раз упал на четвереньки в скользкую лужу, потом кто-то запустил ему за шиворот нечто, по ощущениям похожее на огромную сороконожку. Вазашки вокруг яростно ругались, другие отвечали пронзительным хохотом, который отдавался гулким эхом — это позволяло предполагать, что их ведут по замковым коридорам. Вот визги усилились, а через миг Фануй присоединился к ним сам — на следующем шаге его до нитки окатило потоком ледяной воды. И тут же почувствовал вокруг свежий чистый воздух. Вазашки налетали друг на друга и бранились.

— Повязки снять! — раздалась вдруг чья-то громогласная команда.

Фануй сдернул повязку под изумленный шепот вазашков. Вымокшие до нитки (и до шерстинки), они очутились на огромной площадке.

Она полукругом отгорожена почти отвесной скалой, по которой причудливыми змейками струилась черная вода, то образуя бочажки, то превращаясь в водопадики. Один из водопадов маскировал вход, через который они вошли. Скала образовала небольшой естественный навес так, что получилась своеобразная неглубокая, но высокая пещера. Сверху свешивались сталактиты, с которых с разной скоростью срывались капли воды. Свет заходящего солнца играл на каплях и струйках. В некоторых местах посверкивали кристаллы, вымытые водой. Впереди каменная площадка подходила к широкой реке, которая сейчас казалась черной. На площадке располагалось три больших водоема неправильной формы. Над первым из них кристаллизировался, почти звенел, морозный туман, его обрамляли неровные сталагмиты. Напротив морозного находился водоем, кипевший, как на огне. Над ним спиралями заворачивался мерцающий багровый пар. Третий, ближе к реке, едва просматривался сквозь завесь пара.

Раздался резкий свист и щелчок хлыста. Фануй непроизвольно пригнулся.

— Выстроились по росту! — послышался грозный окрик Шахиги. — Разговоры прекратить! Спиной к водоему, живо! — он снова щелкнул хлыстом и присвистнул.

Вазашки шустро заметались. Фануй, как самый высокий, оказался первым.

Шахига оценивающе оглядел кандидатов. В руках он держал свиток, раза в три превосходящий по размерам свиток Охэнзи. Рядом с ним стоял молодой наг Кэнги с волосами цвета меди, собранными в гладкий хвост. Кусинг и еще трое вазашков покатывались со смеху за их спинами.

— Слушайте меня, крысята! — возвестил Шахига. — Слушайте и внимайте, ибо то, что вы услышите здесь и сейчас, должно пролиться в ваши хрупкие умы и прорасти в них пышными соцветиями!

— Сейчас вы даете клятву, которая свяжет вас на всю жизнь, поэтому хорошо подумайте, не лучше ли сбежать, пока не поздно! — раскатистым напевом подхватил Кэнги.

Вазашки переглянулись. Шахига откашлялся и встряхнул свитком.

— Повторять за мной слово в слово, дружно и бодро! 'Мы, существа приближенные к разумным...'

Вазашки недовольно забормотали.

— Паав-та-рять! — гаркнул Кусинг таким басом, на который только был способен.

Кандидаты повторили.

— '...умы неокрепшие, лапы необученные, носы незаточенные...'

— Незаточенные... — на разные лады забубнили ученики.

— '...пред ликом суровым и грозным Скального замка и его окрестностей...'

— ...окрестностей...

— 'нагам великим, могучим и всячески прославленным...'

— ...славленным...

— Не пойдет! — рявкнул Шахига. — А ну последнюю строку хором и бодрее! Кусинг, подирижируй им!

Вазашки дружно прокричали. Басок Фануя выделялся из их визгливых голосов.

— 'Клянемся в следующем: на тренировки не опаздывать, наставников любить и почитать, от занятий не отлынивать, как бы тяжело нам ни было! Клянемся!' — и Шахига дал отмашку ладонью.

— Клянемся!!! — гаркнул нестройный хор.

— 'Клянемся приходить в тренировочный двор, даже если занятий нет, ибо нет предела совершенству! А также с честью подойти к грядущим испытаниям и пройти их хотя бы с третьего раза!' — как по нотам выводил Кэнги.

— Клянемся!

— 'Клянемся также: бежать по первому зову к господину Шахиге дабы начистить ему сапоги и пояс! Клянемся никогда не перечить своим наставникам, ибо... я предупреждал!'

— Кля...немся!

— 'Клянемся узнать по именам всех наставников, чтобы понять, кому и в чем мы здесь клянемся. Выучить наизусть полное имя и прозвище каждого и повторять вслух по десять раз утром и вечером, как молитву, дабы развить свою речь! Клянемся!'

— Клянемся!!!

— 'И нет у нас вещей любимых более, чем кнут тугой, меч разящий да нож боевой!..' — выкрикнул Кэнги.

— '...а также метла ивовая, топор дровяной да тряпка пыльная!' — завершил Шахига.

— Клянемся!

— 'Клянемся своими лапами, усами и загривками', — Шахига глянул на Фануя и дополнил, — даже те, у кого их нет. 'Добиться звания существ разумных, окрепших и обученных! И пусть госпожа Мейетола будет вечно, а не только весь первый год смотреть на меня, как на блоху последнюю, и да поразит меня град из пауков в каждом переходе замка, если я клятву свою нарушу! Клянемся, клянемся, клянемся!'

Эхо отразило на удивление слаженный вопль пятнадцати глоток.

— А теперь! — рявкнул Шахига, отбрасывая свиток. — Мордами к водоему развер-нись! Вода мертвая, вода живая и лунный свет вас ждут! Бегом через три водоема до реки, марш!

Фануй застопорился перед первым же бассейном. И тут же получил хорошего пинка вазашьей лапой.

Ааааааааааа!!!

Ощущение такое, будто несколько часов провел голым на морозе, а потом нырнул в прорубь. Только раз в двадцать хуже! В два гребка Фануй пересек узкий бассейн, выбрался, не успел вдохнуть, как Кусинг столкнул его в кипящую воду. Фануй так и не понял, почему он не сварился заживо, хотя кожа покраснела, как спелый помидор. Мир поплыл перед глазами, Фануя быстро кто-то вытащил за шиворот, и парень сам прыгнул в последний бассейн с чем-то мерцающим, невесомым, легким и нежным, как пена. Рядом отфыркивались и постанывали вазашки.

Когда все выбрались, перед ними снова возникли Шахига и Кусинг. Вазашек держал в руке небольшую чашу.

— По очереди, юноши! — важно сказал он. — Подходим ко мне!

Первый вазашек шагнул.

— На колени, крысеныш! — прошипел Шахига, щелкнув хлыстом по бортику водоема.

Вазашек повиновался, и Кусинг поднес ему чашу. Тот едва пригубил и тут же метнулся в сторону, откашливаясь.

— Давай-давай! — пищал Кусинг уже следующему. — Один глоток!

Фануй преклонил колени, вазашек сунул ему чашу под нос, и парню показалось, что весь рот и глотку залило живым огнем. Он отскочил, кое-как удерживая в себе жидкость.

— Как самогон по сеновалам пить, так все молодцы! — хохотал Шахига. — Слабаки! Это змеиный яд, разбавленный настолько, что его и ядом назвать перед змеями стыдно!

Фануй прополоскал рот свежим влажным воздухом и пожалел, что он не вазашек и не может завизжать во всю глотку.

— Занятия со мной будут проходить один раз в шесть дней, от рассвета до лунного зенита. В другие дни искать меня бесполезно, — говорил Арэнкин, посверкивая глазами. — Опоздание, разговоры без моего разрешения, невнимательность караются сутками ареста. Пропуск хотя бы одного занятия без уважительной причины означает автоматическое недопущение на все последующие. Уважительной причиной является нахождение кандидата при смерти. Те, кто уже обрадовался гарантированной возможности иметь один свободный день, примите к сведению следующее: я обучаю вас сражаться не с карликами и не с людьми. Я обучаю вас тому, как, хотя бы десять ударов сердца выстоять против неживых. Те, кто видел неживого хоть раз в жизни, хоть издали, расскажите остальным, что это означает.

Фануй сглотнул.

— По окончании курса, — продолжал Арэнкин. — Я поведу вас в бой на Заокраины. И только от вашей предшествующей усердности зависит, сколько из вас вернется обратно. Ваши зубы меня не интересуют, кандидат Гансик, закройте пасть!

Встаньте. Уберите лапы от оружия, до полудня оно вам не понадобится. В первую очередь, вы должны научиться контролировать дыхание таким образом, чтобы не задохнуться в тумане, который распространяют неживые. В особенности, если вы ведете бой совместно с нагами. Дыхание нагов в битве смертельно для всех живых существ. Помните, что выдерживать нужный ритм дыхания вы должны все время боя, как бы тяжело вам ни приходилось. Сделайте глубокий вдох...

— ...и, таким образом, вы используете потенциал своего тела полностью. Можете расслабиться. Если есть вопросы, я весь внимание!

Один из вазашков вскинул голову.

— Господин Шахига, правда ли, что наги могут убивать взглядом?

— Правда, — подтвердил наг.

— Вы не могли бы это продемонстрировать? — попросил вазашек.

— Знаете ли вы, что способности нагов — это не цирковые фокусы, чтобы показывать их направо и налево? — строго сказал Шахига.

Фануй вспомнил страшную битву на окраине селения и мысленно с ним согласился.

— Впрочем, я сегодня в хорошем настроении и готов сделать исключение!

Вазашки оживленно завозились.

— Желающих быть убиенными — прошу в центр круга! — жизнерадостно предложил Шахига. Подождал, пока вазашки угомонятся, и продолжил уже серьезней. — Мы используем силу своего взгляда только против неживых. Когда-то давно люди и наги сильно повздорили. Результатом столкновения стало огромное количество людских смертей, тем более ужасных (по мнению людей), что они были бескровны. В конфликт вмешались лучники, и вскоре был издан всемирный закон — убийство любого живого и разумного существа силой взгляда карается жестокой смертью.

— Не дергай глазами. Если ты не можешь сознательно противостоять моему взгляду, что с тобой будет в бою? Держи меч прямее. Смотри мне в глаза и атакуй. Атакуй, ну! Что ты прыгаешь, как паук на ниточке?! Не отводи взгляд, сказала же! Учитесь смотреть нагам в глаза, тогда вы сможете победить и другие страхи!

Вазашек поскуливал и упрямо моргал в лицо Мейетоле. Глаза ее полыхали изумрудными огнями.

— Давай, крысеныш! А, нежить небесная! Кандидат Фануй, приведи своего товарища в чувство. Следующий!

— Наибольшую опасность для ваших селений представляют карлики, — чеканил Охэнзи. — Перед вами находится стандартный образец этой расы. Между прочим, убитый одним из ваших старших товарищей во время экзаменации. Убит этот образец косым ударом в лицо около двадцати дней назад. Рассмотрим внимательнее физическое строение данного вида. В чем дело, кандидат Фануй?

— Господин Охэнзи! Как вышло, что карлики стали нашими смертельными врагами? Я слышал, что когда-то они были полноправным народом Халлетлова.

— Ты слышал верно. Карлики ушли в холмы чуть более пятидесяти лет назад. Отношения с ними у других народов всегда были нестабильными — карлики считали себя единоправными владетелями земли и камней. Однажды банда карликов была поймана недалеко от границы птицелюдов. Они украли из лабораторий изобретателей несколько ценных зеркал и записи абсолютно секретных разработок. Выяснилось, что действовали они по приказу своего правителя. Лучники постарались сгладить конфликт, и вроде бы все уладили. Но гордые птицелюды не на шутку осерчали и в одну злосчастную ночь забросали город карликов ядовитыми перьями. Выжившие карлики скрылись глубоко в земле, они презрели бохенский язык и стали говорить лишь на собственном наречии. Много раз предпринимались попытки наладить с ними контакт, но все они заканчивались неудачей. Они озлобились и больше не желали контактировать с другими народами иными способами, нежели костяной нож и ядовитый дротик. Сейчас нельзя сказать, где находится центр управления отрядами карликов. Земля благоволит им и тщательно укрывает. Надеемся, что однажды станет возможным установить с ними контакт, но пока мы вынуждены отвечать им на их же языке — на языке оружия. Я ответил на ваш вопрос, кандидат?